ьтаты:  под
столом-книжкой  был  обнаружен  патрон,  внешне  похожий  на  автоматный
калибра 5,45 миллиметра. Уже  кое-что,  подумал  Рашидов:  кроме  пьяной
драки  после  обильного  застолья,  а  затем  откровенной  расправы  над
хозяином, можно выдвинуть пару  дополнительных  версий  -  капитан  либо
хранил патроны, либо занимался их продажей.
   - А как ты представляешь себе  картину  преступления?  -  спросил  он
судебного медика, закончившего предварительный  осмотр  трупов.  Эксперт
имел богатый опыт, прослужив в органах два десятка лет. Он взирал на мир
потухшим взглядом,  имел  маловыразительное  лицо,  страдал  отсутствием
интереса к окружающему.
   - Рана на голове... как его фамилия? - Медик указал рукой на  труп  у
батареи.
   - Згибнев, - подсказал  участковый,  одетый  в  форменную  рубашку  и
мышиного цвета брюки.
   - Так вот, - эксперт снова обращался к следователю, - рана на  голове
Згибнева не вписывается в твою  версию,  на  которую  кто-то  поработал.
Чтобы так треснуться головой, - нараспев и с выражением произнес  он,  -
нужно хорошенько разбежаться. Не мог связанный  толкнуть  нападавшего  с
такой силой. И другой момент: в случае удара  на  груди  предполагаемого
убийцы должны остаться синяки. Тело  же  чистое,  исключение  составляют
запястья и правая часть лица.
   - Кто-то приложился к нему кулаком?
   - Возможно, еще кто-то держал его за руки, - подтвердил эксперт.
   - Нападавший был левша?
   - Не исключено. И еще обрати внимание на  их  телосложение,  -  медик
указал на тщедушное тело Згибнева, затем на Санникова, - и сравни. Ссора
закончилась бы скоро и не в пользу Згибнева. Конечно, ты можешь  сказать
о предательском ударе сзади... - Эксперт выразительно замолчал. -  Кроме
этих двух, - он снова указал на трупы, - здесь  поработали  еще  минимум
два человека.
   -  Они  и  убили  обоих,  -  по  инерции  закончил  хмурый   Рашидов,
отличительной чертой которого был гнусавый и невнятный голос. К тому  же
он  имел  привычку  не  к  месту  вставлять  излюбленную   фразу:   "Как
говорится". Причем у  него  выходило:  "Кагытся"  -  больше  похожее  на
"кажется".
   -  Возможно,  патрон  обронил  убийца,  -   высказался   оперативник,
обнаруживший ценную находку.
   - Каким образом? - спросил следователь. - Прохудился магазин?
   - Заклинило автомат, стрелок передернул затвор, патрон выбросило.
   - Я понял, - перебил Рашидов, издеваясь  над  молодым  сыщиком:  тому
постоянно мерещились дикие перестрелки. -  Когда  убийца  расчухал,  что
автомат неисправный, он сбегал на кухню за ножом.
   Следователь не знал, радоваться ему или огорчаться. Уже  сегодня  ему
предстояло нанести визит по месту прохождения службы капитана,  выяснить
специфику его работы, имел ли он доступ к боеприпасам и тому подобное.
   На кухне Усман присел возле  Ирины  Санниковой  и  посочувствовал  ей
минутным молчанием. Оставив ее в покое, вышел во двор. Там  Амдалов  вел
опрос жильцов из ближайших домов, ибо все они, как мухи на  засахаренное
варенье, слетелись сюда. Следователь отозвал оперативника в сторонку.
   - Не нравится мне жена Санникова.
   - В каком смысле? Она вроде бы ничего.
   - В том смысле, - Рашидов повысил голос,  -  что  ее  муж  в  комнате
мертвый, а она на кухне, и в глазах ни слезинки.  Всем  было  бы  легче,
если бы она не приезжала. Но она приехала. Зачем? Чтобы на нее, кагытся,
обвалился потолок? Единственная  ценная  вещь  в  квартире  покойника  -
автоматный патрон.
 
*** 
 
   Неприятности  одна  за  другой  валились   на   голову   следователя.
Во-первых,  автоматный  патрон   оказался   не   5,45-миллиметровым,   а
специального калибра 5,66 миллиметра, то есть  для  подводной  стрельбы.
Такие  патроны  применяются  в  специальных  унифицированных   автоматах
Калашникова,  состоящих  на  вооружении  в  диверсионно-разведывательных
отрядах.  В  сарае   нашли   стреляные   гильзы   от   высокоскоростного
пистолетного патрона того же назначения.
   "Вперся!" - восторгался собой  удрученный  следователь.  Поймав  свое
отражение в зеркале, отметил отличительные черты пессимиста и неудачника
- направленные вниз уголки губ и глаз.
   Теперь Рашидов прикидывал, дадут ему довести это дело  до  конца  или
нет. Если не дадут, то каким способом. Лучший вариант - остановиться  на
предваритель-ной версии пьяного беспредела. С  патронами  для  подводной
стрельбы можно опуститься очень и очень глубоко.
   Опрос жильцов близлежащей двухэтажки показал, что последние  день-два
Юрий Санников стал хорошо одеваться,  это  подтвердила  новая  фирменная
куртка в квартире покойного капитана;  жил  на  широкую  ногу,  об  этом
говорили бутылки  из-под  виски  и  местного  "Абсолюта".  Два  раза  он
пользовался катером соседа. Куда ходил на нем?  Исходя  из  просьбы,  за
цветметом на Приветливый. Как бы то ни было, но поездки  на  катере  так
или иначе изменили жизнь моряка.
   Поздно вечером после оперативного совещания Рашидов остался  один  на
один с начальником отдела майором Санжаровым.
   - Я предлагаю похерить улики,  -  заявил  Усман,  -  изъять  из  дела
документы о производстве экспертизы и  закрыть  его  по  причине  смерти
подозреваемого. Зачем нам лишняя головная боль?
   Санжаров, коренастый, с угрюмым лицом, молча  прошелся  по  кабинету.
Заложив руки в карманы  брюк,  посмотрел  во  двор  отдела,  загаженного
строительным мусором.
   - У меня есть другое предложение. Давай  вызовем  начальника  УФСБ  и
поговорим с ним.
   Через полчаса в кабинет вошел недовольный, с запахом спиртного  майор
ФСБ Петрунин и долго соображал, чего хотят от него менты.
   - Я должен выбрать между долгом и совестью, - наконец сказал он.
   Милиционеры переглянулись.
   - Красиво сказано, - похвалил Санжаров. - Мы дарим тебе патрон, а  ты
вешаешь его на цепочку в качестве украшения.
   - На  шею,  -  заметил  Петрунин,  демонстративно  расстегивая  ворот
рубашки и оголяя волосатую грудь. - Я повешу его себе на шею - будет  ли
цепочка  золотой  или  оловянной.  Да  еще   буду   носить   в   кармане
справку-экспертизу о его  подлинности.  Вы  что,  просто  не  могли  его
выбросить?.. Хорошо, я возьму патрон... и буду чесать задницу - а  вдруг
кто-то из вас сболтнет? Нет, вы действительно повесили мне это  дело  на
шею.
   - С нас литр, - Санжаров спрятал улыбку. Интуиция  подсказывала  ему,
что через пару дней его отдел избавится от этого дела.
   - Дело может оказаться серьезным, - дополнил Рашидов. - Кроме  целого
патрона, есть еще стреляные гильзы,  пули,  которые  извлекли  из  стены
сарая.
   -  А  еще  одного  трупа  нет?  -   Комитетчик   поочередно   оглядел
милиционеров. - Ну, договаривайте.
   - Черт его знает... Может, еще появится.
   Петрунин  не  стал  дожидаться  очередного  трупа,  не  стал   он   и
докладывать  начальству.  Он  наведался  к  своему  знакомому,  капитану
военно-морской разведки.
 
Глава 2 
Застарелые язвы 
 
5 
 
Москва, Главное разведывательное управление, 20 июля, пятница 
 
   Поздоровавшись  с  капитаном  первого  ранга  Шестаковым   за   руку,
генерал-майор Прохоренко не  спешил  сесть  за  рабочий  стол.  Высокий,
грузный, пятидесятилетний начальник управления оперативной разведки ГРУ,
две недели  назад  назначенный  на  эту  должность,  немного  постоял  у
раскрытой шторы кабинета.
   Шестаков тоже  остался  на  ногах.  Усмехнувшись  своим  мыслям,  что
впервые видит шефа со спины,  разглядывал  его  поредевшую  шевелюру  на
затылке, сцепленные за спиной руки.
   Капитан  первого  ранга  имел  представительный  вид:  высокий   лоб,
седоватые  виски,  тонкие  эгоистичные  губы,  маленькие  проницательные
глаза. Одевался, как  правило,  в  серый  костюм  и  нейтрального  цвета
галстук.
   - Чем занимается ваш отдел, Владимир Дмитриевич?  -  Генерал  наконец
вернулся на свое место и жестом усадил подчиненного за стол.
   Шестаков слегка нахмурился, не зная, как  ответить.  Вопрос  если  не
коварный, то двусмысленный. При сурово сдвинутых бровях шефа  его  можно
было  расценить  как  недовольство.  Сейчас  лицо   генерала   выглядело
"неудобочитаемым" - все эмоции как бы сбалансированы.  Взгляд  сероватых
глаз, выражающих упрямство,  направлен  мимо  собеседника,  тонкие  губы
плотно сжаты.
   - Работаю по Дагестану, - осторожно напомнил Шестаков,  поскольку  не
далее как  вчера  получил  от  Прохоренко  распоряжение  действовать  по
первому  приоритету.  -  По  факту  хищения  с  законсервированной  базы
вооружения боевых пловцов, - добавил Шестаков.
   - Давайте подробней, -  потребовал  генерал.  -  Что  нового  удалось
узнать?
   - Хищение совершено предположительно капитаном Юрием Санниковым. Судя
по донесениям - неудачник, уволился со  службы,  перебивался  случайными
заработками. Его труп нашли в его же квартире. Там же обнаружили патроны
и гильзы от унифицированного оружия.
   Генерал жестом  потребовал  материалы  дела  и  раскрыл  перед  собой
пожелтевшую папку. Пока Шестаков  рассказывал,  Борис  Викторович  успел
прочесть несколько страниц, остановившись на акте, едва ли  не  основном
документе,  испещренном  подписями  и  скрепленном  печатями.  Из   него
следовало, что в комиссию по консервации входило восемнадцать человек  -
многовато  для  консервации  даже  секретной  базы.  Однако  чуть  позже
выяснилось,    что    шесть    подписей    принадлежат     бойцам     из
диверсионно-разведывательного отряда "Гранит". Они-то зачем подписались,
удивился Прохоренко. Хватило бы одного росчерка командира группы  боевых
пловцов: он сдает, комиссия принимает.
   - Вас не удивляет скорость? - спросил генерал. - Я вижу здесь  ссылки
на приказы командования ВМФ, но не обнаружил копий этих распоряжений.  -
Прохоренко перевернул несколько листов:  лишь  номера,  даты  и  громкие
фамилии. - Объяви войну, и то так  быстро  не  смогут  мобилизовать  или
перебросить секретное подразделение.
   - Два, - подсказал Шестаков, - включая морской  спецназ,  а  это  сто
пятьдесят человек.
   - Сроки консервации не определены, - закончил генерал. - Продолжайте,
я слушаю.
   -  Переброску  оборудования  предполагалось  провести  подразделением
технического обеспечения - борт научно-исследовательского судна  "Михаил
Травин" . Собственно, на борту  "Травина"  и  хранились  боевые  заряды.
Однако коса нашла на камень: в связи с капитальным ремонтом судна боевые
заряды временно поместили на морскую базу.
   Внимая  подчиненному,  генерал  отыскивал  соответствующий  документ.
Сейчас он  пробегал  глазами  справку.  Из  нее  следовало,  что  судно,
названное в честь исследователя Каспия, списали  летом  92-го  года  как
непригодное к эксплуатации, то есть спустя  месяц  с  начала  ликвидации
морского разведпункта и два месяца  -  с  мая  92-го  года  -  с  начала
образования Вооруженных Сил Российской Федерации.
   Прохоренко кивнул головой и закрыл папку. Акты  о  списании  "Михаила
Травина" были последними в этом странном деле.  До  сегодняшнего  дня  к
нему не возвращались.
   - На умысел не похоже, но все одно к одному. -  Собственно  умысел  в
понимании генерала представлял собой смесь безалаберности и спешки.  Что
касается консервации  базы,  то  это  обычная  стратегическая  практика.
Российские  тайные  базы  с  оружием  разбросаны  по  многим  зарубежным
странам. Есть и небольшие тайники, есть и целые подземные бункеры.
   Шестаков намеренно не затронул еще одну серьезную тему,  точнее,  она
прозвучала вскользь. При законсервированной  базе  и  нетронутых  боевых
зарядах  все  члены  диверсионного  отряда  были  не   опасны,   а   при
исчезновении зарядов  становились  опасными  хотя  бы  в  информационном
плане. Спецслужбам последние годы не везло. На них сорвались, как цепные
псы, все кому не лень. Прежде чем сделать шаг, надо сто раз оглянуться.
   - У меня еще пара вопросов.
   - Слушаю, Борис Викторович.
   - Вы начали проверку бывших "гранитовцев"?
   - Да, такая проверка началась. Она тем  более  необходима,  что  все,
кроме Родиона Ганелина, ушли со службы по разным причинам. Не исключено,
что кто-то из них побывал на базе.
   - С Ганелиным уже беседовали?
   - Да. Сразу же, как только установили его непричастность к хищению. А
вот его бывший командир Андрей Овчинников  не  имеет  надень  совершения
преступления алиби. Он женат, двое детей. С его  слов,  в  тот  день  он
проводил время с любовницей.
   Шестаков усмехнулся. Овчинников упорно не хотел называть имя женщины,
однако сдался, поскольку дело оказалось серьезное.
   -  Его  любовница,  -  продолжил  он,  -  молодая  жена  управляющего
столичным банком "Мегаполис", в котором  Овчинников  возглавляет  службу
безопасности с  исполнением  функций  личной  безопасности  руководящего
состава банка. То есть он личный телохранитель управляющего.
   - Равно как и его супруги, - заметил Прохоренко. - Сколько же длилось
их последнее свидание?
   - Трое суток. Босс Овчинникова отправил свою половину  и  малолетнего
ребенка  в  правительственный   санаторий   "Волжский   утес".   Андрей,
разумеется, сопровождал  их.  Потом  якобы  отправился  с  инспекционной
проверкой  в  Новоград  -  там  есть  филиал  "Мегаполиса",   а   служба
безопасности номинально  подчиняется  шефу  столичного  банка,  то  есть
Овчинникову.  Новоградские  охранники  попали  в  щекотливое  положение.
Овчинников действительно нагрянул с проверкой,  но  только  на  два  дня
позже. Впору предположить любовный сговор - для  управляющего  банка.  В
нашем случае сговор носит иной характер. Так или иначе бывшему командиру
"Гранита" неприятностей не миновать.
   Да, кивнул Прохоренко, в воображении которого не сам  Овчинников,  но
его кабинет предстал как гардероб, куда можно навешать собачьих шуб.
   - Продолжайте работать в  этом  направлении,  -  распорядился  он.  -
Вернемся к Родиону Ганелину. Он ваш агент?
   - Нет, "свободный" агент. - Шестаков  сделал  ссылку  на  заместителя
Прохоренко.  -  Полковник  Каратаев  разрешил  привлечь  его   к   делу.
Во-первых, потому, что опыта Ганелину  не  занимать.  Во-вторых,  Родион
знает все о консервации базы.  Таким  образом  мы  ограничим  круг  лиц,
посвященных в это дело, до минимума.
   -  Помощники  Ганелину  не  нужны?  -  Вопрос  за  вопросом   генерал
потихоньку добирался до главного. И тем не менее "спускался"  все  ниже,
до рядовых агентов.  За  две  недели  работы  в  управлении  Прохоренко,
руководивший до этого аналогичным управлением в ФСБ (управление  военной
контрразведки), сделал немного, пока только осматривался и  "обживался",
распоряжения на первых порах  согласовывал  с  опытным  полковником  ГРУ
Каратаевым  и  тем  самым  потихоньку  овладевал  ситуацией.  По  одному
принимал у себя офицеров  управления,  беседовал  с  ними,  относительно
каждого делал выводы и заносил данные в отдельную папку.
   - Помощники? - переспросил Шестаков и едва заметно  покачал  головой:
Ганелин  отправляется  на  оперативно-розыскные   мероприятия,   в   его
распоряжении  окажутся  офицеры  из  морской  разведки   на   Каспии   -
консультанты  и  помощники.  Они  уже  включились  в  работу:  тщательно
обследовали  базу  и  восстановили  действия  неизвестного   с   большой
точностью. Кто-то, обрубая кабель, выбил  кусок  от  стены-ширмы.  Затем
простучал всю стену  (на  то  указывали  небольшие  выбоины),  освободил
дверь, обнаружил вооружение.
   Сам Шестаков позволил себе усомниться в этом. Знай  он  все  о  базе,
поступил бы так же, чтобы отвести от себя подозрение:  надрубил  кабель,
простучал стену...  Пятьдесят  на  пятьдесят,  думал  он,  подозревая  в
хищении кого-то из бывших "гранитовцев".  Арсенал  стоил  очень  дорого,
взять хотя бы мины - боевые, настоящие, не какие-то мешки с  гексогеном.
Компактные, не  очень  тяжелые.  Да  еще  система  приведения  в  боевое
положение впечатляла: взрыватели приводятся в  действие  и  ставятся  на
предохранитель по  радиосигналу.  К  тому  же  мины  оснащены  приборами
неизвлекаемости.
   Санников мог действовать по наводке. На месте организатора  похищения
Шестаков поступил бы так же. Нашел бы  слабовольного  человека  с  тощим
кошельком,  заключил  с  ним  сделку,  получил  основную  часть  товара,
остальное утопил. Потом бы устранил свидетеля.
   Однако дальше получалось чуть сложнее.  К  чему  оставлять  на  месте
преступления патроны и стреляные гильзы, которые, как компас,  указывают
на остров Приветливый? Поскольку сроки консервации в деле не оговорены -
ни к чему. Со дня хищения мог пройти год, два. А это  означало  бы,  что
поезд ушел и догнать его нет никакой возможности.
   Шестаков пришел к выводу, что подброшенные улики осложняют  положение
воображаемого организатора. А что, если Санников утаил часть вооружения?
Автомат, пистолет, боеприпасы к ним? Не исключено. И это главная  ошибка
организатора. Равно как и устранение свидетеля - у него же на  квартире,
на месте главных событий, непрофессионально,  лишая  себя  алиби.  Если,
конечно, он не сфабриковал его. А мог он привлечь к  делу  третье  лицо?
Опять спорный вопрос. Профессионал мог  так  сделать,  чтобы  именно  на
третьем лице обрубить нить, ведущую к нему.
   Все  вставало  на  свои  места,  когда  Шестаков  отбрасывал   версию
спланированной акции, оставляя лишь Юрия Санникова - одного, с зубилом и
молотком в руках.
   Оставалось выяснить, с  чего  Санников  начал  торговлю.  Вряд  ли  с
оружия. Скорее всего с аквалангов. Правда, мог  толкнуть  товар  богатым
предпринимателям. А мог заезжим.  Но  это  маловероятно.  В  Южном  есть
яхт-клуб с приличной базой для подводного плавания - единственное  место
в городке, где можно сбыть акваланги.  Этим  и  должен  заняться  Родион
Ганелин.
   -  Расскажите  про  Ганелина,  -  попросил  Прохоренко,  видя  легкое
замешательство на лице подчиненного.
   - Родион начинал службу в бригаде морской пехоты, - начал Шестаков. -
Затем ему предложили пройти двухгодичное обучение в  специальном  центре
нашего ведомства на Балхаше.  Обычная  программа:  прыжки  с  парашютом,
высадка с вертолетов по канатам и без них,  выход  из  подводных  лодок,
торпедных аппаратов. Учения по захвату  аэродромов,  командных  пунктов,
узлов связи.
   Генерал едва заметно покачал головой. Он надеялся услышать  другое  -
человеческие качества агента.  А  про  навыки  боевых  пловцов  он  знал
достаточно. Их учили выживать в любых условиях,  осуществлять  побег  из
плена,  работать  на  всех  типах   радиостанций,   владеть   различными
техническими средствами, преодолевать рубежи подводной обороны.
   - Затем служба  в  подразделении  "Гранит"  на  Каспии,  -  продолжал
Шестаков.  -  Поучаствовал  в  конкретных   разведывательно-диверсионных
операциях.
   - Когда вы планируете отправить Ганелина в командировку?
   - Завтра он отправится в Дагестан.  Недалеко  от  Дербента,  в  отеле
"Богосская вершина" на его имя забронирован номер. Документы,  оружие  и
необходимые данные по этому делу получит сегодня. Разрешите вернуться  к
началу разговора, Борис Викторович?
   "Давайте", - тяжелыми бровями разрешил генерал.
   - Местная милиция и ФСБ не захотели брать на себя опасное дело, -  не
очень осторожно высказался Шестаков - перед  ним  сидел  бывший  генерал
ФСБ. - С одной стороны, это плюс нам, с другой  -  минус.  Начав  сейчас
операцию вроде  "Перехвата"  или  "Кольца",  можно  только  переполошить
похитителей. А им первое время необходима передышка, что ли.  Тем  более
оперативных данных у нас практически нет.
   - Вы не ответили  на  мой  вопрос,  -  напомнил  генерал.  -  Ганелин
отправляется один?
   "Это он про помощников", - вспомнил Шестаков, едва не ответив дерзко:
"Нет, помощники ему не нужны".
   - Так точно, Борис Викторович.
   Прохоренко ответил на телефонный звонок и некоторое  время  провел  в
раздумье.
   - Вот что, Владимир Дмитриевич... - Снова  пауза,  во  время  кото