как  осуществить
задуманное, но знал, что сделает.
   Надо добраться до Шамполюка. Убийца разгуливает на свободе! И этот убийца
- его брат-близнец.
   Где-то в гигантском муравейнике миланского аэропорта  обязательно  должен
быть свободный самолетик и пилот. Или хотя бы кто-то, кто мог бы помочь  ему
нанять их - за любую цену.
   Он гнал вовсю, опустив боковые стекла. Ветер гулял по салону  автомобиля.
Это помогало ему владеть собой, помогало не думать, ибо мысли причиняли  ему
страдания.
   - На окраине Шамполюка есть небольшое летное поле, им пользуются  богатые
туристы, у которых есть личные самолеты, - сказал небритый  пилот,  которого
разбудил и вызвал в аэропорт клерк из ночной смены авиакомпании  "Алиталия".
- Но в такое время суток он закрыт.
   - Вы можете меня доставить туда?
   - Вообще-то это недалеко, но грунт там отвратительный.
   - Но вы можете?
   - Мне хватит горючего, чтобы вернуться, если не смогу. Но решать не  вам,
а мне. И я вам не верну ни лиры - ясно?
   - Плевать!
   Пилот обратился к клерку "Алиталии". Он  заговорил  вдруг  важно,  веско,
явно ради человека, пообещавшего ему заплатить немалые деньги за этот полет.
   - Запроси прогноз погоды. Церматт, южная  станция,  направление  два,  от
восьмидесяти до девяноста пяти градусов из Милана. Мне нужен радарный фронт.
   Клерк недовольно поморщился.
   - Вам заплатят, - коротко сказал Адриан. Клерк  снял  трубку  с  красного
телефона.
   - Диспетчерскую! - официальным тоном попросил он.
   Совершить посадку близ Шамполюка оказалось  не  так  сложно,  как  уверял
Адриана пилот. Но аэродром и вправду был закрыт: радиосвязь отсутствовала, в
окнах   диспетчерской   башни   свет   не   горел.    Однако    единственная
взлетно-посадочная полоса  была  размечена:  вдоль  восточного  и  западного
периметра мерцали сигнальные огни.
   Адриан пересек летное поле и направился к зданию  с  освещенными  окнами.
Это была полукруглая металлическая раковина пятидесяти футов в длину и футов
двадцать пять в высоту. Ангар для частных самолетов. Дверь открылась,  и  на
траву пролился яркий свет из помещения. В дверном проеме вырос силуэт  парня
в комбинезоне. Он чуть подался вперед,  всматриваясь  во  тьму,  потом  едва
слышно зевнул.
   - Вы говорите по-английски? - спросил  Фонтин.  Он  говорил  -  нехотя  и
плохо, но понять его было можно.  И  сообщил  Адриану  то,  что  тот  ожидал
услышать. Сейчас четыре часа утра, и  все  в  округе  закрыто.  Что  это  за
сумасшедший пилот, который решился прилететь сюда в такой час? Может,  стоит
вызвать полицию?
   Фонтин достал из бумажника несколько крупных банкнот, держа их на  свету.
Сторож уставился на деньги. Сумма, вероятно, превосходила месячное жалованье
сердитого человека.
   - Я совершил очень длительное путешествие, чтобы разыскать кое-кого. Я не
сделал ничего противозаконного  -  только  нанял  в  Милане  самолет,  и  он
доставил меня сюда. Для полиции я не представляю интереса, но мне необходимо
найти того, кого я ищу. Мне нужна машина и маршрут.
   - А вы не преступник? Прилететь в такое время...
   - Не преступник, - прервал его Адриан, сдерживая  нетерпение  и  стараясь
говорить  как  можно  спокойнее.  -  Я  юрист.   Awocato,   -   добавил   он
по-итальянски.
   - Awocato? - уважительно переспросил сторож.
   - Мне нужно найти дом Альфредо Гольдони.
   - Это безногого, что ли?
   - Я не знаю. Мне известно только его имя.
   Он  получил  старенький  "фиат"  с   драной   обивкой   на   сиденьях   и
потрескавшимися стеклами. Дом Гольдони находится в восьми - десяти милях  от
городка - так сказал ему сторож. Ехать надо на запад. Он нарисовал план,  по
которому легко было ориентироваться.
   При свете фар Адриан увидел металлический забор, а  за  забором  во  тьме
различил силуэт дома.
   Внутри горел тусклый  свет,  который  освещал  ниспадающие  ветви  сосен,
высящихся перед фасадом старого здания у дороги.
   Адриан снял ногу с педали акселератора, решая, не стоит  ли  остановиться
здесь и пройти остаток пути пешком. Странно только, что  без  четверти  пять
утра в доме горит свет - этого он не ожидал...
   Он увидел столбы с  телефонными  проводами.  Может  быть,  ночной  сторож
аэродрома позвонил Гольдони и предупредил его о неожиданном госте?  Или  все
фермеры в этих местах обычно встают в столь ранний час?
   Он решил подъехать к дому. Если сторож позвонил или если в доме  Гольдони
уже начинался рабочий день, автомобиль может оказаться куда  менее  пугающей
неожиданностью, нежели тихо подкравшийся к дому незнакомец.
   Адриан свернул на подъездную аллею, миновав высокие сосны,  и  затормозил
около дома. Аллея тянулась дальше, мимо дома, и упиралась  в  амбар.  Сквозь
распахнутые ворота, при свете фар своего  "фиата",  он  увидел  сваленные  в
амбаре инструменты. Он вылез из машины, прошел  под  зашторенными  окнами  и
приблизился к двери. Это была типичная дверь деревенского дома -  толстая  и
широкая, верхняя часть  была  отделена  от  нижней:  такая  дверь  позволяла
освежающему летнему ветерку врываться в  дом  и  в  то  же  время  ограждала
обитателей от полевых зверьков. В центре висел тяжелый  медный  молоток.  Он
постучал.
   И стал ждать. Никто не ответил. В доме было тихо. Он постучал  снова,  на
этот  раз  громче,   делая   более   длинные   промежутки   между   громкими
металлическими ударами.
   За дверью раздался какой-то звук. Неясный, короткий.  Словно  прошелестел
лист бумаги или ткани, словно рука провела по одежде. Что?
   - Пожалуйста! - крикнул он. - Меня зовут Фонтин. Вы знали  моего  отца  и
его отца. Из  Милана.  Из  Кампо-ди-Фьори.  Пожалуйста,  мне  нужно  с  вами
поговорить. Я не причиню вам зла. Тишина, ни звука.
   Он вернулся на лужайку и подошел к освещенному окну. Прижал лицо к стеклу
и попытался рассмотреть комнату сквозь тонкие белые занавески. Но ему мешали
складки.  А  толстое  стекло  альпийских  окон  искажало  смутные  очертания
предметов внутри.
   Но потом, когда глаза уже могли различить что-то сквозь стекло, он увидел
- и на мгновение ему почудилось, что во второй раз  за  сегодняшнюю  ужасную
ночь он вот-вот лишится рассудка.
   В дальнем левом углу  комнаты  он  разглядел  фигуру  безногого  мужчины,
мелкими, конвульсивными рывками продвигавшегося по полу. Изуродованное  тело
выше талии было огромным, мощным. Рубаха доходила ему  до  коротких  толстых
культяпок - остатки ног были облачены в белые трусы. Безногий!
   Альфредо Гольдони. Адриан смотрел, как Гольд они перебрался в темный угол
комнаты. В руках он держал какой-то продолговатый предмет, сжимая  его  так,
как  тонущий  держит  спасательный  круг   в   бурном   океане.   Это   была
короткоствольная винтовка. Зачем?
   - Гольдони! Прошу вас! - закричал Фонтин  в  окно.  -  Мне  надо  с  вами
поговорить. Если вам позвонил сторож, он должен был вам сказать!
   Грохнул громоподобный выстрел: стекло  разлетелось  вдребезги  и  осколки
посыпались на Адриана, впиваясь в кожу, дождевик и пиджак. В  последний  миг
он успел увидеть, как поднялся черный ствол винтовки, и метнуться в сторону,
прикрыв лицо. Тысячи мельчайших  осколков  впились  в  руку,  точно  ледяные
иголочки. Если бы не толстый  свитер,  купленный  в  Милане,  он  бы  сейчас
истекал кровью. Тем не менее, рука и шея кровоточили.
   Сквозь пороховой дым и звон разбитого  стекла  он  услышал  металлический
щелчок  затвора  винтовки:  Гольдони   перезарядил   оружие.   Адриан   сел,
прислонившись спиной к фундаменту.  Он  ощупал  руку  и  вытащил,  несколько
осколков, засевших в коже. Он чувствовал, как по шее текут струйки крови.
   Он сидел, тяжело дыша. Потом помолился  про  себя  и  снова  крикнул.  Но
Гольдони едва ли мог вести переговоры из своего угла. Оба они были узниками,
один из которых намеревался пристрелить второго,  остановленного  невидимой,
непреодолимой стеной.
   - Послушайте меня! Я не знаю, что вам обо  мне  наговорили,  но  это  все
ложь. Я вам не враг!
   - Зверь! - заревел Гольдони из дома. - Я тебя прикончу.
   - Но почему. Бога ради, скажите? Я же не хочу причинить вам зла!
   - Потому что ты  Фонтини-Кристи!  Убийца  женщин!  Истязатель  детей!  Ты
мерзавец! Зверь!
   Он опоздал. О Боже! Он все же  опоздал:  Убийца  добрался  до  Шамполюка,
опередив его.
   Но убийца все еще на свободе. И значит, все еще остается шанс.
   - Повторяю, Гольдони! - сказал он спокойно. - Я Фонтини-Кристи, но  я  не
тот, кого вам нужно убить. Я не убивал женщин и не истязал детей. Я знаю,  о
ком вы говорите, но этот человек - не я. Это  очень  просто.  Послушайте,  я
сейчас встану во весь рост перед окном. У меня нет оружия  -  и  никогда  не
было. Если вы мне не верите - стреляйте. У меня нет больше  времени  с  вами
препираться. И мне кажется, вам тоже следует поторопиться. Всем вам...
   Адриан уперся  окровавленной  ладонью  в  землю  и,  пошатываясь,  встал.
Медленно приблизился к разбитому окну.
   Альфредо Гольдони слабо крикнул ему:
   - Войдите и держите руки перед собой! Я пристрелю вас, если  вы  сделаете
шаг в сторону или остановитесь!
   Фонтин вышел из своего укрытия.  Безногий  направил  его  к  окну,  через
которое можно попасть в комнату: инвалид не рискнул предпринять  мучительные
усилия, чтобы открыть незнакомцу  дверь.  Когда  Адриан  вынырнул  из  тьмы,
Гольдони вскинул винтовку, изготовившись стрелять.
   - Тот самый - и все же не он... - прошептал он.
   - Он мой брат, - тихо ответил Адриан. - И я должен его остановить.
   Гольдони молча смотрел на него. Наконец, не  отрывая  от  него  глаз,  он
опустил винтовку и положил ее рядом на пол.
   - Помогите мне сесть в мое кресло, - попросил он.
   Адриан, голый до пояса, сидел перед безногим на корточках спиной к  нему.
Изувеченный старик вытащил засевшие  осколки  стекла  и  смазал  раны  едкой
спиртовой настойкой; она щипала, но кровотечение остановила.
   - В горах кровь большая ценность. В наших местах  этот  раствор  называют
"лаймен". Это лучше, чем порошок. Вряд ли врачи одобрили бы такое  средство,
но оно помогает. Наденьте рубашку.
   - Спасибо. - Адриан встал и надел рубашку. О том, что  должно  было  быть
сказано,  они  обменялись  двумя  словами.  Практичный,  как  все  альпийцы,
Гольдони велел Адриану  снять  одежду:  от  раненого,  которому  не  оказали
помощь, толку нет. Роль сельского лекаря, однако, не уменьшила ни его  боль,
ни его гнев.
   - Это исчадие ада! - говорил старик, пока Фонтин застегивал рубашку.
   - Он не в себе, хотя я понимаю, что вам от  этого  не  легче,  -  отвечал
Адриан. - Он ищет одну вещь. Ларец, спрятанный где-то  поблизости  в  горах.
Его привез сюда много лет назад, еще до войны, мой дед.
   - Нам это известно. Мы знали, что рано  или  поздно  за  ним  придут.  Но
больше нам ничего не известно. Мы даже не знаем,  где  искать  это  место  в
горах.
   Адриан не поверил безногому, но кто его знает...
   - Вы сказали: убийца женщин. Кого он убил?
   - Мою жену. Она исчезла.
   - Исчезла? Но почему вы решили, что он ее убил?
   - Он солгал. Он сказал, что она  побежала  по  дороге.  Что  он  стал  ее
преследовать, побежал за ней,  догнал  и  схватил  и  теперь  держит  где-то
взаперти в городке.
   - Может быть, так оно и есть.
   - Нет! Я не могу ходить, синьор. Моя жена не может бегать. У нее на ногах
вспухли вены. Она ходит по дому в больших башмаках. И эти башмаки стоят  вон
там!
   Адриан взглянул  туда,  куда  указал  Гольдони.  Пара  тяжелых  уродливых
башмаков аккуратно стояла около стула.
   -  Люди  иногда  делают  такие  вещи,  на  которые   они   в   нормальных
обстоятельствах не способны...
   - Весь пол в крови, - прервал его Гольдони, указывая на дверь. Голос  его
задрожал. - Человек, который называл себя  солдатом,  не  ранен.  Подойдите,
посмотрите сами!
   Фонтин подошел к раскрытой двери и заглянул в маленькую комнатку.  Стекла
книжных стеллажей были разбиты, осколки валялись на полу. Он подошел к шкафу
и,  сняв  с  полки  толстый  том,  раскрыл  его.  Четким  почерком  записаны
восхождения в горы. На корешках томов были проставлены даты - они начинались
раньше 1920 года. На полу у двери запеклась кровь.
   Он опоздал.
   Адриан быстро вернулся к старику.
   - Расскажите мне все, что случилось. Поскорее. Все!

***

   Эндрю все предусмотрел. Он обезвредил своих врагов, запугав их до смерти.
Майор из "Корпуса наблюдения" в одиночку захватил  пансионат  Капомонти.  Он
провел атаку  молниеносно,  четко,  обнаружив  Лефрака  и  членов  семейства
Капомонти и Гольдони в комнате на  втором  этаже,  где  они  проводили  свое
поспешно созванное совещание.
   Дверь распахнулась настежь, и перепуганного  портье  втолкнули  внутрь  с
такой силой, что он рухнул на пол. Эндрю ворвался в  комнату,  захлопнул  за
собой дверь и, прежде чем присутствующие поняли, что  происходит,  навел  на
них "беретту".
   Затем майор изложил свои  требования.  Первое  -  старый  регистрационный
журнал, в котором сохранилась запись о  путешествии  в  горы  пятьдесят  лет
назад. И карты местности. Точные мелкомасштабные карты, которыми  пользуются
альпинисты, уходящие в горы близ Шамполюка. Второе - помощь Лефрака или  его
восемнадцатилетнего внука, который должен провести Фонтина в горы. Третье  -
внучка в качестве второй  заложницы.  Отец  девочки  обезумел  от  ярости  и
бросился на вооруженного незнакомца. Но  солдат  знал  свое  дело  и  одолел
нападающего без единого выстрела.
   Старику Лефраку было приказано открыть дверь и вызвать снизу служанку. Та
принесла соответствующую одежду, и дети оделись  под  дулом  пистолета.  Вот
тогда-то исчадие ада и сообщило Гольдони, что его жена сидит  под  замком  в
городке.  А  ему  было  приказано  возвращаться  домой  и   ждать   там,   а
шофера-племянника отправить прочь. Если он попытается связаться с  полицией,
то больше не увидит свою жену.
   - Но почему? - спросил Адриан. - Почему он так поступил? Зачем  он  велел
вам вернуться сюда?
   - Он нас разделил. Моя  сестра  с  племянником  вернулись  домой  на  виа
Сестина. Лефрак с сыном остались в пансионате. Ведь если бы мы были  вместе,
мы могли бы подбодрить друг друга.  А  порознь  мы  испуганы  и  беспомощны.
Трудно забыть пистолет,  нацеленный  в  голову  ребенка.  Он  знает,  что  в
одиночку мы ничего не сможем сделать. Нам остается только ждать.
   Адриан закрыл глаза.
   - Боже! - прошептал он.
   - Этот солдат - большой специалист!  -  тихо  произнес  Гольдони,  в  нем
клокотала ненависть.
   Фонтин взглянул на него. Я бежал со стадом, в середине стада, но теперь я
выбрался к краю и сверну в сторону, подумал он.
   - Почему вы в меня стреляли? Если вы решили, что это он, зачем же вы  так
рисковали? Не зная еще, что он сделал.
   - Я увидел за окном ваше лицо. Я хотел вас ослепить, а не убить.  Мертвый
ведь не скажет, куда он дел мою жену  или  тело  моей  жены.  Или  детей.  Я
хороший стрелок. Я целился выше головы.
   Фонтин подошел к стулу, на который  бросил  свой  пиджак,  и  вытащил  из
кармана ксерокопию.
   - Вы, наверное, читали тот журнал. Не помните, что там было написано?
   - Вам нельзя его преследовать. Он вас убьет.
   - Вы не можете припомнить?
   - Они шли два дня и двигались очень запутанными тропами... Он может  быть
сейчас где угодно. Он сужает район поисков. Он бредет вслепую. Если  он  вас
заметит, то убьет детей.
   - Он меня не заметит, если я доберусь туда первым! Если я  буду  его  там
дожидаться. - Адриан развернул сложенные листки бумаги.
   - Мне это уже читали. Там нет ничего, что могло бы вам помочь.
   - Должно быть! Здесь сказано все, что нужно знать.
   - Вы ошибаетесь, - сказал Гольдони, и Адриан понял, что Гольдони на  этот
раз не лжет. - Я попытался его в этом убедить, но он не  стал  слушать.  Ваш
дед все очень хорошо  подготовил,  но  не  учел,  что  люди  могут  внезапно
умереть, их может подвести здоровье...
   Фонтин оторвал взгляд от страниц. В глазах старика была беспомощность.  В
горах бродил убийца, а он беспомощен. Безусловно, одна  смерть  повлечет  за
собой другую смерть. Ибо, несомненно, его жена погибла.
   - Что же он подготовил? - тихо спросил Адриан.
   - Я вам скажу. Вы не то что ваш брат. Мы хранили эту тайну тридцать  пять
лет. Лефрак, Капомонти и мы. И еще один человек. К нам он не имеет отношения
-  и  он  умер  так  внезапно,  что   не   успел   сделать   соответствующие
распоряжения...
   - Кто?
   - Торговец по фамилии Ляйнкраус. Мы с ним не были близко знакомы.
   - Расскажите.
   -  Мы  все  эти  годы  ждали,  что  к   нам   придет   человек,   потомок
Фонтини-Кристи... - начал безногий.
   Они - Капомонти, Гольдони, Лефрак - полагали, что к ним  придет  человек,
придет  с  мирными  намерениями.  Он  будет  разыскивать   железный   ларец,
спрятанный в горах. Этот человек должен был  знать  о  путешествии  в  горы,
которое много лет назад предприняли отец с сыном, и он должен был знать, что
в регистрационном журнале Гольдони это путешествие описано - это  знали  все
те, кто нанимал Гольдони своими проводниками. И поскольку восхождение в горы
заняло два дня, за. которые отец с сыном и  проводник  покрыли  значительное
расстояние, пришелец должен был назвать  точное  место,  откуда  путешествие
началось - у железной дороги, неподалеку от  вырубки,  называвшейся  некогда
"Ошибка охотников".  Лет  сорок  назад  вырубку  забросили,  и  она  заросла
деревьями и кустарником -  это  произошло  задолго  до  того,  как  в  горах
спрятали тот ларец, но вырубка существовала, когда отец с сыном  предприняли
свое восхождение в горы летом 1920 года.
   - Мне казалось, эти вырубки назывались по названию...
   - Птиц?
   - Да.
   - Большинство, но не все. Солдат спрашивал, нет ли поблизости вырубки,  в
названии которой есть слово "ястреб". Но в горах близ Шамполюка  не  водятся
ястребы.
   - Картина на стене, - задумчиво произнес Адриан, скорее самому себе,  чем
альпийцу.
   - Как?
   - Мой отец вспоминал, что  в  Кампо-ди-Фьори  висела  картина  со  сценой
охоты. Он считал, что эта картина что-то обозначает.
   - Солдат не говорил про нее. И не объяснил,  зачем  ему  эта  информация,
сказал только, что должен ее получить.  Он  ничего  не  говорил  про  поиски
клада. Про журналы. И почему ему так важно  отыскать  старую  вырубку  около
железнодорожного полотна. Он что-то  скрывал.  И  совершенно  очевидно,  что
пришел к нам не  с  миром...  Солдат,  который  угрожает  оружием  безногому
калеке, коварен. Я ему не поверил.
   Все, что натворил тут его брат, никак не вязалось с  воспоминаниями  этих
людей о семействе Фонтини-Кристи. Все решилось бы очень просто, если  бы  он
был с ними откровенен, если бы он пришел с миром. Но майору это оказалось не
под силу. Он всегда воевал со всеми...
   - Значит, в районе той заброшенной  вырубки  -  "Ошибки  охотников"  -  и
находится место захоронения ларца?
   - По-видимому, так. Есть там несколько  старых  троп,  которые  ведут  от
железной дороги к высокогорьям. Но какая тропа? Какая вершина? Мы  этого  не
знаем.
   - Но в журнале это место должно быть описано.
   - Если известно, где искать. Солдат не знает. Адриан задумался. Его  брат
объездил весь мир, ему  удавалось  обвести  вокруг  пальца  разведки  многих
стран.
   - Вы его недооцениваете.
   - Он не то, что мы. Он чужой в горах.
   -  Да,  -  задумчиво  произнес  Адриан.  -  Он  совсем  другой.  Куда  он
направился? Вот о чем сейчас надо подумать.
   - В какое-нибудь труднодоступное место. Далеко от исхоженных троп. Место,
куда редко доходили люди. Тут таких мест сколько угодно.
   - Но вы только что сказали, что он... сужает район поисков.
   - Что-что?
   - Нет, ничего. Я просто размышляю. Не важно. Понимаете, он знает, чего не
надо искать. Он знает, что ларец был очень тяжелым. Его надо было перевозить
с помощью механических  приспособлений.  Поэтому  он  начнет  свой  поиск