селах лай одной собаки подхватывается другими, после первого сигнала  на
разные голоса засигналили другие автомобили. Ник выглянул в окно.
   Улочка была с односторонним движением. По другой  стороне  на  вторых
этажах узких домов располагались швейные  минифабрики,  а  на  первых  -
оптовые магазинчики. Жизнь на  улочке  бурлила  и  не  только  сигналами
машин.  Два  небольших  крытых   грузовика   застопорили   движение,   и
легковушки, подавшие в эту одностороннюю западню, нервничали и без конца
сигналили. А тем временем оба грузовика "затоваривались"  упакованной  в
блестящий целлофан  продукцией  двух  соседствующих  швейных  фабрик.  И
грузившие продукцию, и стоявшие рядом люди были арабами.
   Снова прилег, подумав, что и уличный шум, видимо, входит в  стоимость
этого номера.
   Подремав до обеда, Ник спустился вниз. Взял в деревянном  карманчике,
прибитом возле выхода из гостиницы, бесплатную карту Парижа и  вышел  на
улочку.
   Теперь очередной грузовой микроавтобус загружался у другого  оптового
магазинчика, а машины, застрявшие за ним,  нетерпеливо  сигналили.  Нику
бросилось в глаза, что практически на всех машинах виднелись  вмятины  и
царапины.
   Записав адрес гостиницы -  49  рю  де  Клэри,  -  Ник  побрел  против
автомобильного течения этой односторонней улицы.
   Вышел на Сен-Дени, потом на бульвар Магента. После двух  остановок  в
кафе добрался до Восточного вокзала,  где  зашел  в  бюро  туристической
информации. В бюро взял адрес и телефон  представительства  "Аэрофлота".
Там же, на Восточном вокзале, перекусил в парижском "Макдональдсе".
   В киоске на улице увидел среди десятков газет "Известия" и  "Киевские
ведомости". Купил "Ведомости" и уселся на ближайшую скамейку.
   Новости с Украины ничем не радовали. Шахтеры пикетировали  парламент,
требуя  зарплаты  за  последний  год,  в  правительстве  заменяли  одних
коррумпированных министров другими, на  улицах  шла  партизанская  война
мафиозных структур с убитыми и ранеными, на  похороны  убитого  депутата
парламента  съехались  "авторитеты"  со  всей  Украины...  Только   одна
газетная новость оживила Ника - он прочитал, что в парламенте обсуждался
вопрос о финансировании создаваемого Федерального Бюро Украины, во главе
которого стоял какой-то генерал Голобородько.
   Ник вздохнул и задумался. Жизнь продолжалась, и он все-таки вышел  на
след этих денег.  Вышел  один,  без  напарника  и  без  инструкторов,  с
которыми можно было бы посоветоваться. Конечно, у  него  мало  шансов  в
одиночку добраться до этих денег, но кто знает? Во всяком случае, если б
на него вышел Иван Львович или кто-то из его коллег,  он  бы  уже  точно
показал им, где искать деньги. Да ведь и деньги  какие  огромные  Трудно
себе представить, сколько это мешков или ящиков.
   Ник даже не мог вообразить,  какую  систему  мер  надо  использовать.
думая о четырех миллиардах долларов наличными.
   Ближе к вечеру, нагулявшись  по  Парижу  и  немного  освоившись,  Ник
приехал   на   Елисейские   поля,   где   находилось   представительство
"Аэрофлота". За его  высокими  стеклянными  витринами  еще  продолжалась
работа. Ходили  клиенты,  за  столиками  работали  клерки  авиакомпании.
Пройдясь медленно вдоль витрин, заглядывая  за  витринные  самолетики  и
украшения, Ник насчитал среди сотрудников пять мужчин, каждый из которых
мог оказаться Пьером, про которого упоминал Вайнберг.
   У каждого на  груди  форменного  пиджака  висел  значок  с  фамилией.
Заметив это,  Ник  зашел  внутрь.  Прошелся  по  залу,  делая  вид,  что
рассматривает приклеенные объявления о  сезонных  и  других  скидках  на
билеты самолетов "Аэрофлота. Успел пройти мимо каждого из пятерых мужчин
и прочитать их имена и фамилии. Ни одного Пьера среди них не было.  Взяв
с широкого журнального столика рекламный проспект. Ник вышел на улицу.
   Остановился, задумавшись, перед витриной  представительства.  Увидел,
как в зал из внутренних дверей зашел солидный мужчина, подошел к  одному
из клерков и передал ему пачку каких-то бумаг.
   "Сколько там еще людей работает?" - задумался Ник.
   Медленно направился вдоль по улице. Остановился  на  мгновение  перед
яркой рекламой кинотеатра. Посмотрел на афиши. В глаза бросилась одна  -
фильм "Приятель покойника", Украина-Франция. Название Нику  понравилось,
но идти в кино настроения не было. На самом деле уже хотелось  поесть  и
отдыхать.
   При свете этой рекламы Ник развернул карту Парижа, нашел рю де  Клэри
и провел взглядом невидимую линию до Елисейских полей. Показалось не так
далеко.
   Может, полчаса пешком. Спрятав карту в карман, Ник энергично  зашагал
в направлении своей гостиницы.

***

   Звонок мобильника раздался в шесть  утра,  и  сонный  Виктор,  слегка
прихрамывая, прошел в кухню.
   - С добрым утром! - раздался знакомый голос Георгия, только энергии в
нем было, вроде, побольше обычного.  -  Слушай  внимательно!  Во-первых,
спасибо - отлично поработал с ребятами.  Во-вторых  -  шифр  на  ящичках
оказался ужасно  интересным,  а  то,  что  они  оказались  в  контейнере
Ценского - интересно втройне.
   Поэтому я и звоню так рано. Нужны два хлопца максимум на  две  недели
из молодых милиционеров для чистой работы по наблюдению. Своих я не могу
отрывать от дел.
   Есть кто на примете?
   Виктор задумался. Первым пришел на ум Миша  Занозин,  но  ему  еще  в
санаторий ехать. Второй "не пришел", словно и не было такого.
   - Стажер у меня надежный, но  он  еще  в  больнице,  а  потом  должен
отдыхать...
   - Ну, там работа такая, что и отдохнуть можно. Сиди  себе,  следи  за
монитором и таблетки принимай, если  надо.  Только  все-таки  желательно
двоих иметь... И это делать надо срочно, чтоб до восьми утра человек уже
трудился...
   Рабочее место готово.
   - Сейчас поеду, - сказал Ник, протирая рукой глаза. -  Через  полчаса
перезвоню.
   - Жду!
   Даже не позавтракав  и  не  побрившись,  Виктор  оделся  и  вышел  из
квартиры.
   На  улице  приударил  морозец.  "Восьмерка"  без  удовольствия  ехала
сначала по "дороге жизни", потом по обледенелому шоссе.
   Дежурная медсестра с удивлением проводила сонным взглядом вошедшего в
отделение мужчину. А он зашел в палату к Занозину.
   Миша спал крепко, но как  только  Виктор  дотронулся  до  его  плеча,
открыл глаза.
   - Как самочувствие? - спросил Виктор.
   - Хорошее, но скучное. Спина от лежания болит...
   - Есть дело...  нетрудное,  но  тогда  санаторий  придется  на  позже
перенести.
   Как смотришь на это?
   - А что? Конечно...
   - Тогда одевайся и идем.
   - Посмотри, там в шкафу есть моя одежда?  -  попросил,  поднимаясь  с
кровати, Миша.
   Виктор  заглянул  в  узкий  шкаф-пенал  в  углу  палаты.  Там  висела
милицейская форма. Виктор бросил ее на кровать.
   Миша оделся, потом напихал в карманы апельсинов из тумбочки. Выглянул
в окно.
   - Там холодно?
   - Морозец, но в машине тепло...  Заедем  к  тебе  -  переоденешься  и
утеплишься!
   Дежурная  медсестра  пыталась  их  остановить,   но   Миша   пообещал
вернуться.
   Сказал, что срочно к жене надо съездить, мол, сын родился.
   В машине Виктор объяснил, что нужен еще один человек.
   - В общежитии есть верный парень, Максимов Петя... Приехали в  общагу
МВД.
   Миша первым делом переоделся  в  штатское,  потом  постучал  в  дверь
соседней комнаты. Разбудил младшего лейтенанта  Максимова,  симпатичного
курносого парня, который долго не мог понять, чего  от  него  хотят,  но
когда понял - вовсю заторопился.
   Виктор выбежал первым к машине и, пока ребята спускались вниз, набрал
номер Георгия.
   - Отлично, - обрадовался невидимый Георгий. - Срочно мотайте  на  тот
же склад. Тебя встретит охранник и проведет с ребятами куда надо. Он  им
все объяснит. Ты там не задерживайся.
   - Какой охранник? Там же еще солдаты!
   - Там уже все под контролем. Солдат не бойся, ты их и не увидишь...

***

   Время подходило к семи. Как только Занозин и Максимов сели в  машину,
Виктор нажал на газ.
   Оставив  "восьмерку"  перед  складом,  они  прошли  быстрым  шагом  к
воротам. Их встретил невысокий охранник в  спецназовском  камуфляже.  Он
стоял перед воротами и, заметив их, больше не сводил с троицы глаз, пока
они не приблизились. Со стороны можно было подумать,  что  они  все  его
старые друзья.
   Без лишних слов он развернулся и повел троицу за собой на  территорию
склада. Пока шли, Виктор вспоминал, где он уже видел этого охранника.
   Собственно, лицо его вроде было ему незнакомо, но  вот  глаза,  глаза
его он точно видел.
   Обошли склад с другой стороны и  зашли  в  заднюю  дверь.  Никого  по
дороге не встретили. Оказались среди "контейнерных" улиц и переулков.
   Охранник провел их метров пятьдесят вдоль контейнеров, остановился  у
одного и легко стукнул один раз  в  его  железную  стенку.  Приоткрылась
половинка дверцы контейнера, и они вошли внутрь, словно  в  дом.  Внутри
контейнера горел свет. Под стенкой стоял мотоцикл.  А  дальше  была  еще
одна дверца и  из-за  нее  доносился  едва  различимый  шепот.  Охранник
подошел к дальней дверце первым, тот, кто открыл им дверь, нырнул  туда,
во "вторую комнату". Минуты через две их попросили войти.
   Виктор понял, что они попали в  другой  контейнер,  ведь  стояли  они
здесь "попка к попке". Слева было оборудовано рабочее место:  письменный
стол с монитором, два стула, тумбочка, раскладушка и  большой  картонный
ящик. На полу - тройник с уходящим куда-то назад,  в  первый  контейнер,
проводом.
   - Значит так, - заговорил  голосом  школьного  военрука  охранник.  -
Одеяло, подушка и простыня тут, - он положил Руку на картонный  ящик.  В
столе мобильный, на нем срабатывает  только  один  номер  набора.  Цифры
нажимать не надо, только "редайл". Говорить по нему в первом контейнере,
чтоб не было слышно снаружи.
   Камеры установлены. Следить надо за контейнером напротив, он будет 24
часа в сутки на мониторе.  Все,  что  вы  будете  видеть  на  экране,  -
записывается   на   пленку.   Никаких   самостоятельных   действий    не
предпринимать. Мобильный держать на виду. Звонить он не будет  -  вместо
звонка загорается красная лампочка. После этого надо взять  мобильный  и
нажать кнопку "спик". Понятно? Занозин и Максимов кивнули.
   - А кушать что? - спросил Максимов.
   - А-а, забыл, - охранник кивнул. - Это тоже в ящике, под  постелью  в
кульке. Там же кипятильник. Балон питьевой воды в  тумбочке.  На  всякий
случай в столе два "стечкина" по две обоймы  к  каждому.  Это  на  самый
крайний случай.
   Любой интерес к  этому  контейнеру  фиксируйте  и  сразу  звоните  по
мобильному.
   Будем дублировать... Все...
   - А мотоцикл там для чего? - спросил Миша.
   - Так просто, это чужой. Не надо трогать, - объяснил охранник. - Все,
включаю "эсэнку" и работайте. Договоритесь между собой, по скольку часов
смена.
   Один смотрит, второй отдыхает. Надо  идти!  -  с  последними  словами
охранник повернулся к Виктору.
   И они пошли к выходу.  Впереди  них  оказался  еще  один  охранник  в
камуфляже, который словно бы и не  присутствовал  при  инструктаже  двух
молодых милиционеров.
   Но, видно. именно он настраивал систему наблюдения - "эсэнку", - и он
нажал на кнопки, перед тем,  как  обогнать  Виктора  и  вынырнуть  через
приоткрытую дверь из контейнера.
   Первый охранник быстро навесил на контейнер, из которого  они  только
что вышли, большой шифровой замок. Запломбировал  двери.  И  они  быстро
покинули склад. Куда делся третий невысокий "камуфляжник",  Виктор  даже
понять не успел В дежурной  будке  с  внутренней  стороны  ворот  дремал
coлдат, опустив голову на письменный стол. Охранник перешел через дорогу
и зашагал куда-то по тропинке.  Там,  за  соснами,  светились  маленькие
окошки частных домов.
   Виктор вернулся к машине. Хотелось поесть  и  выпить  кофе  Но  ехать
домой ради этого  не  имело  смысла.  Сначала  надо  доложить  обо  всем
Георгию.
   Занозин и Максимов изучили картинку на мониторе черно-белый контейнер
со  срезанным  замком,  опечатанный  полосками  бумаги  и   загражденный
натянутой полосатой ленточкой "место преступления". Никакого движения  в
мониторе заметно не было.
   - Слушай, я  раскладушку  постелю,  -  сказал  Максимов.  -  Ты  пока
поработай, а я потом сменю тебя.
   Миша кивнул, откинувшись на спинку стула  и  не  отрывая  взгляда  от
неподвижной картинки монитора.

***

   С утра на Париж сыпался снег. Падал на  застрявшие  на  рю  де  Клэри
машины,  неистово  и  безрезультатно  сигналившие.  Загрузка  товара  из
оптовых  магазинчиков  готовой  одежды  в   грузовые   микроавтобусы   и
грузовички шла неспешно.
   Ник проснулся под это бибиканье машин. Умылся в коридоре  -  на  этаж
был только  один  туалет,  один  умывальник  и  малюсенький  душ.  Но  и
комнат-то было всего четыре на этом этаже гостиницы.
   На  завтрак  та  же  толстуха  подала  горячий  круасан,  только  что
вытащенный из стоявшей в тесной  столовой  микроволновки.  Поставила  на
шаткий стол перед Ником пустую чашку с блюдцем и небольшой металлический
кофейник.
   Ник жевал круасан, запивал его кофе и поглядывал в маленькое  оконце,
выходившее на улицу. За ним падал снег, но больше ничего видно не  было.
Видимо, эта комната никогда не должна была быть гостиничной столовой.
   Рядом завтракала помятого вида  худощавая  француженка  в  джинсах  и
мешковатом синем свитере. Поймав на себе взгляд Ника, она  улыбнулась  и
поправила прядь рыжеватых волос, падавшую на  лоб.  Посмотрела  на  него
вопросительно, но он уже отвернулся, задумался о наступавшем дне.
   На улице, когда он вышел из гостиницы, все еще сигналили машины. Снег
уже не шел, но и на асфальте его не было - уже растаял.
   С картой Парижа в кармане  куртки  Ник  пошел  в  сторону  Елисейских
полей. Он уже выучил этот маршрут, пешком занимавший около сорока минут.
   Просто  смотреть  через  витрину  или  даже  изнутри  на  сотрудников
представительства "Аэрофлота" было делом довольно  бесполезным,  и  Нику
пришла мысль познакомиться с  какой-нибудь  сотрудницей,  через  которую
можно было бы и узнать о существовании этого Пьера.
   В этот раз Ник гулял перед витринами "Аэрофлота", пока там не  возник
своеобразный  час  пик  -  пока  все  сотрудники  не  оказались   заняты
клиентами. И тогда он зашел, прогулялся по залу. Постоял якобы в очереди
сначала к одной девушке в униформе, потом к  другой,  потом  к  третьей.
Остановил свой выбор на невысокой шатенке с именем "Tatjana". Изучил  ее
лицо, мимику,  улыбку.  Посидел  в  кресле  перед  журнальным  столиком.
Полистал проспекты. Потом вышел.
   Вернулся к представительству в пять вечера -  именно  до  этого  часа
представительство работало. Устроился под деревом  метрах  в  десяти  от
входа.
   Рядом марокканец продавал жареные каштаны. Он пытался и Нику  продать
кулечек, но после двух попыток поостыл в своем желании и уже  зазывал  к
своей печке на колесиках прохожих. Tatjana вышла одна из первых. На  ней
была короткая лисья шубка.
   Оглянувшись по сторонам, словно проверяя - не встречают ли ее, она не
спеша побрела вдоль улицы. Ник отправился следом за ней.
   Было понятно, что девушка никуда не спешит. Она останавливалась перед
витринами магазинов, заходила в парфюмерный, но ничего не купила.  Потом
заглянула в роскошный магазин нижнего белья  и  тоже,  насмотревшись  на
изысканные трусики и лифчики, ничего не купив, вышла.
   Следующий раз она остановилась перед газетным киоском с ярко  горящей
лампочкой внутри. Среди множества газет выбрала "Московские  новости"  и
протянула продавцу несколько монет. Он бросил их  не  глядя  в  открытый
ременной кошелек, висевший на животе, и улыбнулся девушке.
   Ник почувствовал, что самое время познакомиться.
   - Извините, - подошел он сбоку. - Вы по-русски  понимаете?  Я  первый
раз в Париже...
   - Да, - она удивленно и приветливо открыла глаза. - Вы что-то ищете?
   - Мне нужна улица рю де Клэри, карта у меня есть, но  я  не  могу  ее
найти...
   - Давайте подойдем к свету, -  предложила  Tatjana  и  оглянулась  по
сторонам.
   -  Вон  туда,  видите?..  -  она  указала  жестом  на  яркую  витрину
ювелирного магазина.
   Там развернуть большую  карту  оказалось  нелегко,  и  Ник  предложил
угостить девушку кофе где-нибудь в кафе  и  заодно  разложить  карту  на
столике, чтобы найти эту улицу. Tatjaoa на Удивление легко согласилась.
   В кафе они сидели почти до десяти. Улицу на карте девушка нашла легко
и нарисовала карандашом линию от Елисейских полей до рю де Клэри.  Потом
пили кофе и ели мороженное. Tatjana рассказала, что родом  из  Беларуси.
После развала Союза родители переехали с  ней  в  Москву.  Отец,  бывший
партийный  работник,  получил  пост  в  Минсельхозе  России,  и  он   же
похлопотал, чтобы дочке досталась работа за границей. Сама она только  в
прошлом году окончила романо-германский факультет МГУ и уже пятый  месяц
работала в Париже. Здесь ее зарплаты хватало на жизнь и  на  малюсенькую
однокомнатную квартирку в  Бэльвилле  -  арабско-китайском  квартальчике
недалеко от знаменитого кладбища Пэр-Лашез.
   Она говорила без умолку, словно до этого все пять  месяцев  парижской
жизни молчала. Ник слушал  ее  взахлеб  и  даже,  казалось,  увлекся  ее
обычными, если не сказать банальными рассказами. Только один раз  улыбка
исчезла с его лица и это произошло после первого же ее вопроса к нему.
   - Вы женаты? - спросила Tatjana.
   После паузы, тяжело вздохнув, Ник рассказал ей о гибели своей жены  и
сына.
   Сказал, что жену тоже звали Таней, а сына - Володькой.
   Дальше она расспрашивать не стала. Посидев молча  минут  десять,  они
снова заговорили, но уже на абстрактные темы, о Париже, о людях.
   Ник спросил о сотрудниках, как ей работается.
   Мимоходом  она  прошлась  по  своим  коллегам,  упоминая  ничего   не
говорящие Нику имена.
   - А у вас работает такой Пьер?.. - спросил Ник.
   - Пьер? Высокий, с короткими усиками? Ник сделал вид, что вспоминает,
потом кивнул.
   -  Это  Петр  Терещенко,  его  все  Пьером  называют...  Он  сам  так
представляется.
   Первый раз в  жизни  Ника  провожала  домой  девушка.  Они  дошли  до
гостиницы.
   Рю де Клэри  была  безлюдной.  По  краям  узких  тротуаров  стояли  с
завидной периодичностью зеленые мусорные баки, набитые доверху обрезками
материи.
   - Смотри, как красиво, - непосредственно  воскликнула  Tatjana,  взяв
сверху бака кусок блестящей синей ткани. В желтом  свете  фонарей  ткань
заиграла в руках у девушки. - Это кристалин... самое модное сейчас...
   - Здесь швейные мастерские, - Ник показал взглядом  на  окна  второго
этажа напротив гостиницы. Tatjana свернула кусочек синего  кристалина  и
положила  в  сумочку.  Вдоль  по  улице  пронесся  порыв  заблудившегося
холодного ветра, и девушка подняла воротник лисьей шубки.
   - Я пойду, - улыбнулась она.
   - А ты дорогу найдешь?
   - Конечно, я весь Париж пешком исходила. Вот если прямо идти,  -  она
показала вдоль улицы, - выйду на бульвар Себастополь,  а  там  на  метро
двадцать минут...
   - У тебя телефон есть? - спросил Ник.
   Девушка протянула ему визитную карточку и, еще раз мило  улыбнувшись,
кивнула на прощанье.
   Лежа в своем номере-вагончике, Ник долго  думал  о  Tatjanc,  о  том,
почему он выбрал для знакомства именно ее. Может,  из-за  имени.  Может,
из-за доброго чистого выражения лица и  красивых  больших  глаз,  словно
созданных для того, чтобы выражать удивление или нежность.
   За однообразным гостиничным завтраком Ник вспомнил о Пьере - о  Петре
Терещенко, высоком мужчине с короткими усиками. Вот, собственно, и  все,
что он о нем знал. Если, конечно, это был тот Пьер, о  котором  упоминал
Вайнберг. Но в Париже было только одно представительство "Аэрофлота",  а
в нем, похоже, работал только один Пьер. Оставалось познакомиться с  ним
поближе.
   Утренние размышления прервала уже знакомая  п