онтейнерам  металлическую  лестницу  и
покарабкались вверх. А в это  время  в  широком  коридоре  между  рядами
контейнеров показался грузовик с пустой платформой вместо кузова.
   Верхние два контейнера сняли  лебедкой,  потом  нижний  погрузили  на
платформу грузовика. Грузовик медленно поехал назад. Виктор  и  Ник  шли
быстрым шагом за ним. Склад тянулся метров двести, а в  его  торце  были
открыты большие металлические ворота, выводившие прямо к пришвартованным
контейнеровозам.
   Машина повернула направо, в  сторону  моря.  Виктор  заметил  впереди
развевающийся украинский флаг. На душе воцарилось радостное спокойствие.
"Это уже конец всей этой истории", - подумал он и вспомнил о Киеве.  Ник
тоже заметил желто-голубой флаг, но никаких особенных чувств он  у  Ника
не вызвал. На душе было тяжело. Его все еще мучили уже трудно объяснимые
предчувствия опасности.
   Над  контейнеровозом  "Лисичанск"  завис  невысокий  портовый   кран,
опускавший в этот момент на палубу очередной  контейнер.  Там  уже  были
выстроены в два этажа несколько  десятков  контейнеров.  Вскоре  очередь
дошла и до контейнера, подвезенного на грузовике. Как только его  поднял
с платформы портовый кран, Ник и Виктор, не сговариваясь, пошли к  трапу
судна. Поднялись наверх.
   - Лоуэр, лоуэр! - на ломаном  английском  кричал  один  из  матросов.
Сверху, из кабины портового крана, выглядывал круглолицый грек с орлиным
носом.
   Казалось, он вот-вот вывалится - так внимательно он высматривал  куда
"ложится" очередной контейнер.
   Ник  и  Виктор  остановились  за  спиной   у   украинского   матроса,
командовавшего установкой  контейнера.  Рядом  суетились  еще  несколько
матросов. Они пододвигали  зависший  в  полуметре  от  палубы  контейнер
вплотную к другому, уже установленному.
   - 0'кей! - закричал  крановщику  старший  матрос.  Контейнер  сел  на
металл палубы и вибрация прошлась под ногами у Виктора и Ника.
   - Вася, - закричал старший матрос кому-то из своих.  -  Там  еще  три
штуки влезет?
   - Впихнем! - ответил из-за контейнеров невидимый Вася. Ник  и  Виктор
подошли к "своему" контейнеру и тут же перед ними возник старший матрос.
   - Шо надо?
   - Мы сопровождающие, - спокойно ответил Виктор.
   - А капитан знает?
   - Знает, - ответил Виктор.
   - Ну тогда ладно, - старший матрос пожал плечами и ушел.
   Над кораблем ярко светило солнце. Стоял запах разогретого  металла  и
дешевой краски.
   - А что дальше? - спросил Ник  у  Виктора.  -  Я  бы  поел  или  пива
выпил...
   - Я бы тоже, - кивнул Виктор. - Подождем! Эти подойдут...
   "Эти" подошли через полчаса.  По  лицам  было  видно,  что  все  идет
хорошо.
   Георгий держал в руке открытую жестянку пива.
   - Ну что? - спросил он Виктора и Ника.
   - Все в порядке, - Виктор кивнул на контейнер.
   - Сейчас отчаливаем, - сказал Рефат. - Давайте  договоримся  так,  вы
будете или по очереди здесь дежурить или вдвоем. Решайте!
   Ник и Виктор переглянулись Ник тяжело вздохнул. Опять  навалилась  на
плечи усталость. Ничего ему  не  хотелось,  но  меньше  чем  ничего  ему
хотелось оставаться одному возле этого контейнера. - Вдвоем, - прошептал
он.
   Виктор, помедлив несколько секунд, кивнул.
   - Ладно, - решительно произнес Рефат. - Тогда каюта вам не нужна. Еду
вам будут приносить сюда, да и мы будем подходить время от времени. Если
что... - Рефат  передал  Виктору  черную  коробочку  с  двумя  кнопками,
похожую на телевизионный пульт управления. - Левая кнопка -  вызов,  там
"call" стоит, правая - тревога.
   Георгий  и  Рефат  ушли.   Вскоре   молодой   матрос   притащил   два
пластмассовых креслица.
   - Держите! - сказал он. - Вы что, будете здесь все время? Что  ж  там
внутри? - вопросительно кивнул он на контейнер.
   - Груз, - выдохнул Виктор.
   Матрос покивал головой и ушел.
   Контейнеровоз покачнулся, отвалил от причала, но ни  Виктор,  ни  Ник
этого не видели. Только чувствовали. Они  сидели  в  контейнерном  лесу,
где-то в его середине. Над ними  светило  солнце.  Только  небо  и  было
доступно  их  взглядам,  да  и  то  оно  было  урезано  прямыми   углами
возвышающихся на несколько метров контейнеров.
   Над контейнерами  пролетали,  перекрикиваясь,  чайки.  Морской  ветер
искал выход из контейнерного лабиринта и натыкался все время на  Ника  и
Виктора.
   Прошло какое-то время и другой матрос поставил на палубу  перед  ними
трехэтажный металлический судок с ручкой. Выдал им по  ложке  и  по  два
куска хлеба. Разобрав судок, они обнаружили в нижних двух мисках борщ, а
в верхней - жаркое со свининой.
   Неожиданно быстро стало вечереть. Слышнее стали волны, да и ощутимее.
   Началась небольшая качка. Но есть борщ она особенно не мешала.
   - Ты знаешь,  мне  квартиру  обещали  в  Киеве.  Для  всей  семьи,  -
заговорил Ник. - Как раз вот за эти деньги... Я думаю, что за эти...  За
их возвращение...
   Квартиру и работу в органах... А теперь я не знаю, что делать...
   - В каких органах?
   Ник пожевал губами, словно решая: рассказывать подробнее Виктору  или
нет.
   Пристально посмотрел на своего напарника.
   - В новых... В Федеральном Бюро  Украины,  на  которое  парламент  не
хотел выделять деньги. Так мне Иван Львович объяснил...
   - Так оно уже создано,  только  называется  по-другому.  Национальное
бюро расследований.
   - Ты у них работаешь? - спросил Ник.
   - Надеюсь, что уже да... А вообще-то я в милиции...
   Вскоре подошел Георгий с капитаном.
   Капитан, крепко сбитый мужик  с  аккуратной  опоясывающей  подбородок
бородкой, пожал руки Нику и Виктору, посмотрел пристально на контейнер.
   - Часа через четыре они подойдут  и  будут  вести  до  Ильичевска,  -
сказал капитан. - И тогда уже все, прямым ходом придется...
   - Четыре часа? - сам себя спросил вслух  Георгий,  словно  позабыв  о
находящихся рядом Нике и  Викторе.  -  Успеем.  "Грозный"  уже  отправил
катер. А вас пускай ведут!
   Теперь уже капитан поднял взгляд на темнеющее небо. Задумался.
   - Да, - сказал он. - Шторма  не  ожидается,  так  что  четырех  часов
хватит...
   - Не скучайте! - Георгий улыбнулся Нику и Виктору, и они с  капитаном
ушли.

***

   Небо, потемнев, полностью опустилось  на  Средиземное  море,  на  все
шедшие своими курсами корабли.  Слабый  прожектор  ронял  свой  свет  на
контейнеры, но до металла палубы свет не добирался. Башня с  капитанской
рубкой светилась поярче, но ее из-за контейнеров Виктору и Нику видно не
было, как не было им видно и ярких огней радиомачты контейнеровоза.
   Ветер притих, но качка не уменьшилась. Звезд на  небе  не  было,  они
оказались по другую сторону неба, закрытые пеленой облаков.
   Загудели где-то рядом шаги. Виктор обернулся и увидел Георгия, Рефата
и капитана. Они подошли  быстро,  по-деловому.  У  Рефата  в  руке  были
кусачки. Он сорвал со стыка дверей контейнера пломбу, потом открыл замок
и, подняв вертикальный  стопор,  закрепил  его  в  свободном  положении.
Потянул правую половинку дверцы на себя.
   - Этот! - показал Георгий на картонный ящик в  предпоследнем  верхнем
ряду.
   Рефат дотянулся до него, подцепил рукой и поймал.  Георгий  оглянулся
на Виктора и Ника.
   - Смотрите по сторонам! - приказал он.
   Ник посмотрел по сторонам и возвратил свой взгляд на площадочку перед
контейнером, где Георгий уже сорвал  коричневую  клейкую  ленту  со  шва
картонной кодрбки. Открыл коробку и подозвал жестом капитана.
   Потом, когда капитан подошел, Георгий вытащил десять пачек банкнот  и
протянул Виктору, вторые десять пачек дал Нику. Снова  возвратил  взгляд
на капитана.
   - Остальное твое. Здесь восемьсот тысяч. Если хочешь, поплыли с нами,
ведь в Ильичевске такой шмон будет! А мы тебя до Стамбула добросим.

***

   - Не надо, не беспокойся, -  сказал  капитан.  -  У  меня  тут  такие
закутки есть! Можно танк провезти и никакая таможня его не найдет!
   Капитан поднял картонную коробку из-под сигарет и, кивнув, унес.
   Рефат закрыл дверцу контейнера.
   - Пошли! - скомандовал Виктору и Нику.
   Подошли к борту. Там,  метрах  в  двух  внизу  покачивалась  на  воде
моторная яхта с небольшой террасой на крыше.
   Георгий перенес ногу за борт и взялся за  зацепленную  двумя  крюками
металлическую лестницу с упорами, отталкивавшими ее от борта.
   Виктор удивленно оглянулся, посмотрел вопросительно на Рефата.
   - А остальные деньги? - спросил он.
   - Остальные не там, - усмехнулся Рефат. - Там, - он кивнул в  сторону
контейнеров, - контрабандные сигареты.  Они  до  Украины  доплывут,  тем
более при сопровождении отечественных военно-морских сил! Пошли вниз!
   Моторная яхта почти беззвучно  отвалила  от  борта  контейнеровоза  и
пошла в открытое море. На горизонте в нескольких местах  светились  огни
судов. В том направлении, на которое взяла курс яхта, Ник  насчитал,  по
крайней мере, три корабля.
   Через два часа яхта  подошла  к  огромному  контейнеровозу,  на  носу
которого красовалась надпись "Грозный".  Снизу  меньшими  буквами  стоял
порт приписки Новороссийск.
   "Грозный"  покачивался  на  волнах  в  полной  тишине.  Двигатели  не
работали.
   Пока яхта обходила корабль с другого борта, сверху донеслись  мужские
голоса.
   Георгий всматривался вверх, на борта.
   Ник и Виктор сидели внутри в кают-компании. Пили кофе, приготовленный
Димитрисом - владельцем яхты. Рефат вышел на минуту, потом вернулся.
   - Ну что, - сказал он. -  Теперь  у  вас  действительно  есть  выбор.
Временный, но выбор.
   Он выдержал паузу, пристально посмотрев сначала  на  Ника,  потом  на
Виктора.
   - В ближайшее время ваша помощь не нужна, мы идем на Новороссийск.
   Димитрис готов подбросить вас до Пирея в Греции, оттуда можете  ехать
куда хотите...
   - Почему Новороссийск? - удивился Виктор. - Разве деньги не в Украину
идут?
   - Нет, - Рефат вздохнул. - Деньги на этом судне и они идут в Россию в
счет  погашения  Украиной  долга  за  поставки  газа.   Об   этом   есть
договоренность с будущим правительством... Если  они  попадут  сейчас  в
Киев,  их  власть  потратит  на  собственные  перевыборы.  А  так  будет
надежнее! Понятно?
   Виктор молчал. Ник тоже.
   - Я хочу назад в Киев, - твердо сказал после паузы Виктор.
   - В этом я не сомневался. Я поэтому и сказал, что у вас  есть  выбор.
Можешь плыть с нами до Новороссийска, а там через Крым вернешься  домой.
А ты что решаешь? - Рефат повернулся к Нику.
   Ник молчал.
   - В любом случае мы вас  будем  еще  беспокоить,  сами  понимаете!  -
сказал Рефат. - И оберегать вас будем. Вы, конечно,  не  такие  дорогие,
какими мы были, но миллиарда два стоите! Так куда будете путь держать?
   - Я в Париж, - тихо произнес Ник.
   - Не нужно. По  крайней  мере  сейчас.  Тебе  тут  факс  пришел,  на,
посмотри!
   И он протянул Нику свернутый лист бумаги. Ник развернул, и глаза  его
широко раскрылись. В верхней части  факса  была  изображена  черно-белая
фотография, на которой Сергей Сахно со своей глухонемой Улли  полусидели
на капоте все того же похоронного лимузина  на  фоне  темной  стеклянной
витрины  с  белой  надписью  "Sachs  Funerals".  Под  фотографией   было
приписано:
   "Привет, Ценский! Поздравляю с  большими  деньгами.  Я  тут  в  Праге
открыл похоронное бюро - уже масса клиентов! Нужен  помощник.  Приезжай!
Жду.
   Покатаемся!  Мой  адрес:  Прага,  ул.  Марцела  Попэлара,  18,   тел.
134-53-64".
   Ник молча сложил факс и спрятал  его  в  нагрудный  карман  джинсовой
куртки.
   - Ну так что? - спросил Рефат.
   - Я до Пирея, - негромко сказал Ник.
   - Отлично! Привет Саперу. Советую вам держаться вместе, вы уже друг к
другу привыкли, - Рефат снова улыбнулся, Потом посмотрел на Виктора.
   - Пошли!
   На  прощанье  Ник  и  Виктор  обнялись.  Нику   теперь   было   жалко
расставаться  с  Виктором,  что-то  ему  нравилось  в  этом  простом   и
прямолинейном парне. Его легче вуло понимать, чем  Георгия  или  Рефата,
которые, кажется, даже друг другу доверяли не полностью, по крайней мере
время от времени они посматривали друг на друга если не  напряженно,  то
уж точно вопросительно.
   Георгий и Виктор первыми  поднялись  на  борт  "Грозного".  Рефат  на
минутку задержался.
   - Дашь греку пару тысяч баксов за работу, но только когда дойдете  до
Пирея. И не забудь беречь свои пальцы! - сказал он Нику и протянул  руку
на прощанье. - Да, чуть не забыл! Ты  карточку  "Американ  экспресс"  не
потерял?
   - Нет, - рука Ника потянулась к нагрудному карману. Он  вдруг  понял,
что все время эта карточка лежала у него без пользы.
   - Оставь  себе,  -  остановил  Рефат  Ника,  собиравшегося  было  уже
вытаскивать ее из кармана. - На крайний случай. Считай  ее  подарком  от
Ивана Львовича.
   - А где он? Что с ним? - Ник даже встрепенулся, услышав  имя-отчество
полковника, отправившего его в это приключение.
   - Прячется где-то за границей,  -  Рефат  пожал  плечами.  -  Нацбюро
расследований без него открыли.  Он  все  равно  бы  до  этих  денег  не
добрался.
   Удивительно, что ты добрался! Ладно. Еще свидимся!
   Резко зазвучавший двигатель "Грозного"  разрушил  шепотливую  морскую
тишину.
   Ник   из   окошка   яхты   наблюдал   удаляющийся   борт    огромного
контейнеровоза. Потом и яхта завибрировала - Димитрис  запустил  движок.
Яхта пошла вперед, резко развернулась, накренившись, и чашка с недопитым
остывшим кофе,  проехавшись  до  края  стола,  застыла,  наткнувшись  на
невысокий пластмассовый бортик.
   А Ник  все  еще  смотрел  в  квадратное,  какое-то  неморское  окошко
кают-компании, за которым разливалась ночная средиземноморская темнота и
даже далеких корабельных огней больше видно не было.
   Вспомнились две Татьяны - жена и Tatjana из Парижа. Обе -  близкие  и
одновременно далекие. До Tatjani из Парижа было ближе. Она его, наверно,
еще ждала. И он заедет к ней. Но что будет потом  -  неизвестно.  Судьба
забрасывала его с его же молчаливого согласия в разные страны, и  теперь
впереди лежал грязный шумный Пирей с его оптовыми  магазинами,  складами
дешевых шуб и приставучими продавцами-арабами. Может, он когда-нибудь  и
вернется домой.
   Только для  этого  сначала  должен  появиться  этот  дом.  А  где  он
появится? В России? В Киеве? В Минске? В Париже? Об этом надо  было  еще
думать. Долго думать. Может, месяц. Может, год. А пока  он  устроится  в
Праге в похоронном бюро Сергея Сахно и будет оттуда наведываться в Париж
и писать письма в Саратов.
   Надо будет и деньги в Саратов послать, чтобы купили Таня с  Володькой
себе хорошую квартиру и не сердились на него. Они ему дороги, но он  уже
другой.
   Жизнь исковеркала его и теперь необходимо было время, время,  которое
вылечит и расставит все по своим местам.
КОНЕЦ