буфете сидели  с  пивом
мужчина и женщина. Сидели у окошка, пили пиво  из  стаканов  и  негромко
разговаривали.
   С трудом поднявшись, Виктор заказал себе кофе.
   - Садитесь, я принесу, -  учтиво  произнес  молодой  бармен  в  белой
рубашке с черной бабочкой.
   Виктор вернулся, уселся там же, на угловом диванчике.
   Еще раз окинул взглядом уютный буфет и обратил внимание на стоящее  в
конце стойки  меню.  Многочисленный  перечень  непрочитываемых  с  этого
расстояния напитков  и  закусок  вызвал  у  Виктора  интерес,  но  снова
подниматься на ноги не хотелось. Тело протестовало.
   Бармен принес чашечку кофе на блюдце и маленькую шоколадку.  Поставил
на столик сахарницу.
   Виктор полез в карман пиджака за мелочью.
   - Сколько с меня? - спросил он.
   - Гривня десять, будете уходить - расплатитесь!  -  сказал  бармен  и
вернулся за стойку.
   Место это показалось Виктору немного нереальным, а то, что  здесь  не
брали денег вперед, вообще переносило это место по ощущению  куда-то  за
границу.
   Заедая горький крепкий кофе шоколадкой, Виктор думал,  что  хоть  его
обычный мир как бы проще и грубее, но и этот  мир  с  мягкими  диванами,
низенькими приземленными столиками с черными стекляными столешницами,  с
вежливыми барменами, этот мир тоже ему нравится. Пускай он здесь  редкий
гость, но ничто ему не запрещает превратиться  в  более  частого  гостя.
Может, он когда-нибудь придет сюда с Ириной и дочкой.  Жизнь,  какой  бы
она ни  была  порой  трудной  и  серой,  все  равно  улучшается.  Может,
когда-нибудь они будут даже обедать по  воскресеньям  в  ресторане  всей
семьей? Хотя зачем? Можно и дома вкусно приготовить...
   Мысли его стали входить в противоречие друг с другом. Это  усталость,
понял Виктор.
   Попросил у бармена еще чашечку кофе.  Пересел  к  окну,  из  которого
открывался красивый вид на Крещатик, на фонтаны площади Независимости.
   Бармен нашел его глазами и вторую чашечку с шоколадкой поставил перед
Виктором уже в другом месте.
   Виктор кивнул. Как-то очень легко он привык, что кто-то может  учтиво
приносить ему кофе.
   Взгляд его упал на рекламный  дирижабль,  болтавшийся  в  воздухе  на
канате на холме слева. Дирижабль рекламировал "Адидас".
   "Это же то самое место, откуда взлетел Броницкий!" - понял Виктор.
   Нет, он с самого начала знал, что именно оттуда взлетел  дирижабль  с
высокопоставленным  трупом.  Он  просто  до  этого   момента   не   имел
возможности так хорошо рассмотреть это место.
   Взгляд его ушел дальше, на площадь перед  Главпочтамтом.  Он  заметил
будку ГАИ и сидящего в ней милиционера.
   Глотнул горького кофе, провел между  будкой  и  дирижаблем  невидимую
прямую линию. Расстояние  между  ними  было  небольшое  и,  наверно,  со
стороны будки дирижабль тоже был хорошо виден.
   Решив потом посмотреть на дирижабль снизу, Виктор допил кофе, подошел
к стойке, расплатился. Прежде чем выйти, остановился  перед  стоявшим  в
виде раскрытой книжки меню. Пробежал его глазами и замер, удивленный.  В
меню буфета значились не только конфеты, пиво, кофе  и  прочие  напитки.
Там же предлагались  отбивные,  жареный  картофель,  курица  и  блины  с
красной икрой.
   Озадаченный, он подошел к бармену.
   - Еще что-нибудь? - опередил его вопросом молодой человек с бабочкой,
- Извините, - Виктор вдруг запнулся. Ему не хотелось выдавать  себя.  Он
испугался, что как только начнет задавать вопросы -  все  уважение,  вся
учтивость бармена  испарятся.  Ведь  автоматически  Виктор  перейдет  из
разряда клиента в разряд следователя.
   - У вас есть блины с икрой? - спросил после заминки Виктор.
   - Есть, - кивнул бармен. - Надо только минут пять-десять подождать  -
горячее мне поднимают из ресторана. Позвонить?
   - Нет-нет, спасибо. Мало времени. - Виктор вздохнул с облегчением.  -
В другой раз.
   - Приходите еще, - улыбнулся бармен.
   - Приду, - пообещал Виктор.
   Вниз он спустился пешком. Снова ноги повели его прочь от автостоянки.
Он спускался, по ступенькам лестницы ведущей к  фонтанам.  Поравнялся  с
дирижаблем, подошел к нему.
   Площадка,  над  которой  парил  дирижабль,  была  обнесена   красными
дорожными барьерчиками. Нижний конец  каната  был  привязан  к  большому
газовому баллону.
   Рядом на земле лежали еще два таких баллона, стянутых вместе  в  двух
местах брезентовыми ремнями. Рядом никого не было.
   Потоптавшись под дирижаблем, Виктор спустился к фонтанам, перешел  на
другую сторону площади.  Оглянулся  на  дирижабль.  С  этой  стороны  он
особенно сильно бросался в глаза.
   Прогуливаясь, остановился рядом со стеклянной  будочкой  ГАИ.  Отсюда
тоже был отличный вид.
   Из будки вышел сержант, строго посмотрел на Виктора.
   - Вам что здесь надо? - спросил он недовольным голосом.
   - Ничего, просто прогуливаюсь...
   Виктору снова не захотелось  раскрываться  и  задавать  гаишнику  уже
возникшие в голове вопросы. Это можно будет  сделать  и  попозже.  Зачем
сейчас себе настроение портить.
   Вернувшись к спуску в подземный переход, он еще  разок  посмотрел  на
дирижабль.
   "Нет,  -  решил  Виктор,  -  может,  и  хорошо,  что  пришлось   сюда
приехать..."
   Как-то мысли сами вернули его к Максиму Ивину.
   "Надо ехать в Москву и как  можно  быстрее,  -  подумал  он.  -  Если
неожиданно припереть его к стенке, он, может, и расскажет все..."
   Ночью, сидя на кухне,  Виктор  позвонил  Георгию.  Голос  у  того,  к
удивлению Виктора, оказался бодрый. Мысль о поездке в  Москву  он  после
недолгой паузы одобрил.
   - Хорошо, - сказал Георгий. -  Завтра  поедешь  на  два  дня.  Билеты
привезут утром в райотдел. Только запомни мой совет: если  почувствуешь,
что он замазан, договорись о следующей встрече и немедленно  возвращайся
в Киев.
   Ожидая билеты, Виктор не  тратил  времени  даром.  Он  вызвал  своего
стажера.
   Отправил  его  в  ГАИ  выяснить,  кто  дежурил  в  будке  на  площади
Независимости в ночь с двадцатого на двадцать, первое мая. Найти  его  и
допросить. Узнать: видел тот гаишник что-нибудь или нет.
   Когда окрыленный новым заданием стажер Занозин почти  бегом  выскочил
из кабинета, Виктор расслабился. Сунул в  стакан  с  водой  кипятильник.
Достал баночку из-под майонеза с молотым кофе, две ложечки. Подготовил и
второй стакан с водой, после чего позвонил майору Крысько.
   - Товарищ майор, зайдите ко мне на кофе! - проговорил Виктор в трубку
наигранно-сухим голосом.
   - Ну ты охамел! - рассмеялся в ответ  майор.  -  У  тебя  хоть  сахар
есть?
   - Так точно!
   - Хорошо, иду.
   Пока майор шел по коридору, Виктор затолкал  свою  дорожную  сумку  с
вещами под стол - Крысько еще не знал, что лейтенант этим вечером едет в
Москву.

***

   Ник сам удивился живучести своего немецкого. Вроде и учил давно, а на
вокзале Берлин-Зоопарк сумел не только спросить в "Информации", когда  и
откуда уходит поезд на Коб-ленц, но даже понял ответ долговязого парня в
скучно синей униформе с биркой на груди, на которой значились его имя  и
фамилия.
   - Ну че? - спросил Сергей Сахно, стоявший с двумя чемоданами  в  трех
метрах от справочной будки.
   - Вторая платформа, третий путь. Поезд через полчаса.  Мимо  прокатил
свою желтую тележку  уборщик  вокзального  мусора,  одетый  в  свободный
комбинезон и тоже с биркой на груди.
   Ник   проводил   его   взглядом.   Его   посетило   ощущение   легкой
отмороженности - словно был он водолазом, опущенным в подводное царство,
где и мир был другим, и рыбы -  невиданными.  Вот-вот  те,  что  сверху,
дернут за шланг,  по  которому  воздух  идет,  и  вытащат  его  обратно,
наверх...
   Нет, сразу не вытащат, подумал в ответ на свои ощущения Ник. В лучшем
случае  через  месяц-два.  А  за  эти  месяц-два  еще  неизвестно,   что
произойдет...
   - Ну че, поперли? - спросил Сахно, уставившись с ухмылкой на Ника.  -
Ты что, первый раз за бугром? Неужто в ответственные  загранкомандировки
раньше не посылали?
   - В Африке был, - проговорился  Ник  и  тут  же  внутренне  собрался,
напрягся, прогоняя ощущения водолаза. - Пошли, - обернулся он к Сахно.
   Поезд до Кобленца  был  сидячим.  Обычная  электричка.  Только  очень
чистая и сиденья, как диваны.
   Через каждые полчаса мимо по проходу проезжала тележка с чаем-кофе  и
разными закусками.
   Когда она проехала  в  очередной  раз,  Сахно  повернулся  к  Нику  и
пристально посмотрел ему в глаза.
   - Знаешь, я хоть и люблю выпить, но не слепой же! Ты от своего дружка
в Польше не только паспорта получил.  Он  тебе  еще  два  конверта  дал.
Наверно, с деньгами? - Сахно улыбнулся.
   - Наверно.
   - А два потому, что один - для меня? Да?
   - В Кобленце дам, - сухо пообещал Ник, представив, как  Сахно  начнет
тратить свои дойчмарки.
   - Да мне раньше и не надо. - удовлетворенно проговорил он, вытащил из
нагрудного кармана джинсовой куртки три паспорта - два  красных  и  один
синий, движением картежника развеерил их  и  снова  хитро  посмотрел  на
Ника.
   -  Так  мы  с  тобой  теперь  братья-югославы?  Сербы,  значит...  Он
развернул синий паспорт и прочитал вслух:
   - Иво Сахнич, родился 12 июля  1959  года.  Слушай,  откуда  у  твоих
друзей мое фото? И дата  рождения  правильная...  Вот  только  с  местом
рождения... - и он покачал головой. - Что  я,  мудак,  чтобы  в  Сараево
родиться? А тебя как по паспорту?
   - Нико Ценский...
   - Че это за фамилия? Таких югославов не бывает!
   - Это моя настоящая фамилия.
   - По блату оставили? Чего ж  ты  за  меня  словечко  не  замолвил?  А
все-таки, что это у тебя за фамилия? Еврейская?
   - В Югославии - еврейская, а я - русский.
   - Фамилия  -  еврейская,  а  он  -  русский.  -  Сахно  усмехнулся  и
отвернулся.
   Проводил  взглядом  высокую  молодую  немку,  толкавшую  по   проходу
очередную тележку с едой и напитками.
   - Слушай, у нас же еще две зубровки и вино, - задумчиво произнес он.
   - Потом, в Кобленце...
   - А колбасу мы доели?
   - Нет, в купе оставили...
   - Но на немецкую колбасу у нас денег хватит?
   - Хватит.
   Через три часа; когда поезд подходил к Кобленцу, Ник уже был вне себя
от беспрерывных вопросов и подколок Сахно.
   "Уж лучше бы дал ему выпить. Может, хоть проспал бы он всю дорогу?" -
думал Ник, первый раз долго пообщавшись с трезвым напарником.
   - Wo ist hier hotel "Mauer"? - спросил Виктор у служащей бюро справок
кобленцкого вокзала.
   Пока девушка с короткой мальчишеской  стрижкой  нажимала  клавиши  на
своем компьютере, Ник прочитал ее нагрудную бирку. Немку звали Хайди.
   Она объяснила, как дойти до гостиницы, а Ник сказал:
   "Vilen dank, Heidi" и поймал в ответ ее удивленную улыбку.
   - Ну, заклеил? - спросил Сахно, наблюдавший за диалогом со стороны.
   - Пошли, гостиница рядом.
   Гостиница "Мауэр",  располагавшаяся  в  длинном  трехэтажном  здании,
оказалась полна негров. Даже перед стойкой регистрации стояло несколько.
Остальные уже сидели за кофейными столиками фойе и чего-то  ждали.  Один
пожилой негр с седыми волосами действительно пил кофе - он,  по  крайней
мере, выглядел респектабельно.
   - Слушай, может пойдем в другую гостиницу? - спросил Сахно.
   - А ты что - расист?
   Сахно промолчал. Потом скривил губы в усмешке.
   - А, я забыл! Ты же специалист по Африке... Номер им дали на  третьем
этаже с окном на улицу. Две аккуратно  застеленные  кровати,  телевизор,
укрепленный на кронштейне на стенке, письменный стол  со  стулом  и  два
небольших кресла.
   - Я на этой! - Сахно бросил свой чемодан на левую кровать.
   "Оттуда телевизор смотреть удобнее", - понял Ник и молча  подошел  ко
второй кровати.
   - Так, где тут ванная с туалетом? - сам себя спросил Сахно и вышел  в
коридорчик номера.
   Ник подошел к окну. Улица перед гостиницей была безликой и серой. Два
офисных здания напротив, ни одного дерева.
   Из ванной донесся шум душа. Сахно что-то негромко пел. Прислушавшись,
Ник вроде уловил мелодию знакомой с детства революционной песни.
   Минут через  пять  песня  закончилась,  и  Сергей  с  мокрой  головой
вернулся в комнату. Голый, на бедрах завязано белое полотенце, в руках -
два стакана.
   - Ну что? Вино или водка? - спросил он.
   - Вино, - сказал Ник, вздохнув. Сахно полез в чемодан, достал бутылку
портвейна, открыл. Налил по полному стакану.
   - За благополучное прибытие! - он  приподнял  свой  стакан  и  кивнул
Нику.
   Потом он "скачал" с Ника  коричневый  конверт  с  деньгами.  Заглянул
внутрь.
   - Ничего, на первые  дни  хватит!  -  прокомментировал  он  увиденную
сумму. - А там, наверно, еще принесут? - и он посмотрел на Ника с хитрой
ухмылочкой.
   Выпив два стакана, он  снова  оделся  в  Джинсовый  костюм,  сунул  в
нагрудный  карман  сложенную  вдвое  пачку  дойчмарок.  Теперь  его  оба
нагрудных кармана оттопыривались так, что казалось вот-вот прорвутся.
   - Ты бы хоть паспорта вытащил, - посоветовал ему Ник. - Не украдут.
   - Ни хрена! Все свое ношу с собой! - сказал на это Сахно.  -  Так,  я
пойду прогуляюсь. Может, где-нибудь колбасу не? вечер найду. А ты делай,
что хочешь!
   - Подожди, - остановил его удивленный Ник. - К нам могут прийти...
   - Не к нам, а к тебе. Вот ты  и  дежурь  по  номеру.  Пока!  Хлопнула
дверь,  и  Ник  остался  один.  Чувствовал  он  себя   полным   идиотом.
Настроением снова командовала  усталость.  Он  допил  портвейн,  включил
телевизор и прилег на кровать Сахно - все-таки оттуда смотреть телевизор
было удобнее.
   Он и заснул под  какую-то  дурацкую  немецкую  песенку  в  исполнении
толстоногой  немки,  одетой  в  короткое  салатное  платьице  в  красный
горошек.

***

   В Москве стояла жара. Невыспавшийся из-за  ночных  таможенных  шмонов
сначала украинцев, потом россиян, Виктор смотрел  на  остановившуюся  за
окном купе платформу Киевского вокзала затуманенным взглядом. В купе  до
Калуги с ним ехал сосед -  молодой  коммерсант,  полдороги  доказывавший
Виктору, что скоро жизнь станет лучше. Все бы ничего, только ведь Виктор
с ним не спорил. Он только кивал и поддакивал, а коммерсант  и  выпил-то
почти ничего - две бутылки пива, купленные в буфете поезда, а вел  себя,
словно несколько стаканов водки принял.
   После Калуги Виктор спал мертвым сном и почти проспал прибытие поезда
в столицу бывшего Союза. Только  глухой  механический  голос  вокзальных
объявлений разбудил его.
   Вокзал жужжал суетной жизнью, несмотря на то, что была суббота - день
не очень популярный для путешествий.
   Виктор быстро оделся. К своему ужасу заметил,  что  снятая  с  вечера
"тэтэшка" вместе с плечевой кобурой пролежала  всю  ночь  под  столом  в
сумке с незакрытой молнией.
   По спине пробежался холодок, когда он вспомнил, как вставал два  раза
ночью, а таможенники поднимали под ним полку и заглядывали во  все  углы
купе.
   Казалось, что только открытой сумкой, стоявшей  под  столом,  они  не
поинтересовались. А что было  бы,  если  б  нашли?  Ведь  он  теперь  за
границей, и его корочка с трезубом здесь  могла  бы  вызвать  разве  что
скептическую ухмылку.
   Вряд ли кто-нибудь подумал бы, что она дает право на  ввоз  в  Россию
пистолета.
   Но, слава Богу, граница теперь  далеко  позади.  Можно  отвлечься  от
ненужных волнений и сосредоточиться на предстоящих двух днях. Сперва - в
гостиницу.
   Вместе с билетами Виктор получил в райотделе от  курьера  в  штатском
конверт с командировочными. Восемьсот тысяч рублей.  Звучит,  как  целое
состояние. За два дня он, пожалуй, и половину этой суммы не потратит...
   Однако иллюзии рассеялись через полчаса,  когда  он  заполнил  листок
прибытия в гостинице "Киевская",  рядом  с  вокзалом.  Стоимость  самого
дешевого одноместного номера превышала четыреста тысяч в сутки. Номер на
двоих был на треть дешевле, но случайный сосед мог  оказаться  серьезной
помехой, тем более что как, где и когда удастся  Виктору  встретиться  с
бывшими киевлянами - было неизвестно. Может, придется кого-то приглашать
в гостиницу.
   Регистраторша, забрав у Виктор заполненный листок прибытия и паспорт,
выписала гостиничный пропуск. Записала Виктора в тетрадь.
   - На сколько дней? - спросила, подняв подведенные синим цветом глаза.
   - Пока сутки.
   - Тогда завтра до одиннадцати подойдете и  скажете,  продлеваете  или
нет.
   Если нет - до двенадцати надо будет освободить номер и заплатить.
   - А не сейчас? - удивился Виктор.
   - Паспорт-то у нас остается, - женщина улыбнулась и пожала плечиками.
- Вас еще должны зарегистрировать в милиции. Такие правила. За  это  еще
сто двадцать тысяч, потом все вместе оплатите.
   Получив ключ с латунной биркой, на которой был выбит  номер  комнаты,
Виктор понес свою сумку к лестнице.
   Комната располагалась  на  втором  этаже.  Окно  выходило  в  грязный
хоздвор гостиницы. Зато занавески на окне были яркие  и  радостные,  так
что Виктор сразу окно ими задернул Достал  записную  книжку.  Уселся  за
стол, на котором стоял телефон.
   Сначала набрал номер некоего Владимира  Ивановича  Козицкого.  Решил,
что начинать надо со второстепенных людей. У кого-то из этих  двоих  он,
может, что-то новое и про  Ивина  узнает,  перед  тем,  как  уже  с  ним
говорить.
   У Козицкого никто не брал трубку.
   "Неужели никого нет дома? Ведь суббота, выходной! - подумал Виктор. -
Переехали они недавно, так что вряд ли так быстро обзавелись дачей..."
   У второго бывшего сослуживца  Броницкого  тоже  никого  не  оказалось
дома.
   Огорченный Виктор смирился с мыслью, что говорить сначала придется  с
Ивиным.
   Набрал его номер, и почти тут же на том конце сняли трубку.
   - Алло? - прозвучал приятный женский голос.
   - Максима Петровича можно?
   - Он вышел. Оставьте  ваш  телефон,  он  вам  перезвонит,  -  сказала
женщина.
   Виктор напрягся. Ему  не  хотелось  вспугнуть  Ивина,  заставить  его
спрятаться.
   - А когда он вернется? - спросил он.
   - Может, через полчасика...
   - Если вы разрешите, я к вам  подъеду.  Может,  за  это  время  он  и
подойдет?
   - А вы адрес знаете?
   - Да.
   - Ну хорошо, подъезжайте, - легко согласилась женщина.
   Спрятав "тэтэшку" на самое дно сумки, Виктор сунул сумку под кровать.
   Переписал с инструкции номер своего гостиничного телефона. Внизу сдал
ключ и вышел, на яркое летнее солнце.
   Пока ехал к Ивину, обдумывал вопросы. Пробовал представить  себе  его
реакцию, будущий разговор. Беспокойная ночь забылась, на смену  утренней
сонливости  пришла  бодрость  охотника.  Но   когда   он   оказался   на
Кутузовском, каменная мощь проспекта словно придавила  его  к  асфальту.
Виктор посмотрел на  сталинские  дома,  стоявшие  шеренгой  широкоплечих
насупленных полковников. На мгновение ощутил себя в каменной западне,  в
тупике с перекрытым выходом. В  воздухе  пахло  плавленным  асфальтом  и
выхлопными газами.
   Пока искал нужный  дом,  самоуверенность  вернулась.  В  парадном  за
стеклянной стенкой  сидел  пожилой  охранник  в  камуфляже,  видно,  сам
отставник.
   - Куда? - спросил он Виктора.
   - К Ивину, в шестьдесят вторую. Он меня ждет.
   Охранник кивнул в сторону лифта.
   Лифт был чистеньким,  внутри  висело  зеркало.  Поднимался  он  вверх
медленно и беззвучно, и Виктор  подумал,  что  когда-нибудь  и  на  свой
восьмой этаж будет подниматься на лифте. Правда,  в  новых  домах  лифты
быстро приобретают загаженный вид и такой же запах. А здесь даже  пахло,
казалось, дезодорантом.
   Остановившись перед высокими двойными дверями, Виктор прислушался.
   Помедлил. Потом нажал кнопку. Услышанный отдаленный  звон  подчеркнул
то ли толщину дверей, то ли то, что двери были двойными.
   Прошла минута, но из-за дверей не донеслось больше ни  звука.  Виктор
еще раз позвонил. Потом еще раз.
   Озадаченный, он обернулся.  Посмотрел  на  двери  напротив.  Удивился
тому, что на этаже было только  две  квартиры.  Попробовал  представить,
насколько большими  должны  быть  такие  квартиры.  Снова  нажал  кнопку
звонка.