полгода или год своего заточения. Потеряет ли он эти  полгода  или  год?
Нет, они пройдут в невыносимых мучениях.
   Сергей действовал  тем  более  решительно  и  с  присущей  ему  долей
артистизма, словно пел последнюю песню. Он походил на льва,  "рожденного
свободным".
   Ему мешал оперативник, лежащий у его ног с вытянутой вверх рукой. Тот
не чувствовал боли от врезавшейся в запястье стали наручников, но  ее  в
полной мере испытывал на  себе  Марк.  Подобно  циркулю,  опорная  ножка
которого представляла две  руки  -  его  и  недвижимого  противника,  он
крутился, нанося удары ногами ниже пояса,  опасаясь  захвата  ноги.  Два
сильных удара в бедро, и оператор опустился на колени, вынося наконец-то
руку с пистолетом. Однако сильный удар в висок окончательно повалил  его
на пол.
   Марк, ломая ногти, бросил в погреб первое, что попалось  под  руку  -
запаску от "Жигулей", потом в узкий лаз полетел металлический  стул,  на
котором он сидел.  Он  выигрывал  дорогие  мгновения,  не  давая  операм
вылезти из погреба. Потом, скрипя от боли и напряжения зубами,  таща  за
собой бесчувственный груз, рискованно сблизился с погребом  и  захлопнул
крышку. Не глядя, ударил ногой назад, вторично сбивая Пинковского  и  не
видя, вооружился он или еще нет. Теперь нужно оглянуться и провести удар
наверняка. Оказалось, не нужно: следователь ударился головой о стеллаж и
сполз вдоль него.
   Теперь  один   из   основных   моментов   -   заблокировать   надолго
оперативников в погребе. Отрезок полудюймовой  трубы  как  раз  подошел,
чтобы плотно войти в проушину, она же ручка люка.
   Похоже, ребята  в  машинах  активизировались,  но  грамотно,  хотя  и
ошибочно в этой ситуации, не ломанулись на  шум  в  гараже  и  отдельные
выкрики. Марковцев, еще не видя их, потянулся  к  разложенному  на  полу
оружию, не мешкая выбрав бесшумную "амфибию". В считанные  мгновения  он
сумел вогнать в рукоятку магазин и  передернуть  затвор.  Противника  он
встречал уже вооруженным, стоя на одном колене, положив пистолет на сгиб
левой руки.
   Они были на расстоянии  десяти-двенадцати  метров.  Именно  с  такого
расстояния подполковник попадал в  спичечный  коробок.  Два  выстрела  в
одного,  два  в  другого,  попытавшегося  вильнуть  в  сторону,  и   оба
растянулись на бетонированной площадке перед гаражом.
   И только сейчас скованный с ним оперативник начал приходить  в  себя.
Сергей ударил его рукояткой пистолета в голову.
   Марк  хоть  и  находился  в  крайнем  возбуждении,  все   же   бросил
насмешливый взгляд на полковника Суворова. Тот не был героем.  Он  лежал
на полу,  прижимая  руки  к  больному  месту.  Его  стоны  были  так  же
преувеличены, как и его резкий голос во время допроса.
   Расставшись  на  время  с  пистолетом,  Сергей   вынул   из   кармана
оперативника ключи от наручников  и  наконец-то  освободил  кровоточащую
руку. Сейчас настала пора, по его представлениям, садиться  в  машину  и
немедленно  покидать  опасное  место,  однако  его   дерзкое   нападение
превзошло все ожидания, и Сергей решил взять паузу.
   Вместе с ней он поднял с пола автомат  и  вставил  рожок.  Передернув
затвор, направил ствол на очухавшегося оперативника:
   -  Раздевайся,  герой!  Быстро,  не  тяни  время,  помощи  вам  ждать
неоткуда. Из погреба, - он кивнул на люк, - по сотовому не  позвонишь  и
по рации не свяжешься.
   Отпихнув ногой пистолет в сторону, Сергей, морщась от  боли  в  левой
половине груди,  угрожая  автоматом,  заставил  сдать  оружие  остальных
оперов  и  согнал  их  в  дальний  угол.  Тяжело   поднявшись,   к   ним
присоединился полковник  Суворов.  А  Пинковский...  Его  поза  на  полу
заставила Марковцева покачать головой.
   Гиббон  придавал  своей  личности  особое,  преувеличенное  значение,
отсюда и его слова: "Я лично поставил подпись под твоим  освобождением".
Подпись, разумеется, была, но поставил ее куда более высокий чин, нежели
следователь Генпрокуратуры. Хотя  как  знать,  устно  мог  распорядиться
один, а вот подпись поставить другой, и именно Гиббон Пинковский,  чтобы
было кому отвечать.
   - Сотовые, рации, ключи и бумажники  на  пол,  -  приказал  Марковцев
оперативникам.  -  Теперь  по  очереди  застегнули  себя  наручниками  к
стеллажу. И без глупостей, терять мне нечего.
   Марк  сбросил  с  себя  арестантскую  робу,  ботинки   и,   наигранно
прищурившись, оглядел  цивильный  костюм  контрразведчика.  Облачаясь  в
него, учил уму-разуму оперативников:
   - Из таких крепостей, как Лефортово и Бутырки, сбежать мог разве  что
Гарри Гуддини. Он и сбежал однажды, потратив на все про все  полчаса.  -
Застегнув пуговицы на рубашке, Сергей взялся  за  брюки.  -  Я  разгадал
секрет мага, мужики. Он усыпил всех,  усложнив  свою  задачу,  -  он  не
просто намеревался выбраться из тюрьмы, но и  из  металлического  ящика,
куда его поместили прежде, чем ввезли на  территорию  Бутырской  тюрьмы.
Вот где собака зарыта.
   Присев на стул, Марк примерил ботинки - размер в размер.
   - Великий Обманщик выбрался из  ящика,  который  -  обратите  на  это
внимание - был его реквизитом.  А  ящик  везли  в  повозке  -  в  тюрьму
волшебник разумно не полез  и  объявился  через  полчаса,  выждав,  пока
пустой, но тяжелый ящик тюремщики  тащили  по  коридорам  и  запирали  в
камере. Они-то думали, что несут в нем заморского кудесника...
   Сергей надел пиджак и похлопал себя  по  карманам,  обнаружив  в  них
деньги, документы, курево.
   - Все просто. А некоторые умники ломают головы над секретом  великого
мага, мол, унес он тайну в могилу. Теперь и Лефортово может похвастаться
собственным колдуном.
   Марковцев подмигнул полковнику Суворову и, перед  тем  как  выйти  из
гаража и закрыть его на замок,  каблуком  ботинка  привел  в  негодность
рации, мобильные телефоны и забрал пару бумажников.
   А из погреба действительно бесполезно связываться  по  сотовой  связи
или выходить  в  эфир.  Бетонный,  армированный,  он  представлял  собой
идеальный экран.
   Марк снова оказался на свободе. Словно прощаясь, он хлопнул по капоту
"пятерки" Валентина Мезенцева и проследовал к "Мерседесу".
 
*** 
 
   На большой скорости Марковцев гнал джип по автомагистрали  в  сторону
Москвы. Возле Люберец - пять километров до столицы, сбавил скорость, еще
раз взвешивая, стоит ли предупреждать Ольгу. И еще раз пришел к  выводу,
что дочь они не тронут, теперь уже точно не тронут. Сейчас, после побега
Марковцева,  силовым  структурам  разумнее  приставить  к  ней   парочку
оперативников,  следить  за  каждым  ее   шагом,   прослушивать   каждый
телефонный звонок. Лучшей защиты для нее не придумаешь.
   "Да, - крякнул Марк, - вот доченька и узнала, что  ее  папа  жив.  Он
теперь живее всех живых".
   Сергей спокойно проехал пост ДПС. Жаль, что с машиной со спецномерами
вскоре придется распрощаться.
 
46 
 
Генерал Прохоренко, походивший на Фигаро - нынешний начальник управления ГРУ и бывший начальник управления ФСБ, - собрал срочное оперативное совещание и поначалу хотел взвалить всю вину за случившееся на Суворова. Однако с каждой минутой остывал. В первую очередь виноват он, генерал-майор Прохоренко. Он понимал свою вину, но не хотел нести ответственность. 
   Правы оказались военные аналитики: начальники управлений ГРУ, выходцы
из службы безопасности, в  скором  времени  могут  развалить  уникальную
военную разведку. Исключение  составлял  лишь  генерал  армии  Ивашутин,
заместитель  председателя  КГБ,  руководивший  Главным  разведывательным
управлением двадцать четыре года и отстаивающий  корпоративные  интересы
даже в самом Комитете госбезопасности.
   Находясь в кабинете Суворова на Лубянке,  Прохоренко  снял  трубку  и
принял сообщение. Потом оглядел  присутствующих  офицеров.  Вместо  того
чтобы заниматься делом, сидят на стульях вдоль стен и рассматривают свои
ногти.
   Борису  Викторовичу  позвонили  из  больницы,  куда  были  доставлены
раненые оперативники. Жизни их ничто не угрожает - сказал  врач.  Ничто,
дополнил от себя Прохоренко, ни опасности, ни  осложнения.  Состояние  у
них тяжелое, но стабильное.
   - Аккуратно он их подстрелил, - невольно похвалил генерал  сбежавшего
Марковцева, - с зеркальной точностью. Один был левша, другой нормальный,
праворукий. Один получил две пули под правую ключицу, другой под  левую.
- Немного помолчав, спросил:
   - В погребе, кроме фугаса, ничего не нашли?
   - Нет, Борис  Викторович,  -  ответил  Суворов,  продолжая  время  от
времени морщиться и думая, к чему этот бестолковый вопрос. И поймал себя
на мысли, что  так  же  бездарно  расспрашивал  сбежавшего  преступника,
который повесил себе на шею еще один  труп:  Пинковский,  не  приходя  в
сознание от полученной травмы головы, скончался по пути в больницу.
 
*** 
 
   "Что будем  делать,  товарищи  офицеры?"  -  вспоминал  генерал-майор
Прохоренко вопрос директора ФСБ. Что делать... Вопрос на засыпку.  Нужно
принимать все меры по  задержанию  особо  опасного  преступника,  а  как
сделать это, сохранив пусть не голову  на  плечах,  а  хотя  бы  погоны?
Спецслужбы уже в который раз упускают  преступника.  По  халатности  или
намеренно - другое невозможно предположить.
   Намеренно - конечно, худший вариант, Марковцев  постарается  доказать
свою причастность к спецслужбам. Тут даже не надо подкидывать идею о его
совместном с ФСБ теракте. Цели? Их множество, как мишеней  в  стрелковом
клубе, пали - не промахнешься.
   Как  объяснить,  что  на  месте  подготовки   преступления   арестант
обезоружил целую оперативную группу? Кто поверит в этот бред?
   А цели Марковцева? Одна из  версий:  чтобы  спастись,  ему  необходим
мощный покровитель. Именно в связи с этим скандалом его захотят пригреть
для дальнейшей атаки на власть с десяток  активных  политиков,  временно
скрывающихся за рубежом. Поскольку власть сплошь  состоит  из  бывших  и
действующих высоких чинов из службы безопасности.
   Марковцеву сделают все - паспорт, визу, "VIP-коридор",  особый  трап,
специальный самолет.
   На поимку беглеца директор дал сорок восемь часов. Больше  умалчивать
о побеге не удастся.
   Что сделает Марк в первую  очередь?  -  думал  Прохоренко.  Наверняка
захочет встретиться с подельником, стрелявшим в него, поквитаться с  ним
и забрать деньги. Знать бы,  кто  подельник...  Работа  по  установлению
личности водителя результатов пока не принесла.
 
*** 
 
   Генералу Прохоренко не оставалось ничего другого, как самому ехать  в
профильный отдел  военной  контрразведки  ФСБ.  Он  проклинал  человека,
который  в  октябре  прошлого  года   посоветовал   взять   в   качестве
консультанта (в то время контрразведка вела дело о преступлении  военных
в Объединенной группировке войск) Марковцева. Тогда остро стоял  дефицит
информированных людей,  проходящих  службу  в  Главном  разведывательном
управлении, а на Марковцева выбор пал еще и потому,  что  он  мог  стать
"ручным" агентом - ФСБ Дает ему свободу, а он отрабатывает ее.
   Все пошло  вкривь  и  вкось  еще  во  время  его  вербовки  и  совсем
перекособочилось, когда Марк, не пожелавший оказаться в долгу, сбежал  и
сам - вот где подлость - предложил контрразведчикам свои услуги.
   "Еще тогда надо было убрать его", - гонял желваки Прохоренко, сидя на
заднем сиденье служебной машины. -  Или  возвращать  обратно  в  колонию
строгого режима. "Где начинается контрабас, так кончается музыка".
   Борис Викторович оказался  в  крайне  щекотливом  положении.  Если  о
хищении на базе узнает пресса, дело могут раскрутить таким образом,  что
Прохоренко   из   отдела   в   отдел   таскал   за   собой    секретного
агента-преступника, в обоих случаях генерал - начальник управления.
   Что на уме у Марковцева - неизвестно.  Что  бы  ни  случилось,  нужно
отгородиться  от  Марка,  уничтожить  агентурное  дело  на  него  как  в
профильном отделе ФСБ, так и в аналоговом - ГРУ.
   А человека, которого проклинал Прохоренко, уже давно не было в живых.
Перед тем как убрать майора ФСБ, Марк сказал ему: "Теперь  ты  убедился,
что даже самый маленький, ничтожный сегмент в разведке  может  развалить
целую систему?" Сегмент - это он, Сергей Марковцев.
   "Хитер, дипломатичен, - Прохоренко читал его досье, изъятое из  сейфа
Шестакова, - для достижения цели не  щадит  сил,  тщательно  выстраивает
план действия, всегда доводит дело до конца.  Способен  найти  выход  из
любого  положения.  Человек  действия,  конкретен,  крайне  дееспособен.
Всесторонне развит, неплохой психолог".
   Почти то же самое, по тексту, можно найти и  в  другой  папке.  Когда
Прохоренко уничтожит оба досье на Марка, никто не  сможет  документально
подтвердить его причастность к спецслужбам. А то, что  Марковцев  бывший
подполковник спецназа, Бориса Викторовича не волновало хотя  бы  потому,
что Марк именно бывший, запятнавший себя, осужденный, бежавший  из  мест
заключения. Он - преступник. Теперь преступник.
   Пора завязывать эту практику, твердо решил генерал, когда в его руках
оказалась заветная папка. Хватит держать агентов, работающих на  десяток
спецслужб. Здесь Прохоренко не преувеличивал: действительно,  находились
агенты, умудряющиеся, как последние проститутки,  обслуживать  сразу  по
несколько клиентов.
   "Обложка" ласкала глаз:
 
   Совершенно секретно
   Федеральная служба безопасности РФ
   Управление военной контрразведки
   В/ч...
 
   ЛИЧНОЕ ДЕЛО
   Категория: Агент
   Псевдоним: Вергилий
 
   Устроившись на заднем сиденье служебной "Волги", Прохоренко  развязал
тесемки и раскрыл папку...
   Первое, что бросилось в глаза, - название: "Сельская жизнь".  Газеты.
Небольшая пачка с намеком на земледелие и уйму свободного времени.
   Когда и каким образом Марк  осуществил  подмену,  было  уже  неважно.
Главное в другом -  все  документы,  начиная  с  установочных  данных  и
заканчивая  последним  листом,  за  подписью   оперуполномоченного   или
начальника отдела, с указанием, сколько в деле подшито  и  пронумеровано
листов,  плюс  номерная  печать  войсковой  части,  оказались  в   руках
Марковцева. Все управления именуются войсковыми частями, даже ГРУ  носит
этакий половинчатый номер - 44388.
   Потянув за тесемки, генерал практически запустил таймер  этой  мощной
бомбы, но время срабатывания запала знал лишь Марк.
   Что мог сделать генерал? Ему передали папку, которую он просил;  взял
и ушел. Он любил это выражение - вешать собак, которое в свое время  как
нельзя кстати подошло к Андрею Овчинникову. Теперь не на  кого  повесить
хотя бы  одну  собаку,  а  в  профильном  отделе  военной  контрразведки
окончательно и бесповоротно, определятся: генерал Прохоренко - начальник
управления оперативной разведки ГРУ, конкурент и  до  некоторой  степени
противник.
   Но  генерал  не  был  бы  контрразведчиком,  если   бы   не   обладал
способностью быстро  успокаиваться  и  находить  в  относительном  покое
ответы на  те  вопросы,  которые  еще  несколько  минут  назад  казались
трудноразрешимыми.  Ведь   Марковцев   -   одиночка,   размышлял   Борис
Викторович,  за  ним  нет  ни  одной  организации  -  политической   или
финансовой, заинтересованной в свержении со  своего  кресла  гэрэушника.
Только при мощной поддержке удар Марковцева достиг бы цели. Атак... "Ну,
сменю я один кабинет на другой, и все.  Какой-нибудь  горожанин  прочтет
статейку и ничего не поймет в ней. Зачем  и  почему  генерал  таскал  за
собой из одной управы в  другую  агента?  Человек  сведущий,  а  значит,
близкий по роду к спецслужбам, сразу определит: пустая подстава. А  кому
она выгодна, если я останусь на месте или  чуть  подвинусь?  Да  никому.
Выходит, компромат - "утка"?" Да, если только не предупреждение. В  этом
случае тот же сведущий человек призадумается  над  тем,  что  еще  могут
"слить" на "управляющего" оперативной разведкой ГРУ.
   Однако к тому явно тревожному  времени  генерал  приложит  все  силы,
чтобы обнаружить папку, выйти на Марка, этого  фабриканта-одиночку,  чья
мануфактура оставляла желать лучшего. И не такие дела пропадали вдруг из
высоких кабинетов. Из Генпрокуратуры исчезали целые тома.
   "А если конкретно, - напоследок подумал генерал, - то таскал я  Марка
за собой по роду службы, потому что нужен мне был  именно  такой  агент,
как Марковцев. Неважно, из тюрьмы я его вытащил или откопал в навозе".
   Как  бы  то  ни  было,  в   душе   еще   долго   останется   тревога,
неустроенность, чёрт бы побрал Марка! Сейчас же смятение  переплелось  с
каплей самодовольства: генерал,  включив  воображение,  сравнил  себя  с
Эйнштейном. Может, в момент написания бессмертных  формул  ("Воображение
важнее, чем знание") великий физик находился в подобном состоянии?
   Как бы то ни  было,  думал  он  больше  о  собственной  безопасности,
забывая о  крупных  неприятностях,  грозящих  всему  управлению.  Может,
глобальные неприятности прятались за собственной виной и оттого  генерал
внутренне не мог принять их на свой счет или хотя  бы  как-то  разделить
ответственность?
   В этом случае воображение преобладало над знанием.
 
47 
 
В карман к издыхающему Гиббону Сергей не полез - денег было достаточно, чтобы пару-тройку дней не попадаться на глаза московской милиции. Все оперативники оказались людьми состоятельными. Служа отечеству, зарплату, видимо, получали в валюте. Рублей в бумажниках - не хватит на проезд на автобусе, зато долларов - в среднем подвести в каждом портмоне. 
   Ресторан на Тверской - самое удобное место, чтобы  прийти  в  себя  и
отдохнуть,  место,  где  богатые  посетители  больше  озабочены   своими
персонами,  официанты  -  деньгами  клиентов,   милиция   -   кошельками
проституток.
   Перевязав кровоточащую руку носовым платком  и  скрыв  перевязку  под
манжетой рубашки, Сергей окончательно привел себя в  порядок  в  туалете
ресторана. Небрит - это даже хорошо. Излишне бледен - известный  признак
аристократичности.
   Полусладкое красное вино, исходящий соком шашлык довершили начатое, и
Марк  буквально  почувствовал  прилив  сил.  В  половине   двенадцатого,
подмигнув проститутке, разрешил  увести  к  себе.  И  там,  в  маленькой
однокомнатной  квартире  в  Мамоновском  переулке,  приняв   ванну,   он
растянулся на широкой двуспальной кровати.
   Девушка представилась Ингрид - вряд ли ее звали так на самом деле, но
класс явно европейский. Невольно округлив  глаза  на  едва  затянувшиеся
шрамы клиента и  свежую  рану  на  запястье,  она  немедленно  дождалась
ответа:
   - Подружка попалась темпераментная. Сможешь повторить?
   Ее Марк выбрал  потому,  что  она  не  навязывалась  к  клиентам,  не
говорила пошлых и глупых фраз вроде:
   "Останешься доволен", "Не пожалеешь" - ждала, когда  ее  заметят.  Не
совсем верная тактика, но сегодня она ее не подвела. И  деньги  получила
фирменные - "от сотрудников Федеральной службы безопасности".
   - Я сделаю наоборот, - пообещала "немка", заодно  отвечая  на  вопрос
клиента. - Я буду нежной.
   - Да, будь нежной, - попросил Сергей.
   Последний раз Марковцев пользовался услугами  проститутки  лет  шесть
назад в Таллине. Тогда он перебрал со спиртным и  наутро  помнил  только
атласную грудь, бедра...  Кажется,  что-то  отдаленно  похожее  на  секс
произошло в ванной.
   А вот последний раз к нему были нежны... Подсчитать  оказалось  делом
трудным, цифры перед глазами поплыли, затылок зажгло, по телу  пробежала
волна кайфа, и Сергей успел подумать: "Так я быстро "озябну". Впрочем, к
чему показывать себя альтруистом?" И он расслабился...
   "Да, секса в нашей стране как не было, так и нет. На этот раз утром я
вообще ничего не вспомню", - подумал Марк и уснул.
 
*** 
 
   Проснулся он, как ему  показалось,  тут  же,  однако  настенные  часы
показывали начало девятого. "Немка" сидела  рядом  на  кровати  и  мягко
касалась ладошкой его плеча. На ее голове тюрбан из полотенца, на плечах
махровый халат, руки пахнут кремом,