принадлежала только ему, и он не собирался ни  с  кем  ею
делиться. Она поступила бесцеремонно.
   - Извините, - тихо сказала она. - Я так и знала. Мне не  следовало  этого
делать.
   - Когда вы это прочитали?
   - Полчаса назад. Газету оставили у меня  на  столе.  Я  упоминала  о  вас
кому-то из знакомых. У меня не было причин этого не делать.
   - И вы сразу приехали?
   - Да.
   - Почему?
   - Вы  мне  небезразличны,  -  просто  ответила  она,  и  его  тронула  ее
искренность. - Ну, я пойду.
   - Прошу вас...
   - Вы хотите, чтобы я осталась?
   - Да. Пожалуй, да.
   И он стал ей рассказывать.  Сначала  сдержанно,  но  по  мере  того,  как
рассказ приближался к той ужасной ночи света и смерти в  Кампо-ди-Фьори,  он
все больше и больше волновался. У него пересохло во рту. Он не хотел  больше
говорить.
   И тут произошло нечто удивительное. Отделенная от него расстоянием  между
двумя стоящими друг напротив друга креслами, не сделав ни  одного  движения,
чтобы сократить это расстояние, Джейн заставила его продолжать.
   - Бога ради, расскажите. Все!
   Она прошептала эти слова, но шепот был приказом, и в смятении и  муке  он
повиновался.
   Когда он умолк, чувство легкости охватило его. Впервые за многие  дни  он
освободился от невыносимо тяжелого бремени, камнем лежавшего на  сердце.  Не
навсегда - боль вернется, но на какое-то время он обрел здравый рассудок.
   Джейн знала то, чего он никак не мог понять. И сказала об этом.
   - Неужели вы думаете, что так и сможете держать все в себе? Не сказав эти
слова вслух, не услышав их? Вы думаете, вы кто?
   Кто он? Он и сам толком не знал. Он никогда об этом не  задумывался.  Это
никогда его особо не волновало. Он был Витторио Фонтини-Кристи, старший  сын
Савароне. Теперь он узнает, кто он. А Джейн, войдет ли она в его новый  мир?
Или ненависть и месть затмят собой все? Он  знал:  лишь  месть  и  ненависть
вернут его к жизни.
   Вот почему он  с  готовностью  пошел  навстречу  Алеку  Тигу,  когда  тот
связался с ним вскоре после неудачной беседы с Бревуртом в Пятом  управлении
Интеллидженс сервис. Тига интересовало все: на первый взгляд  незначительные
разговоры, случайные замечания, повторяющиеся слова - все, что  могло  иметь
хоть какое-нибудь отношение к поезду из Салоник. Но и Витторио надеялся, что
Тиг ему пригодится, и поделился с ним кое-какими фактами, рассказав о  реке,
которая могла - или не могла - протекать где-то близ Цюриха,  о  местечке  в
итальянских Альпах под названием Шамполюк, где, правда, нет никакой реки.  И
все же Тиг продолжал разбираться.
   А Витторио тем временем выяснял, что могло бы сделать для него  МИ-6.  Он
свободно   говорил   по-итальянски   и   по-английски,   достаточно   хорошо
по-французски  и  по-немецки;  знал  не  понаслышке  о  деятельности  многих
крупнейших  европейских  промышленных  компаний  -  ведь   ему   приходилось
участвовать в переговорах с ведущими финансистами Европы. Безусловно, что-то
должно было найтись.
   Тиг пообещал оказать содействие. Вчера он сказал, что позвонит сегодня  в
четыре тридцать - может быть, что-то найдется. И вот ровно в половине пятого
Тиг позвонил: у него на  руках  было  "предписание"  для  Витторио.  Значит,
что-то нашлось. Фонтини-Кристи размышлял, что бы это могло  быть,  и  с  чем
связана необходимость внезапного отъезда в Шотландию.
   .. - Вы давно меня ждете? - Джейн Холкрофт неожиданно появилась перед ним
из глубины полутемного бара.
   - Ох, простите! - Витторио и в самом деле был сконфужен: и как это он  не
увидел ее, а ведь смотрел прямо на дверь! - Нет, не очень.
   - Вы витали где-то далеко-далеко. Смотрели прямо на меня, а когда  я  вам
улыбнулась, поморщились. Надеюсь, это ничего не означает?
   - Боже, конечно, нет! Но вы правы. Я был далеко. В Шотландии.
   - Не понимаю...
   - Расскажу за ужином. Все, что знаю. Правда, это не много.
   Метрдотель отвел их к столику, и они заказали аперитив.
   - Я говорил вам про Тига. - Он зажег спичку, дал ей прикурить  и  закурил
сам.
   - Да. Человек из разведки. Вы рассказывали о нем довольно  скупо.  Только
то, что он, кажется, хороший парень, который задает слишком много вопросов.
   - Ему пришлось. Тут дело в моей семье. -  Он  не  рассказывал  Джейн  про
поезд из Салоник - не считал нужным.  -  Я  несколько  недель  надоедал  ему
просьбами найти мне работу.
   - В области разведки?
   - В любой области. Он самая подходящая фигура для такой просьбы, так  как
имеет связи. Мы сошлись на том, что мой опыт и моя квалификация  могут  быть
полезны.
   - И что же вы будете делать?
   - Не знаю. Что бы там ни было, я начинаю работать в Шотландии.
   Подошел официант с напитками. Витторио поблагодарил его, заметив на  себе
пристальный взгляд Джейн.
   - В Шотландии расположены тренировочные лагеря, -  сказала  она  тихо.  -
Некоторые из них сверхтайные. Они засекречены и надежно охраняются.
   Витторио улыбнулся:
   - Ну, лишняя секретность не повредит.
   Джейн улыбнулась ему в ответ - ее глаза  объяснили  все.  На  словах  она
сказала не много.
   - Там очень сложная система противовоздушной обороны. Весь район разделен
на секторы. С  воздуха  туда  практически  невозможно  проникнуть.  Особенно
одномоторным легким самолетам.
   - Как же я мог забыть! Менеджер "Савоя" предупреждал,  что  вы  серьезные
люди...
   - И к тому же изучаем все существующие системы обороны. В том числе и те,
которые находятся еще в стадии разработки.  В  каждом  секторе  эти  системы
сильно отличаются. Когда вы улетаете?
   - Завтра.
   - Ясно. Надолго?
   - Не знаю.
   - Ну конечно, вы же сказали.
   - Я должен сегодня вечером встретиться  с  Тигом.  После  ужина,  но  нам
некуда торопиться. Я встречаюсь с ним около половины одиннадцатого. Полагаю,
тогда я буду знать больше.
   Джейн некоторое время молчала. Потом посмотрела ему прямо в глаза.
   - Когда закончится ваша встреча с Тигом, вы придете ко мне? Ко мне домой?
Ответьте, как можете.
   - Да. Приду.
   - Все равно в какое время. - Она положила руку на его ладонь. -  Я  хочу,
чтобы мы были вместе.
   - Я тоже.
   Бригадный генерал Алек Тиг снял фуражку и  шинель  и  бросил  на  кресло.
Расстегнул воротничок и распустил галстук. Потом тяжело опустил грузное тело
на мягкую  кушетку  и  с  облегчением  вздохнул.  Он  усмехнулся,  глядя  на
Фонтини-Кристи, который стоял перед креслом напротив, молитвенно сжав руки.
   - Поскольку я занимался этим делом с семи  утра,  полагаю,  что  заслужил
стаканчик чего-нибудь покрепче. Лучше всего чистое виски.
   - Сию минуту! - Витторио подошел к небольшому бару у стены, налил виски в
два стакана и вернулся к генералу.
   - Миссис Спейн в высшей степени привлекательная женщина, - сказал Тиг.  -
И вы совершенно правы: она предпочитает  свою  девичью  фамилию.  В  списках
министерства военно-воздушного флота "Спейн" значится  в  скобках.  Она  там
фигурирует как "летный офицер Холкрофт".
   - Летный офицер? -  Это  почему-то  показалось  Витторио  забавным.  -  Я
никогда не думал о ней как о военнослужащей.
   - Я вас понимаю. - Тиг быстро осушил стакан и поставил его на  журнальный
столик. Витторио жестом предложил повторить. - Нет, спасибо. Теперь нам надо
серьезно поговорить.
   Сотрудник разведки посмотрел на часы. Интересно, Тиг заранее запланировал
себе тридцать секунд для светской беседы? - подумал Фонтини-Кристи.
   - Что в Шотландии?
   - Там вы проведете  месяц  или  около  того.  Если  согласитесь  на  наши
условия. Боюсь только, что жалованье не совсем то, к которому вы привыкли. -
Тиг опять усмехнулся. - Откровенно говоря, мы произвольно установили для вас
жалованье капитана. Я не помню, сколько это точно.
   - Жалованье меня не интересует. Но почему вы говорите, что  у  меня  есть
выбор: ведь мое предписание уже пришло. Не понимаю.
   - Я вас не неволю. Вы  можете  отказаться,  и  я  аннулирую  предписание.
Только и всего. Однако, чтобы сэкономить время, я сначала совершил  покупку.
Честно говоря, просто, чтобы убедиться, что она возможна.
   - Отлично. Итак, о чем речь?
   - Тут быстро не ответишь. Если ответишь вообще. Видите ли, многое зависит
от вас.
   - От меня?
   - Да. Обстоятельства вашего бегства из Италии были достаточно необычны  -
мы это прекрасно понимаем. Но вы не единственный беженец с континента. У нас
таких десятки. Я не говорю о евреях или большевиках - их тысячи. Я говорю  о
людях  вроде  вас.  Бизнесмены,  профессионалы  высокого   класса,   ученые,
инженеры, университетские преподаватели, которые по тем или иным причинам  -
нам хотелось бы думать, что по моральным  соображениям,  -  не  могли  более
оставаться у себя на родине. С ними мы и собираемся работать.
   - Я не понимаю. Где работать?
   - В Шотландии. Сорок или пятьдесят беженцев с  континента  -  все  они  в
недавнем прошлом весьма преуспевающие люди, которым нужен толковый... м-м...
начальник, командир, лидер.
   - И вы полагаете, что я для этого подхожу?
   - Чем больше я думаю, тем больше в этом  убеждаюсь.  У  вас  есть,  я  бы
сказал, все данные. Вы  вращались  в  финансовых  кругах,  владеете  многими
языками. Кроме того, вы бизнесмен, объездили всю Европу.  Господи,  дружище,
да ведь  концерн  "Фонтини-Кристи"  -  это  такая  махина!  И  вы  были  там
управляющим директором! Вам надо  приспособиться  к  новым  обстоятельствам.
Делайте то, что с таким блеском делали все эти годы. Только  с  иной,  прямо
противоположной целью. Все разваливайте.
   - То есть как это?
   Бригадный генерал торопливо продолжал:
   - В Шотландии у нас собраны люди,  которые  занимали  различные  посты  в
крупнейших городах Европы. Из одного всегда вытекает другое, не так ли?
   - На это вы и рассчитываете, да? Что-то мы оба задаем друг другу вопросы.
   Тиг подался вперед, внезапно посерьезнев.
   - Время горячее и сложное. Сейчас больше вопросов, чем ответов.  Но  один
ответ все время был перед глазами, только мы его  не  замечали.  Мы  обучали
всех этих людей не тому! То есть мы и сами не знали,  чему  и  для  чего  их
обучаем - вроде бы для подпольной связи, для обычной передачи информации, но
все это  было  как-то  очень  неопределенно.  Оказывается,  есть  иной  ход,
чертовски остроумный, я бы сказал. Цель заключается вот в  чем:  заслать  их
обратно, чтобы они создали полнейшую неразбериху на рынке! Речь  идет  не  о
практическом саботаже - у нас для этого достаточно людей,  -  а  о  создании
бюрократического беспорядка. Пусть они работают в своих прежних  должностях.
Но пусть бухгалтерия постоянно ошибается, счета составляются  не  правильно,
пусть сроки поставок грузов срываются, пусть на заводах и фабриках воцарится
полнейший хаос: нам требуется сокрушительный развал любой ценой!
   Тиг воодушевился, и его энтузиазм передался Витторио.  Он  чуть  было  не
забыл о своем первом вопросе:
   - Но почему мне необходимо уезжать завтра утром?
   - Если начистоту, то я их предупредил, что могу  потерять  вас  в  случае
дальнейших проволочек.
   - Дальнейших? Но почему? Я же нахожусь в стране всего каких-то...
   - Потому что, - прервал его Тиг, - только пять человек  в  Англии  знают,
зачем мы  вывезли  вас  с  континента.  То,  что  вы  не  обладаете  никакой
информацией о поезде из Салоник, повергло их в ужас. Они сделали чрезвычайно
рискованную ставку в этой игре и проиграли. То, что вы мне рассказали, - это
все пустое: наши агенты в Цюрихе, Берне, Триесте, Монфальконе...  не  смогли
ничего обнаружить. Поэтому я придумал иное  объяснение  операции  по  вашему
спасению. И тем самым уберег несколько голов от неминуемой кары.  Я  доложил
наверх, что эта новая операция - целиком ваша идея. И там на это купились! В
конце концов, вы ведь Фонтини-Кристи... Ну что - согласны?
   Витторио усмехнулся:
   - "Развал любой ценой"! Сей  девиз  вряд  ли  имел  прецедент  в  мировой
истории. Да, я вижу массу возможностей. Насколько их можно  будет  воплотить
на практике - или это все гладко лишь в теории,  -  надо  проверить.  Да,  я
согласен.
   Тиг хитро улыбнулся:
   - Есть еще одна мелочь. Ваше имя...
   - Виктор Фонтин? - Джейн засмеялась. Они сидели на кушетке в ее  квартире
в Кенсингтоне, согретые жаром пылающих  в  камине  поленьев.  -  Ох  уж  это
британское нахальство! Они сделали вас своим вассалом!
   - И произвели в  офицеры!  -  усмехнулся  капитан  Виктор  Фонтин,  вынув
конверт и бросив его  на  кофейный  столик.  -  Тиг  занятный  малый.  Прямо
секретный агент из кинобоевика. "Надо придумать для вас имя, которое,  легко
запоминается. Которое можно использовать  в  шифрованных  депешах".  У  меня
глаза загорелись. Мне ведь собирались дать  кодовое  имя  -  что-то,  как  я
думал, очень эффектное. Название драгоценного камня,  например,  с  номером.
Или название животного. Вместо этого они просто изменили на английский манер
мое собственное имя и  успокоились.  -  Витторио  рассмеялся.  -  Я  к  нему
привыкну. Это же не на всю жизнь.
   - Не знаю, привыкну ли я. Но попробую. Честно говоря, это понижение.
   - Мы все должны идти  на  жертвы.  А  верно  ли  мое  предположение,  что
"капитан" выше, чем "летный офицер"?
   - "Летный  офицер"  не  имеет  ни  малейшего  желания  отдавать  приказы.
По-моему, мы с вами плохие вояки. А что с Шотландией?
   Он пересказал ей беседу, не вдаваясь в подробности. Рассказывая, он видел
и чувствовал, что ее необыкновенные голубые глаза  внимательно  изучают  его
лицо. Она знала, что он что-то скрывает от нее или может  скрывать.  На  ней
был свободный халат бледно-желтого цвета, который  оттенял  темно-каштановые
волосы и  подчеркивал  голубизну  глаз.  Между  широкими  отворотами  халата
виднелась белая ночная рубашка, и Витторио понял:  Джейн  хочет,  чтобы  ему
захотелось к ней прикоснуться.
   Как же с ней спокойно и просто,  подумал  Витторио.  В  ее  поведении  не
чувствовалось ни назойливости, ни умелого кокетства. В  какой-то  момент  во
время своего монолога он тронул ее за плечо;  она  медленно,  мягко  подняла
руку и стала ласкать его пальцы. Потом положила  ладонь  себе  на  колено  и
накрыла сверху своей.
   - Вот что мы имеем: "развал любой ценой, где только возможно".
   Джейн молчала, не сводя с него  пытливого  взгляда,  затем,  улыбнувшись,
заметила:
   - Отлично придумано. Тиг прав: возможностей масса. Сколько вы пробудете в
Шотландии, он не сказал?
   - Ничего конкретного:  "несколько  недель".  -  Витторио  убрал  руку  и,
естественно и легко обняв Джейн за плечи, притянул к  себе.  Она  склонилась
ему на грудь, он поцеловал ее мягкие волосы. Джейн отстранилась и посмотрела
на него - в ее глазах все еще стоял вопрос. Губы ее разомкнулись, она  взяла
руку Витторио, легким  и  совершенно  естественным  движением  положила  его
ладонь себе на грудь. Они поцеловались, и  Джейн  застонала,  вбирая  губами
влагу его поцелуя.
   - Как долго тебя не было, - прошептала она.
   - Ты такая милая, - сказал он, гладя ее мягкие волосы, целуя глаза.
   - Ах, если бы тебе не надо было уезжать! Я не хочу с тобой расставаться.
   Они стояли перед маленькой кушеткой. Джейн помогала ему снять пиджак и на
мгновение прижалась лицом к его груди. Они снова поцеловались, обнимая  друг
друга, - сначала легко и нежно, потом  все  крепче  и  с  большей  страстью.
Витторио положил ладони ей на плечи и отстранил от себя.  Глаза  Джейн  были
устремлены на него, и он произнес, глядя в эти голубые глаза:
   - Я буду ужасно скучать по тебе! Ты столько мне дала.
   - А ты дал мне то, что я боялась обрести, - ответила она  и  нежно,  тихо
улыбнулась. - Точнее, боялась искать. Боже, я была словно замороженная!
   Джейн взяла его за руку, и они пошли в спальню.  На  тумбочке  у  кровати
горел светильник из слоновой кости, его  желтовато-белое  сияние  играло  на
ярко-голубых обоях и на  простой,  цвета  слоновой  кости  мебели.  Шелковое
покрывало на кровати тоже было светло-голубого цвета  с  изящным  узором  из
цветов. Спальня тихая, покойная, милая, как и сама Джейн.
   - Это очень сокровенная  комната.  И  очень  теплая,  -  сказал  Фонтини,
пораженный простой красотой интерьера. - Это  удивительная  комната,  потому
что она твоя и ты ее любишь. Я говорю глупости?
   - Ты говоришь как истинный итальянец! - тихо ответила она, улыбаясь, -  в
ее голубых глазах были любовь и зов. - И сокровенное и теплое - для тебя.  Я
хочу, чтобы ты их со мной разделил.
   Она подошла к кровати с  одной  стороны,  он  -  с  другой.  Взявшись  за
шелковое  покрывало,  они  сложили  его,  и  их  руки  соприкоснулись.   Они
посмотрели друг на друга. Джейн обошла кровать и  приблизилась  к  нему.  На
ходу она расстегнула рубашку и развязала пояс халата. Легкая ткань упала,  и
из-под  складок  шелка  показались  ее  полные  округлые  груди  с  розовыми
напряженными сосками.
   Он принял ее в свои объятия, ища ее губы влажными от возбуждения  губами.
Джейн прижалась к нему  всем  телом.  Он  еще  никогда  не  испытывал  столь
неодолимого, всепоглощающего желания. Ее длинные  ноги  дрожали,  она  снова
прижалась к нему. Полураскрытыми губами нашла его губы и тихо  застонала  от
сладостного наслаждения.
   - О Боже, возьми меня, Витторио. Скорее, скорее, любимый.

***

   На столе у Алека Тига зазвонил телефон. Он взглянул  на  часы  на  стене,
потом на свои наручные. Без десяти час ночи. Он снял трубку:
   - Тиг слушает.
   - Рейнолдс из группы внешнего наблюдения. Мы получили донесение.  Он  все
еще в Кенсингтоне на квартире у Холкрофт. Полагаем,  он  останется  там:  на
ночь.
   - Хорошо! Мы не выбиваемся из расписания. Все идет по плану.
   - Было бы неплохо узнать,  о  чем  они  там  говорят.  Мы  могли  бы  это
обеспечить, сэр.
   -  Нет  необходимости,  Рейнолдс.  Утренней  смене   оставьте   следующую
инструкцию: связаться с Паркхерстом в министерстве военно-воздушного  флота.
За летным офицером Холкрофт следует продолжать наблюдение, в том числе и  во
время  ее  инспекционной  поездки  на   лох-торридонские   станции   раннего
оповещения в Шотландии, если эту поездку возможно устроить без лишнего шума.
А теперь я ложусь спать. Спокойной ночи.

Глава 8

   Лох-Торридон  располагался  к  западу  от  северо-западных   взгорий   на
побережье узкого пролива, разделяющего материк и Гебридский архипелаг. Бухта
здесь была испещрена глубокими ущельями, по дну которых текли реки,  берущие
начало высоко в горах; вода в них была ледяная, кристально  чистая  и  часто
собиралась в небольшие заводи. Военный городок находился между берегом  моря
и  горами.  Место  было  суровое.  Отрезанное  от  всего  мира,  неуязвимое,
охраняемое вооруженными патрулями с собаками. В шести милях к северо-востоку
располагалась деревенька с единственной  асфальтированной  улицей,  которая,
пробежав мимо нескольких магазинчиков, на окраине превращалась в проселок.
   Горы были высокие, с кручами и обрывами, поросшими  мощными  деревьями  и
густым  кустарником.  Здесь  беженцы  с  континента  и   проходили   суровую
физическую подготовку. Подготовка шла медленно и трудно. Сюда отправляли  не
солдат, а бизнесменов, преподавателей, инженеров, не привыкших к  физическим
нагрузкам.
   Всех их объединяла ненависть  к  нацистам.  Двадцать  два  курсанта  были
выходцами из  Австрии  и  Германии,  кроме  них  -  восемь  поляков,  девять
голландцев, семь бельгийцев, четыре итальянца и  три  грека.  Пятьдесят  три
некогда весьма респектабельных гражданина, которые  несколько  месяцев  тому
назад сделали свой жизненный выбор.
   Они знали, что когда-нибудь их вновь отправят на родину. Но, как  заметил
Тиг, это была абстрактная цель.  И  подобное  неопределенное,  по  видимости
незаметное участие в борьбе было неприемлемо для беженцев; обитатели четырех
казарм, расположенных в центре городка, начинали роптать. По мере  того  как
радио с пугающей частотой сообщало о новых и  новых  победах  немцев,  росло
разочарование.