ле,  временно
ставшем  штабом  по   освобождению   заложников,   Николай   Васильевич.
Захватчики убили своего товарища. Для чего? Пусть первое время эта акция
виделась актом устрашения, но ведь ей не суждено долго  жить.  А  может,
это действительно акт устрашения, только как бы с обратным знаком? Убили
своего, чего стоит убить чужого.
   Убили...
   Теперь настала пора главе службы  безопасности  аэропорта  рассуждать
логически.
   - Что, если они его убрали? - спросил Федоров.
   Вроде два одинаковых  по  смыслу  слова,  недействительно  с  разными
оттенками.
   Оперативно-розыскная  работа  вступила  в  новую  фазу.   С   помощью
освобожденных женщин оперативники точно выяснили, на каком  месте  сидел
мнимый  больной,  получили  подробное  описание  его  внешности  и,   не
дожидаясь высших руководителей силовых  ведомств,  подключили  к  работе
региональное  управление  ФСБ  Казани.   Согласно   паспортным   данным,
указанным в авиабилете покойного террориста "номер один", по  его  месту
жительства выехала казанская группа чекистов.
   А  здесь,  в  Новограде,  уже  какое-то  время  шли  поиски  водителя
санитарной машины и всей настоящей бригады медиков. Эпидемиологи, как  и
положено, выехали по  вызову  незамедлительно,  но  к  месту  назначения
прибыли совсем другие. Только по этому факту можно было  сделать  вывод:
вспышка инфекции на борту лайнера - и есть начало теракта; "палочник"  -
непосредственный участник захвата самолета.
   Но  чуть-чуть  не  хватило  воображения  -  ни  службе   безопасности
аэропорта, ни оперативникам местных силовых структур.
   Водитель  словно  испарился.  Вообще  на  него   перестали   обращать
внимание, как только санитарная машина въехала на летное поле.  Один  из
бойцов "Кобры" вспомнил, что тот прошел в здание аэропорта. Улетел? Если
да, то мог вылететь в двух направлениях. За то короткое  время  аэропорт
покинули два борта. Один рейсом до Москвы, другой до Сочи.
   Описание водителя передали в Москву и Сочи, и оперативники на  местах
готовились провести селекцию пассажиров.
   Костя действительно заходил в здание аэропорта - для  того,  чтобы  в
туалете скинуть рубашку, оставаясь в серо-зеленой майке,  и  брюки,  под
которыми были надеты эластиковые трико с тремя полосками  под  "адидас".
Скрывая глаза за солнцезащитными очками, он вышел  из  аэропорта  совсем
другим человеком.
   У него в запасе оставалось два часа,  чтобы  приступить  к  очередной
фазе операции. Когда казанские оперативники  выехали  по  адресу  Равиля
Яфарова, Костя на "Ауди" давил на газ, пока не остановился  недалеко  от
того  места,  где,  связанные,   томились   эпидемиологи   инфекционного
отделения городской клинической больницы.
 
29 
 
Казань 
 
   Сводная оперативная группа из МВД и ФСБ, не теряя времени и  не  имея
пока санкции прокурора на обыск, встретила яростный протест  со  стороны
старшей  сестры  Равиля  Яфарова.  Фаина  Бильданова   мертвой   хваткой
вцепилась в дверные косяки, сзади ей помогал муж, Марат Бильданов.
   Побелевшие пальцы женщины, напряженные  руки  и  покрасневшая  шея  с
вздувшимися венами никак не вязались с ее словно ленивым голосом:
   - Я никого не пущу в квартиру. Равиль  прописан  здесь,  но  живет  в
общежитии.
   - Адрес общежития, - потребовал капитан ФСБ  Щербаков,  возвышающийся
на голову над женщиной.
   - Не знаю, он не говорил.
   - Скажи! - хрипел позади муж. - Они уберутся отсюда.
   - Я тебе уберу! - не выдержал оперативник  из  городского  управления
внутренних дел. Он бросил нервничать и начал психовать. Эта бешеная пара
уже  пять  минут  сдерживает  осаду.  Соседи  по  подъезду   стандартной
пятиэтажки выглядывали из-за приоткрытых дверей, просто  вслушивались  в
нарастающий шум, наложив цепочки и закрыв все замки.
   -  Обломаю  руки  и  тебе,  и  твоей  бабе!  -  продолжал  горячиться
оперативник.
   - Своей бабе обломай!
   Ситуация  выглядела  комичной,  получалась   какая-то   бессмысленная
перебранка. А время шло. От оперативной группы ждали результатов  обыска
и допроса четы Бильдановых.
   - Сука! - выругался все тот же опер. - "Альфу" надо сюда  вызвать.  А
нас отправить в аэропорт на штурм самолета. Квартиру взять не можем...
   Так всегда бывает  при  захвате  заложников:  "Альфа"  -  не  главное
подразделение,  но  стоит  в   центре   клина   силовых   подразделений,
принимающих участие в операции по освобождению. К  вершине  и  стекаются
все добытые путем оперативно-розыскных мероприятий данные.
   "Ну все, пора кончать этот цирк, - решил Щербаков.  -  Не  хочет  эта
дура добровольно пропустить в квартиру,  придется  использовать  силовой
метод".
   Силовой  метод  Щербакова  заключался   в   сдавливании   большим   и
указательным  пальцем  запястья  упорствующей  женщины.  Сам   Щербаков,
физически сильный и выносливый, как скакун, от такого приема джиу-джитсу
заорал бы от боли, но Фаина лишь слегка поморщилась.
   Хорошо, что сзади на капитана  навалилась  вся  оперативная  свора  и
смела наконец-то живую преграду и самого  Щербакова.  Комитетчику  стало
больно, когда кто-то из своих, врываясь  в  квартиру,  наступил  ему  на
руку.
   "Вот и свояк у меня такой же, - сострил  про  себя  капитан.  -  Пока
домой с работы доберется, ему все руки в трамвае оттопчут".
   - Ордер! - кричал в глубине квартиры хозяин.
   - Ордер будет, - отвечали ему. - Тебе выдадут ордер на  коммуналку  в
СИЗО. Гарантированно. Где комната Равиля?
   Вошедший последним Щербаков окинул взглядом комнату и снова  оказался
напротив Фаины.
   -  Хочешь,  я  на  весь  подъезд  заору,   что   твой   брат   принял
непосредственное участие в захвате заложников?  Хочешь?..  Ты  можешь  и
дальше молчать, но рано  или  поздно  самолет  возьмут  штурмом,  живыми
террористов брать не будут. У тебя есть еще время помочь брату.  Начали,
- отдал он команду, и оперативники приступили к обыску.
   Интерес представляли едва ли  не  все  личные  вещи  Равиля  Яфарова,
особенно записные книжки, записи, сделанные на отдельных листках, билеты
на транспорт, счета  оплаты  за  междугородные  переговоры  с  домашнего
телефона и квитанции с переговорных пунктов  и  прочие  мелочи,  которые
могли облегчить задачу и сократить сроки всей силовой операции.
   - А ордер действительно скоро привезут, - уже мягче добавил Щербаков,
глядя на поникшую вдруг женщину. Жалости он к ней не испытывал,  пожалел
о другом, что он - не татарин, быстрее  бы  нашел  с  четой  Бильдановых
общий язык.
   - Равиль учится и живет в мусульманской школе, - отвечала на  вопросы
хозяйка квартиры. Фаина могла добавить, что за  последние  полтора  года
Равиль дважды пропадал на три-четыре месяца. Возвращался он  исхудавшим,
как после тяжелой  болезни.  Женщина  догадывалась,  где  Равиль  цеплял
заразу и где находился очаг - в Чечне. И в доме несколько раз вспыхивали
скандалы, когда Равиль  не  обнаруживал  в  своей  комнате  ваххабитской
литературы - Фаина сжигала брошюры,  а  брату  говорила:  "Я  донесу  на
тебя".
   А муж терпел, потому что боялся шурина, людей,  с  которыми  тот  был
связан. А защищал порог своей квартиры  с  таким  упорством  по  той  же
причине: боялся ответственности, что и его могут привлечь к  ответу  как
соучастника. Усугублял свое положение, но такова уж природа  человека  -
биться до последнего.
   К Щербакову подошел оперативник и передал сложенную в  несколько  раз
карту. "Новоградская область" - шли сверху крупные зеленоватые буквы.
   Щербаков усмехнулся и на всякий случай спросил:
   - У вас есть родственники или знакомые в Новограде?
   Фаина отрицательно покачала головой.
 
Новоград 
 
   Билан Чагитов, карауля пленных  эпидемиологов,  строго  придерживался
данных ему  инструкций.  Хотя  искренне  недоумевал:  к  чему  сторожить
медиков, когда их можно прикончить на месте.
   Он взвесил на  ладони  пистолет:  газовый,  переделанный  под  патрон
"Макарова". Новый - если и  стреляли  из  него,  то  лишь  для  проверки
работоспособности.
   Билан приблизил ствол к лицу и потянул носом воздух: пахнет  порохом,
да и внутри ствола можно разглядеть едва приметную гарь.
   В отличие от Равиля Яфарова, Билана не трогало, что  он  едва  ли  не
последний человек в этом деле, - главное не это.  Неважно,  принимают  в
нем участие  наемники  или  коренные  чеченцы.  А  наемники  -  русские.
Наверное, из-за того, что наемники  и  медики  одной  национальности,  и
получил он приказ не трогать этих костоправов, просто подержать  их  под
прицелом   до   очередного   распоряжения.   И   усматривал    в    этом
несправедливость.
   Эпидемиологов  поместили  в  заброшенном  домике   дачного   массива,
находившегося на пути к аэропорту. Четвертый дом от дороги. Все  участки
в начале аллеи брошены с  самой  весны.  Ранний  обильный  паводок  плюс
частые дожди и сейчас давали знать о себе  лужами,  больше  похожими  на
трясину.  Не  уходит  вода,  такого  не  было,   старожилы   авторитетно
утверждали, лет сто. Край нетленных аборигенов-земледельцев.
   Отряд  омоновцев,  насчитывающий  четырнадцать   человек,   незаметно
окружил дачный домик. Лейтенант милиции  Михаил  Парамонов  все  еще  не
верил в искренность доброжелателя, позвонившего по "02" и сообщившего  о
том, что в дачном  домике  номер  четыре,  аллея  16,  находятся  четыре
человека: трое связанных, один с пистолетом.  Такие  сообщения  милицией
обычно интерпретируются по-своему: "Двое с носилками, один  с  топором".
Или с  лопатой.  Однако,  посмеиваясь,  разнообразя  будничную  рутинную
полудрему, на место все же выезжает оперативная группа.
   Сегодняшний  день  стал  исключением.  Никаких   смешков   на   лицах
милиционеров.  Весь  личный  состав  Прибрежного  ОВД  был   брошен   на
прочесывание местности, начиная от городской клинической  больницы  и...
пока не найдут. Искали именно трех человек, предположительно  связанных,
медиков инфекционного отделения. Террористы, скорее всего, избавились от
них по пути в аэропорт.
   Два часа прошло с начала розысков, и  только  сейчас  появилась  хоть
какая-то зацепка.
   Командир ОМОНа не верил в удачу  до  тех  пор,  пока  взгляд  его  не
уткнулся в четкие следы от протектора. Полугрузовая резина,  определился
он, следуя своей терминологии и  "читая"  свежие  отпечатки  на  влажной
грунтовой дороге. Здесь, у домика номер  четыре,  машина  со  спаренными
задними колесами (наверняка "ГАЗель", не "бычок", у того колеса того  же
диаметра, но шире) проделала недвусмысленный маневр: подъехала к домику,
развернулась и взяла курс в обратном направлении.
   Видел ли звонивший этот маневр - неизвестно. Если да, то почему битых
два часа принимал решение? Отчасти объяснялось это его ответом на вопрос
дежурного, принявшего звонок  доброжелателя.  "Вы  можете  назвать  свое
имя?" - "Я что, больной?" Нет, человек он здравомыслящий,  потому  и  не
захотел лезть в качестве свидетеля в явно криминальное дело.  "Вот  если
бы четвертый  был  вооружен  не  пистолетом,  а  вилами..."  -  домыслил
лейтенант Парамонов за неизвестного.
   Чуточку возбужденное  состояние  лейтенанта  объяснялось  просто:  он
лично принимал участие в  операции  по  освобождению  заложников.  Пусть
где-то на периферии лежала его зона ответственности, и тем не менее.
   Он чутко вслушивался, пытаясь  различить  иные  звуки,  кроме  свиста
стрижей и жаворонков, кашель,  например,  стон  или  крик,  взывающий  о
помощи.
   Лейтенанта  скрывала  густая  поросль  "канадки",  разросшейся  вдоль
забора. Других бойцов его отряда защищали  кусты  вишни,  сливы,  буйные
тополиные побеги. До перекосившейся калитки можно  дотянуться  рукой.  И
вдруг...
   Не зря вслушивался лейтенант: из домика отчетливо донеслись  звуки  -
вначале натужный вздох, затем короткий кашель.
   Ну, давай, выйди на крыльцо, выманивал неизвестного Парамонов, сжимая
одной рукой в перчатке автомат, а другой показывая двум бойцам  напротив
сигнал "приготовиться". Сквозь зелень могучего сорняка он вглядывался  в
пыльное стекло убогой террасы, видел дверь,  ведущую  непосредственно  в
домик. Дверь открыта, но за ней ничего не разобрать.
   А вдруг в доме хозяин? Такая мысль приходила в голову не раз.  Отсюда
другой вывод: доброжелателем мог быть сосед по даче. А хозяин, немощный,
больной, при штурме домика запросто может отбросить копыта.
   "Ну и хрен с ним!" - принял решение Парамонов, давая отсчет.
   На счет "пять"  его  пальцы  сжались  в  кулак,  и  лейтенант  первым
оказался   возле   калитки.   За   его   спиной    гавкнули    короткими
предупредительными очередями автоматы, сливаясь, наддали хриплые  голоса
омоновцев: "Вперед! Пошли! Бросай оружие! Сука! На пол!"
 
*** 
 
   Билан Чагитов вздрогнул от грохнувших автоматных очередей и находился
в  ступоре  считанные  мгновения.  Интуитивно  его  рука  с   пистолетом
переместилась  в  сторону  заложников,  ствол  зафиксировал  белое  лицо
женщины-медика, палец потянул спусковой крючок. "На пол,  сука!"  Прежде
чем он упадет на пол, туда действительно повалится эта сука.
   Билан предчувствовал скорый конец, от смерти  его  отделяли  секунды,
мгновения.  А  в  мыслях  ничего   похожего   на   нескончаемую   череду
воспоминаний,  начиная  с  раннего  детства.  Может,  рано  еще?  Может,
карусель закрутится, когда его тело прошьет горячий свинец?
   А пока с Чагитовым  происходили  как  бы  обратные  процессы.  Вместо
сумасшедшей  гонки  воспоминаний  перед   его   глазами   стояло   белое
неподвижное лицо русской женщины, с  распахнутыми  от  ужаса  глазами  и
ртом, готовым выплюнуть скопившийся в легких воздух.  Этот  облик  он  и
унесет с собой в могилу.
 
*** 
 
   Лейтенант  плечом  вышиб  застекленную  армированным  стеклом   дверь
террасы. С этого места он видел часть комнаты: круглый стол, застеленный
газетой,  стул,  через  спинку  которого  перекинуто  какое-то   тряпье,
сваленную на грязный пол допотопную этажерку  и...  руку  с  пистолетом.
Самого  стрелка  не  видно.  Чтобы  сделать  прицельный  выстрел,  нужно
переступить порог. А пока необходимо послать в проем автоматную очередь.
Возможно, одна из пуль найдет руку стрелка, которого, по всей видимости,
не смутили предупредительные выстрелы и крики омоновцев.
   Однако  первым  прозвучал  одиночный  выстрел.  Руку,  которую  видел
лейтенант, отдачей отбросило вверх и назад.  Парамонов  успел  удивиться
силе отдачи, но не успел предотвратить выстрел. Первое, что  он  увидел,
ворвавшись наконец в комнату, - трех живых людей и одного мертвого -  на
восковом лице жуткое кровяное пятно. Автомат в руках лейтенанта  милиции
дернулся, опорожняя магазин. С такого малого расстояния все  пули  нашли
свою цель.
 
*** 
 
   Костя, не снижая скорости, проехал мимо дачного массива. На въезде  в
шестнадцатую аллею он увидел две "ГАЗели" с  синими  полосами  и  шестую
модель "Жигулей" с проблесковыми маячками на крыше. Милиция.
   Проехав пару  километров,  Костя  развернулся  и  направил  машину  в
сторону города.
 
*** 
 
   Только после осмотра оружия удалось выяснить причину сильной  отдачи,
которая  удивила  лейтенанта.  Пистолет  у  преступника   был   газовый,
переделанный под боевой патрон скорее всего дилетантом. Оружие буквально
разорвалось в руке стрелка, и металлические части пистолета  разворотили
ему голову.
   Как бы то ни было, командир отряда мог поздравить  и  себя,  и  своих
товарищей с успехом. Преступник убит, все заложники  целы  и  невредимы.
Правда,  женщину  пришлось  долго  приводить  в  чувство.  Шок  оказался
кратковременным, и уже в машине, мчащейся в сторону аэропорта, на  щеках
Людмилы Бурмистровой проступил румянец.
   Медиков везли в аэропорт, в штабе по освобождению заложников их ждали
иные специалисты. Важны были любые показания незадачливых эпидемиологов.
Глава 10 Старый знакомый
 
30 
 
   Произвел  посадку  самолет  с  группой  "Альфа".  Ему  отвели  первую
посадочную  полосу.  Бойцы  антитеррористического  центра   доехали   на
автобусе до широких дверей, ведущих из VIP-зала на летное поле.
   Практически "Альфа" высаживалась на виду у  террористов,  а  это  уже
психологическое  давление.   VIP-зал   представлял   собой   двухэтажное
строение, вернее, современную пристройку к  существующему  уже  тридцать
лет зданию аэропорта.  Оснащенный  лифтом,  парой  магазинов  -  один  с
беспошлинной торговлей, рестораном, комфортабельной комнатой  отдыха,  -
зал  для  особо  важных  персон  на  втором  этаже  также   имел   выход
непосредственно к самолету и соединялся с ним гофрированным рукавом.
   Там же, на втором этаже, в конференц-зале производился допрос бригады
эпидемиологов.   Опрашивал   их   лично   директор   департамента    "А"
генерал-майор Кричанов, прибывший вместе с группой "Альфа".  Собственно,
допрос подходил к концу.
   - Остановитесь подробнее на следующем моменте. Вы говорили, что  один
из нападавших споткнулся и уронил... Как вы назвали эту вещь?
   - Стерилизатор, - подсказал Вениамин Корольков.  -  Большой.  У  нас,
например, в отделении таких нет. Вообще, тот  парень  не  споткнулся,  а
ударился  головой  -  проем  двери  в  "ГАЗели"  низкий  -   и   выронил
стерилизатор. Оттуда на пол выпал рюкзак. Точнее, ранец.
   - Опишите этот предмет подробнее.
   - Ну, он плоский такой, но шире  обычных  ранцев  -  я  имею  в  виду
школьные.  Лямки  крепкие,  необычные,   как   ремни   безопасности   на
автомобилях, замки вроде пластиковые. Пока тот парень потирал голову,  я
хорошо сумел рассмотреть ранец,  и  мне  показалось,  что  это  парашют.
Спортивный, что  ли,  точнее  не  скажу.  Но  видел  что-то  похожее  по
телевизору.
   - А вы? - обратился Кричанов к женщине-медику.
   - Мне тоже показалось, что это ранец от парашюта, - ответила Людмила.
Кричанову же показалось, что она просто поддакнула Королькову.
   - Что именно сказал один из террористов по этому поводу? Постарайтесь
воспроизвести его слова в точности.
   -  Вначале  что-то  нечленораздельное,  вроде  как  проворчал.  Потом
сказал: "Они видели". У него еще бровь при этом приподнялась.
   - Приподнялась как - многозначительно, удивленно, недовольно?
   - Многозначительно, - определился Корольков.
   -  Сколько  всего  у  них  было  стерилизаторов?  -  Директор   снова
переключился на Королькова.
   - Три.
   "Три, - повторил про себя Кричанов.  -  На  борту  двое  террористов,
третий получил пулю в голову. Для кого же третий  парашют?  Выходит,  на
борту есть еще один террорист,  о  котором  нимало  не  догадываются  ни
экипаж, ни бортпроводники, ни пассажиры".
   Тем не  менее  картина  прояснялась.  Про  уголовно-процессуальное  и
судебное производство, упомянутое террористом, назвавшимся Марком, можно
забыть, все это ерунда. Главное, скорее всего, это деньги.  Получив  их,
террористы могут назвать пунктом своего назначения любую страну, лишь бы
покинуть аэропорт Новограда, тогда как сами покинут борт  нетрадиционным
способом. Могут назвать Англию  -  с  умыслом,  поскольку  еще  ни  один
захваченный самолет не покинул пределов Туманного Альбиона.
   Но кто же третий? Он весомый стопор в проведении силового акта.
 
Москва 
 
   Катя Скворцова не  находила  себе  места.  Сегодня  у  нее  состоялся
разговор с коллегой из Федеральной  службы  безопасности,  и  она  могла
оказаться "под колпаком" родной организации.
   "Чертов Марковцев!" - ругалась Катя. Он снова не оставил ни телефона,
ни адреса. Односторонняя связь. Остается только ждать его звонка.
   Скворцова перемотала пленку автоответчика на начало и  проверила  его
работоспособность, позвонив по сотовому. Лишнее, ненужное действие  лишь
подчеркивало ее нервозность.
   Беседа с коллегой касалась ее несанкционированных запросов на  Шамиля
Наурова. Она ответила автоматически, едва ли  не  стандартно,  что,  как
выяснилось, было оптимальным вариантом. И если бы у нее был  выбор,  она