с  крышкой.  Освободил  для  нее  место  посередине   стола.
Поставил.
   - Оп-ля! - снял крышку игривым жестом.
   Сразу взял уже пустую тарелку Виктора, положил на нее  из  кастрюльки
три свернутых трубочками блинчика. Потом обслужил Рефата и себя.
   - Давайте поедим, а то остынет! - предложил Рефат.
   Напряжение, с которым Виктор ожидал продолжения разговора, отступило.
   Виктор расслабленно взял в руки нож и вилку. Отрезал кусочек  блинной
колбаски и положил себе в рот.  Знакомый  солоноватый  вкус  "приласкал"
язык. Сразу захотелось еще кусочек.
   Когда Виктор отрезал третий кусок блинной  колбаски,  из  нее  выпало
несколько красных икринок.
   Виктор замер, глядя на блины. Он вдруг понял, что это такие же  блины
с красной икрой - последняя еда Броницкого.
   Посмотрел вопросительно на Рефата - тот сидел неподвижно  и  улыбался
Виктору своими светло-зелеными глазами.
   - Мы с Ивиным и Броницким ужинали в гостинице двадцатого мая, - через
минуту произнес Рефат. - Вы совершенно правы - именно в буфете на  пятом
этаже.
   Запоминайте, что я скажу дальше, вам будет очень полезно  знать.  При
том условии, которое вы приняли, - никому об этом  ни  слова.  Броницкий
был нашим другом. Он помогал нам и когда был  в  штабе,  а  еще  больше,
когда стал работать в президентском аппарате. Он должен  был  остановить
вторую поставку украинских танков в Пакистан, но пароход ушел... Вы были
в доме, где жил Ивин. Этажом выше Ивина для Броницкого уже  была  готова
квартира. Через пару  недель  он  бы  уже  переехал  в  Москву  на  ПМЖ.
Двадцатого вечером мы как раз обговаривали его будущее.  Он  ушел  около
полуночи. Из моего номера мы вызвали по телефону такси.
   Он должен был по дороге домой заехать на пять минут к своему коллеге.
Я помню, он назвал диспетчеру маршрут  -  от  гостиницы  на  Бастионную,
потом на Суворова.
   Мы сами потом  попробовали  разыскать  этого  коллегу,  но  опоздали.
Несчастный случай. Поломка газовой колонки. Квартира наполнилась  газом,
а он не заметил и захотел прикурить.  Все  сгорело  вместе  с  хозяином.
Правда, мы узнали, что это только  официальная  версия.  На  самом  деле
коллегу взорвали самодельной миной, подложив ее под кресло,  к  которому
он был привязан. Думаю, что этот коллега и был организатором или,  может
быть,  всего  лишь  исполнителем  убийства.  Конечно,  для  того,  чтобы
отправить Броницкого в полет на дирижабле, нужна была помощь.
   Может, в этом деле он сам лично и не участвовал. Кто знает?!  Но,  во
всяком случае, его уже похоронили. Остались еще  одни  похороны  и  дело
будет сдано в архив.
   - Чьи похороны? - спросил Виктор.
   - Того, кто  подложил  мину  под  кресло...  Классический  вариант  -
отрезаются два первых звена цепочки и после этого уже ничего никогда  не
узнаешь.
   - А те, кто  привязали  труп  к  дирижаблю?  -  Виктор  проницательно
посмотрел на Рефата.
   - Это, скорее всего, были люди "штатные". Контролеры. Один  или  два.
Если их найдешь и припрешь к стенке - они все равно покажут  пальцем  на
второго покойника. Их и убирать нет смысла - себе дороже. Ладно, давайте
перекусим.
   Виктор положил себе на тарелку еще парочку блинов  с  икрой.  "Просто
Юра" подлил ему вина. Себе - водки. Рефату - сока.
   Ночная  тишина  этого  заповедного  уголка   Подмосковья   подступила
вплотную  к  круглому  столу,  стоявшему  на  освещенной  мягким  светом
веранде. Где-то крикнула ночная птица.
   "Просто Юра" залпом выпил свою стопку водки и потянулся за балыком.
   Виктор жевал кусочек лина и думал. Рассказ Рефата  произвел  на  него
впечатление. Да и сам Рефат  производил  впечатление  человека,  который
врать не будет. Видно, он находился уже в том  положении,  когда  самому
даже профессионально врать было необязательно - для  этого  существовали
подчиненные.
   То, что Рефат принимал Виктора за эсбэушника,  тому  даже  нравилось.
Людям нравится, когда их "преувеличивают" в чужих глазах.  "А  может,  я
уже на самом деле эсбэушник, мне только пока не  сообщают  об  этом?"  -
подумал Виктор.
   Вспомнил о Диме Ракине, своем бывшем коллеге, перешедшем в  спецотдел
"Ф". Ведь это именно он порекомендовал передать дело Броницкого Виктору.
А что такое спецотдел "Ф"? Тайна, покрытая  мраком.  Когда  Дима  сдавал
дела. Крыса - Леонид Иваныч Крысько, вечный майор  -  проговорился,  что
Дима теперь будет "связывать порванные ниточки".  Отдел  по  координации
действий. Каких и чьих? Скорее всего, эсбэущных  и  эм-вэдистских.  И  о
взрыве на Бастионной Виктор ничего не слышал, хотя это их район.
   - Вы стрелять любите? - неожиданно спросил  Рефат.  Вопрос  прозвучал
как предложение, и Виктор оглянулся на неподвижные березки за  верандой.
Он просто не смог представить себе,  что  сейчас  в  этой  тишине  могут
прозвучать выстрелы.
   - Люблю...
   - Тогда  пойдемте,  -  Рефат  встал  из-за  стола.  Виктор  удивленно
посмотрел на него.
   - У нас здесь рядом тир, - объяснил, улыбнувшись, Рефат.
   Скрипнул деревянный порожек дома, и они втроем прошли метров  сто  по
тропинке,  освещенной  редкими,  притворявшимися   деревьями   фонарями.
Остановились перед одноэтажным кирпичным домиком - слишком маленьким для
тира.
   "Просто Юра" открыл ключом железную дверь, прошел  вперед  и  включил
внутри свет. За железной дверью начинались ступеньки вниз.
   Внизу оказался длинный туннель-тир  шириной  в  три  метра  и  длиной
метров в  тридцать.  "Просто  Юра",  ставший  теперь  ключником,  открыл
оружейный сейф и отошел в сторону.
   Рефат передал Виктору спортивный  длинноствольный  пистолет-мелкашку.
Взял в руки такой же.
   - Давай режим  "ночь",  -  скомандовал  Юре.  Тот  подошел  к  ящичку
управления, висевшему на стене.  Открыл  деревянную  дверцу,  нажал  там
что-то.
   Они  сразу  окунулись  в  темноту.  Виктора  словно  парализовало  на
мгновение  от   неожиданности.   Подземная   темнота   была   совершенно
непроницаема, в отличие от ночной. Все замерли.
   Конец туннеля осветился на две секунды неярким красным светом. Тут же
рядом прозвучал выстрел. Стрелял Рефат.
   - Следующий - ваш, -  сказал  он  в  темноте.  Виктор  понял.  Поднял
пистолет.
   Приготовился. Красная  лампочка  зажглась  в  другом  месте  туннеля.
Виктор спешил и выстрелил почти не целясь. Да ведь  и  прицеливаться  не
было времени.
   Лампочка погасла сразу после выстрела.  Потом  снова  стрелял  Рефат.
Выстрелы были негромкими, глухими.
   - Если хотите, - раздался в темноте голос Рефата, - можем  пострелять
из чего-то более серьезного. Только предупреждаю - уши будут болеть.
   - Нет, спасибо...
   "Просто Юра" включил  свет,  и  Виктор  пошел  вслед  за  Ре-фатом  к
мишеням, висевшим под углом вдоль стен в конце тира.
   Рефат остановился перед первой слева, оценивая свой выстрел.
   Виктор подошел к следующей. Он уже понял систему - мишени  освещались
по очереди и, соответственно, каждая вторая мишень была  его.  И  каждая
вторая мишень оказалась  чистой.  Ни  одного  попадания.  Виктору  стало
стыдно. Но он никогда еще не стрелял в этом режиме. В  милицейском  тире
он стрелял регулярно - на скорость, на меткость... И  был,  в  общем-то,
неплохим стрелком.
   Посмотрел на  мишени  Рефата.  Попадания  колебались  от  пятерки  до
девятки. Он ни разу не промазал. Но он и не пил.
   Свалив вину на вино, Виктор успокоился.
   Вернулись  к  оружейному  сейфу.  "Просто  Юра"  положил   на   место
пистолеты-мелкашки.
   - Ну что, к столу? - спросил Рефат. - Или уже хотите спать?
   Спать Виктору хотелось, но еще больше хотелось узнать что-нибудь  еще
о деле Броницкого.
   - К столу, - сказал он.
   Снова нежный свет освещал веранду. У Виктора еще не пропал аппетит  и
он снова принялся за салат из помидоров.
   - У вас, наверно, накопились вопросы. Не стесняйтесь, - сказал Рефат.
   - А зачем вы хотели перевезти  труп  Броницкого  в  Россию?  -  сразу
выпалил Виктор то, что уже несколько минут крутилось на языке.
   - Мы не хотели, - спокойно ответил Рефат.  -  Это  как  раз  один  из
эпизодов, в котором пока что  для  меня  полностью  отсутствует  логика.
Разве что организаторы хотели еще раз показать пальцем в сторону  Москвы
- вот, мол, чья это работа.
   Виктор вспомнил про отрезанный у трупа  палец.  Спрашивать  о  пальце
сейчас не имело смысла, тем более  что  Рефат  отрицал  свое  участие  в
попытке вывоза покойного Броницкого.
   - А что это был за самолет? - спросил Рефат.
   - "Ан-26", грузовой, "Авиалинии Беларуси".
   - Нет, это я уже знаю. Что за груз там был?
   - Не знаю, - признался Виктор. - Ящики, коробки.
   - И вы не поинтересовались?
   - Я интересовался только трупом. Мы  сняли  труп,  а  самолет  улетел
дальше.
   Наверно, вы и сами можете узнать, что  там  был  за  груз.  Он  же  в
Воронеж полетел.
   Рефат усмехнулся.
   - В Воронежской таможне сообщили, что был  принят  груз  запчастей  к
комбайнам для агрофирмы "Восход". Агрофирма оплатила пошлину и  запчасти
забрала. Только проблема в том, что такой агрофирмы в Воронежской облает
вообще не существует. То, что вы  видели  в  самолете,  было  похоже  на
запчасти к комбайнам?
   Виктор отрицательно мотнул головой.
   - Если что-то узнаете об этом  рейсе,  не  стесняйтесь  поделиться  с
нами. Мы в долгу не останемся. Нам тоже хочется это  дело  распутать,  -
сказал Рефат.
   Спал Виктор в этом же доме в комнате на втором  этаже.  Комната  была
просторной, с двумя  окнами,  в  которые  утром  двойным  залпом  ударил
солнечный свет.  Правда,  утро  оказалось  довольно  поздним  -  Виктор,
проснувшись, посмотрел на часы - почти полдень.
   Спустился вниз. Услышал звяканье посуды. Заглянул на кухню  и  увидел
немолодую женщину, стоявшую над плитой. Выглянул на веранду.  За  чистым
круглым столом сидел Рефат и читал газету.
   - А, проснулись? Как самочувствие? - спросил он.
   - Ничего.
   - Валя! - крикнул Рефат. - Два кофе сделай! После кофе  Рефат  позвал
Виктора снова подняться в его комнату. Из тумбочки  достал  "тэтэшку"  с
плечевой кобурой.
   - Это ваша, - протянул ее Виктору. - Мы на всякий случай взяли ее  из
гостиницы. Наши горничные любят по сумкам постояльцев лазить.
   Виктор молча взял пистолет, а Рефат еще раз  нагнулся  к  тумбочке  и
достал еще один "ТТ".
   - А это сувенир от нас, на память и в знак дружбы.
   - Зачем мне два одинаковых? - удивился Виктор.
   - Они разные, можно даже сказать, что совершенно  противоположные.  -
Рефат усмехнулся. - Это - пистолет обратного боя.
   Он  вытащил  из  второго  "ТТ"  обойму  и  Виктор  увидел,  что   она
вставлялась в рукоятку пулями назад.
   - А зачем? - спросил он.
   - Ну, это старая шутка... Ее еще Сталин очень любил. Такие  несколько
раз выпускались. На  случай,  если  кто-то  хочет  вас  убить  вашим  же
оружием, а дело потом представить,  как  самоубийство.  Мы  тут  недавно
пошутили с этой штукой.
   Нескольким бандитам, у которых были "ТТ", подменили  пистолеты,  и  в
результате Москва стала на четыре "авторитета" чище. Даже если вам и  не
пригодится, все равно штука забавная. Главное -  не  перепутайте  ее  со
своим. Очень легко отличить  -  в  номере  "обратки"  всегда  стоят  три
девятки подряд. В любом месте.
   Виктор посмотрел на номер подаренного пистолета и увидел три  девятки
посередине. Потом - на номер  своей  "тэтэшки".  Там  была  только  одна
девятка.
   Странный подарок холодил руку своим металлом. Он наклонился,  вытащил
из-под сосновой кровати свою сумку, положил туда оба пистолета.
   - Юра уехал в город. К обеду вернется. Вы пока отдыхайте, может,  еще
какие-нибудь вопросы появятся. На обед вас позовут. Да,  кстати,  можете
газетки почитать. Я уже ознакомился.
   Виктор спустился на веранду, взял свежие газеты и  снова  поднялся  в
свою комнату.
   На первой же странице "Известий" в глаза бросился заголовок:  "Россия
и Украина: ни мира, ни войны?". Речь шла  о  делимитации  границы  между
двумя соседними странами, а точнее о невозможности договориться  о  том,
где эта граница будет проходить.

***

   Ника разбудил неожиданный крик, донесшийся с улицы. Ночью  ему  стало
жарко, он открыл окно и теперь в это окно влетел шум какого-то  уличного
скандала, заставивший Ника не только раскрыть глаза, но  и  удивиться  -
настолько он привык к мысли, что самое громкое,  что  можно  услышать  в
этом районе, это шум проезжающей по улице машины.
   Пока приходил в себя, присев на кровати и потерев ладонями  заспанное
лицо, услышал,  к  еще  большему  своему  удивлению,  как  внизу  кто-то
закричал на чистом русском языке: "Пи-дары  немецкие!"  Голос  показался
знакомым. Как только до него окончательно дошло, что  это  -  Сахно,  он
подскочил к окну и выглянул вниз.
   Сергей стоял между длинной  черной  машиной,  каким-то  лимузином,  и
входом в гостиницу и орал на двух мужиков, один  из  которых  обслуживал
Ника прошлым вечером в ресторане.
   - Фрицы поганые, дайте пройти! - снова ринулся на них Сахно.
   Ник бросился к стулу. Надел джинсы, набросил на голое тело  куртку  и
босиком побежал вниз, на ходу пытаясь сообразить, почему Сахно могли  не
пускать в гостиницу. Не потому же, что он не ночевал в своем номере!
   Остановившись в фойе перед наружной дверью. Ник не увидел перед собой
ни Сахно, ни служащих гостиницы.  Черной  машины  тоже  не  было  видно.
Постояв с минуту, он пожал плечами. Вышел все равно на улицу,  посмотрел
по сторонам.
   Прохожий немец в безвкусном сером костюмчике с коротковатыми рукавами
скривил губы, на ходу бросив взгляд на босые ступни Ника.
   А Ник продолжал стоять, смотря поочередно то в одну сторону улицы, то
в другую, пытаясь понять, куда делся Сахно. Не дай Бог, если его забрала
полиция.
   Тогда все дело Пропало. Хотя какое  дело?  Он  ведь  еще  и  не  знал
толком, что за дело ждало их впереди.
   Неожиданно из-за угла гостиницы вышел  Сергей  Сахно.  Лицо  опухшее,
синеватое, красные глаза. В одной  руке  чем-то  набитый  полиэтиленовый
пакет, в другой - переносной магнитофон.
   Подошел, остановился перед Ником, тоже посмотрел на его босые ноги  с
ухмылочкой.
   - Ты чего? - спросил он.
   - Это ты чего? Я от твоего крика проснулся!
   - Пошли в номер, эти  пидары  немецкие  меня  достали!  По-русски  ни
слова!
   Встали на дыбы! Мало мы им в сорок пятом дали!
   - Так тебя же не пустили в гостиницу!
   -  Сейчас  пустят!  -  уверенно  произнес  Сахно  и  толкнул  толстую
стеклянную дверь.
   Знакомый  Нику  с  вечера  старик  только  проводил  их   насупленным
взглядом.
   - Так чего ты с ними заелся? - уже в номере спросил Сергея Ник.
   - Это они со мной! Машина им, наверно, не понравилась...
   - Какая машина?
   - Которую я вчера купил. Настоящий лимузин. Решили, наверно, что  она
вход в гостиницу перекрывает! Нет, чтоб наоборот, спасибо  сказать  -  у
этой машины вид шикарнее, чем у  трех  таких  гостиниц!/  -  Подожди,  -
остановил его Ник. - Ты можешь по порядку? Это, что ли,  черная  машина,
возле которой ты с ними матерился?
   - Ага. Я ее за гостиницу отогнал, у них там, оказывается, стоянка. Им
же, пидарам, хуже. Она там выезд загораживает. Это  ж  не  "фольксваген"
какой-нибудь!
   Сахно поставил магнитофон на узкий подоконник, кулек опустил  на  пол
возле своей кровати.
   - А где ты денег на машину взял?
   -  В  конверте.  Ее  по  дешевке  продавали.  Хотели  четыре   тысячи
дойчмарок, а отдали за две восемьсот.
   Ник посмотрел на магнитофон,  потом  перевел  взгляд  на  принесенный
пакет.
   Ему стало понятно, что денег у Сахно больше нет. Он вздохнул.
   - А ночевал ты где?
   - В машине. Заблудился немного ночью. Тут речка есть, я и  выехал  на
набережную и возле какого-то  памятника  тормознул.  Утром  уже  отыскал
вокзал, а потом и сюда доехал.
   Вся эта информация пока с трудом  просачивалась  в  уже  проснувшееся
сознание Ника. Вроде бы все было ясно. Все, кроме одного: что  следующее
выкинет Сахно?
   Покупать ему уже не на что. Может, самолет украдет?
   - Ты  мне  двести  марок  не  одолжишь?  -  неожиданно  смягчившимся,
приятельским голосом спросил Сергей. Ник хмыкнул.
   - Ты что, мысли мои читаешь?
   - А ты  что,  хотел  сам  мне  двести  марок  предложить?  Или  хотел
предложить пятьсот, а я, дурак, попросил только двести?
   Нику стало весело. Он смотрел на опухшего улыбающегося Сахно и  думал
о том, что этот парень, похоже, ни в какой ситуации не  пропадет.  Разве
что по полнейшей глупости.
   - Так что, дашь двести марок?
   Ник достал свой конверт. Протянул Сахно четыре купюры по пятьдесят.
   - Я тебе за это город покажу! - пообещал Сахно. - Классный город!
   Прокатимся с ветерком. Только сначала угости завтраком!
   - Завтрак внизу, - сказал Ник. - Он входит в  стоимость  номера,  так
что можешь сам себя угостить!
   Сахно быстро принял душ, и они спустились в гостиничный ресторан.
   - Самообслуживание? - удивился Сергей, увидев  на  двух  составленных
столах  стопки  чистых  тарелок,  несколько  блюд  с  тонко  нарезанными
колбасой, ветчиной, сыром. Кувшины с апельсиновым соком стояли  рядом  с
двумя большими термосами.
   Один термос был пузатый и напоминал чайник. Второй был высокий.
   Ник взял тарелку, положил на нее две  маленькие  булочки,  ветчину  и
сыр.
   Отнес за ближайший столик. Потом налил себе кофе из высокого термоса.
   Сахно кивнул и сделал то же самое,  только  наложил  себе  в  тарелку
кусков двадцать ветчины и колбасы.
   - Сначала надо сделать будерброды на  день,  -  объяснил  он.  Сделав
шесть бутербродов, он завернул каждый  в  отдельную  салфетку  и  только
после этого принялся за еду. В ресторане никого, кроме них,  не  было  -
Неплохая страна, - прожевывая бутерброд, произнес Сахно. - Жаль, что они
в школах русский не учили. Это было б вообще полный вперед!
   После завтрака Сахно повел Ника к машине. Машина  была  действительно
длинной  -  метров  пять.  Издалека  она  смотрелась  основательно,   но
приблизившись, Ник заметил, что  ее  рихтовали,  должно  быть,  не  один
десяток раз.  И  красили,  похоже,  тоже  частенько,  хотя  краска  была
качественная.
   Удивило Ника то, что в машине было только  два  передних  сиденья,  а
сзади - приподнятое  выше  уровня  спинки  сидений  грузовое  отделение.
Только две дверцы впереди и одна сзади.
   - Ну как? - спросил Сахно.
   - Ничего, только места маловато. Ее бы переделать,  вон  сзади  можно
еще два сиденья влепить!
   - Давай деньги,  найдем  какую-нибудь  слесарную  мастерскую.  Немцы,
вроде, в технических вопросах мастера. Садись. Прокатимся.
   Ник уселся на  пассажирское  сиденье,  Сергей  -  за  руль.  Медленно
выехали со стоянки.
   - Остановись у гостиницы, я скажу старику, что мы  к  двум  вернемся,
если кто-нибудь будет нас  искать.  Сахно  остановился  перед  входом  в
гостиницу. Ник со странным чувством гордости вышел из машины. Хлопнул за
собой дверцей, и какое-то новое ощущение возникло  у  него  -  будто  он
совсем другой человек, с другим прошлым и  с  личным  шофером  за  рулем
собственного лимузина.
   Старик за стойкой в фойе быстро опустил его на землю, даже не  дав  и
слова сказать.
   - Если вы или ваш друг еще раз остановите катафалк перед входом - вас
выселят! - произнес он угрюмо.
   - Какой катафалк? - удивился Ник.
   Старик молча кивнул на черный лимузин.
   Ник обернулся и тоже посмотрел на  машину.  После  того,  как  старик
произнес  слово  "катафалк",  ему  стало   понятно   назначение   задней
"грузовой" части автомобиля.
   Он потер пальцами висок.  Кивнул  старику.  Потом  попросил  передать
всем, кто будет их искать, что к двум дня они вернутся.
   Старик написал записку и сунул ее в узкую нишу на  стене  сзади,  где
уже лежал ключ от их номера.

***

   С вокзала Виктор приехал в райотдел. Заглянул  к  майору,  но  его  в
кабинете не было. Оставил ему записку, что вернется к  обеду,  и  поехал
домой.
   Погода в