ик открывал бутылку "Ахашени".
   - Стаканы! - попросил он, снова кивнув головой в сторону кухни.
   Первый тост был опять за удачу, как и в первый вечер. Потом они молча
ели, наслаждаясь вкусной едой.
   После второго стакана прекрасного грузинского вина Ник попросил Ивана
Львовича о телеграмме.
   - Какие вопросы! - сказал на это полковник. - Я, кстати,  фотоаппарат
принес, хотел щелкнуть тебя и твоим фото послать. И себе  тоже  сделать,
если ты не против...
   - Конечно, - согласился Ник.
   Иван Львович достал компактную камеру и два раза щелкнул Ника. Потом,
установив ее на столе так, чтобы объектив смотрел немного  вверх,  нажал
на кнопку замедленного спуска и быстро перешел на другую сторону.  Успел
присесть рядом с Ником, и тут же сработала  вспышка  и  камера  довольно
"ворчнула".
   - Хорошая штука,  -  полковник  вернулся  на  место  и  посмотрел  на
фотоаппарат.
   - Полная автоматика. Каждый идиот может делать роскошные  снимки!  Ни
фокус наводить, ни пленку перематывать...

***

   Утро наступило для Виктора раньше, чем ему хотелось. Трель мобильного
телефона, ставшего  для  Виктора  карманным  будильником,  прозвучала  в
полдевятого.
   Георгий дал  Виктору  двадцать  минут  на  утренний  холодный  душ  и
завтрак.
   Под удивленным взглядом Ирины, кормившей грудью малышку, Виктор прямо
с трубкой мобильного и со все еще затуманенным взглядом пошел в  ванную.
Потом с той же трубкой и мокрой головой перебрался  на  кухню.  Поставил
чайник, набрал в кастрюльку воды и опустил туда два яйца. Сел за стол  и
только в этот момент почувствовал силу  утреннего  солнца.  Яркий  свет,
бивший из-за окна, гревший опущенные на  столешницу  перед  собой  руки,
помог приободриться.
   Как раз пропел свою трель  мобильный,  и  Виктор  уже  твердой  рукой
поднес его к уху.
   - Возьми ручку и бумагу, будешь писать, - сказал невидимый Георгий.
   Виктор левой рукой взял с подоконника блокнот и карандаш.
   - Первое: снова поговорить с  вдовой,  выяснить,  где  и  с  кем  был
Броницкий в последние дни  жизни  и  особенно  двадцатого  мая.  Второе:
спросить, звонила ли она московским друзьям и сообщала ли о смерти мужа.
Взять телефоны этих москвичей.
   Третье: послать кого-то из стажеров по киевским ресторанам и  собрать
у них меню на двадцатое мая. Понятно?
   Виктор не успевал записывать.  Наконец,  поставив  точку,  он  тяжело
вздохнул прямо в трубку.
   - Что? Рука устала? -  с  ехидцей  спросил  Георгий.  -  Надо  всегда
записывать планы действий - помогает думать!  Иначе  будешь  тыкаться  в
запертые двери и собирать ненужные отрывочные сведения. Это  что  -  мое
дело учить тебя, как планировать расследование? Ты следователь или я?
   Ошарашенный Виктор молчал, прижав трубку мобильного к уху. Первый раз
он слышал голос Георгия таким раздраженным. Кто он  вообще  такой,  этот
Георгий?
   Почему он звонит? Почему он приказывает? Может, это действительно  он
- следователь, а не Виктор? А Виктор у него - что-то вроде стажера?
   - Не  слышу  ответа,  -  снова  прозвучал  в  трубке  голос  Георгия,
уставшего ждать.
   - Мне кажется, что ты - следователь, - угрюмо проговорил Виктор.
   -  Да?  Тебе  кажется?  А  тебе  не  кажется,   что   работать   надо
организованнее?

***

   Виктор задумался. Конечно, Георгий был  прав.  Даже  то,  что  Виктор
узнал о Броницком  к  этому  дню,  не  было  ни  выстроено  логично,  ни
проанализировано. Но ведь и времени прошло  мало.  Следователю  не  дают
машину,  чтобы  он  в  три  дня  раскрыл  преступление!  Да  и  человек,
отдававший ему  в  кабинете  майора  ключи  от  "мазды",  советовал  "не
спешить". И по интонации было понятно, что речь шла не о быстрой езде на
иномарке.
   - Все понял, - проговорил, вздохнув, Виктор.
   - Вот и славно. А теперь послушай  новости.  Ты  действительно  нашел
труп  Броницкого.  Можно  сказать  -  остановил   попытку   нелегального
экспорта... Можешь позвонить вдове, чтобы  готовила  похороны.  Тело  ей
отдадут хоть завтра, тем более, что его коллеги скинулись  на  роскошный
гроб с бронзовыми ручками. Надо только будет  его  так  положить,  чтобы
правая рука была накрыта левой, но это не твоя забота.
   - А почему?
   - Потому, что кто-то отрезал у него  себе  на  память  большой  палец
правой руки.
   - Зачем? - удивился Виктор.
   - Послушай, кто из нас следователь?
   - Хорошо, я... Ну а все-таки: ты кто?
   -  Кто  я?  Тебе,  наверно,  трудно   разговаривать   с   абстрактным
собеседником, да? - голос Георгия смягчился. - Представь себе: рост  сто
восемьдесят два, короткие черные волосы, возраст - сорок  пять,  холост,
люблю виски со льдом, не  курю,  по  утрам  бегаю  по  пять  километров.
Хватит?
   - Да. Я не это имел в виду.
   - Я знаю.
   - А еще вопрос можно?
   - Спрашивай!
   - Зачем мне надо было ездить в аэропорт ночью? Ведь группа захвата  и
так знала, что делать!
   - Да, знала. Но она не знала, кто у них шеф! Теперь знает. Запомни, я
никогда не посоветую тебе делать то, что не имеет смысла. Даже  если  ты
не видишь в чем-то смысла, это не значит, что его нет! Как самочувствие?
   - Нормально.
   - Тогда звони вдове и договаривайся о срочной встрече!  После  звонка
вдове Броницкого день понесся, как летящий под откос поезд.  За  полчаса
разговора с обрадовавшейся возможности похоронить мужа  женщиной  Виктор
узнал гораздо больше, чем рассчитывал узнать. Записал московские адрес и
телефон Максима Ивина, номера телефонов двух других  друзей  Броницкого,
тоже перебравшихся в Белокаменную. Узнал, что сын улетел в Англию  после
крепкого скандала с отцом, даже не попрощавшись.  Хотя  в  аэропорт  его
отвозил шофер Броницкого. Узнал, что за пару дней до  смерти  отставного
генерала в Киев приезжал  Максим  Ивин.  Домой  к  ним  он  не  заходил,
останавливался в гостинице. Сам Броницкий с ним  как  минимум  один  раз
встречался и принес от него подарок жене - набор духов "Ив Сен-Лоран".
   Еще до обеда Виктор успел присесть в кабинете и подробно записать все
новые сведения. Переписал смятой бумажки и  московские  телефоны  друзей
Броницкого. После этого, заглянув к стажерам, вызвал самого опрятного на
вид к себе в кабинет. Дал задание собрать во  всех  киевских  ресторанах
меню за двадцатое мая.
   - А как я все эти рестораны найду?  -  спросил  ошарашенный  заданием
стажер.
   - По справочнику. У майора Крысько попроси "Весь Киев", там адреса  и
телефоны. Составь список ресторанов и  проверенные  вычеркивай!  Обращай
внимание на блины с красной икрой! Справишься, будешь дальше работать со
мной по убийству.
   - По убийству? - глаза стажера загорелись. Развернувшись, он  зашагал
к двери кабинета Крысько.
   - Постой! - окликнул его Виктор. Стажер обернулся.
   - Тебя как звать?
   - Занозин. Михаил Занозин! - представился стажер.
   - Будешь докладывать каждые три часа. Если меня нет.  -  оставишь  на
столе записку! Понял?
   Вернувшись к себе, Виктор снова раскрыл дело.  Отложил  фотографии  в
сторону.  Достал  чистый  лист  бумаги.   Сверху   по   центру   написал
"Броницкий". Слева внизу в столбик - список родных и друзей, с  которыми
покойник виделся перед смертью. Посередине - места взлета и  приземления
рекламного дирижабля с покойником "на борту"  -  площадь  Независимости,
холм под гостиницей "Москва" и улица Владимирская, крыша ГБ-СБУ.  Справа
записал тех, с кем хорошо  было  бы  встретиться  и  поговорить:  бывших
коллег Броницкого, сына, который в Англии, соратников  по  преферансу  и
охоте.
   До сына было не добраться, но наверняка он прилетит на похороны отца.
На похороны должны прилететь и московские друзья, тем более, что они уже
звонили вдове несколько раз, спрашивая о дате траурной церемонии. Завтра
майор ей сообщит о дате похорон, но  он,  Виктор,  узнает  о  дате  чуть
раньше, уже сегодня.
   И у него будет больше времени на обдумывание следующих действий.
   Осталась крайне  непонятной  история  с  кражей  трупа  Броницкого  и
попыткой увезти его в Россию. Что за  этим  кроется?  Виктор  задумался.
Вспомнил об отрезанном большом пальце правой  руки.  Внизу  заполненного
листа написал: "Труп, Жуляны-Воронеж,  палец"  и  поставил  жирный  знак
вопроса. Задумался о прошлой ночи. Вспомнил, что говорил Георгий об этом
самолете. Он сказал, что позвонил ему "добрый контрабандист" и  попросил
убрать труп из его самолета...  Что  там  вывозили  в  Россию  из  Киева
"Авиалинии Беларуси"? Видно, Георгию  было  известно  о  грузе,  который
все-таки вылетел в Воронеж. Ведь  он  сам  сказал,  что  самолет  должен
вылететь в три часа ночи. А "добрый контрабандист" сам сдал труп,  чтобы
не оказаться крайним. Или он "дружит" с Георгием  и  от  Георгия,  может
быть, зависит надежность грузовых чартерных рейсов самолета "АН-26".  Во
всяком случае, "контрабандист" оказал большую помощь в деле "трупа" и за
это, надо полагать, был как-то награжден. Ну а палец? Виктор, размышляя,
пожал плечами.
   Нет, главное, что труп найден. Найди они только  палец  без  трупа  -
толку от этого было бы мало. И  по  пальцу,  в  общем-то,  владельца  не
определишь.
   Виктор сидел над своим листком бумаги до наступления  темноты.  Потом
словом "похороны" озаглавил уже готовый список людей,  с  которыми  надо
было встретиться для разговора. Встал из-за стола и вдруг услышал стук в
дверь.
   В кабинет зашел запыхавшийся стажер Занозин с коричневой папочкой  из
искусственной кожи.
   - Меню за двадцатое  мая,  -  доложил  он,  вытащив  из  папки  пачку
бумажек.
   - Блины с икрой есть? - спросил Виктор.
   - В одном, - кивнул стажер. - Ресторан "Козак".
   - Молодец. Много еще осталось ресторанов?
   - Тридцать пять отдельных и восемь гостиничных .
   - Ну, дела идут. - Виктор  устало  улыбнулся.  -  На  сегодня  можешь
отдыхать, а завтра с утра - в бой. Жду новостей к часу!
   Мягкая спинка водительского сиденья "мазды"  нежно  приняла  на  себя
уставшую спину Виктора.  Мелодично  и  тихо  завелся  мотор.  Сержант  с
"Калашниковым", дежуривший на входе в райотдел, махнул рукой.
   Вечерний город мчался навстречу. А Виктор  спешил  проскочить  сквозь
него.
   Ему сегодня не нравился центр с его светофорами и  неоновыми  огнями.
Хотелось  как  можно  быстрее  выехать  на  свою  неосвещенную  окраину,
промчаться обычно пустой в это время трассой от Южного  моста  до  своей
новостройки,  до  километровой  "дороги  жизни",  в   воронках-выбоинах.
Дальше, на восьмой этаж, он уж как-то поднимется. Без фонарика, на  слух
и на ощупь. А там его встретят свои. "Мой дом  -  моя  крепость".  Среди
своих, которых только двое, и то, наверно, уже спят, его не  дождавшись,
ему будет легко и приятно. Он подышит с ними одним воздухом. Проснется с
ними  в  одной  квартире.  Потом,  утром,  снова  их  бросит,  но  будет
вспоминать о них и думать везде, куда его занесет очередной день.

***

   За окнами машины мелькал одноэтажный пригород. Шофер резко  нажал  на
тормоза, чертыхнулся, помянув  выбежавшую  на  дорогу  собаку,  и  снова
набрал скорость.
   Этот резкий толчок отвлек Ника от воспоминаний о Душанбе.
   Он  в  очередной  раз  посмотрел  на  свой  новый  джинсовый  костюм,
полученный двадцать минут назад от полковника. "Никаких своих  вещей!  -
сказал перед выходом Иван Львович. - Вот, надень,  должен  подойти.  Вот
твой паспорт, доллары.
   Переложи кредитную карточку и таблетки  в  карман  куртки...  Приведи
себя в порядок, я подожду на улице. Все вещи оставь в доме".
   Ник вспомнил о вещах. Он все-таки успел залезть в один из чемоданов и
взял оттуда фотографию Тани с  Володькой.  Теперь  эта  фотография  тоже
лежала в нагрудном кармане джинсовой куртки. Там же лежали два билета на
поезд и миллион беларусских "зайчиков" - последнее, что Ник  получил  от
полковника, уже в машине.
   - В Беларуси купишь пару  сумок  и  какие-нибудь  вещи  в  дорогу,  -
произнес,  отвлекшись  от  окна,  Иван  Львович.  -  Таможня  не   любит
пассажиров без багажа.
   Они въехали в город. Полковник достал из  кармана  пиджака  мобильный
телефон, набрал номер. Спросил кого-то: "Ну как?" Потом несколько  минут
слушал и перед тем, как спрятать телефон  обратно  в  карман,  сказал  в
трубку: "Скоро будем".
   Минут пять ехали молча.
   - После Выдубичей поедешь по набережной, - сказал  полковник  шоферу,
когда впереди показалась эстакадная развязка.
   На  набережной  Иван  Львович  остановил  машину  и  предложил   Нику
прогуляться.
   Они шли вдоль бетонного бортика, за которым спокойным питоном плыл по
своему течению Днепр. Солнце висело низко  над  холмом.  По  Набережному
шоссе проносились машины. Прогромыхал  по  рельсам  трамвай,  добавив  в
уличный шум металлического звона.
   - Ну  что?  Не  нервничаешь?  -  спросил,  остановившись  у  бортика,
полковник.
   - Нет.
   - Хорошо. - Иван Львович достал пачку сигарет. - Ты же не куришь?
   - Бросил, еще в Душанбе.
   - Молодец!
   Иван Львович закурил, обвел взглядом широкую днепровскую панораму.
   - Город нравится? - спросил.
   Ник тоже посмотрел  на  реку,  на  живые,  застроенные  многоэтажками
берега, на видневшийся слева остров, на мосты. Молча кивнул.
   - Возьми польский телефон, - сказал полковник. Ник спрятал бумажку  в
карман.
   - Все помнишь?
   - Да.
   - Тогда запомни еще одно - самое важное. Ты решил его спасти  потому,
что сам хочешь бежать. Ты - дезертир из СБУ, предатель. Ты знаешь, где и
у кого на Западе  можно  получить  много  денег,  чтобы  устроиться  там
основательно. Пообещай ему половину  большой  суммы,  насколько  у  тебя
хватит фантазии. Только не переборщи, он ведь не идиот! И еще - повторяй
ему время от времени, что когда ты с ним расплатишься - вы разбежитесь в
разные стороны. Понял?
   Ник кивнул.
   Через полчаса машина остановилась  во  дворе  хрущовской  пятиэтажки.
Ранний вечер еще наслаждался  уходящим  тусклым  светом  уже  невидимого
отсюда солнца.
   Они с полковником прошли по площадке со столбиками для  сушки  белья,
свернули к детскому садику. Зашли на его территорию. Там, спрятавшись за
деревянной игровой верандой, стоял знакомый микроавтобус. "Мюллер ЛТД  -
подвесные потолки". Ник  вдруг  подумал,  что  между  этим  названием  и
внутренней  начинкой  микроавтобуса   все-таки   присутствует   какая-то
непрямая связь.
   В салоне за пультом сидел тот же парень, только одет он  в  этот  раз
был по-другому. Ник, собственно, не помнил, во что он был одет в прошлый
раз, но сейчас было в нем что-то новое. Яркая жилетка  кирпичного  цвета
на  коричневой  рубашке  с  коротким   жестким   воротничком.   "Слишком
расслабленно  для  такой  службы",  -  подумал  Ник  и  тут   же   нашел
объяснение-время теперь другое и не обязательно ходить в темных костюмах
с галстуком, чтобы исполнять такую работу.
   Новое время, новые люди, новые правила, думал он. Ему понравилась эта
мысль. Он еще раз с едва заметной завистью во взгляде посмотрел на парня
за пультом. Этот парень словно доказывал своим  видом,  что  даже  такая
служба  в  новое  время  не  была  "суконной",  послушной   "деревянному
регламенту".
   Мониторы опять показывали коридор с дверью, кухню и комнату - в  этот
раз спальню. На кухне ужинали двое - парень и девушка. Парня  Ник  узнал
сразу - Сергей Сахно. Девушка была худенькая, светлые  кучерявые  волосы
сбегали к плечам. Разглядеть лицо повнимательнее было трудно  -  технике
недоставало качества. Нельзя было сказать - красивая она или нет, как  и
нельзя было определить цвет  глаз  на  черно-белом  мониторе.  На  столе
стояла бутылка вина, в бокалы наливала девушка,  притом  наливала  парню
больше, доливая себе каждый раз только  несколько  капель.  И  пили  они
по-разному. Парень - залпом бокал, девушка только пригубливала и ставила
бокал на место. Она же достала вторую бутылку вина.
   Ник посмотрел на часы - четверть десятого. Вспомнил о  красном  вине,
выпитом во время обеда, странно, но он словно  и  не  пил.  В  голове  -
удивительная ясность, в теле - бодрость.
   Девушка что-то сказала Сергею, и он,  кивнув,  перешел  в  коридор  и
скрылся за внутренней дверью.
   - Санузел  совмещенный,  -  прокомментировал  это  Иван  Львович,  не
отвлекаясь от мониторов.
   Девушка  тоже  вышла  в  коридор,  прислушалась.  Потом   перешла   в
"спальный" монитор. Достала из шкафа коробку из-под обуви,  опустила  ее
на пол возле разобранной кровати,  сняла  крышку.  Несколько  минут  она
стояла на коленях над раскрытой  коробкой,  потом  снова  закрыла  ее  и
задвинула под кровать.
   - Ку-ку! - мрачно произнес Иван Львович.
   А девушка тем  временем  переоделась  в  легкий  халатик,  дав  троим
мужчинам возможность оценить ее приятную фигурку.  Потом  посмотрела  на
будильник, стоявший на прикроватной тумбочке рядом с телефоном.
   Появился завернутый в большое полотенце парень. Ник тряхнул головой -
удивился, как это он пропустил проход парня по "коридорному" монитору.
   Девушка поцеловала его, игриво стянула с его тела полотенце. Толкнула
его, голого, в кровать и накрыла легким одеялом или толстой простыней  -
на мониторе не разглядеть. С полотенцем вышла из спальни, предварительно
поцеловав парня.
   Он разлегся на спине, руки завел  за  голову.  С  дурацкой  улыбочкой
ожидания уставился в потолок.
   А девушка, вернувшись в кухню, взяла с подоконника свои  часы,  одела
на руку, проверив время. Было видно, что  она  прислушивается  к  тишине
квартиры.
   - Ну  что?  Пора!  -  произнес  Иван  Львович,  доставая  из  кармана
мобильный телефон. Он обернулся к Нику.
   - Сейчас ты скажешь ему, что под кроватью - взрывное устройство.  Что
ты его ждешь внизу и на все вопросы ответишь потом.
   Полковник набрал номер  и  передал  мобильный  Нику.  Ник  увидел  на
мониторе, как парень удивленно уставился на телефонный аппарат, стоявший
на тумбочке.
   Медленно, словно нехотя, повернулся на бок. Снял трубку.
   - Алло! - раздался хриплый пьяный голос.
   - Сергей? - Ник сделал паузу, суматошно подбирая правильные слова.
   - Я.
   - У тебя под кроватью взрывное устройство, быстро  одевайся,  я  тебя
жду внизу.
   - Что? Кто это? Что за херня!
   Ник увидел на мониторе, как парень бросил трубку  рядом  на  кровать,
опустил ноги  на  ковер.  На  лице  пьяное  спокойствие  уступило  место
недоумению. Он наклонился к полу.  Сунул  руку  под  кровать  и  вытащил
коробку  из-под  обуви.  Снял  крышку,   какое-то   время   рассматривал
содержимое коробки - на мониторе этого видно не было, только  его  голая
спина.
   Наконец он поднялся, надел майку, "семейные" трусы, джинсовый костюм.
   Замер на мгновение, прислушиваясь. Потом вышел из спальни.
   Дальнейшее развитие событий было в точности  похоже  на  американское
кино: он забежал на кухню, несколько раз ударил девушку. Потом поднял ее
с пола, перенес в спальню, связал руки и ноги ремнями, взятыми из шкафа.
Бросил ее на кровать. Коробку из-под обуви  засунул  на  прежнее  место.
Потом выбежал из квартиры.
   - Пошел! - скомандовал полковник.
   - Куда? - ошарашенно спросил Ник.
   Полковник  торопливо  открыл  дверцу,   почти   вытолкнул   Ника   из
микроавтобуса.
   Выпрыгнул сам.  Показал  рукой  на  пятиэтажку  за  забором  детского
садика.
   - Второе парадное, вон то. Сразу бежишь с ним за дом к дороге. Ловите
частника и на вокзал. Поезд через полчаса.
   Ник перепрыгнул  через  невысокий  забор,  подбежал  к  дому.  Увидел
выскочившего из парадного парня.
   - Эй, - крикнул ему. - Сюда!
   Они выбежали вместе к дороге.  Ник  поднял  руку.  Рядом  затормозили
белые "жигули".
   - На вокзал?!  -  полуспросил  Ник  водителя,  опустившего  стекло  в
дверце.
   - Садитесь! - сказал тот.
   Пока ехали,  водитель  с  интересом  разглядывал  двух  пассажиров  в
одинаковых джинсовых костюмах.
   Заметив интерес  водителя,  Ник  тоже  осмотрел  себя,  повернулся  к
Сергею, и гримаса недоумения застыла на его лице. Дж