наводку  о
молодом предпринимателе кто-то получил  деньги,  а  за  информацию:  где
живет и проводит свободное время, с кем встречается.
   Саида и покойного Казимирова связывали не только коммерческие дела  -
сын часто бывал в компании Рушана, освоил подводное плавание. Не  потому
ли так  легко  согласился  Шамиль  на  предложение  Марковцева  принести
бывшего подводника в жертву? Отчасти да, соглашался  дагестанец,  думая:
вдруг попал в точку и  Рушан  именно  тот,  кто  сколотил  капиталец  на
продаже живого товара. А если не Казимиров, то кто-то из его  окружения,
а значит...
   Шамиль готов был принести в жертву всю бригаду Рушана.
   "Вы очень дорожите Казимировым?" - спросил его  Марковцев.  А  Шамиль
долго молчал, прежде чем покачать  головой.  Нет,  он  не  мог  дорожить
бывшим подводником, но решение далось ему с трудом.
   И  снова  вопросы:  не  заглаживал  ли  вину   Казимиров,   предлагая
вооружение с базы? Или таким способом отводил от себя подозрения?
   Старик издергался за последнее время. Успокоится, когда подохнет  его
кровник.  И  Шамиль,  издеваясь  над  собой,  удалял  этот  момент,  ибо
прекрасно понимал, какую  боль  испытывает  догнивающий  в  его  подвале
шакал.
   Дагестанец не ошибался: человек, заработавший на крови Саида, был  из
окружения Казимирова, звали его Алибеком  Уваровым.  А  пленник  ни  под
какими пытками не выдаст  его,  поскольку  Алибек  рядом,  в  нескольких
километрах от этого дома. Вдруг он каким-то образом  узнает  о  пленнике
Шамиля Наурова? О, в этом случае он заработает гораздо больше.
   Надежда теплилась в немощном теле  Султана,  и  он,  стойко  перенося
пытки, раздувал в груди этот слабенький огонек.
   Шамиль исчерпал  все  свои  немногочисленные  вопросы.  Он  шагнул  к
забившемуся в угол пленнику и, как опущенного, стал избивать ногами.
 
Глава 14 
Секрет гуддини 
 
45 
 
Москва, 18 сентября, вторник 
 
   Марковцев сохранял на  лице  полное  спокойствие.  Точнее,  он  умело
изображал апатию, безразличие, сдобренное долей обреченности.  В  голове
же его происходила  настоящая  борьба.  Он  мысленно  возвращался  то  к
разговору с Валентином Мезенцевым на борту авиалайнера, то с ним же,  но
уже в другой обстановке, в доме на окраине Жуковского и в его квартире.
   На борту самолета Марк сорвался: "Гараж догадался закрыть или оставил
нараспашку?" Тогда для  Мезенцева  не  нашлось  оправданий,  сейчас  же,
словно вставая на место погибшего товарища, Сергей попрекал себя.
   Ему  уже  начинало  казаться,  будто   Мезенцев   намеренно   оставил
вооружение, давая Марку шанс. Очень призрачный, но  все  же  шанс  снова
оказаться на воле.
   Все, конечно, не так, но кстати  оказывается  и  машина,  оставленная
Валентином в гараже, и оружие на полках, и  фугас  в  бетонном  погребе.
Если Мезенцев оставил все это в беспорядке, то  Марк  мысленно  закрепил
эти предметы на своих местах, подогнал  грядущие  действия  согласно  их
расположению.
   Вспоминался разговор в квартире Валентина. "Такты нашел путь к богу?"
Нашел, и очень скоро. Будто Марк накаркал,  явившись  к  своему  бывшему
бойцу, теперь бывшему в полном смысле этого слова.
   И снова перед глазами  салон  самолета,  где  Сергей  накричал  на...
покойника.
 
*** 
 
   - Ну что, Марковцев, готов каяться?
   С  ним,  зная  его  прошлое,   следователь   прокуратуры   Пинковский
разговаривал пренебрежительным тоном, пересыпая  свою  речь  библейскими
словами.
   - Лицом к стене. И покажи свои руки.
   Находясь в камере для допросов, Сергей  повернулся  к  стене  и  чуть
приподнял скованные за спиной  руки.  Пинковский  подергал  за  короткую
цепочку, проверил надежность замков.
   Марковцева одели  так,  чтобы  он  ни  на  секунду  не  забывал,  где
находится. Порой заключенные в Лефортове действительно не видят  мрачных
стен, решетки на окнах, "кормушки" на двери, их мысли блуждают далеко от
тюрьмы. Усугубляя  положение  особо  опасного  преступника,  ему  выдали
спецодежду на несколько размеров больше, а грубые казенные ботинки жали.
Для полноты ощущений могли зашнуровать обувь металлическими тросиками  и
замкнуть.
   - Сегодня ты выходишь на волю, - продолжал каламбурить Пинковский,  -
поздравляю. Я лично поставил подпись под твоим  освобождением.  Шагай  к
двери!
   Вряд ли следователь прокуратуры испробовал на  своем  подопечном  все
методы давления. Сергей давно  разобрался  в  характере  этого  желчного
человека. Тот не упускал случая продемонстрировать свою власть. Если  не
на воле, в своем кабинете, то на заключенном  в  тюрьме,  лишенном  всех
прав.
   Как и Султана Амирова,  Марковцева  во  дворе  тюрьмы  поджидали  две
машины. Только охранники не относились к  спецназу  Минюста,  до  места,
указанного   арестованным   на   следствии,   его   будут   сопровождать
оперативники из следственного отдела ФСБ.
   Сергей предполагал подобный расклад. Он не захоронение  своей  жертвы
собирался показывать, а выдавал следствию вещи, проходящие в  материалах
дела с грифом "Совершенно секретно". Этих вещей опасались  и  радовались
им одновременно и на Лубянке, и на Хорошевке. Вряд ли  к  мероприятию  с
формулировкой  "обнаружение  места  подготовки  преступления"   допустят
работников управления исполнения наказаний.
   И другой  момент,  который  Марк  довольно  четко  представлял  себе.
Собственно  выбор  времени  проведения  следственного  мероприятия.  Его
проводят незамедлительно, если есть риск  утраты  доказательств,  и  без
скопления  посторонних  лиц.  А  коль  скоро  дело   касается   секретов
спецслужб,  посторонними  являются  все,  кроме  работников  этих  самых
спецслужб.
   Две машины, отметил  Марк,  два  джипа  с  оперативниками.  Он  и  их
сосчитал: семь человек, включая следователя  прокуратуры  Пинковского  и
начальника оперативного отдела ФСБ полковника Суворова.
   Сопровождение могло оказаться иным не  количественно,  а  качественно
это оперативно-розыскная бригада на  курносом  "бычке",  спецмашине  ФСБ
оранжевого цвета, прозванной  "апельсином".  Обычный  состав  бригады  -
водитель,   оперативные   работники,   взрывотехник   (если   нужно)   и
кинофотодокументалист.
   Но в данном случае  джип  "Чероки"  с  тонированными  стеклами,  куда
поместили  Марковцева,  занял  место  позади   собрата   по   классу   -
внедорожника  "Мерседес".  Машины,   покинув   Лефортово,   выехали   на
Нижегородскую улицу.
   По обе стороны от Сергея на заднем сиденье расположились два опера  -
среднего роста парни, одетые стандартно для подобного случая - в строгие
костюмы и рубашки с галстуками.  На  переднем  сиденье  пассажира  сидел
Пинковский. Развалясь, он опустил стекло и курил. Часто  оглядывался  на
арестованного, всем видом показывая, как ему  вольготно  сидится,  тогда
как скованные за спиной руки Марка давили на поясницу.
   - Дай закурить, - попросил Сергей сидящего справа опера.
   - А как насчет пивка?  -  осклабился  следователь.  -  Остановимся  у
киоска? - Сплюнув за окно, небрежно бросил:
   - Дайте ему сигарету.
   Словно и не было вчерашнего допроса, где Гиббон в  конце  выглядел  -
хоть и с большой натяжкой - человеком.
   Машины  тем  временем  неслись   по   Рязанскому   проспекту.   Когда
оперативник, прикурив, дал Марку взять губами сигарету,  джипы  свернули
на улицу Академика Скрябина. Дальнейший  путь  Сергей  представлял  себе
отчетливо: с Волгоградского проспекта на автомагистраль  М5,  в  сторону
аэропорта Быково.
   Аэропорт...
   Марковцев усмехнулся: воспоминаний хоть отбавляй. Глядя перед  собой,
он подтолкнул языком сигарету...
   Сидящий слева оперативник потянул носом воздух и сощурился на  своего
подопечного. Смотрел в упор и... не видел во рту Марка сигареты.
   - Горю, - спокойно пояснил Сергей.
   - Е... - выругался парень, хватая  с  колен  арестованного  сигарету.
Однако по необъяснимой причине не выбросил  ее  за  окно,  а  снова  дал
Марковцеву взять ее губами. Она задрожала, вот-вот готовая снова  упасть
ему на брюки.
   - Подержи, - невнятно, кончиками губ попросил Сергей.
   - Подержать? Пока ты покрепче ухватишься? А ну-ка наклонись.
   Пинковский остался равнодушен к  тому,  что  происходило  у  него  за
спиной. Марковцеву с одной руки сняли наручники и вначале  сцепили  руки
спереди - он мог подносить руки с сигаретой ко  рту.  Потом  оперативник
снова взялся за ключи и пристегнулся к арестованному. Он так  или  иначе
выполнил бы эти действия, но позже, приехав на место.
   Следователь   скептически   относился   к   мерам   предосторожности,
применяемым к арестованным  спецназовцами.  Одних  учили  в  свое  время
способам побегов из мест заключения,  других  нет.  Как  ни  учи,  а  со
скованными   руками,   находясь   под   опекой    десятка    натасканных
оперативников, можно лишь облокотиться  или  положить  голову  на  плечо
стражнику. Или укусить его, улыбнулся своим мыслям  следователь,  и  его
лицо стало еще более отталкивающим.
   Получасом раньше он проверял надежность наручников арестованного лишь
по той причине, что в камере они были  одни.  До  некоторой  степени  он
своими   глумливыми   замечаниями   намеренно    провоцировал    бывшего
подполковника, чтобы отыграться по правилам, имея на то причину. Но Марк
всегда оставался невозмутим.  Даже  сейчас  или  минутой  раньше,  когда
спокойно заметил: "Горю". А мог бы закричать: "Горю, на хрен!"  Горишь?!
Ну и гори.
   Почему он не заорал? Пинковский бы, не  мешкая,  повернулся  и  отдал
операм распоряжение: "А ну-ка, затушите его. Вместе с сигаретой".
   А Сергей, хотя и не рассчитывал на относительную свободу  обеих  рук,
молил бога только об одном: чтобы его довезли  до  дома  в  Жуковском  в
таком виде. Если его руки снова окажутся за спиной... Эту мысль он  гнал
прочь.
   Вслед за первой Сергей выкурил еще одну сигарету.
   Он отметил, что эскорт проходил посты ДПС, не снижая скорости. Черные
спецномера на джипах  бросались  в  глаза  издалека,  уступая,  конечно,
окрасу "апельсина", и только на одном посту милиционер  сделал  движение
рукой, но тут же опустил жезл, разглядев номера на машинах.
 
*** 
 
   - Куда дальше,  Сусанин?  -  Пинковский,  полуобернувшись  в  кресле,
держал в руках радиостанцию.
   - Прямо и налево, - подсказал Марковцев. - Третий дом от дороги.
   Следователь передал по рации головной машине направление,  взялся  за
поручень и, оглядывая деревянные постройки, заметил, а скорее у  кого-то
содрал:
   - Какой воздух, а?.. Города нужно строить в сельской местности.
   До того как машины въехали  во  двор  базы,  несколько  оперативников
осмотрелись, сломав замки, прошлись по дому. Теперь очередь за  гаражом.
Сергея втолкнули внутрь и усадили на стул рядом с  дверью,  одной  рукой
по-прежнему пристегнутого к руке оперативника.
   - Рассказывай, - потребовал Пинковский, пробегая глазами по полкам.
   - Ты смотришь на автомат и не видишь его.
   - Не борзей. - Замечание прозвучало с  наигранной  ленцой,  ибо,  уже
сейчас предчувствуя повышение по службе, следователь заметил на  длинном
стеллаже автомат. Взяв его в руки, осведомился:
   - Значит, этот автомат с законсервированной базы?
   - Да.
   - Пистолет? - спросил один из оперативников, включаясь в работу.
   - Нет, - без задержки ответил Сергей, глянув  на  "глок",  с  которым
ездил в Дагестан.
   - Нужно сверить номера, - сказал Пинковский и обернулся на голос.
   - Смотрите...
   Акваплан - навигационная панель с  установленными  на  ней  компасом,
глубиномером,  часами,  прибором  наведения  со  спутника  произвела  на
оперативника гораздо большее впечатление, чем специальное оружие.
   Марковцев перевел взгляд на полковника из следственного отдела ФСБ  -
сухопарого, выносливого, как русская борзая, лет около  сорока  пяти,  и
остановился на его тусклых глазах. Отличные глаза, в  них  не  разберешь
победного блеска, разочарования,  прозорливости.  Если  взлохматить  его
голову, он будет похож на ученого, ушедшего в свои мысли, если причесать
гладко, с бриолином, он станет похож на педераста в полном расцвете  сил
и с соответствующими думами.
   - Когда вы были в последний раз в поселке Южный? - говорил Суворов  с
нажимом, но преувеличенно резко. Марковцев впервые услышал его голос. До
этого  переговаривались   только   оперативники,   а   полковник   молча
выслушивал,  бросал  туманные  взгляды,  кивал   головой.   Своеобразная
молчаливая тактика давления,  ее  полковник  применил  и  в  камере  для
допросов, также предпочитая молчать.
   - Вам лучше  знать,  -  ответил  Сергей,  предугадывая,  куда  клонит
полковник.
   - Зачем  вы  убили  Юрия  Санникова?  Он  что,  утаил  от  вас  часть
снаряжения, или вы просто убрали свидетеля?
   - В то время я отдыхал на "даче". Могу подкинуть адресок.
   -  Где  остальное  вооружение?  -  Суворов  повысил   голос,   затем,
приблизившись вплотную, снизил его едва ли не до шепота, покосившись  на
подчиненных:
   - Где фугас?
   Неуместный вопрос, ненужное давление, Сергей и привез  их  для  того,
чтобы показать и рассказать. Отрабатывает перед подчиненными.
   Двое из них, водители, видимо, "пасли" сейчас  подступы  к  дому.  Во
всяком случае, Марковцев на  месте  полковника  отдал  бы  именно  такое
распоряжение. Трое из них  продолжали  сновать  по  просторному  гаражу,
четвертый, делая редкие перерывы, снимал  происходящее  на  видеокамеру.
Еще один продолжал стоять рядом, в спарке с Марком. По всем правилам тут
не хватало еще двух человек -  понятых,  об  отсутствии  которых  смешно
спрашивать.
   Обыск подходил к концу, опера расслабились ввиду пассивного поведения
Марковцева. Если не все, то двое из них - Сергей  отметил  это  четко  -
поставили пистолеты на предохранитель и убрали в кобуры. А  обнаруженное
в гараже унифицированное оружие складывали  на  кошму,  расстеленную  на
капоте "пятерки", предварительно освобождая его от магазинов.
   Марк сидел спиной к открытой двери гаража и сбою, от нее, снаружи его
не видно. Суворов стоял напротив, Сергей ждал подходящего момента, когда
двое оперативников в очередной  раз  подойдут,  чтобы,  как  по  заказу,
встать на одной линии. Впрочем, иного маршрута них не было, не позволяла
машина Мезенцева, все еще стоявшая в гараже.
   - Где фугас? - повторил Суворов.
   - Прежде чем ответить на этот вопрос, -  сказал  Марковцев,  поджидая
момента для атаки, - хочу спросить о смягчающих вину обстоятельствах.  -
Он разработал два плана,  какой  из  них  сгодится,  по  большому  счету
зависит  от  хода  обыска  и  смекалки  оперативников.  -  Что  скажете,
полковник?
   - Всегда найдется, чем смягчить свою вину,  -  неопределенно  ответил
Суворов, распрямляясь. Сейчас?.. Нет, пока рано.
   - А как насчет моей дочери? Вы оставите ее в покое?
   - Посмотрим, посмотрим.
   - Конкретнее. Вы дали слово.
   "Черт!"   -   мысленно   выругался   Марк,   видя   перешедшего    на
противоположную  сторону  молодого  оперативника   и   выбирая   второй,
последний вариант для атаки.
   Тут же его взгляд метнулся на панель  приборов  "пятерки".  Ключей  в
замке зажигания нет. Где они? Рядом с Сергеем,  у  выхода,  стоял  узкий
столик, на нем и обнаружились ключи.
   Обыск  с  первых  же  минут  начал  приносить  свои  плоды.  Поэтому,
наверное, не был задан вопрос о погребе, который есть в каждом гараже. И
это было на руку бывшему командиру "Ариадны". Он напомнил  о  допущенной
оплошности Пинковскому:
   - Под машиной есть погреб. Там вы найдете остальное.
   Двое оперативников  открыли  ворота  гаража,  один  собрал  с  капота
найденные улики и положил их на пол. Другой поймал брошенную ему  связку
ключей и забрался в "Жигули".
   Машина завелась легко и задним ходом выехала из  гаража.  Оперативник
за рулем вскоре появится, сомневаться не стоит, но минимум двое  залезут
в погреб. Останется полковник с мерклым взглядом  задыхающейся  на  суше
рыбы, Пинковский и еще трое. Один не расстается с камерой, другой  стоит
над душой. Интересно, оставит опер ключи в замке зажигания или прихватит
их с собой? Это выяснится, как только он появится в гараже.
   В нем должна сработать автоматика. Ему бросили ключи,  он  должен  их
вернуть. Если не вернет, то  они  в  замке  зажигания,  но  никак  не  в
кармане.
   Впрочем,  подумал  Марк,   лучше   воспользоваться   джипом,   нежели
жигулевской "классикой".
 
*** 
 
   Двое оперативников, опять же не привлекая внимания соседей, не стояли
столбами около своих машин, а сидели в них. Один  в  своей  -  на  месте
водителя с открытой дверцей, другой в своей - на месте пассажира. Бросая
по сторонам короткие взгляды,  они  тихонько  переговаривались.  И  лишь
однажды напряглись, заслышав рокот двигателя и  увидев  показавшиеся  из
гаража "Жигули".
 
*** 
 
   Воодушевления на лицах полковника Суворова и оперативников не  видно.
Может, преобладает над остальными чувствами ажиотаж,  который  с  каждой
секундой усыплял их бдительность, не напоминал, кто сидит перед  ними  с
низко склоненной головой  и  раскаявшимся  взглядом  сверлит  бетон  под
ногами. Была бы сейчас у полковника возможность позвонить с докладом, он
бы немедля сделал это. Но нет пока главного результата  -  диверсионного
заряда. Но он под ногами - полковник уверен в  этом,  всего  в  полутора
метрах от него. На лице Суворова написано  нетерпение.  Может,  рано  об
этом говорить, но он уже представляет себя входящим с докладом к шефу  с
видом победителя.
   Такое же выражение лица и у Пинковского.
   Двигатель "Жигулей" во дворе  заглох.  Появился  оперативник,  бросив
взгляд вначале на товарищей, потом на начальника, словно ожидая команды.
Отлично, почти со стопроцентной уверенностью можно  сказать,  что  ключи
остались в машине. Тут могло сыграть свою роль  то  обстоятельство,  что
вскоре машину придется загонять на место.
   - Где именно лежит заряд? - услышал Сергей.
   "Плохо,  если  меня  попросят  лично  спуститься   и   показать",   -
промелькнуло у него в голове.
   Он кивнул вперед:
   - В дальнем углу, справа. Прихватите с собой лопатку.
   И здесь Марк невольно навязывал им свою волю: "Возьмите".  Он  словно
приказывал им, разгоряченным, идти  без  него:  "Возьмите,  а  я  посижу
здесь".
   - Вон она, на полке.
   - Вижу. - Ладонь оперативника  крепко  обхватила  ручку  лопатки.  Он
нырнул в люк, за ним второй скрылся в погребе.
   Полковник стоял в шаге от Марковцева и боком к нему, невольно глядя в
чернеющий квадрат погреба. Не вставая, левой ногой сбоку  Сергей  ударил
его в пах. Потом, резко распрямляясь и подныривая под руку сцепленного с
ним оперативника, поймавшего свободной рукой пустоту, мгновенно оказался
у него за спиной.
   Оператор с видеокамерой бездействовал, но мог в любой момент прийти в
себя. Однако прежде чем схватиться за ствол, ему придется избавиться  от
камеры.
   Сильный удар в висок, и оперативник в спарке обмяк.  Сергей  проделал
обратный  маневр,  оказываясь  спереди,  и,  получая   инерцию,   задней
подсечкой снес  разворачивающегося  к  нему  оперативника.  Тот,  падая,
ударился головой о крышку люка.
   У оператора хватило ума  не  беречь  казенное  имущество,  он  просто
отпустил видеокамеру. Пока она падала, его рука нырнула под  пиджак.  Он
быстро освободит ствол, мгновенно определялся Марк, одновременно  снимая
его с предохранителя. Но не успеет сделать прицельный выстрел.
   Рисковал ли Марковцев, ведя неравный бой? Нет, себе он  мог  сказать,
что риска тут никакого нет, здесь имело  место  нечто  большее.  На  что
вообще после проведенного им теракта он мог рассчитывать? А куда  девать
первый срок - десять лет плюс восемь за  побег  из  колонии?  Только  на
пожизненное заключение. Больше половины заключенных просят  о  расстреле
как о милостыне. Что терял Марк или приобретал, сбивая с ног  очередного
противника? Мог приобрести пулю - ту,  что  он  будет  вымаливать  через