Через минут десять спустился вниз, хотел спросить охранника: видел ли
тот Ивина. Но охранника не  было.  За  стеклянной  загородкой  на  столе
лежала открытая книга, а ее читатель отсутствовал.
   На  улице  Виктору  пришлось  какое-то  время  побродить  в   поисках
телефона.
   Потом выяснилось, что нужен жетон, и пока он нашел газетный  киоск  с
жетонами, прошло еще минут пятнадцать. Наконец, закрывшись в  телефонной
будке, он набрал номер Ивина.
   "К сожалению, никого нет дома, -  сообщил  автоответчик.  -  Оставьте
ваше имя и номер телефона. Вам перезвонят".
   Виктор набрал номера двух других бывших киевлян, но  там  по-прежнему
не снимали трубки.
   Что-то подсказывало Виктору, что эти люди специально спрятались,  что
они не хотят с ним говорить. И, наверное, не только с ним, но  и  вообще
ни с кем.
   Так можно звонить каждый день с одинаковым результатом.
   Пока возвращался в гостиницу, Виктор успокоился. Решил снова  звонить
вечером, а если не дозвонится - то уже ночью или утром. Во всяком случае
у него есть время до завтрашнего вечера. Поезд  около  девяти,  так  что
почти все воскресенье в его распоряжении.
   Прилег отдохнуть и проснулся только к семи. Снова позвонил. Прослушал
сообщение автоответчика и длинные гудки других номеров.
   Поднялся в гостиничный буфет на третьем этаже. Съел салат из овощей и
бутерброд с салями, оставив взамен пятнадцать тысяч рублей.
   Ночью проснулся около трех  и,  набравшись  храбрости,  снова  набрал
номер Ивина. Тот же результат.
   К утру Виктор  смирился  с  очевидной  бесполезностью  этой  поездки.
Собрал сумку. Спустился с ней вниз.
   Подошел к администратору, достал из бумажника пятьсот двадцать тысяч.
   Объяснил сидевшей за столом  даме,  что  освобождает  номер  и  хочет
заплатить за сутки.
   Дама взяла деньги, потом посмотрела в свою тетрадь  и  возвратила  на
Виктора недоуменный взгляд. Протянула  обратно  четыреста  тысяч  и  его
паспорт.
   - У вас заплачено, - сказала она. -  Только  сто  двадцать  тысяч  за
регистрацию.
   - Как заплачено? - удивился Виктор.
   - Откуда я знаю как? Деньгами.
   - А кто заплатил?
   - Я только час назад смену приняла, так что не знаю, кто там  за  вас
заплатил... Вам что, хочется два раза платить?!
   Виктор отошел в сторону. Женщина все  еще  сверлила  его  недоуменным
взглядом.
   А он и сам был в недоумении. С одной  стороны,  это  было  похоже  на
ошибку, но ошибка эта, сэкономив ему  четыреста  тысяч  рублей,  сделала
кого-то беднее на эту же сумму. Оставалось только  надеяться,  что  тот,
кто ошибся, в результате не покончит с собой.
   Виктор улыбнулся. Другое объяснение ему в голову не приходило, ведь в
Москве он никого  не  знал,  никогда  здесь  до  этого  не  был  и  даже
встретиться ни с кем не смог.
   Он сходил на вокзал, оставил сумку  в  ячейке  автоматической  камеры
хранения. В вокзальном газетном  киоске  купил  еще  десяток  телефонных
жетонов и пошел бродить по Белокаменной, регулярно останавливаясь  перед
городскими таксофонами. Жетоны потихоньку таяли,  благодаря  включенному
автоответчику Ивина. Звонки двоим другим пока были бесплатными.
   Уставший, Виктор к  восьми  вечера  вернулся  на  вокзал.  С  нулевым
результатом, если не считать обеда в невзрачном кафе-стекляшке на старом
Арбате, стоимостью в половину сэкономленной на гостинице суммы.
   Виктор  накупил  в  дорогу  московских   газет,   выпил   вокзального
растворимого кофе. Забрал сумку из камеры хранения и поплелся потихоньку
на платформу, с которой должен был уходить его поезд.
   Поезд  только-только  подали.  Проводник  ближайшего  вагона  обтирал
тряпкой вертикальную ручку у двери.
   Вагон Виктора еще стоял  закрытым.  Виктор  опустил  сумку  у  ног  и
терпеливо ждал. Ему хотелось как можно скорее  покинуть  эту  платформу,
этот город.
   Оттолкнуться от него железными колесами поезда и  покатить  домой,  к
жене Ирине, к малышке, к  ночному  кухонному  окну  и  замершей  за  его
стеклом  неподвижностью  мира.  Настроение  было   плевое.   Жаль   было
потраченного времени, было  заранее  стыдно  за  бесполезность  поездки,
которую он сам придумал. Даже  перед  невидимым  Георгием  было  заранее
стыдно. Он, наверно, прочитает ему еще одну лекцию по мобильному. У него
неплохо получается. И попробуй  возрази  человеку,  которого  никогда  в
глаза не видел и  у  которого  голос  доброго,  но  строгого  пэтэушного
мастера!
   Дверь в вагон наконец открылась.  По  ступенькам  с  тряпкой  в  руке
спустилась толстая проводница-блондинка. Один раз  прошлась  тряпкой  по
ручке и бросила тряпку в тамбур. Повернулась лицом к Виктору.
   Виктор достал билет, протянул.
   Она, взглянув, сразу сунула билет в кожаную книжицу с карманчиками.
   - Занимайте свое место!
   Виктор с облегчением зашел в купе. Уселся у грязного, давно не мытого
окна, через которое вряд ли можно  было  что-то  разглядеть.  Разве  что
различить: день там за окном или ночь.
   В вагоне было неестественно тихо. Поезд отходил через  двадцать  пять
минут.
   Виктор думал сначала переодеться  в  спортивный  костюм,  лежавший  в
сумке, но решил обождать. Лень было двигаться.
   И  вдруг  он  услышал   шаги   по   вагонному   коридору,   спешащие,
целеустремленные.
   В открытом проеме двери его купе  остановился  высокий  светловолосый
мужчина лет сорока. Черные брюки  и  темно-зеленая  рубашка  с  длинными
рукавами. Посмотрел на Виктора приветливо, улыбаясь.
   - Виктор Семенович?
   - Да, - Виктор кивнул.
   - Что ж вы уже уезжаете? Вы  же  приехали  поговорить  кое  с  кем...
Пойдемте, машина ждет...
   Виктор изумленно смотрел на этого раскованного улыбающегося человека.
   Дыхание от неожиданности сперло. В голове беспомощно суетились  мысли
в поисках выхода из создавшейся ситуации.
   - У меня же билет на сегодня... на этот  поезд...  Человек  в  проеме
купейной двери отрицательно помотал  головой.  Протянул  Виктору  другой
билет.
   - У вас поезд завтра вечером, и совершенно нормальный  поезд.  СВ  на
одного...
   Виктор взял билет, тупо посмотрел на него. Увидел, что  действительно
на завтра и действительно СВ. Поднял глаза на светловолосого незнакомца.
   - Берите, берите вашу сумку, - сказал тот вежливо. - Нам еще ехать не
меньше часа, потом ужинать. Когда же спать?
   За вежливой улыбкой светловолосого  незнакомца  Виктор  ощутил  силу,
которой по крайней мере в этот момент надо было подчиниться. Кроме того,
появление этого человека давало определенную надежду хотя бы на какую-то
информацию, то есть в любом случае он уедет отсюда завтра что-то узнав.
   Виктор  пристально  посмотрел  светловолосому  в  глаза.  А  тот  все
улыбался. И глаза его улыбались приветливо, почти радостно.
   Виктор взял из-под стола сумку. Встал.
   Черная "Волга" с затемненными стеклами - Виктор еще ни разу не  видел
этой модели - летела по какому-то проспекту. Виктор один сидел на заднем
сиденье, а на передних сидели светловолосый мужчина и  невзрачного  вида
водитель.

***

   Ник проснулся  вечером  около  десяти.  По  телевизору  шел  какой-то
немецкий фильм. Сахно в номере не было.
   Выключив телевизор, Ник присел в кресло у  окна.  Неожиданная  тишина
заполнила не только комнату, но и, казалось, выплеснулась через закрытое
окно на улицу. Не было слышно ни машин, ни городского шума.
   На фоне этой тишины Ник ощутил вернувшуюся в тело бодрость. Оказаться
бодрым после десяти часов вечера было, в общем-то,  не  очень  радостно.
Ему светила бессонная ночь, но и это особенно не огорчало. Ник отдохнул.
Отдохнул от дороги и от утомительного попутчика.
   "Куда это Сахно запропастился?" - подумал он.
   Встал,  выглянул  в  окно  -  мертвая  улица,  освещенная  множеством
фонарей.
   Никаких неоновых вывесок. Присмотревшись,  Ник  понял,  что  напротив
гостиницы располагались только офисы. Ни одно окно в зданиях напротив не
горело.
   Гостиница "Мауэр" располагалась в скучном деловом центре Кобленца.
   "Интересно, где  сейчас  все  эти  негры?  -  подумал  Ник,  вспомнив
утреннее фойе гостиницы. - И все-таки, где Сахно?"
   Без Сергея, конечно, Нику было спокойнее. Он даже рад был  отсутствию
своего напарника. Но в то же время какое-то ощущение абстрактного долга,
подсознание  бывшего  офицера   теребило   его,   беспокоило,   легонько
покалывало тонкой иглой, вызывая несильное раздражение. Где Сахно?
   Мысли об ужине  потихоньку  оттеснили  мысли  о  напарнике.  Бодрость
требовала подкрепления, еды.
   Ник спустился в фойе, увидел стеклянную дверь в гостиничный ресторан.
   Внутри сидел один прилично одетый  старик  и  пил  пиво  из  тяжелого
керамического бокала.
   Оглянувшись на вошедшего Ника, он опустил бокал на столик и поднялся,
приветливо  улыбаясь.  Подошел.  Спросил  по-немецки,   что   он   может
предложить гостю.
   Ник в конце концов понял, что старик этот - или официант, или  что-то
в этом роде.
   - Повар работает до десяти, - объяснил он Нику. - Но у нас кое-что из
горячего осталось, могу подогреть в микроволновке...
   Простота и домашнее тепло этого  заграничного  заведения  обезоружили
Ника.
   Из предложенного стариком к подогреванию он  выбрал  какую-то  особую
сардельку и жареный картофель. По совету  старика  взял  к  этому  бокал
пива.
   Уселся за столик.
   Старик минуты через три принес заказ и  пожелал  приятного  аппетита.
Сам он вернулся к своему недопитому пиву.
   Снова тишина заполнила пространство вокруг Ника. Он почувствовал себя
в   вакууме,   словно   отрезанным   от   пространства,    индивидуально
запакованным,  как   костюм   химической   защиты,   который   почему-то
приходилось таскать во все командировки.
   Мысли  перескочили  на  пространство,  от   которого   Ник   оказался
отрезанным.
   Мысли словно оторвались от головы и полетели в Саратов, к  Татьяне  и
Володьке.
   Они,  наверно,  грустят.  Получили  от  него  телеграмму.  Ничего  не
поделаешь, придется и им смириться,  как  пришлось  ему.  Новое  светлое
будущее немного  отодвигается.  Это  так  естественно  для  всей  бывшей
советской и нынешней страны.
   В ней всегда все хорошее отодвигалось на потом.  Теперь  все  хорошее
отодвигается  "на  потом"  отдельно  в  каждой  из  отвалившихся  бывших
республик. Это не значит, что хорошее не наступит. Это  значит,  что  за
все хорошее надо платить. И  теперь,  во  времена  молодого  славянского
капитализма, хорошее, надо понимать, сильно  подорожало.  Даже  ожидание
светлого будущего подорожало. А раньше все было бесплатным...
   Пиво показалось Нику слабым, а сарделька понравилась.  Она  оказалась
щедрого размера.
   Тишину  нарушил  длинный  звонок.  Старик  встрепенулся.   Вышел   за
стеклянные двери ресторана в фойе. В мягком свете фойе Ник  увидел,  как
старик открывал кому-то дверь в гостиницу. Потом он вернулся в ресторан.
   Следом за стариком в ресторан заглянул негр в строгом темном  костюме
с галстуком, обвел ресторан озадаченным взглядом и ушел.
   "Значит, гостиница на ночь закрывается", -  понял  Ник  и  улыбнулся,
подумав о том, что  Сергей  не  сможет  сейчас  пройти  наверх  в  номер
незамеченным.
   Через полчаса, когда бодрость, потраченная на поздний ужин  с  пивом,
начала уступать место усталости, гостиничный старик  подошел  к  Нику  и
объяснил, что должен закрыть ресторан.
   - Нет-нет, пиво еще можно взять и пить в фойе, - добавил он, опасаясь
неудовольствия гостя. - Это ресторан надо закрыть в  одиннадцать,  иначе
местные власти оштрафуют. У нас дешевая лицензия...
   Выслушав старика, Ник пожал плечами.  Взял  еще  один  бокал  пива  и
перешел в фойе, где уселся на приземистом диванчике.
   Старик, закрыв ресторанную  дверь,  сел  за  стойкой  администратора.
Поднес к уху телефонную трубку и стал накручивать диск. На  Ника  он  не
обращал внимания.
   Около полуночи Ник поднялся в свой номер. Выглянул еще  раз  в  окно.
Пожал плечами, подумав о пропавшем напарнике.
   Его исчезновение по-прежнему вызывало  легкое  беспокойство,  но  оно
было настолько легким, что и обращать на него внимания не хотелось.

***

   На летней веранде большого дачного дома был накрыт щедрый  стол.  Над
столом висела лампа с соломенным  абажуром,  разливавшая  вокруг  нежный
желтый свет. Свет лампы порождал  блик  на  гладком  металлическом  теле
черной "Волги", стоявшей перед высоким порогом. За "Волгой"  стояла  еще
одна машина, только что  въехавшая  на  территорию  этого  подмосковного
"заповедника". Виктор так и не разобрался, что это за машина.  Усталость
и темнота не позволяли определить марку.
   Теперь они сидели за круглым столом. Их было трое - Виктор,  Рефат  и
толстенький водитель второй машины, представившийся "просто Юрой".
   Светловолосого звали Рефат Сибиров. Когда Виктор спросил об отчестве,
он улыбнулся и сказал: "Зовите меня просто Рефат. Мое отчество вам  язык
поломает!"
   Юра был с виду действительно  простоват,  все  время  улыбался  своей
усатой улыбкой, рассматривая блюда. Потом он взял  на  себя  обязанности
тамады.
   - Вина или водочки? - спросил Виктора.
   - Вина, - негромко ответил Виктор, и тут же заурчала красная струйка,
лившаяся в бокал.
   - Сок, да? -  он  посмотрел  заискивающе  на  Рефата.  Рефат  кивнул.
Заметив удивленный взгляд Виктора,  он  посмотрел  на  него  спокойно  и
сказал: "Я вообще не пью. К сожалению".
   "Просто Юра" уже накладывал Виктору в  тарелку  салат  из  помидоров,
колбасу, балык.
   - Горячее чуть  позже  будет.  Мы  же,  я  думаю,  будем  ужинать  до
рассвета, - сказал он, снова  усато  улыбаясь  и  косясь  на  Рефата.  -
Послушаем первых соловьев, а потом отдохнем...
   - Кушайте, - произнес  Рефат.  -  Сначала  по-русски  надо  выпить  и
закусить, потом поговорим, время есть...
   Виктор  и  ждал  начала  этого  разговора,   и   немного   нервничал,
одновременно побаиваясь. Чего было бояться? На этот вопрос он и сам себе
ответить не мог.
   Просто обстановка с этой подчеркнутой вежливостью, с  этим  роскошным
столом настораживала. Он уже понимал, кто заплатил  за  его  гостиничный
номер. Его, Виктора, уже вроде купили. Потом надо будет чем-то  платить.
Только чем? Он от них наивно ждет какой-то информации, а  они,  наверно,
ждут чего-то от него. А чего можно ждать от него?
   Виктор поковырял вилкой салат, подцепил четвертушку помидора.
   - Что вы такой невеселый? - удивился "просто Юра",  прожевывая  кусок
балыка. - Мы же еще не выпили! Надо исправиться.  А  вообще  представьте
себе - ехали бы сейчас в грязном вагоне, подъезжали бы к границе, а  там
фонарик в лицо, проверка документов, глупые вопросы. Давайте выпьем.  По
крайней мере за знакомство!
   Рефат чокнулся стаканом с яблочным соком. "Просто Юра" пил водку.
   Казалось, он и все остальное пил  бы,  как  водку  -  одним  глотком,
независимо от количества.
   - Вы приехали с Ивиным поговорить? - неожиданно спросил Рефат.
   - Да, - признался Виктор.
   - Юра, покажи ему!
   "Просто Юра" зашел в дом и вернулся  с  большим  конвертом.  Протянул
конверт Виктору.
   Отодвинув тарелку,  Виктор  вытащил  из  конверта  несколько  больших
фотографий. Присмотрелся. На них с разных точек был сфотографирован труп
мужчины, лежащий на ковре лицом вверх. Ковер под трупом  на  черно-белой
фотографии был темным.
   Виктор присмотрелся к лицу и, казалось, узнал этого  человека  -  это
был один из двоих, стоявших рядом с вдовой на кладбище.
   - Это Ивин? - на всякий случай спросил Виктор.
   - Да, разве не узнаете?
   - Самое время помянуть,  -  "Просто  Юра"  налил  себе  водки,  потом
Виктору вина. - Смерть - штука неизбежная. Сколько от нее не  убегай,  а
когда-нибудь да догонит!
   Виктор пригубил вино.  Посмотрел  на  Рефата,  лицо  которого  сейчас
отличалось серьезностью в отличие от их третьего товарища по столу.
   - А какие вопросы вы хотели ему задать? - спросил  Рефат,  поймав  на
себе взгляд Виктора.
   Виктор молчал. Он уже  решил  не  упоминать  о  двух  других  друзьях
Броницкого, перебравшихся в Москву - может, в другой раз ему  удастся  с
ними встретиться. О чем нельзя говорить - он уже решил, а о чем говорить
- не знал. Лучше бы самому задать пару вопросов, чтобы понять,  чего  от
него хотят эти люди.
   Он задумчиво отвернулся, посмотрел  за  бортик  веранды  на  березки,
подходившие почти вплотную к дому.
   - А вы откуда знаете, что я к Ивину приехал? - спросил он,  продолжая
разглядывать стволы берез.
   - Он нам позвонил  из  Киева,  боялся,  что  его  там  убьют.  Кто-то
фотографировал его на кладбище... Вы же, должно быть, занимаетесь  делом
Броницкого?
   Виктор снова обернулся к Рефату.
   - Да. Но мне кажется, никто Ивина на кладбище  не  фотографировал.  Я
там был...
   - Он собирался остаться в Киеве еще на несколько дней, а прилетел  на
самолете в тот же вечер, сразу после похорон. Приехал домой, и  там  его
нашла жена, когда вернулась от подруги...
   - А кто же брал у него трубку, когда я звонил? - удивился Виктор.
   - Наша сотрудница... - Рефат отпил глоток сока. Потом прикусил нижнюю
губу в раздумье. - Знаете, я вижу, вам трудно разговаривать. Послушайте,
мы с вами оба русские и все это разделение на отдельные страны -  чистая
политика. Мы с вами занимаемся одним и тем же. Мы тоже хотим знать,  что
произошло с Броницким.
   Вы, наверно, думаете, что его убили "злые  москали",  особенно  после
скандала  в  штабе,  где  он  служил.  Поверьте,  здесь  никто  не   был
заинтересован в его смерти.
   Если дадите слово сохранить нашу встречу в тайне,  я  вам  смогу  это
легко доказать фактами. Решайте!
   Виктор задумался. Рефат показался ему человеком серьезным  и  он  уже
понимал,  что  если  "просто  Юра"  был  похож  на  обычного,  но  очень
компанейского  оперативника,  то  Сибиров  вообще,  казалось,  не   имел
никакого отношения к милиции. Уж очень хорошо он владел собой.
   Словно в подтверждение  догадки  Виктора,  Рефат  вдруг  улыбнулся  и
сказал:
   - Вы же знаете, что между  Россией  и  Украиной  подписан  договор  о
согласованной  совместной  работе   спецслужб,   так   что   даже   если
когда-нибудь помимо вашей воли выяснится, что вы с  нами  встречались  -
никто это не назовет предательством! Фотографии, - он кивнул на конверт,
- возьмете с собой, чтобы отчитаться о поездке. Лишний день у  вас  ушел
на встречу с майором Крыловым из МУРа, - теперь  он  кивнул  на  "просто
Юру". Я вам предлагаю только обменяться вопросами и ответами.
   Минуты через две Виктор кивнул. Любопытство и твердая  уверенность  в
возможности узнать что-то новое победили.
   - Вот и хорошо. - Рефат вздохнул, переглянулся с Юрой.  -  Почему  вы
только сейчас заинтересовались Ивиным?
   - Три дня назад я узнал, что он останавливался в  гостинице  "Москва"
во время гибели или смерти Броницкого. Я думаю, что они вместе обедали в
гостинице, скорее всего в буфете. Потом труп Броницкого был  привязан  к
рекламному дирижаблю возле гостиницы...
   Рефат кивнул:
   - Все точно. - Потом перевел взгляд на Юру:
   - Неси горячее!
   "Просто Юра" снова ушел в дом.
   - Вы  хорошо  работаете,  -  продолжил  Рефат.  -  Только  зачем  так
усложнили само следствие?
   - В каком смысле?
   - Почему у вас кабинет в райотделе милиции? - спросил Рефат.
   - Потому, что это мой кабинет,  -  оторопело  ответил  Виктор.  Рефат
напряженно улыбнулся.
   - Ладно, вернемся к Броницкому. Это  ведь  вы  тормознули  вылет  его
трупа в Воронеж?
   Рефат, показалось Виктору, и знал слишком много, и стал задавать  что
называется не те вопросы. Виктор промолчал, сам налил себе вина,  сделал
пару глотков.
   - Вы сказали, что сможете мне фактами доказать,  что  Москва  в  деле
Броницкого не при чем, - произнес он твердо, уставившись прямо  в  глаза
Рефату, и только в этот момент заметив, что глаза у него светло-зеленые.
   - Чуть позже, - проговорил  Рефат.  "Просто  Юра"  принес  фарфоровую
кастрюльку