Довольно озадаченный этой просьбой,  Виктор  отошел  от  переводчицы.
Постоял с кружкой  жидкого  кофе  в  руке,  отхлебнул.  Потом  не  спеша
приблизился к Рефату и его собеседникам. Они разговаривали по-английски.
   Виктору пришла вдруг в голову забавная идея и он вернулся к Вике.
   - Вы знаете, они там по-английски говорят. Может, вы меня представите
и немного попереводите?
   Вика кивнула, и они уже вдвоем подошли. Заметив подошедших,  Рефат  и
его собеседники вежливо замолчали.
   Вика  представила  им  Виктора  Слуцкого.  Обменялись  рукопожатиями.
Однако разговор после знакомства не завязался. Да и  перерыв  подошел  к
концу. Все заспешили в конференц-зал.
   Прощальный фуршет был назначен на семь тридцать вечера. Вика  убежала
по своим делам сразу  после  окончания  последней  "сешн".  В  гостиницу
Виктор возвращался пешком вместе с Войчеком. По дороге они зашли в "паб"
и взяли по бокалу пива.
   - Ну как, много нового узнал здесь? - спросил Войчек.
   - Нет, - признался Виктор. - Я почти ничего в этих  банковских  делах
не понимаю... У меня даже счета ни в одном банке нет...
   - Я не о конференции, - перебил его  Войчек,  чем  вызвал  у  Виктора
задумчивую паузу.
   - А о чем? - спросил наконец Виктор.
   - Ну я так понял, что и ты, и мы с Рефатом занимаемся одним делом...
   Виктор сделал длинный глоток пива. Задумался. В принципе  все  и  так
было понятно, и фотографии он получил от Войчека, и Рефат,  ясное  дело,
занимался тем же, чем и он, Виктор. Только вот как  можно  было  назвать
то, чем они все вместе занимались. "Дело Броницкого"? Но теперь уже было
ясно, что убийство генерала Броницкого являлось  лишь  маленькой  частью
чего-то  большего.  Чего-то  гораздо  более   серьезного,   чем   Виктор
представлял себе раньше. Хотя с самого начала важность этого  дела  была
очевидной - и  мобильник,  постоянно  звонивший  в  кармане  пиджака,  и
служебная "мазда". Но теперь, когда стало понятно, что и польские службы
интересуются этим делом  и  даже  готовы  делиться  информацией,  Виктор
немного растерялся. Он сам себе вдруг показался  каким-то  мелковатым  и
малоопытным для такого дела. Но это  длилось  лишь  мгновение,  и  новый
глоток пива придал больше самоуверенности и самоуважения.
   - Да, - протянул Виктор, подняв взгляд на Войчека. - Хорошо бы втроем
с Рефатом посидеть и поговорить...
   - Это мы еще успеем, - кивнул Войчек. - Ты когда уезжаешь назад?
   - Через три дня.
   - Я через два. А Рефат завтра вечером летит в Германию.
   - Зачем? - удивился Виктор.
   - Спросишь у него. Может, ответит. Завтра соберемся у него в номере в
час, хорошо?
   Виктор кивнул. На эти оставшиеся три дня  у  него  оставалось  только
одно, но довольно важное дело: поездка к сыну Бро-ницкого и  разговор  с
ним. И хоть бы как они вместе с Войчеком и Рефатом сообща над этим делом
ни трудились, но к сыну Броницкого он поедет  сам  и  их  в  известность
ставить не будет. "Сам? - переспросил он себя. - Нет, придется попросить
Вику поехать со мной, ведь без переводчика я просто не  доеду  до  этого
колледжа".
   У себя в номере Виктор  переоделся  и  прилег  на  кровать.  Зазвонил
телефон.
   - Зайди на минутку! - раздался в трубке голос Рефата. Виктор зашел  к
нему.
   Рефат встретил его в белом махровом халате с мокрыми волосами. Видно,
только что вышел из душа.
   - Что это ты сегодня выдумал? - спросил  Рефат.  -  Зачем  надо  было
подходить ко мне, да еще и с переводчицей?
   Виктор усмехнулся.
   - По просьбе переводчицы, - сказал он. - Ты ей, наверно, понравился.
   - А что, ты ей больше не нравишься?  -  улыбнулся  Рефат,  и  тут  же
шутливая улыбка исчезла с лица Виктора.
   - Ты чего? Сам шутишь, а другим не даешь?
   - Нет, серьезно. Она попросила... От имени посольства.
   - Да? Интересно... - Рефат на минуту  задумался,  опустил  взгляд  на
пол.
   Потом снова поднял глаза на Виктора. - Это хорошо,  теперь  мы  можем
спокойно поболтать на банкете, да и она вроде ничего...  Кстати,  завтра
подойди ко мне в час, закажем обед в номер, посидим втроем  с  Войчеком,
поболтаем.
   - Мне уже Войчек сказал.
   - Да, он парень шустрый, - кивнул Рефат.
   На фуршет Виктор пришел вовремя. Сразу увидел Вику, которая к  вечеру
успела приодеться и сделать себе  очаровательную  прическу.  Ее  светлые
волосы были собраны в аккуратную корону, а у правого виска игриво свисал
одинокий локон. Она, почувствовав на себе взгляд, обернулась  и  кивнула
Виктору. И сразу возвратила взгляд  на  мужчину  в  клубном  пиджаке.  В
мужчине Виктор узнал Альфреда, немца, с которым он познакомился в первый
же день конференции и с которым недоужинал  в  ресторане  "Плаца".  Ясно
было, что Вика с ним "доужинала" и теперь продолжала,  видимо,  полезное
для нее и для посольства знакомство.
   Перед Виктором остановился официант  с  подносом,  полным  бокалов  с
вином.
   Машинально Виктор взял один, отпил и осмотрелся по  сторонам.  Увидел
Войчека, одиноко стоявшего перед  столом,  на  котором  высились  стопки
бумаг и проспектов.
   Виктор подошел к нему.
   - Что здесь предлагают? - спросил, указывая взглядом на брошюры.
   - Много полезной информации. Вот эта  книжечка  особенно  полезна.  -
Войчек взял со стола тоненькую брошюрку. - Список банков,  замеченных  в
подозрительных транзакциях...
   - В чем?
   - В  операциях  с  "черными"  деньгами.  Виктор  взял  и  себе  такую
брошюрку.
   - Если хочешь, я тебе потом добавлю туда несколько банков...
   Виктор вопросительно посмотрел на Войчека. А тот только  улыбнулся  в
ответ, отпил вина.
   - В списке плохих банков нет ни одного английского или американского,
зато много российских, польских и украинских, - объяснил наконец Войчек.
- Так что могу как минимум два английских банка добавить...
   В  банкетном  зале  прозвучал  удар  колокола,  и  шум   разрозненных
разговоров стих. Все обернулись к центру зала, где с  радиомикрофоном  в
руке стояла высокая шатенка в приталенном темно-синем жакетике и длинной
узкой юбке.
   Дождавшись полной  тишины,  она  заговорила  по-английски,  и  Виктор
по-привычке оглянулся в поисках  своей  переводчицы.  Но  она  стояла  в
другом конце зала рядом с немцем.
   - Она говорит спасибо  за  то,  что  приехали,  -  полушепотом  начал
переводить Войчек. - Надеется, что мы узнали  здесь  много  полезного  и
познакомились с коллегами из разных стран. Надеется, что  полученная  на
конференции информация поможет более активно  бороться  с  международной
преступностью... Напоминает, что следующая конференция пройдет в Мюнхене
через  полгода  ...  и  надеется  встретиться  там  снова...  А   теперь
приглашает к общению... Умеют они коротко говорить, -  добавил  явно  от
себя Войчек. - Пойдем поедим!
   Взяв по несколько тарталеток и по кусочку пиццы, они отошли к окну.
   Поставили тарелки на деревянную панель подоконника.
   - Приятного аппетита, - прозвучал за спиной Виктора голос Рефата.
   Виктор обернулся.
   - Что-то твоя переводчица больше ко  мне  интереса  не  проявляет,  -
сказал Рефат и сожалеюще пожал  плечами.  -  Еще  проявит,  -  улыбнулся
Виктор.
   И он не ошибся. Стоило Рефату подойти к  столу,  чтобы  набрать  себе
миниатюрной фуршетной еды, как тут же к  нему  приблизилась  Вика,  и  к
Виктору и Войчеку он уже не вернулся.
   - Видишь, как хорошо быть  высоким  московским  татарином!  -  ехидно
произнес Войчек. - Не то что низеньким худым поляком...
   К ним Рефат этим вечером уже не вернулся, а  когда  Виктор  попытался
отыскать его взглядом, то ни его, ни Вики в зале не обнаружил.
   Следующим утром под  моросящим  дождиком  прогулялся  Виктор  по  уже
хорошо изученной улице, на  которую  выходил  фасадом  "Кенсингтон  Парк
Хотел". Прошелся до "Макдональдса", и хоть голодным не был, но  не  смог
отказать себе в удовольствии съесть хоть один гамбургер. Собственно, ему
даже не гамбургера хотелось, а просто посидеть за стеклянной  стенкой  и
понаблюдать за улицей.
   В час он зашел в шестьсот второй номер к Рефату. Войчек был уже  там.
Оба старательно изучали меню гостиничного ресторана.

***

   - Ну а ты что хочешь на обед? - спросил Виктора Рефат.
   - А что у них есть?
   - Долго перечислять. Давай закажем тебе суп из крабов, овощной  салат
и баранью отбивную с мятным соусом.
   - Давай, - согласился Виктор.
   - А я возьму свиную, мне  жирного  нельзя,  -  сказал  Войчек.  Рефат
заказал все по телефону, потом налил себе сока.
   Войчек достал из пакета бутылку "Выборовой".
   - Славяне могут принять немножко аперитива,  -  сказал  он,  ожидающе
глядя на Виктора.
   Виктор кивнул.
   Чокнулись втроем. Виктор и Войчек - водкой, Рефат - соком.
   - За успех! - сказал Войчек. Присели на диван.
   - Ну что, нам осталось договориться с  Виктором,  -  Рефат  посмотрел
Виктору в глаза. - Дело движется и,  возможно,  мы  его  сможем  первыми
довести до конца.
   Нам пора договориться о полноценном обмене информацией...
   - По поводу поиска убийц Броницкого? - спросил Виктор.
   - Давай отставим игру в наивность, - серьезно произнес  Рефат.  -  Мы
все знаем, что ищем.  За  несколько  миллиардов  долларов  могут  и  сто
Броницких убить, и  оттого,  что  мы  найдем  убийц,  деньги  к  нам  не
приблизятся.
   - К кому, к нам? - спросил Виктор, пораженный услышанной суммой.
   Ему стало ясно, что Рефат до сих пор принимает его  за  очень  важную
фигуру в этом деле.
   - Это мы сможем решить, когда мы хотя бы приблизимся к этим  деньгам.
Но думаю, что повода для обид у нас не будет.
   Официант, вежливо постучав в дверь и получив разрешение войти, вкатил
в комнату блестящий сервировочный столик на колесиках.  Тарелки  на  нем
были накрыты металлическими полусферами с бронзовыми солидными ручками.
   Расставив все на столе, официант ушел.
   Ели сначала молча. Войчек налил себе и Виктору "Выборовой", а  Рефату
- сока.
   - Ну так что? - спросил Войчек, подняв широкий низкий стакан и  глядя
Виктору в глаза.
   Виктор протянул свой стакан навстречу и, вздохнув, улыбнулся.
   - Ну раз договорились, - заговорил Рефат, - то можем тебе еще кое-что
подбросить. Один из тех, кто отслеживал беглецов  до  немецкой  границы,
капитан пограничной службы Украины и служит  в  штабе  погранвойск.  Его
фамилия Кылимник.
   Год  назад  его  вывели  из  официальной  комиссии   по   делимитации
украино-российской границы. Почему - неизвестно. Тебе найти его в  Киеве
будет проще, чем нам.
   Кстати, в свое время у него были неплохие отношения с Броницким.
   Виктору эта новость показалась особенно ценной. Теперь  у  него  было
достаточно сведений, чтобы продвинуться дальше. Конечно, надо будет  еще
подумать, что сообщать мобильному Георгию, а что нет. Да и  вообще,  над
создавшейся ситуацией придется попотеть, чтобы  определить,  что  и  как
делать, ведь скрывать свое сотрудничество с  Рефатом  и  Войчеком  будет
нелегко. Да и будет ли это полное сотрудничество? Даже со своей  стороны
он не был в этом уверен.
   Разговор неожиданно изменил направление,  и  больше  они  о  деле  не
вспоминали. Зато вспомнили Вику, что вызвало у Рефата хитрую улыбку.
   - Эта лисичка, которая и волку не по зубам будет, - сказал он,  -  но
ласковая.
   Упоминание о Вике вернуло Виктора к мыслям о поездке в  колледж,  где
учился Броницкий-младший. Собственно, он уже ничего особенного  от  этой
поездки не ожидал, но решение было принято. Да и где-то глубоко  в  душе
теплилась надежда на какую-нибудь  неожиданность.  Вот  только  брать  с
собой  Вику  в  качестве  переводчика  ему   расхотелось.   Но   другого
переводчика не было. Не просить же, в самом деле,  Войчека  или  Рефата,
которым он и говорить о запланированном визите не собирался. По  крайней
мере заранее.

***

   Ночью Ник спал плохо. То  и  дело  просыпался  и  каждый  раз  сквозь
гашишный морок сознания на поверхность мыслей выплывал телефонный  номер
546-33. Тот самый, по которому он  звонил  после  стрельбы  по  собакам.
Проснувшись в очередной раз, Ник поднялся, выпил воды  из-под  крана.  В
комнате, несмотря на ночь, было не очень темно. Окно  Ника  выходило  на
улицу, и свет двух фонарей нежно  ложился  на  потолок,  оттуда  как  бы
подсвечивая квартиру.
   Спать уже не хотелось, хотя и бодрствовать особенного желания у  Ника
не было. Но в таком состоянии  выбирать,  что  делать,  не  приходилось.
Однако телефонный номер не уходил из головы.
   С завистью посмотрел Ник на спящего Сергея - тот после травки даже не
храпел, лежал беззвучно, как покойник.
   И снова телефонный номер завис в сознании, и Ник уже не знал, как  от
него избавиться. Разве что позвонить? Но зачем? Нужное сообщение на этом
автоответчике он же оставил, а других  указаний  не  поступало.  Военная
дисциплина в части исполнения приказов и  отсутствия  личной  инициативы
часто помогала Нику.
   Вот и в этот раз какая бы глупость не пришла в голову, больше, чем на
раздумья или головную боль, она его не спровоцировала бы. Но и  головная
боль - дело неприятное. Особенно, когда она и  не  боль  в  общем-то,  а
какой-то тяжелый, вязкий туман, делающий голову  тяжелой  и  разбивающий
мысли параличом.
   Но этот телефонный номер  висел  в  голове,  как  что-то  физическое,
требующее немедленного удаления, как опухоль.  И  с  каждой  минутой  он
казался все больше и больше знакомым. Словно Ник знал его еще  до  того,
как невидимый инструктор продиктовал номер по телефону.
   Бродя от бессонницы по комнате, Ник увидел в углу кулек с  вещами  из
квартиры Погодинского. Точнее - из-под  вещей,  так  как  большую  часть
унесенного Сахно из ресторана "Маша" они уже съели и выпили.
   Подошел, достал одну из  записных  книжек.  Полистал,  поднеся  почти
вплотную к глазам, но видно было .плохо, и тогда он подошел к окну,  где
свет уличного фонаря был сильнее. Просматривая  страницу  за  страницей.
Ник  вдруг  вспомнил,  как  искал  по  просьбе  телефонного  инструктора
телефоны трех знакомых Погодинского.
   Как их звали? Кажется, Курц... Вайнберг и еще  один,  чей  телефон  в
записных книжках отсутствовал - Слонимский.
   Проверив на букву "К", Виктор перелистал страницы и дошел до "W", где
и обнаружил Вайнберга с инициалами. После кода Трира  увидел  тот  самый
телефонный номер -  546  -  33.  Вот  кому  они  собак  убивали  и  рыбу
подбрасывали!
   Но, собственно, кому?  Ведь  кроме  фамилии.  Ник  ничего  про  этого
человека не знал. Ясно было только, что этот Вайнберг достаточно богат и
что-то связывало его с покойным Погодинским. Ах, да!  Еще  он  ездит  на
малиновом "ягуаре",  который  сейчас,  по  всей  видимости,  разыскивает
полиция, занимающаяся убийством Погодинского.
   А может, он действительно его убил?
   Ник опустил записную  книжку  на  узкий  подоконник,  открыл  окно  и
выглянул наружу. Свежий и сыроватый воздух словно умыл его лицо, добавив
коже свежести.
   Увы, в сознание эта свежесть не проникла, там все еще  присутствовала
раздражающая чужеродная тяжесть.
   Но, словно сопротивляясь собственному  болезненному  состоянию,  Ник,
стиснув зубы, думал,  думал  о  Вайнберге,  о  Погодинском,  о  приказах
телефонного инструктора, которые только доказывали четкую  и  конкретную
связь между этими двумя. Да, то, что делали  сейчас  он  и  Сахно  имело
ясную и конкретную цель - вывести этого Вайнберга из себя, заставить его
испугаться, заставить его поделиться чем-то важным,  что  было  известно
только ему. Вероятнее всего, Вайнберг мог вывести на те самые деньги,  о
которых говорил Иван Львович.
   Ник вдохнул сырого ночного воздуха, и во рту  запершило.  Кашлянул  и
тут же оглянулся: не разбудил ли он Сергея. Нет, тот лежал неподвижно  и
беззвучно.
   "Если б он всегда спал так тихо", - подумал Ник. И  тут  же  вернулся
мыслями к Вайнбергу.
   Ему вдруг показалось, что он нащупал  конкретную  связь  Вайнберга  с
Погодинским. Она как бы существовала просто внешне, эта  связь.  Богатый
Вайнберг, огороженный со всех  сторон  двухметровым  забором,  и  бедный
ресторатор  Погодинский,  сам  готовящий  еду  для  клиентов,   сам   же
обслуживающий их и  живущий  на  втором  этаже  собственного  маленького
ресторанчика.
   Сомнений у Ника больше не было - Вайнберг был "кассиром". Именно  ему
переводил проценты от прибыли  Погодинский  до  распада  СССР.  А  потом
перестал, и когда ему спустя шесть лет выставили счет,  просто  не  смог
расплатиться. Видимо, Вайнберг приезжал убеждать его платить. Но вряд ли
он сам его убил и потом, мертвого, повесил. Эту грязную работу  выполнил
кто-то другой по его поручению.
   В общем-то и не важно - кто ее выполнил. Это как в армии  -  отвечает
тот, кто отдал приказ, а не тот, кто его выполнил.
   Оставив окно открытым, Ник прилег поверх одеяла. Прилег  на  спину  и
уставился в белые световые линии на потолке. Его  удивляло,  что  только
накурившись с подачи Сергея травки и получив в результате полный туман в
голове, он смог так легко и логично проанализировать и понять, кто такой
Вайнберг и почему они сейчас им занимаются. Удивительно ему было  другое
- почему телефонный инструктор ни разу не объяснил конкретно:  кто  и  в
чем виноват, или почему они должны делать то, что делают? Не потому  ли,
что и его,  Ника,  кто-то  считает  топором  многоразового  пользования,
который только исполняет указание, не вникая ни во что. И если  так,  то
ничего хорошего их в будущем не ждет. А может быть, это так, ненужные  и
необоснованные сомнения?
   Может, и не должны ему ничего объяснять.  Ведь  то,  что  они  делают
сейчас, работа скрытая, тайная, и чем меньше они с Сергеем будут  знать,
тем безопаснее это и для  общего  дела,  и  для  тех,  кто  невидимо  по
телефону ими руководит.
   Наступавший рассвет подал о  себе  знать  заоконной  птичьей  трелью,
настолько громкой и резкой, что Ник вскочил и закрыл  окно,  оглядываясь
на спящего Сергея.
   Светало  быстро.  Ник  поставил  на  плиту  чайник   и   заглянул   в
холодильник.
   Взял йогурт и, стоя у окна, жадно его съел.
   Потом заварил чаю.
   В  двух  домах  напротив  уже  горели  окна.  Улица  на  пять   минут
заполнилась выходящими  людьми.  Они  сразу  поворачивали  за  дома,  на
стоянки. И тут же выезжали на своих "мерседесах" и "фольксвагенах".
   Ник посмотрел на часы - полседьмого. Вот,  оказывается,  когда  можно
встретить жителей Ойскирхена!
   Через минут  пятнадцать  движение  на  улице  стихло.  И  уже  только
несколько окон горело в домах напротив. Какая-то немка ходила  по  своей
кухне, одновременно попивая то ли чай, то ли кофе и причесываясь.
   Ник  на  мгновение  позавидовал  им,  ведущим  четкий,  ритмичный   и
нормальный образ жизни. Работа, семья, телевизор по вечерам. Ресторан по
выходным. Так он. представил себе обычную немецкую жизнь. Крепкая семья,
хорошая зарплата, тяжелая, сытная пища с  большим  количеством  капусты,
мяса и картошки. Чем плохо?
   За спиной раздался знакомый, но  все  еще  кажущийся  очень  странным
звук. Ник оглянулся. Это чихала черепаха, подползавшая к своему  блюдцу.
Нику было видно, что  молока  в  блюдце  нет.  Он  поднялся  и  исправил
положение вещей. Нина опустила мордочку в блюдце, а Ник вернулся к окну.
   Проснулся Сахно. Взгляд его поблуждал  по  квартире,  остановился  на
мгновение на черепахе и в конце концов уперся в спину Ника.
   - Эй, кофе свари! - прохрипел он. - Тятька умирают, рыбы просят!..
   Ник обернулся. Заметил на лице Сергея глупую пьяную улыбку, i  Сергей
с трудом поднялся и пошел в ванную. Зажурчал за тонкой дверью душ.
   - Тебе кофе туда или сюда? - крикнул Ник.
   - Туда! Я уже выхожу!
   Он действительно вышел, мокрый, в мокрых спортивных трусах.
   - Ох, печет... - пожаловался он. - Тяжело... Он выпил кофе,  попросил
еще.
   Выпив вторую чашку, налил себе стакан воды из-под крана.
   Постепенно пришел  в  себя.  Только  взгляд  его  оставался  каким-то
уставшим и прищуренным.