довых на протяжении долгих
лет, они устраивали настоящие собачьи порно-представления. Ну  ладно  бы
там втихаря. Но нет, изощренно, под звон цепей...
   - А ну-ка, пошел вон отсюда!
   Усман поднял с земли отполированный голыш  и  бросил  в  озабоченного
пса. Поджав хвост, белый, с отвислыми ушами и  вытянутой  мордой  кобель
юркнул в дыру, вырытую им под забором. Взяв кусок шифера, хозяин  закрыл
лаз и привалил кирпичом. Подобных сооружений он насчитал пять. Похожи на
дзоты.
   Поднявшись на крыльцо,  Усман  обернулся  на  свет  фар,  заставивших
скользнуть его тень за угол террасы. На приличной скорости мимо проехали
две легковые машины. Номеров следователь прочесть не мог, зато  приметил
их низкую осадку, из чего сделал вывод, что пассажиров в легковушках под
завязку. Затормозив, автомобили круто  свернули  на  дорогу,  ведущую  к
отелю.
   Куда спешат в такой час? Рашидов отметил время: половина двенадцатого
- и вошел в дом. Навлекая на себя гнев разбуженной  жены,  он  ненароком
громко опустил щеколду. Резкий звук  буквально  прострелил  пространство
комнат, словно они были пусты, а стены представляли собой голый бетон  с
выступающими арматурными ребрами. С нехорошими предчувствиями Усман  сел
на край  кровати  и  проигнорировал  нарочито  громкую  возню  жены  под
одеялом: та, демонстрируя недовольство, два  раза  перевернулась  вокруг
своей оси и только что  не  намотала  на  себя,  как  винт  пограничного
катера, одеяло.
   Вроде бы нет никакой видимой связи  между  парой  машин,  мчащихся  в
сторону гостиницы, и парой гостей "Богосской вершины", однако о  видимой
связи в этом случае говорить не  приходилось.  Два  друга,  эти  хрен  и
уксус, возвращаясь из Дербента, заглянули на огонек к  Рашидову  узнать,
не приехал ли Магомет Науров. Откуда Усману знать, приехал  ли  Магомет.
Его дом не за горами, этот вопрос можно напрямую задать жене Магомета. А
у Усмана своя, не по-кавказски сварливая,  косящаяся  на  частые  визиты
"белых" то из окна, то, подбоченясь, из-за приоткрытой двери.
   Рашидов прошлепал на кухню, закрыл  за  собой  дверь  и  снял  трубку
телефона. На звонок ответил дежурный по  ОВД.  Нет,  никаких  сводок  за
последние несколько часов  на  телетайп  не  поступало.  Все  тихо  и  в
неизменно молодом Южном, и вечно старом  Дербенте.  Следователь  грешным
делом подумал, что русские друзья могли чем-то проявить себя  на  старых
улицах. Могли, конечно, но вот отголоски их деятельности долетели только
сейчас, в виде шума моторов и слепящих огней автомашин.
   Кроме табельного пистолета, за Рашидовым в отделе  числился  видавший
виды "АКМС" 1978 года выпуска  с  пластмассовой  пистолетной  рукояткой.
Освободив  защелку,  Усман  сложил  приклад   под   ствольную   коробку,
передернул затвор "Макарова" и поднялся с места.
   Одетый в милицейскую форму и бронежилет, вооруженный чуть  ли  не  до
зубов, он выглядел бы устрашающе, если  бы  не  его  кислая  физиономия,
говорившая  открытым  текстом:  "Куда  я   собрался   без   трех   минут
двенадцать?"
   Все-таки намотав на себя одеяло, на пороге появилась вторая  половина
Рашидова: с всклоченными волосами, опухшим лицом и горящими  злым  огнем
глазами.
   - Ты куда собрался?
   - В гостиницу, - прозвучал емкий ответ дагестанского коммандос.
 
*** 
 
   Бойцы Амирова действовали бесшумно, но  напряжение  нарастало.  Скоро
тишина взорвется с первым криком, первым звучным выстрелом. Разделившись
на две группы, отряд  Султана  встал  у  стен  советской  постройки.  По
сигналу одна группа, численностью в четыре человека, рассредоточится под
окнами, другая, насчитывающая в  своих  рядах  шесть  бойцов,  войдет  в
отель. Два человека устремятся по  коридору  направо,  чтобы  взять  под
контроль помещение службы охраны гостиницы, остальные поспешат на второй
этаж, где  особое  внимание  уделят  комнатам  с  четными  номерами.  Их
немного, всего десять. Два крайних номера отпадают автоматически.
   Султан стоял рядом с  убитым  охранником.  Под  ногами  Гумисты  тело
второго - его боевики оперативно оттащили к стене.
   Дубовая дверь, до середины застекленная толстые  рифленым  стеклом  и
забранная ажурной решеткой, манила к себе  массивной  ручкой.  Одетый  в
легкую темно-синюю куртку и брюки цвета  хаки,  заправленные  в  высокие
армейские ботинки, Амиров  держал  на  уровне  глаз  бесшумный  пистолет
"ПСС",  подарок  ко  дню  своего  освобождения,  или  второго  рождения.
Действительно, он будто  заново  родился;  что-то  обновленное  наглядно
проявилось в его действиях. Не прежний ошеломляющий натиск, а  то,  чему
он учил курсантов диверсионных школ. К  тому  же  против  него  выступал
такой же сильный враг, чьи действия, за  редким  исключением,  не  носят
открытый характер.
   "Давай", - мотнул головой Амиров и  взвел  курок  пистолета;  "калаш"
югославского производства висел у него на груди.
   Гумиста плавно потянул на себя дверь и дал дорогу командиру.
   До конторки было не больше десяти метров. От двери ее отделяла ширина
холла. И это  расстояние  сокращалось  по  мере  приближения  Султана  к
окаменевшему служащему. Лишь когда  до  него  осталось  не  меньше  пяти
шагов, Амиров, все это время державший администратора на мушке,  спустил
курок.
   Он хорошо стрелял, мог поучить того же Гумисту, шагавшего  следом  на
подстраховке, - пуля угодила дагестанцу, одетому в белую рубашку, черную
бабочку и цветастый жилет, под правый глаз. И это ряженое чучело уронило
курчавую голову на ухоженные руки.
   На второй этаж вела лишь одна лестница,  сейчас  по  ней  поднимались
двое боевиков. Один из них, не успев преодолеть последний  пролет,  едва
не натолкнулся  на  вооруженного  пистолетом  охранника.  Подготовленный
диверсант  опередил  его   на   несколько   мгновений.   Пули   ложились
по-садистски жестоко, начиная от паха и заканчивая короткой мощной  шеей
телохранителя. Для этого боевик не делал ничего особенного,  просто  дал
автомату свободно подниматься под действием отдачи. Но, даже  смертельно
раненный,  боец  службы  безопасности,   застигнутый   врасплох,   сумел
произвести выстрел. Пуля из "ижа" просвистела над головой чеченца.
   Теперь игра пошла в открытую.
   Удар ногой в первую дверь, бросок  гранаты,  следующая  дверь.  Удар,
совпавший со взрывом "РГД-5" в предыдущей комнате, и  еще  одна  граната
полетела внутрь.
   На первом этаже работали  двое.  Миновав  закрытый  к  этому  времени
ресторан, они свернули в короткий коридор и  вышли  к  одной  из  дверей
служебных помещений. Разлохматив  автоматной  очередью  дверь  в  районе
замка, оба одновременно - один правой,  другой  левой  ногой  -  ударили
пониже замка. После плотного  беспорядочного  огня  в  помещение  службы
охраны отеля полетели две гранаты.
   "Афганская зачистка". Для подобной акции Султан  мог  взять  и  вдвое
меньше боевиков. Сейчас он, отмечая работу своих людей на первом  этаже,
неумолимо сближался с дверью, за которой находился его главный  на  этот
час противник. Не спецслужбы его  главный  враг,  к  которым  он  подчас
относился снисходительно и которые до сих пор  не  могли  выйти  на  его
след, а всего один человек. Пусть их двое, о втором Султан не знал, да и
не хотел знать ничего, но они  попали  в  капкан,  им  не  выбраться  из
комнаты. Снизу окна прошивают автоматные очереди, а через  дверь  им  не
выйти - сразу попадут под плотный огонь четырех стволов, к которым через
минуту-другую присоединится еще пара с первого этажа.
   Вслед за чеченским бойцом, швырявшим гранаты, следовал еще один.  Его
работа сводилась к минимуму - добивать оставшихся  в  живых.  Сейчас  он
шагнул в номер, где на кровати, изрешеченная  осколками,  корчилась  лет
сорока женщина, одетая лишь в ночную  сорочку,  из-под  кровати  торчали
ноги мужчины. Фыркнув над героизмом этого червя, оставляющего  за  собой
кровавый след, боевик дал очередь по его  ногам.  Прежде  чем  выйти  из
комнаты, наклонился и катнул под кровать гранату.
   "Наверное, они за этой  дверью".  Султан  опередил  "чистильщика"  и,
припадая на одно колено,  дал  очередь.  Однако  комната  эта  оказалась
пуста. Взрывом разметало мебель, выбило окно, трехрожковая люстра, чудом
не слетевшая с крючка, подобно орудию пыток, раскачивалась из стороны  в
сторону и потрескивала ярко-фиолетовыми зигзагами коротивших проводов.
   Из десяти комнат боевики прошли шесть. Теперь  не  стоило  гадать,  а
быстро принять решение: действовать так же или попытаться  взять  Марка,
боровшегося с терроризмом его же методами, живым и  успеть  поймать  его
пока еще осмысленный взор.
   Бредовая затея, пахнущая плохо отрепетированной ролью  по  такому  же
гнилому сценарию.
   Там видно будет, решил Султан, не останавливая пока боевиков.
 
*** 
 
   Кто продал? Этот вопрос висел  в  воздухе.  Очевидно  одно  -  Султан
Амиров знает о людях, ведущих его розыск. И  неважно,  под  руководством
полевого командира кто-то штурмует  гостиницу  или  его  единомышленники
сподобились на доброе дело.
   Нет, пара надежно охраняемых товарищей не нарисовалась ни в Южном, ни
в Дербенте. Они взяли за основу  единственно  верный  вариант  открытого
поиска, что дало свои плоды. Маскируясь же, таких скорых результатов  не
добиться. В отличие  от  спецслужб,  они  действовали  стремительно,  не
согласовывали дальнейшие действия, никого не запрашивали, ни на  что  не
отвечали.  Они  представляли   собой   мобильную   единицу,   наделенную
неограниченными правами. Одно только это должно было  отпугнуть  от  них
или, во всяком случае, насторожить симпатизирующих Султану Амирову.
   К  тому  же  они  дали  ясно  понять,  что  имеют  мощную   поддержку
военно-морской разведки на Каспии, на их действия не  обращают  внимание
сотрудники регионального ФСБ. И вопрос - разумно  или  нет  они  выбрали
местом остановки этот отель -  снимался  автоматически.  Хотя  тут  было
несколько спорных моментов.
   Задавая вопросы "дипломату", Марковцев представлял и частное лицо и в
то же  время  выступал  от  имени  военно-морской  разведки.  Он  словно
окутался туманом, не давая Малику  разглядеть,  что  же  за  ним,  какие
интересы  кроются,  какая  стоит  сила.  Но  все-таки  туман  имел  свою
оболочку, и имя ей - уверенность.
   Если штурмовики прибыли из Дербента, то сдал товарищей не  кто  иной,
как "дипломат". Выходило, разведчики, указывая на него как  на  надежный
источник информации, знали о нем не все. Или  они  не  выполнили  приказ
начальника управления ГРУ, или работали  здесь  спустя  рукава,  или  же
получили от Прохоренко совсем другое задание - убрать Марковцева  чужими
руками, - иное просто трудно предположить.
   Нет, генерал-майор не станет рисковать. Он не смирился, но остыл, как
сам и заметил; Марк дал ему неплохой  шанс  закрыть  эпопею  с  захватом
заложников с положительным результатом. Не сам он, конечно, закроет,  но
от него пойдет инициатива. Если коллеги генерала примут его предложение,
он заполучит в свои руки определенное влияние  на  них.  А  это  игра  с
высокими  ставками,  рискованная,  но  иначе  на   следующую   карьерную
ступеньку не взойти.
 
*** 
 
   Марковцев и Овчинников поняли тактику противника по взрывам гранат  и
следующим затем длинным очередям. Противопоставить неприятелю они  могли
лишь свои знания и подкрепить их тремя десятками одиночных выстрелов  из
пистолетов. Андрей сунулся было к окну, но  стекло  лопнуло  от  первой,
выпущенной группой прикрытия очередью. И тут  же  обстрел  в  окно  стал
интенсивней, сейчас по нему работали минимум три автомата.
   Два  матерых  диверсанта  попали  в  хорошо  расставленные  сети.   И
запутавшись в них, представляли собой недурные мишени.
   Лицо  Овчинникова  кровоточило  от  пореза  осколком   стекла.   Руки
Марковцева также  посекло.  В  этой  ситуации  они  приняли  единственно
правильное решение: подтащили к окну кровать, чтобы вслед  за  пулями  в
комнату не влетела граната.
   Впрочем, гранаты  бывают  не  только  ручные.  Одна  двадцать  пятого
калибра, выпущенная  из  подствольного  гранатомета  "ГП-25",  отбросила
заграждение, другая разворотила раму и отколола часть стены.
   - Плотно нас  обложили.  -  Андрей  выругался.  Единственный  путь  к
спасению - дверь, за которой работали несколько боевиков. Коридор узкий,
не успеешь высунуться,  как  прошьют  автоматной  очередью.  И  боевики,
грамотно упреждая действия противника, бьют в дверь; пули ложатся скорее
всего наискосок, ни одна еще не пробила дерево и не влетела в комнату.
   Товарищи вынужденно отступили к дальней  от  окна  стене.  Кто-то  из
стрелков сменил положение, и теперь сектор обстрела стал для диверсантов
угрожающе уязвимым.
 
62 
 
Боевая мобильная единица по имени Усман Рашидов двигалась по дороге на седьмой модели "Жигулей". Следователь уже проехал три четверти пути, и тут его ухо через опущенное стекло левой дверцы различило стрекот автоматных очередей. Права оказалась жена Усмана, когда загородила своим "вертлявым" телом весь дверной проем сразу и пробасила: "Не пущу!" - "Молчи, женщина! - сказал ей Усман. - Раньше я говорил с тобой как человек, сейчас начну разговаривать как муж". И отодвинул супругу плечом. 
   Спохватившись,  Рашидов  выключил  ближний   свет,   оставив   только
габаритные  огни.  Их  слабого  света  хватало,  чтобы  видеть  обочину,
большего не требовалось.  Однако  на  подступах  к  "Богосской  вершине"
придется выключить и их тоже, потом и вовсе заглушить двигатель.  Дальше
- пешком. Или ползком - это уж как позволят обстоятельства.
   Усман не имел боевого опыта, пару недель проходил военную подготовку,
готовясь  вступить  (втайне  надеясь  не  сделать  этого)   в   народное
ополчение,  формируемое  против  вторгшихся  на   территорию   Дагестана
чеченских  экстремистов.  Сейчас  к  боевым   действиям   его   подвигло
стремление Марковцева довести дело до конца плюс искреннее  уважительное
чувство к умершему Шамилю Наурову. Несомненно, этот край что-то  потерял
со смертью старого дагестанца, с другой стороны, что-то приобрел.  Взять
хотя бы настрой, перемены,  произошедшие  в  груди  Усмана.  Он  как  бы
отвечал за свой край, теперь отвечал, а раньше даже не пытался.
   С такими чуточку возвышенными чувствами Рашидов съехал на  обочину  и
повернул  ключ  зажигания.  Луна,  запутавшаяся   в   кронах   деревьев,
наконец-то  нашла  выход,  заодно  помогла  Усману  ориентироваться   на
местности. Теперь легко стало  бежать  по  мертвенной  дороге  и  пугать
вооруженной коротким автоматом тенью ночных обитателей.
   Рашидов перешел на спринтерский стиль бега, когда автоматные  очереди
стали перекрывать друг друга. Впереди обозначились чугунные  ворота.  От
них лишь в одну сторону шло такое  же  вычурное  ограждение,  с  другой,
ближе к подъездной дороге, забором служили высокие,  ровно  постриженные
кусты, разделенные стволами кленов. Оригинальная  живая  изгородь  могла
порадовать кого угодно и где угодно, только не здесь и не  Рашидова.  Он
не понял, как перескочил через довольно широкий кустарник, но  сообразил
сгруппироваться, когда его  плечо  коснулось  земли.  Перекатившись,  он
замер,  взяв  автомат  на  изготовку.  Немного   послушав   перестрелку,
пододвинулся к последнему зеленому  рубежу,  за  которым  -  центральная
аллея, место перестрелки. Стреляют, значит, живы,  подумал  он  о  новых
русских друзьях.
 
*** 
 
   В  соседней  комнате  рванула  граната,  от  стены  оторвался   кусок
штукатурки с обоями, с потолка посыпался мел. А в дверь продолжали  бить
пули.
   Приятели попали в такое положение, когда навыки, полученные в учебных
лагерях,  казались  ребячеством.   Бывает   и   такое.   Однако   мощно,
стремительно проходил штурм. Это мысли и время работают быстро, оттого и
кажется ситуация парадоксальной; о бездействии бывших офицеров  спецназа
речь не шла.
   На предложение Андрея забаррикадировать дверь Сергей покачал головой:
в этом случае они лишали себя  возможности  маневра,  близость  которого
назревала с каждым мгновением, практически отрезали  последний  из  двух
путей. Боевики не станут  долбить  в  дверь  до  бесконечности,  пройдут
какие-то секунды, и с улицы их закидают гранатами; вот еще одна  ударила
в потолок, заполняя комнату едким дымом,  но  разорвалась  возле  двери,
ведущей в ванную комнату.  Если  прекратится  обстрел,  осажденные  сами
выскочат из убежища через пять-десять минут, поскольку старая  постройка
имела полые стены, уже сейчас внутри их разгорался огонь. Пламя, по всей
видимости, начало распространяться с первого этажа, где  грохнул  первый
взрыв.
   По отдельным пистолетным  выстрелам  и  вторившему  автоматному  огню
Андрей определил, что бой принял последний из его  парней  в  номере  на
первом этаже. Скрежеща зубами, бывший командир "Гранита" кинулся к двери
и рванул ее на себя.
   Андрей  был   готов   к   выстрелу,   его   оппонент   с   автоматом,
приготовившийся выбить дверь, - нет. Овчинников всадил  ему  в  грудь  и
голову по две пули, один раз выстрелил наугад вправо  от  себя.  Тут  бы
Андрею закрыть дверь, чтобы повторить принесшую  удачу  тактику,  но  он
выдвинулся еще дальше и снова выстрелил наудачу.
   - Отходи первым, Серый! - выкрикнул он, меняя магазин. -  Я  прикрою!
Потом  ты  меня.  Давай,  давай!  Не  знаешь,  что  делать,  делай  хоть
что-нибудь.
   Овчинников показал  противнику  плечо  и  вооруженную  руку,  на  миг
высунул окровавленную голову и сделал-таки еще один прицельный  выстрел.
Боевик, прижавшийся к стене, не ожидая нападения, получил пулю в грудь.
   - Давай, Марк! Их четверо или пятеро. Левая сторона свободна.
   Андрей предлагал единственный вариант. Коридор в оба  конца  кончался
одинаковыми закутками с одним окном. Тот, что справа,  приспособлен  под
конторку дежурного портье, а другой служил курилкой.
   Сергей всеми силами понимал  товарища,  но  противился  оказаться  не
вторым номером, а тому, что на какое-то время  оставит  Андрея  один  на
один с противником. Тогда как у самого появится  шанс  покинуть  опасное
место через окно. Отказаться означало полное поражение. Они  вступили  в
бой по всем правилам с очень сильным противником, и если  погибнут  оба,
то, соответственно, оба и проиграют.
   Ах, как легко было Марку, когда на его руках гирей висел  оперативник
ФОБ, а он, возбужденный, в одиночку, рискуя только  собой,  кружился  по
гаражу  в  вальсе  под  названием  "Рожденный   свободным".   А   сейчас
кровоточащая гиря тянула душу, выкрикивая:
   - Пошел, пошел, Марк! Крой меня, как я тебя!
   Глубоко  выдохнув,  Овчинников  приготовился  к  ведению  огня.  Марк
петлять не станет, иначе поймает шальную пулю, - он  побежит  ровно,  не
теряя драгоценных мгновений. А оказавшись в безопасности, в свою очередь
откроет огонь, давая возможность партнеру проделать тот же  маневр.  То,
что они собирались предпринять, представляло собой один  из  стандартных
способов отхода с очередным прикрытием.
   Подстегивая обоих, в разбитое окно одна за другой влетели три  ручные
гранаты.
   Подстегивая - и с опозданием в секунду давая  понять  Марку,  что  он
успеет добежать, а вот Андрею уже не придется снова прятаться в комнате.
Избегая взрыва, он последует за товарищем. А пока  он  удачно  продолжал
опустошать магазин своего пистолета, заставив умолкнуть треск автоматных
очередей.
   Марк резко остановился, не добежав до  закутка  каких-то  два  метра.
Глаза зафиксировали четырех боевиков: один на коленях - то ли ранен,  то
ли вел огонь с этого положения, остальные прижались к стенам.
   - Пошел, Андрей!
   Марковцев открыл огонь в тот момент,  когда  оглушительно  рванули  в
комнате гранаты и когда  в  пистолете  напарника  кончились  патроны.  И
"вальтер" Марка щелкнул затвором, когда Овчинников  оказался  рядом.  Но
лицом вперед, и скорость у него была хорошая. Пожалуй, в  этой  ситуации
Андрей не мог