а совершенно нормальная -
дрались из-за девчонки. Она тоже стояла рядом. Ее не спрашивали, кто  из
двоих ей больше нравится. Без нее решили: с  ней  останется  победитель.
Прямо поединок времен и нравов Римской империи.
   Вечером проголодавшийся Ник спустился в  ресторан,  оставив  Сахно  в
номере.
   Взял у ночного гостиничного старика сардельку и бокал пива. Присел  в
полутемном ресторане. Огляделся. В этот вечер посетителей было  побольше
- человек пять. Но ведь и не поздно еще было - начало десятого.
   Когда вернулся,  Сахно  лежал  на  своей  кровати  и  смотрел  мутным
взглядом в потолок. В воздухе комнаты витал какой-то знакомый  запах  из
прошлого. Но как ни принюхивался Ник, а вспомнить, что это за запах,  не
мог.
   - Может, принести тебе сардельку снизу? - спросил он Сергея.
   Тот попробовал повернуть голову в сторону Ника, но, видно, не хватило
сил.
   Глаза его были широко открыты,  словно  он  удивился,  увидев  что-то
необычное.
   Ник еще раз принюхался. Проступила  из  таджикского  тумана  какая-то
шумная картинка. "Базар", - вспомнил Ник. И словно пошел в памяти  вдоль
живописных рядов этого базара, постоянно натыкаясь на этот запах.
   - Гашиш!
   Подошел к Сахно. Посмотрел в его открытые, но  не  видящие  напарника
глаза.
   Удивился,  подумав,  что   таджиков   гашиш   так   не   вырубал   из
действительности.
   Может, это гашиш плюс красное вино?..
   Открыл окно и впустил в комнату сырой прохладный  воздух.  Дождь  уже
кончился.
   Присел на кровать. Снова ощутил какую-то неопределенность.
   "Неужели, - подумал он, - Иван Львович не знал, что Сахно -  наркоман
и алкоголик? Неплохое сочетание для "ответственной загранкомандировки"!"
   Вспомнил о таблетках в кармане джинсовки. Таблетки, чтобы "успокоить"
   Сахно, если он станет неуправляемым? Так ведь говорил полковник.
   Неопределенность ушла, и Ник понял,  что  должно  произойти.  Ведь  с
помощью  Сахно  уже  кого-то  убрали,  и  Ник  это  видел,  сидя  внутри
микроавтобуса с мониторами. Просто  полковник  решил,  что  Сахно  можно
использовать еще раз, а потом дать ему руками Ника пару таблеток. Что бы
там ни планировалось  для  них,  но  теперь  было  отчетливо  ясно,  что
предстоит кого-то убрать, и это сделает Сахно. Ведь ему это легко, он  -
неуправляемый наркоман. А потом придется убирать его...
   Эти размышления омрачили Ника.  Он  подумал,  каким  человеком  после
всего этого он вернется в Киев? Что в нем сломается? Что изменится?
   Оборвал свои размышления, снова подошел к окну. Захотелось выпить, но
вина больше не было.
   Ник опять спустился в ресторан. Взял еще пива.
   Утром в дверь номера постучали.
   Ник открыл.
   Вошел мужчина лет сорока пяти. Худой,  остроносый.  Прямой  пробор  в
русых волосах. Костюмчик какой-то фермерский, серый, много раз стираный.
То ли пиджак, то ли куртка.
   - Герр Ценский? - спросил он, глядя на Ника.
   - Да.
   Гость бросил взгляд на спящего Сахно. Возвратил взгляд на Ценского.
   - Пойдемте вниз, выпьем кофе.
   Пока спускались по лестнице, гость представился. Звали его  Вильгельм
Хайнц.
   - Запомнить легко, - сказал он на чистом  русском.  -  Как  консервы.
Герр Хайнц.
   Десять лет назад он переехал сюда  из  Казахстана  с  русской  женой,
которая уже здесь выучила немецкий и ушла от него к немецкому аптекарю.
   Эта человеческая история, рассказанная в двух словах, вызвала у  Ника
доверие и сочувствие к герру Хайнцу.
   В ресторане завтракало человек десять.
   - Я думаю, никто не обидится, если я позавтракаю здесь вместо  вашего
приятеля! - сказал гость, улыбнувшись тонкими губами.
   Уже устроившись за столиком у окна, за  которым  продолжалась  унылая
вчерашняя погода и снова накрапывал дождь, герр Хайнц  уставился  своими
светлыми серыми глазами на Ника.
   - Вы уже освоились здесь? - спросил он.
   - Да, - ответил Ник.
   - А приятель как?
   - Нормально. Никаких проблем. Хайнц сделал себе бутерброд с ветчиной,
бросил в кофе две ложки сахара. Размешал.
   - Завтра вы переезжаете отсюда, - сказал он.  -  Поднимитесь  наверх,
возьмите у приятеля все документы: и югославские, и украинские.  И  ваши
паспорта принесите.
   - Мои здесь, - Ник дотронулся до разбухшего кармана джинсовой куртки.
   - Так сходите за его документами! Ник нехотя  поднялся.  Он  даже  не
успел  глотнуть  кофе.  Растолкал  Сахно  в  номере.  Спросил,  где  его
паспорта. Сахно показал рукой на свою джинсовую куртку, но там Ник нашел
только украинский загранпаспорт и маленький кулечек с  травкой.  Понюхал
травку - гашиш. Оставил ее в кармане, а сам,  взяв  его  паспорт,  снова
попробовал его растормошить.
   - Сергей, где югославский паспорт? - спрашивал он  его  прямо  в  ухо
несколько раз.
   Наконец Сахно открыл глаза.
   - Потерял... - проговорил он.
   - Как потерял? Где?
   - Там, у глухонемых...
   Вниз Ник спустился озадаченным. Ожидал, что гость устроит ему скандал
или, по крайней мере, будет возмущен.
   - По пьянке что ли? - спросил Хайнц, услышав о  потерянном  паспорте.
Ник кивнул.
   - Он много пьет?
   - Да, - сказал после недолгой паузы Ник, решив, что лучше говорить об
алкоголе, но молчать о наркотиках, чтобы не возникло каких-нибудь  новых
проблем.
   - Это хорошо, - неожиданно произнес Хайнц. - Пускай пьет!
   В конце завтрака он, забрав все документы у Ника,  протянул  ему  два
немецких зеленых паспорта.
   - Вы теперь, - этнические немцы, пемехавшие из Казахстана. Как и я, -
он усмехнулся. - Вот ваш новый адрес, -  он  протянул  Нику  картонку  с
надписью. - За квартиру оплачено на два месяца вперед.
   - Но ведь Сахно по-немецки ни слова! - сказал Ник.
   - Многие этнические немцы по-немецки не говорят! За  это  их  и  сами
немцы, и турки местные не любят...
   - А причем здесь турки? - Турки при том, что они не могут так  просто
получить немецкий паспорт, как этнические  немцы.  Вот  и  все!  Правда,
турки по-немецки отлично говорят.
   Трудолюбивый народ. Ну что, поздравляю с немецким гражданством!
   Хайнц снова отправился с пустой тарелкой к буфету. Ник  смотрел,  как
он  набирал  ветчину,  колбасу,  сыр,  булочки.  Видно,  нравилось   ему
завтракать "на шару".
   - А Иван Львович ничего мне не передавал? спросил  Ник,  когда  Хайнц
вернулся за стол.
   - А кто это? - удивился тот. - Я такого не знаю.  Мне  передали  ваши
документы, сказали, что сделать. Вот я и  сделал.  Мог  бы  и  этого  не
делать, ведь уже совсем другое время, и родного Союза давно нет. Так что
скажите спасибо, что я вообще приехать сюда согласился...
   Озадаченный, Ник непонимающе посмотрел на Хайнца.
   - Так что, это все? Вы только паспорта привезли?
   - И квартиру вам снял. Что, мало?
   - А что нам делать дальше?
   - Откуда я знаю. Наверно, ждать новостей по новому адресу.
   Хайнц ушел.
   Поднявшись в номер, Ник просмотрел новые немецкие паспорта.  Прочитал
свое новое имя: Николае Ценн. Сергея теперь звали - Тео Саксен.
   "Тео Саксен" еще спал, периодически всхрапывая.
   Ник посмотрел на него. Решил пока не будить.
   Часы показывали половину десятого. Если  сегодня  переезжать,  то  за
гостиницу надо заплатить до одиннадцати.
   Ник вытащил из  кармана  карточку  "Американ  экспресс"  и,  тихонько
закрыв за собой двери, пошел к лестнице.

***

   Окрыленный "эфирной" находкой, Виктор позвонил Георгию прямо с улицы.
   Рассказал об услышанном, о том, что запись теперь есть и у него,  так
что убийц и организаторов  убийства  Броницкого  надо  искать  здесь,  в
Киеве. Георгий тоже захотел послушать  кассету.  Попросил,  пока  он  не
прослушает - никаких действий не предпринимать. Договорились, что Виктор
вернется в райотдел, перепишет  ее  там  на  двухкассетном  магнитофоне,
обычно беззвучно стоящем в кабинете майора, крепко влюбленного в  тишину
и не терпещяго шума и музыки. Потом стажер отвезет  копию  записи  туда,
куда скажет Георгий.
   К двум вторая кассета была готова и Виктор  снова  перезвонил  своему
невидимому шефу.
   - Пускай Занозин в три часа  подойдет  к  памятнику  Ленину  напротив
Бессарабки, - сказал Георгий. - У него там спросят, как пройти на Репина
к Русскому музею. Пусть проведет человека вверх по аллее до Репина и  по
дороге отдаст кассету.
   Спрятав трубку мобильного в карман пиджака, Виктор задумался.  В  нем
разыгралось любопытство - а вдруг сам этот Георгий придет  за  кассетой?
Вот  бы  взглянуть  разок  на  него!  Хоть  попробовать   по   внешности
определить, что он за человек.
   Стажер, получив задание и кассету,  отправился  пешком  на  Крещатик.
Времени до трех оставалось достаточно.
   Сам  Виктор,  поразмыслив,  все-таки  решил  рискнуть  и  подсмотреть
встречу стажера с неизвестным. Минут через пять он спустился вниз и  сел
в машину.
   Через  десять  минут  оставил  "мазду"  на  стоянке  у  Дома  кино  и
направился к Бессарабскому рынку.
   Часы  показывали  без  пяти  три.  Стажер  уже  маячил  у  памятника,
оглядываясь по сторонам, как плохой шпион или  сгорающий  от  нетерпения
любовник.
   Виктор тоже осмотрелся, остановившись возле  рынка,  потом  нырнул  в
подземный переход и быстрым шагом поднялся к хлебному магазину, как  раз
посередине  между  памятником  и  улицей  Репина.  Зашел  в  магазин   и
остановился за дверью.
   Минут через десять он увидел своего стажера, поднимавшегося вверх  по
аллее с молодой коротко стриженой шатенкой на полголовы  ниже  Занозина.
Девушка была одета в голубое летнее платье, на глазах  -  солнцезащитные
очки.
   Виктор, насколько можно было себе позволить, проводил их  взглядом  и
успел заметить, как Миша передал ей кассету, а она сунула ее в  сумочку.
Через несколько минут очарованный стажер с глупой  полуулыбкой  на  лице
прошел вниз по аллее.
   В кармане пиджака прозвучала трель мобильного.  Виктор  оглянулся  на
продавщицу. Кроме них двоих, в магазине никого не было.
   Достал трубку, поднес к уху.
   - Ты что, в Дом кино зашел? - спросил  Георгий.  У  Виктора  открылся
рот. Он отошел от двери внутрь магазина.
   - Нет, я прогуливаюсь тут рядом.
   - Это понятно. Надеюсь, что по делу прогуливаешься?
   - По делу. - Ладно. Через часик перезвоню.
   Через часик Георгий действительно перезвонил. Если не в словах, то  в
самом голосе, в интонациях невидимого напарника Виктор услышал  похвалу.
"Это имеет ценность! - говорил Георгий. - Только теперь надо  выжать  из
записи все, что только возможно.  Дашь  ее  прослушать  твоему  гаишному
сержанту, пусть узнает, чей  это  голос.  И,  кстати,  угнанная  красная
"девятка" тоже могла иметь прямое отношение к тем, кого  мы  ищем.  Хотя
это так традиционно - угонять машину  для  совершения  преступления!  Но
проверь все-таки".
   Стажер Занозин выяснил по телефону, что сержант Воронько заступает на
пост в шесть вечера. Времени оставалось немного, около  полутора  часов.
Дав стажеру задание выяснить судьбу угнанной  в  ночь  с  двадцатого  на
двадцать первое мая  красной  "девятки",  Виктор  выставил  под  стенкой
своего кабинета в ряд четыре стула  и  прилег  на  них.  Так  он  иногда
умудрялся высыпаться в армейской караулке.
   Но сейчас он просто хотел посмотреть  в  потолок  и  подумать.  Спине
жесткость сидений была полезна.
   К шести Виктор с  кассетой  и  небольшим  репортерским  магнитофоном,
одолженным у коллег в  райотделе,  подъехал  на  площадь  Независимости.
Машину поставил возле хлебного магазина, прошелся к будке  ГАИ.  Постоял
минут  пятнадцать,  пока  девушка-гаишница  не  сдала  будку  прибывшему
сменщику.
   Понаблюдав  какое-то  время  за  Воронько,  Виктор  подошел.  Показал
"корочку".
   - Шо, опять про ту ночь? - устало спросил сержант. - Я ж говорил,  шо
вызвали меня, а потом я в карты играл на "бориспольском"...
   - Все в порядке, - успокоил его Виктор. - Я знаю, что все это  правда
и даже нашел доказательства.
   -  Какие  доказательства?  -  сержант  подозрительно   уставился   на
следователя.
   Виктор вздохнул. Поднял правую руку, в которой держал диктофон.
   - Давайте зайдем в будку,  там  потише,  -  предложил  он.  В  будке,
прослушав запись, сержант обрадовался.
   - Так то ж Степа!
   - Какой Степа?
   - Старший лейтенант Грищенко... я ж говорил...
   - Вы не говорили, вы сказали, что не помните, кто вас вызывал! А  где
он сегодня?
   Сержант пожал плечами.
   Виктор еще спросил про угнанную в ту же ночь  красную  "девятку",  но
сержант ничего про машину не помнил.
   - У нас иногда по десять таких краж  за  ночь,  все  не  упомнишь!  -
сказал он.
   Виктор все-таки заставил сержанта  узнать  по  рации,  где  находится
старший лейтенант Грищенко.
   - Завтра в ночь выходит, - ответил из металлической  мыльницы  чей-то
шипучий голос.
   Вернувшись в райотдел, Виктор свалил на стажера очередное  задание  -
выяснить домашний адрес Грищенко.
   - Так я ж вам еще по машине не доложил!
   - А что, - оживился Виктор, - что-то узнал?
   - Да. Машину нашли в восемь утра двадцать первого на Бастионной возле
того дома, где газ взорвался.
   У  Виктора  пропал  дар  речи.  Неужели   Рефату   из   Москвы   было
действительно виднее, как все происходило, чем ему из Киева?
   - Так что, узнавать про этого Грищенко? - спросил Занозин.
   - Да и побыстрее! - выдохнул Виктор,  все  еще  находясь  в  каком-то
странном состоянии, смешанном из ощущений усталости и победы.
   Стажер ушел. Виктор достал из сейфа дело Броницкого, присел за  стол,
вытащил из папки фотографии и дал глазам на  них  "отдохнуть".  Ощущение
победы будто отключило мозг  и  мысли  провалились  куда-то,  словно  им
запретили беспокоить голову следователя. За треснутым стеклом  окна  все
еще  разливался  солнечный  свет,  но  теперь,   под   вечер,   он   был
красновато-усталым  и  усталость  эта  передавалась  ему,  Виктору.  Она
соединялась с усталостью самого Виктора и, как это ни странно,  вызывала
у следователя улыбку. Тоже уставшую, но улыбку. Улыбку победителя.
   Пока не прозвучала трель мобильного телефона.
   - Ну? - ожидая ответа, вопросил Георгий.
   - Старший лейтенант Грищенко, - сказал Виктор.  -  Он  вызывал  ночью
сержанта  и  он  же  потом  отправил  его   обратно...   Надеюсь   через
часик-другой с ним встретиться.
   - Молодец. А с той машиной выяснил что-нибудь?
   - Да, похоже, что  ее  угоняли  не  случайно...  Ее  нашли  утром  на
Бастионной у дома... - и тут Виктор запнулся, поняв, что ничего  Георгию
про взрыв "газа" и его жертву раньше не говорил.
   - У какого дома?
   - ...у дома,  где  после  гибели  Броницкого  было  ЧП  -  взорвалась
квартира с хозяином........
   - Интересно, продолжай!
   - По официальной версии - взрыв газа, - говорил Виктор уже  не  таким
радостным голосом. - Но скорее всего  -  взрывное  устройство.  Погибший
хозяин - полковник штаба погранвойск...
   - Когда ты все это выяснил? - удивленно спросил Георгий.
   - Да вот... совсем недавно...
   - Это когда "по делу" возле Дома кино прогуливался?
   - Да, -  выдержав  паузу,  ответил  Виктор,  прекрасно  понимая,  что
Георгий ему не поверит.
   - Молодец! - неожиданно  для  Виктора  проговорил  Георгий.  -  Прямо
настоящую цепочку выстроил. По какому адресу на Бастионной был взрыв?
   Виктор ответил.
   - Ну что, лед тронулся, и опять  в  сторону  Печерска,  -  проговорил
довольным голосом Георгий. -Попозже созвонимся. Пока.
   Спрятав трубку мобильного в  карман  пиджака,  Виктор  ощутил  только
усталость. Чувство победы испарилось.
   Георгий не дурак, а значит, его доверие к Виктору теперь под  большим
вопросом.  Виктор  это  прекрасно  понимал.  Если   Георгий   узнает   у
участкового дату его встречи со стажером - а это было уже  почти  неделю
назад, то кто знает, чем все это  кончится.  Правда,  дело  движется,  а
сейчас, можно сказать, прямо покатилось, набирая  обороты.  Теперь  надо
было покопаться среди знакомых и сослуживцев взорванного полковника.  Но
дадут ли Виктору добро на такие "раскопки"? Ведь  поговорить  с  бывшими
сослуживцами Броницкого ему  не  разрешили,  и  с  коллегами  отставного
генерала по президентской администрации тоже. Но одно  дело  -  генерал,
другое дело - полковник,  думал  Виктор.  Жаль,  что  списали  взрыв  на
несчастный случай. Если б сразу занялись им, как убийством,  можно  было
бы просто зайти в соседний кабинет и  посмотреть  у  коллеги-следователя
это дело.
   Постучав в дверь, зашел Занозин.
   - Грищенко живет на Подоле, но дома его сейчас нет. Я звонил.
   - И что сказали?
   - Жена сказала, что нет и не знает, когда вернется. Виктор задумался.
   Сидеть самому в райотделе и держать "на привязи" стажера не хотелось.
Так можно всю ночь прождать и в результате только не выспаться.
   - Завтра в восемь здесь, - Виктор  устало  взглянул  на  Занозина.  -
Садишься на телефон и не встаешь, пока не  найдешь  этого  старлея.  Как
только найдешь - поедем с ним говорить!
   По дороге домой Виктор думал о своем сегодняшнем проколе. Надо  было,
конечно, раньше сказать Георгию о взрыве, но теперь уже  поздно.  Теперь
надо  было  решать,  как  всю  эту  информацию  подать  пологичнее,  как
объяснить его путь к взорвавшейся  квартире,  не  оставляя  ни  малейшей
возможности Георгию связать это с поездкой Виктора в Москву. Но как  это
сделать?
   Виктор вздохнул. Руки устало крутили  руль.  Даже  ближний  свет  фар
ехавших навстречу по Парковой Аллее машин больно бил по глазам. Хотелось
спать.

***

   Квартира, которую снял для Ника и Сахно герр Хайнц, оказалась хоть  и
тесноватой, но довольно уютной.  Несмотря  на  ее  однокомнатность,  два
человека могли так разойтись по ее углам, что  друг  друга  им  было  не
видно, как ни старайся. В ней не было ни коридора, ни  отдельной  кухни.
Просто сразу зайдя в дверь, человек оказывался носом к носу с  маленькой
двухкомфорочной плитой, рабочим кухонным  столиком  с  вмонтированной  в
него раковиной и низким холодильником, втиснутым  в  пространство  между
столешницей и полом. Направо и налево без всяких  дверей  уходило  жилое
пространство. Одно П-образное светлое помещение с окнами на обе стороны.
Только одна дверь - в душевую-туалет - находилась справа, за  "кухонным"
утлом.
   Дом был узким, трехэтажным, и на каждом этаже  размещалось  по  одной
квартире. Их квартира была на втором.
   На одной половине комнаты стоял деревянный стол с двумя стульями,  на
полу лежал толстый пружинный матрас. На другой половине - только матрас.
   Осмотрев квартиру, Сахно устало пожал плечами.
   - У нас из этого бы трехкомнатную нагородили, - сказал он. -  А  чего
окна без занавесок?
   Теперь уже Ник пожал плечами.
   Они оба были уставшие. Из Кобленца они выехали в двенадцать, а сейчас
было пять и снова моросил дождь. Ехали с приключениями - то лимузин глох
на  подъемах,  то  выезжали  куда-то  не  туда   и   снова   приходилось
разворачиваться и искать нужную дорогу, сверяя путь со  схемой,  которую
нарисовал Нику карандашом гостиничный старик, работавший там,  казалось,
если не в три, то точно в две с половиной смены.
   И вот, наконец, они приехали  в  Ойскирхен  -  небольшой  городок  на
склоне огромной возвышенности. Нашли свой дом среди  десятка  одинаковых
трехэтажек,  построенных  на  окраине,  -  даже  у  маленьких  городков,
оказывается,  бывает  окраина!  Оставили  на  стоянке  за   домом   свой
автокатафалк и поднялись с вещами на второй этаж.
   - Жрать хочется, - задумчиво произнес Сахно. Подошел к  холодильнику,
открыл, наклонился, чтобы заглянуть внутрь.
   - Ни хрена!
   - А ты хотел бы, чтобы там и вино, и закуска? - ехидно спросил Ник.
   - Хотя бы только закуска, вино можем и сами купить. У  тебя,  кстати,
бабки еще есть?
   Ник не ответил.
   Сергей первым делом нашел место для магнитофона  -  прямо  посередине
стола.
   - Я на этой половине, - сказал он, кивая на матрас.
   Ник понял, что ему досталась половина  квартиры  без  стола.  Грустно
усмехнулся.