поступить иначе. Он буквально врезался в напарника, толкая
его, а сам получил в спину автоматную очередь...
   Но продолжал двигаться. Когда Марк, помогая себе локтями, перекатился
за угол, увидел упавшего на колени товарища, продолжавшего ловить спиной
пули.
   "Эх, Андрюха..." - жалость полоснула по самому сердцу.
   Марк выругался и выбил ногой окно. Не медля  ни  мгновения,  прыгнул.
Сгруппировавшись, прокатился несколько метров по влажной  траве.  Тяжело
дыша, вогнал в рукоятку полную обойму.
   Все,  кто  держал  эту,  восточную  сторону,  перешли  к   фасаду   и
присоединились  к  группе  автоматчиков,  обстреливающих  окна.   Сергей
появился за их спинами неожиданно. Дергая головой, он сделал два  точных
выстрела и снова скрылся за углом здания. Действуя на автопилоте, поднял
руку с пистолетом и всадил пулю в голову  боевика,  который  выглянул  в
разбитое Марком окно. Также отметил, что  какой-то  полоумный  лупит  по
своим же из-за кустов. Выстрелив на звук, Сергей  вынужденно  растянулся
на земле.
   Автомат в кустах замолчал, но ненадолго. Едва стихли  его  отголоски,
как он снова заработал по своим.
 
*** 
 
   Пуля, выпущенная из  пистолета  Марковцева,  едва  не  снесла  Усману
голову. Чертыхнувшись, Рашидов снова переключился на боевиков. Одного он
уложил сразу, второго задел, кажется, легко. А вот Марк  положил  двоих.
Как в тире, успел удивиться дагестанец. И только сейчас  додумался  дать
знать о себе голосом, ибо Марковцев, упавший на землю,  на  этот  раз  с
более удобной позиции мог убить своего помощника.
   - Сергей! Не стреляй, мать твою! Это я, Рашидов!
   Марк узнал его по гнусавому голосу. Подозрения, моментально рожденные
в груди, тут же исчезли: следователь не мог вести огонь по своим.  А  он
даже попадает.
   Видимо, пуля нашла одного  из  тех  троих,  кто  не  проходил  боевую
подготовку в  диверсионной  школе,  очень  уж  неповоротливо  тот  менял
положение, привставая на одну руку.
   Сейчас Марку и  его  неожиданному  помощнику  противостояли  три  или
четыре человека.  А  может,  меньше,  если  охранник-махачкалинец  сумел
положить хотя бы одного. Но теперь инициатива  перешла  в  другие  руки.
Марк получил возможность маневрировать, в настоящее время его  задача  -
не дать отойти боевикам в лес. Он тут же определил, что  западная  часть
для отхода непригодна: там все задымлено, огонь разгорается все сильнее,
принуждая бойцов Султана отходить  либо  на  юг  -  это  противоположная
центральному входу сторона, либо на север, туда, откуда  они  появились.
Могли показаться и над  головой  Марковцева,  но  он,  убив  рискнувшего
появиться в окне боевика, дал понять, что  этот  путь  малопригоден  для
спасения.
   И еще один положительный  момент  отметил  Сергей:  всем,  кто  питал
надежду остаться в живых, придется прыгать из окон второго этажа.
   - Усман! - крикнул Марк, приготовившись к ведению огня. -  Возьми  на
мушку окна на втором этаже. Стреляй по "униформе".
   - Понял.
   Немногочисленные  постояльцы  гостиницы  только   сейчас   сообразили
выбраться из горящего здания.  Разбивая  окна,  они  прыгали  на  землю;
кто-то из них оставался на месте,  кто-то  отползал,  некоторые  убегали
подальше от опасного места.
 
*** 
 
   Султан отказывался понимать, что в такой короткий промежуток  времени
может уложиться и радость от предвкушения победы, и  горечь  неминуемого
поражения. План хоть и выглядел простеньким, сколоченным  наспех,  но  в
простоте и крылся его успех. Зажать с двух сторон и  надавить,  большего
не требовалось.
   В отчаянии он дал очередь по убегающей от огня женщине. Не добежав до
лестницы, откуда валил едкий дым, она рухнула на пол.
   Султану не дано было знать причину мощного  взрыва,  прогремевшего  в
правом крыле гостиницы. Там, при "зачистке" помещения охраны  отеля,  от
взрыва гранат обрушилась  стена,  ведущая  в  подсобку,  и  при  падении
свернуло вентиль на газовом баллоне. Газ ужом  шипел  вслед  удаляющимся
боевикам,  и  рвануло  лишь  тогда,  когда  они  отошли  на   безопасное
расстояние.
   - Вперед! - получил  приказ  Гумиста,  державшийся  за  простреленную
грудь.
   - Высоко, Султан! Надо уходить  по  лестнице!  -  Как  -  чеченец  не
представлял.  Наверное,  задержав  дыхание,  прикрывшись  курткой...  Но
прыгать, когда в груди, под самым  сердцем  торчит  свинец,  равносильно
самоубийству.
   - Как хочешь.  -  Амиров  взвел  курок  пистолета  и  на  миг  поймал
округлившиеся глаза Аслана. Напоследок он все же  поучил  товарища,  как
надо стрелять: не поднимая руки, от бедра. Пуля из бесшумного  пистолета
вошла под подбородок чеченца.
   - Давай ты, - кивнул Султан последнему боевику.
   Тот послушно шагнул в гостиничный номер,  расположенный  на  нечетной
стороне. Амиров последовал за ним и закрыл за собой  дверь:  в  коридоре
уже нечем было дышать; серо-черные  клубы,  как  по  дымоходу,  находили
выход во всех разбитых окнах,  стремительно  заполняли  коридор.  Как  и
Марковцев с Овчинниковым несколько минут назад, так и Султан с  боевиком
оказались перед единственным выбором, точнее, выбора у  них  не  было  -
покинуть здание можно было только из окна этой комнаты. И  неважно,  что
оно на втором этаже, был бы это десятый этаж, Султан  и  в  этом  случае
прыгнул бы и во время полета думал о мягком приземлении.
   Южная сторона освещалась лишь лунным светом, да помогал ей  огонь  из
окон; где горел свет, а где полыхало пламя. Однако Сергей, перешедший на
эту сторону, увидел прямо над собой неясную тень. Прижавшись к стене, он
проследил глазами за ее полетом и  в  конце  пути,  когда  ноги  боевика
коснулись земли, нажал на спусковой  крючок.  Все  правильно:  тот,  кто
остался жив, поступил грамотно. Он не стал  лезть  под  сектор  обстрела
рашидовского автомата, заодно избежал огненной ловушки.
   "Ну,  сколько  вас  осталось,  двое?"  -  гадал  Марк,  еще   сильнее
прижимаясь к стене. А  может,  один,  сделал  он  поправку  на  знакомую
трескотню "АКМС" в руках Рашидова. Он хотел было покинуть это место,  но
уловил движение наверху.
   Совсем недавно  этот  человек  совершил  нечто  подобное.  Тогда  его
держали руки Марковцева и Мезенцева, спуская из люка авиалайнера и делая
расстояние до бетона минимальным. В тот  раз  он  подвернул  ногу,  а  в
этот?..
   Марк не дал Амирову распрямиться и изготовить оружие, а по-настоящему
десантных навыков у полевого командира не было, - он  ударил  его  левой
ногой, припечатав к стене, и тут же перехватил его  руку  с  пистолетом.
Правая готова была нанести Султану удар - неважно куда,  в  висок,  шею,
переносицу, - но эта пародия на человека тут же испустила бы дух.
   Сбив чеченца с ног, Марк вывернул ему руки и связал  его  же  ремнем,
перехлестнув через запястья и  чуть  пониже  локтевых  сгибов.  Закончив
"путать", Сергей увидел перед собой Рашидова.
   - Молодец, Усман, - похвалил  его  Марковцев  прерывающимся  голосом.
Босой, он стоял в разорванной рубашке, рукава которой темнели  кровяными
пятнами, лицо исцарапано. - Помоги мне.
   Он подтолкнул ничего не понимающего дагестанца спиной к стене и велел
держать руки сцепленными у живота.
   - К-куда ты! - Усман начал заикаться. - Сгоришь!
   - Стой крепче! - прикрикнул Сергей.
   Он одним махом,  опираясь  на  сцепку  из  скрещенных  рук,  оказался
стоящим на плечах Рашидова. Кончики пальцев  зацепились  за  подоконник.
Подтянувшись приемом "подъем силой", Сергей, задержав дыхание,  из  этой
комнаты рванул в коридор, оттуда, касаясь  стены  и  не  открывая  глаз,
добрался до того места, где  лежал  Андрей.  Подхватив  его  под  мышки,
перевалил через окно и повторил свой недавний прыжок. Словно и за Андрея
тоже.
   Внизу Марк взвалил  тело  товарища  на  плечи  и  дождался  Рашидова,
толкавшего впереди себя полевого командира.
   - Давай его в машину.
   Ключи оказались в замке зажигания,  джип  завелся  с  пол-оборота,  и
Сергей выехал на дорогу.
   В зеркале заднего обзора плясали  огненные  языки,  но  Сергей  видел
только отражение своих глаз, которые, казалось, принадлежали не ему.
   - Усман, у тебя удостоверение с собой?
   - Да, при мне, - следователь похлопал себя по карману.
   - Проводишь меня до Махачкалы? Меня на первом же посту арестуют.
   - Поехали, поехали, - покивал Рашидов. Не доезжая до поста  ДПС,  он,
глянув на освещенные окна своего дома, сел за руль и спросил:
   - А дальше что?
   - А дальше ребята Андрея помогут мне доставить эту мразь в Москву.
   - Зачем в Москву? - удивился Рашидов. По его разумению, Амирова можно
хлопнуть прямо здесь, на месте. В крайнем случае, на что, конечно,  Марк
не пойдет, передать его в руки правоохранительных органов.
   - Надо, Усман. Я обещал одному человеку представить  Султана  на  суд
общественности. - "Пусть  немного,  но  поровну  на  всех",  -  мысленно
повторил он слова Андрея Овчинникова, нашедшего свою смерть в нескольких
километрах от базы морского спецназа.
   Наверное,  только  так  он  мог  не  отблагодарить,  нет,  но  отдать
последний долг погибшему товарищу. Разнятся не люди, а их мнения. Вот  и
Сергея с бывшим командиром "Гранита" связывало многое, но также многое и
разнило. Взять хотя бы их взгляды  на  одну  и  ту  же  проблему,  из-за
которой за час до штурма между ними разгорелся спор. Марк еще  не  нашел
выхода из этой непростой ситуации,  план  грядущей  акции  только-только
забрезжил в его голове. Он должен, теперь просто  обязан  был  разделить
ответственность, которая не давала покоя  Андрею  Овчинникову.  Оставить
его слова так, как есть: "Делайте свое дело, вы правы.  Только  вы  двое
правы". Не изменять их смысл, но подвести их под определенное действие.
 
Глава 21 
Поровну на всех 
 
63 
 
Москва, 6 октября, суббота, утро 
 
   До приезда бригады ФСБ Султан Амиров походил на  зловещую  новогоднюю
елку. Опутанный проводами, он сидел на выходе из парка  имени  1  Мая  и
любовался  Красноказарменной  набережной.  Электронные  часы   "Ситизен"
повернуты циферблатом к руке, к ним  идет  тройка  тонких  проводов.  На
другой руке  пейджер,  закрепленный  скотчем.  Такая  же  клейкая  лента
несколько  раз  обернута  вокруг   головы   бывшего   главнокомандующего
дудаевской армии, залепив ему рот.
   Султан одет в спасательный  жилет  ярко-красного  цвета.  Что  в  нем
вместо пенопласта, можно угадать с первого взгляда.
   Четверть часа назад на место происшествия прибыл,  подвывая  сиреной,
"апельсин", о котором в свое время думал Сергей Марковцев. На его  борту
стандартный состав: оперативные работники ФСБ, взрывотехник  -  на  этот
раз обязательно - и кинодокументалист.
   Получасом  раньше   в   парк   съехались   репортеры   многочисленных
телеканалов, их пишущие коллеги. Они сорвались  из  редакций  по  звонку
неизвестного.
   Сейчас журналистов и операторов сотрудники милиции оттеснили ближе  к
зевакам, оккупировавшим набережную  Академика  Туполева  и  Салтыковский
мост. Всем хотелось посмотреть на  живую  бомбу:  видано  ли  -  матерый
террорист в роли смертника.
   Грузно ступая под  тяжестью  взрывозащитного  костюма,  к  спецмашине
возвратился специалист-подрывник. Пот с него катился градом.  Осматривая
экипировку Амирова, он постоянно докладывал по рации, а  сейчас,  присев
на подножку автомобиля, с близкого расстояния  делился  впечатлениями  с
коллегами.
   - Нашпиговали его по первому разряду, - не без восхищения он  покачал
головой. - Пара килограммов ВВ, не меньше.
   - Точно не определил тип взрывчатого вещества?
   - Какое там! - Он тяжело, как аквалангист, махнул рукой.
   Его  первая  ходка   в   общем-то   сводилась   к   одному:   сделать
предварительный осмотр и накрыть объект бронированным  одеялом.  Что  он
едва успел сделать, поскольку вдруг запищал пейджер на руке  террориста.
Сапер  отреагировал  на  сигнал  соответствующим   образом:   вздрогнул,
отдернув руки от взрывоопасного объекта. Он успел осмотреть взрыватели и
засомневался   насчет   одного:   тот   мог   приводиться   в   действие
радиосигналом. Собственно, он и заставил сапера ретироваться: опять  же,
поверхностный  осмотр  не  позволил  обнаружить  замедлителя  взрыва,  а
таковой мог быть.
   - Судя по острым углам на спасательном жилете, - продолжил  он,  -  в
ячейки напихали  стандартные  тротиловые  шашки.  Через  ткань  воткнуты
взрыватели. Один импульсный, другой я вижу  впервые.  Может,  это  и  не
взрыватель, а имитация - поди разбери, но провода к ним подведены. Дайте
водички, - попросил инженер-сапер.
   Выпив минералки, он выругался:
   - Подлянка! Везде тройные, а где и четверные пары проводов.
   - Значит, откусывать их нельзя? - полюбопытствовал кто-то из коллег.
   Сапер отыскал шутника глазами:
   - Иди, кусни. Пара - другое  дело,  откусил  массу,  и  все.  Да  еще
пейджер, мать его! Я думал - все: пришло ему сообщение, пора  лететь  на
вызов. - Взрывотехник поднял  глаза.  Осеннее  солнце  светило  ласково,
легкие облака лениво ползли по небосводу.
   Он опустил заслезившиеся глаза. Под ногами воровато сновали воробьи и
хитро косились  на  пиротехника:  когда  тот  начнет  грызть  семечки  и
поделится угощением.
   - Кыш! - распугал он пушистых "жидят" и обратился к начальству:
   - Решайте, что будем делать. Вывозить его опасно -  рвануть  может  в
любую минуту, а барокамеры у нас нет.
   Начальник кивнул: в барокамере детонируют любые взрывчатые вещества.
   Они  находились  перед  дилеммой:  ждать,  когда  сработает  один  из
взрывателей, или попробовать самим привести его в действие путем обычной
детонации. Последнее можно было  осуществить  лишь  под  видом  первого,
откровенно не хотелось потом объясняться с  журналистами  и  борцами  за
права человека; явится кто-то типа  первочеловека  Ковалева  и  испортит
кровь: мол, воспользовались случаем и намеренно взорвали... человека.
   Короче, надо было сделать все втихаря, но на виду у сотен зевак.  Их,
конечно,  можно  погнать  с  безопасного  расстояния  -  до   набережной
Академика Туполева ни взрывной вал, ни волны не долетят и не  докатятся,
но они снова полезут. Журналисты  закрепят  свои  камеры  далеко  по  ту
строну Яузы, объективы у них хорошие.
   Как тут объяснишь, что человек, нашпигованный тротилом,  сам  взрывал
жилые дома? Поймут рядовые жители, однако возмутится общественность,  те
же правозащитники. Одним словом - повод. Дай только повод.
   А время  шло.  Взрывать  живого  человека  категорически  запрещалось
законом.
   Самоотверженно, с решительным настроем возле парка  появился  министр
внутренних дел и выслушал доклад начальника ГУВД Москвы. Через считанные
минуты к ним присоединился коллега из ФСБ. Послышалось слово  "колокол".
Толково: глава МВД, покручивая ус, предлагал поверх одеяла  опустить  на
бомбиста колокол, дабы стопроцентно обезопасить окружающих.
   - То-то звону будет по всей Москве, - невесело улыбнулся сапер. Тут и
одного одеяла за глаза хватит, укутал - и взрывай на здоровье.
   Он не завидовал себе, а в первую очередь - министрам. Кому-то из  них
придется взять на себя ответственность. Вообще-то в  подобных  ситуациях
создают чрезвычайную комиссию, вот ее-то руководители принимают на  себя
всю полноту ответственности, информационно-массовый  и  правовой  удары.
Тактика, проверенная годами.
   Как тут соблюсти право? Как в соответствии с  Конституцией  поступить
гуманно?
   - Надо послать туда робота, - нашел выход министр внутренних дел.  Он
бросил покручивать усы и стал покусывать их.
   Да, робота, покачал головой пиротехник. Классный выход. Робот - он же
не   гражданин   России,   живет   по    своей    конституции-инструкции
завода-изготовителя.
   - Вы знаете, сколько стоит робот? -  вступился  за  своего  железного
друга сапер. - Он один на всю Москву! А  террористов?..  Сейчас  взорвем
робота, а завтра с кем поедем на вызов?  Нет,  он  не  стоит  робота,  -
взрывотехник,  сощурившись,  в  очередной  раз   посмотрел   в   сторону
бронированного одеяла.
   - Ты сможешь обезвредить мину? - спросил подошедший ближе министр.
   - Смогу, конечно, - спокойно  и  авторитетно  заявил  сапер.  -  Если
успею. Мне нужно еще раз осмотреть ее.
   - Что вы делаете в подобных случаях?
   -  Подобных  у  нас  еще  не  было.  Обезвреживаем  мину,  заложенную
где-нибудь  под  машиной,  к  примеру,  взрывом.  Достаточно   небольшой
детонации.
   - Сделай все возможное и невозможное, - распорядился министр, - чтобы
обезвредить мину. Этого человека ждет суд. Точнее, люди  ждут  суда  над
ним. Осмотри его еще раз.
   - Нашли доктора, - проворчал сапер, поднимаясь с места.
 
*** 
 
   - Только не вздумай озаглавить материал вроде "Судьба агента". Найду,
- предупредил Марк, - и сам возьму у тебя интервью.
   Корреспондент  телекомпании  ТВ-6  кивнул.   Пока   он   не   услышал
объяснений, почему выбор пал на него в частности и  на  всю  компанию  в
целом. Он надеялся задать этот вопрос  в  конце  беседы  или  вообще  не
касаться этой темы. Должен сказать спасибо, что  ему  бесплатно  дают  в
руки сенсационный материал.
   - Запомни еще одну вещь, -  продолжил  Марковцев,  -  отснятый  тобой
материал не должен выйти в эфир раньше того дня и часа, который я укажу.
   Он скосил глаза на профессиональную камеру, которую репортер приволок
вместе со штативом и уже расположил  ее  в  паре  метров  от  стола,  за
которым они вели беседу. Сбоку от Марка попадал  в  объектив  включенный
телевизор, на экране которого происходили вещи, напрямую  относящиеся  к
разговору  в  этой   квартире,   расположенной   неподалеку   от   места
происшествия.
   - Начнем, - распорядился Марк  и,  глядя  на  репортера,  включившего
запись, прикурил.
   Журналист   забеспокоился,   различив   нерешительность    на    лице
собеседника.  Прошла  минута.  Камера   снимала   молчавшего   человека.
Казалось, так будет продолжаться до тех пор, пока  не  кончится  кассета
или не сядут батарейки в видеокамере.  Но  вот  Марк,  в  очередной  раз
затянувшись и выпустив дым носом, стряхнул пепел в пепельницу и  ровным,
чуть напряженным голосом начал:
   -  Я,  Марковцев  Сергей   Максимович,   подполковник   в   отставке,
специальный агент управления оперативной разведки ГРУ Генштаба, 20  июля
текущего  года  получил   задание   выехать   для   оперативно-розыскных
мероприятий, связанных с хищением вооружения с  законсервированной  базы
морского спецназа,  в  поселок  Южный,  Дагестан.  Моим  напарником  был
специальный агент ГРУ  Родион  Ганелин,  проходивший  службу  в  составе
диверсионно-разведывательного отряда "Гранит". От начальника  отдела  он
получил приказ "поменять мой профиль работы", что на  языке  оперативных
работников означает физическое устранение. Однако,  прибыв  для  осмотра
места происшествия на остров Приветливый, я...
   Марковцев принял более чем  разумное  решение,  оно  диктовалось  его
логикой.  Если  бы  он  действительно  подыграл  спецслужбам,   генералу
Прохоренко, который лелеял  надежду  воспользоваться  советом  агента  и
представить теракт в  Новограде  как  инсценировку  спецслужб,  то  его,
агента, как свидетеля, как "носителя государственной  тайны",  рано  или
поздно убрали бы. Но Марк оставил все как есть. Сейчас перед камерой  он
раскрывал грязные дела спецслужб, а им в этом случае, кроме как питать к
своему агенту лютую ненависть, ничего другого не оставалось. Если его  и
надумают искать, то только ради того, чтобы свести с ним личные счеты. А
это не шло ни в какое сравнение со статусом свидетеля.
   Да, он признавался в своих преступлениях, но каждое его  преступление
чередовалось с преступлениями спецслужб.
   Он не жалел генерала Прохоренко, которому он сбросил  полный  расклад
на деятельность Дугушева в Москве и который не сумел просчитать ситуацию
до конца. Потому проиграл. А Марк мог бы подкинуть  ему  не  одну  идею.
Генерал мог подумать о том, что в