под мышкой вышел и вызвал лифт.
   Уже на улице ощутил слабую боль в ноге, но не придал ей значения.
   Действительно, нога скорее ныла, чем болела.
   Прошелся  вокруг  дома.  Присел  на  скамейке  у  входа  в   подъезд.
Осмотрелся.
   Взгляд его остановился на микроавтобусе, стоявшем метрах  в  двадцати
от дома.
   Это был грузовой микроавтобус. "Мюллер ЛТД  -  подвесные  потолки"  -
прочитал Виктор надпись на его боку. В кабине никого не было.
   Подумал о потолке в своем кабинете, да и во всем райотделе.  Вот  где
не мешало бы  установить  такие  потолки,  чтобы  старая  штукатурка  не
сыпалась, да и трещины чтоб были не видны. Но ведь это, наверно, дорого!
Хотя там у них  потолки  высокие,  метра  четыре  -  даже  с  подвесными
осталось бы три восемьдесят!
   Практически незаметно. Это здесь, в новых квартирах,  если  подвесные
поставить, то и голову не поднимешь...
   Размышляя, Виктор вдруг подумал, что вряд  ли  кому-нибудь  пришло  в
голову ставить подвесные потолки в их доме. А значит, просто  кто-то  из
этой фирмы здесь жил. Может, водитель.
   Из  подъезда  вышли  двое   аккуратно   одетых   парней,   прошли   к
микроавтобусу.
   Через пару минут он исчез из виду, завернув за угол дома.
   Вечером позвонил Георгий.
   - Тебя огорчить? - довольно веселым голосом спросил он.
   - Давай.
   - Ты же в Париж хотел? Теперь не поедешь. Больше не к кому.
   - Как не к кому?
   - Помощник военного атташе господин Кылимник приказал долго жить.
   Выбросился со второго  этажа  украинского  посольства  головой  вниз.
Притом  во  двор,  а  не  на  улицу  -  видно,   не   хотел   посольство
компрометировать...
   - Надо было туда лететь, а не под штабом три дня торчать, - огорченно
произнес в трубку Виктор.
   - Ну, - вздохнул Георгий. - Если б ты не торчал под штабом, его бы  и
не выбросили... Но что ни случается - все к лучшему. При встрече я  тебе
подробно объясню, что произошло.
   Виктор оживился.
   - Когда встретимся? - спросил он.
   - Тебе ведь завтра на снятие гипса?
   - Да, в три.
   - Ну вот после трех я тебе и позвоню.
   На следующий день в полтретьего пришла машина из госпиталя и  забрала
Виктора. Его, словно он  еще  не  ходил,  приняли  из  машины  прямо  на
каталку. Потом на лифте на третий этаж. Привезли, переложили на койку.
   В палате все койки были отделены друг от друга  белыми  непрозрачными
занавесками, напоминавшими застиранные и перекрахмаленные простыни. И на
каждой лиловела инвентарная печать.
   Пришла женщина-врач в белом халате. Подкатила к  койке  хромированный
столик на колесиках. На нем лежали какие-то инструменты.  Виктор  только
хотел было приподнять голову и рассмотреть ее инструментарий.
   - Лежите спокойно! - приказала она,  охладив  его  пыл.  Механические
звуки со стороны его ног доносились минут пять. В какой-то момент Виктор
ощутил, как бывшая переломанная нога потеряла в весе, и даже  захотелось
ее приподнять.
   - Полежите теперь минут десять без движений,  я  вернусь.  -  сказала
врач.
   Скрипнула дверь, и Виктор остался в тишине палаты.
   - Ну что, с выздоровлением! - прозвучал  из-за  белой  ширмы-занавеси
знакомый голос. Виктор обернулся.
   - Нога уже не болит?
   - Почти.
   - Отлично. Тогда поздравляю с возвращением в невидимый строй.  Теперь
слушай. Пока ты следил за  дверью  в  штаб,  мы  подбросили  фотографии,
которые ты привез, одному генералу - его кабинет как раз на втором этаже
над дверью. Так, чтобы он мог одновременно и их  рассматривать,  и  тебя
через окошко видеть.
   Эффект получился отличный. Стальные генеральские нервы не  выдержали.
Он сделал сразу три ошибки, которыми практически признал себя  виновным.
Приказал отправить на тебя "МАЗ", дал команду избавиться от Кылимника  и
- самое глупое - в панике поспешил встретиться  со  своими  сообщниками.
Думаю, что и он в ближайшее время выпадет из окна своего  второго  этажа
насмерть - в том случае, если его сообщники не так глупы, каким оказался
он. Понимаешь, у этих военных только один козырь в подобных ситуациях  -
дисциплина. Ходить на цыпочках они не умеют, в шахматы они не  играют  -
все больше в преферанс.
   - Теперь известно, кто сообщники? - спросил Виктор.
   - Да, - ответил Георгий. - Известно. Но до них нам не  добраться.  По
крайней мере сейчас. Они слишком  высоко,  да  и  сам  генерал,  похоже,
является скорее доверенным исполнителем, чем стратегом в  этом  деле.  А
дело приобретает государственное значение.  Может,  даже  сам  президент
рассчитывал на эти деньги...
   - Какие деньги? - удивился Виктор.
   - Да ладно! Давай пока о твоих планах поговорим. Думаю, что тебе надо
готовиться к длительной командировке. Сначала в Саратов, потом дальше.
   - А зачем в Саратов?
   - Встретиться с женой четвертого. Может, узнаешь побольше про него на
случай, если он еще жив. Хороший муж должен как-то сообщать жене о своих
делах, особенно если он в "командировке".
   Виктор задумался. То, что он уже знал от Рефата,  могло  вполне  быть
максимумом возможной информации из Саратова. А значит, поездка в Саратов
вообще была не нужна. Разве  что  для  того,  чтобы  скрыть  Рефата  как
источник информации.
   Но последние события настораживали, и уезжать отсюда, оставлять Иру и
Яночку одних было опасно. Но ведь Георгий только что упомянул, что после
Саратова надо будет ехать дальше!
   - А потом что? - спросил Виктор. - После Саратова.
   - В зависимости от того, что привезешь. Видишь, съездил в  Лондон,  и
дела сразу пошли в гору. Тебе надо почаще ездить.
   - В Париж я уже опоздал, - выдохнул Виктор.
   - Почему? Еще попадешь! Кто-то ведь  там  остался  из  наших  будущих
клиентов.
   Знать бы кто! Ладно. Сейчас врач придет.  Будешь  пока  исполнять  ее
указания, а я завтра перезвоню.
   И точно. Как только Георгий замолчал, дверь  в  палату  открылась,  и
вошла врач.
   - Ну как? - спросила, подойдя к изголовью койки.
   - Нормально. Не болит.
   - Тогда поднимайтесь.
   Виктор уселся на койке. Опустил ноги на пол. Нога,  с  которой  сняли
гипс, все еще казалась легче здоровой.
   - Вас отвезут домой. Начинайте разрабатывать ногу, но осторожно.  Вот
вам упражнения, - она  передала  два  листка  с  отксеренным  текстом  и
рисунками, иллюстрирующими упражнения. - Ходить пока  лучше  с  костылем
или палочкой.
   Нагрузки добавлять постепенно - там все написано!
   Отблагодарив врача, Виктор, подпихнув под  мышку  костыль,  дошел  до
лифта.
   Лифтерша, крупная пожилая женщина тоже  в  белом  халате,  нажала  на
кнопку, и громоздкий госпитальный лифт пополз вниз.
   Уже приехав домой и усевшись на кухне, Виктор заволновался.  Ситуация
с ожидаемой поездкой в  Саратов  казалась  совершенно  идиотской.  Можно
было, конечно, посоветоваться с Рефатом, но тогда получалось,  что  его,
Виктора, решение зависело не от прямого  начальства,  а  от  коллеги  по
делу, чье присутствие в этом деле  Виктор  тщательно  скрывал.  Ситуацию
иначе как щекотливой назвать было сложно.
   А на город, посыпанный  снегом,  опускался  ранний  вечер.  За  окном
безоблачное небо набиралось синевы.
   Виктор выглянул в окно, посмотрел вниз и увидел  возле  дома  тот  же
грузовой микроавтобус. Вспомнил надпись  на  его  боку:  "Мюллер  ЛТД  -
подвесные потолки".
   Вспомнил опять потолок своего райотделовского кабинета. Вспомнил Мишу
Занозина.
   Взял с подоконника мобильник и набрал номер дежурного райотдела.
   - Старший лейтенант Катко слушает! - прозвучал четкий голос.
   Виктор представился. Спросил о Занозине.
   - Лучше ему, - сказал дежурный. - Крыса говорил, что Миша просил пива
принести. Значит, в порядке.
   - Это хорошо, - выдохнул в трубку Виктор.
   Хоть одна хорошая и простая новость, подумал  он.  С  такой  новостью
можно и спать ложиться.
   Мысли о сне  неожиданно  обрадовали  Виктора.  Он  вдруг  понял,  что
наконец сможет спать на животе.

***

   В Люксембурге, покружив по узким улочкам старого города и проехав  по
длинному красному мосту над неожиданной пропастью, по дну которой  текла
река, Улли  остановила  похоронный  лимузин  в  тупике  возле  какого-то
серого, грязного забора. Что-то сказала руками Сергею.
   Он задумался. Вздохнул.
   - Она права, - сказал Нику, едва повернув голову.
   - В чем?
   - Машину надо  где-то  здесь  оставить.  Нельзя  на  ней  въезжать  в
Германию.
   - Это и так ясно, - Ник пожал плечам.
   Из "ритуальной" части машины донесся какой-то шум. Сергей обернулся и
встретился взглядом с полностью очнувшимся  "мальчиком  для  битья".  На
лице Сахно сразу  возникло  выражение  недовольства.  Он  показал  парню
кулак. Тот замолчал.
   Место, где они остановились, было совершенно неоввещено. От тупика до
дороги было метров триста.
   - Посидите здесь с Улли, - сказал Сергей. -  Я  постараюсь  вернуться
побыстрее.
   - А ты куда? - спросил Ник.
   - Город посмотреть, - ухмыльнулся Сахно и что-то сказал руками  Улли.
Она кивнула.
   Прошло, должно быть, не меньше часа. Ник к этому времени почувствовал
голод, но поделиться своими переживаниями по этому поводу ни  с  кем  не
мог, хотя рядом сидела молодая женщина, а на  подиуме  для  гроба  лежал
молча связанный бельгийский "мальчик для битья".
   И вот где-то через час в их тупик въехала с дороги  какая-то  машина.
Свет ее фар дотянулся до глаз Ника,  и  он  зажмурился.  Улли,  спокойно
сидевшая все это время за рулем, тоже прикрыла глаза ладонью.
   Машина не спеша подъехала и остановилась прямо перед  лимузином.  Ник
оцепенел, испугавшись. Подумал, что это полиция. Хотя отсутствие мигалки
и сирены немного успокоило.
   Хлопнула дверца, и рядом  с  лимузином  оказался  Сахно.  На  лице  -
довольная улыбочка.
   - Пересаживаемся, - сказал он, открыв дверцу со стороны Ника.
   Первым делом Сахно вытащил за ноги "мальчика для битья". Тот свалился
на землю. Сергей пару раз пнул его ногой, потом заткнул ему рот тряпкой,
которой обычно вытирал изнутри стекла.
   -  Его  в  багажник!  -  скомандовал  Сахно.Захлопнув  за  бельгийцем
вместительный  багажник.  Ник  наконец  рассмотрел  машину,   пригнанную
Сергеем. Это был темно-синий "фольксваген пассат".
   Переложив в салон все вещи из  похоронного  лимузина,  Сергей  долго,
минут пять, "говорил" о чем-то с Улли. Она кивала, отвечала.  Мимика  ее
лица показалась следившему за разговором Нику очень напряженной. Наконец
их разговор закончился.
   - Ты с Улли садишся в "фольксваген", а я за вами в лимузине. Пока  не
найдем место для его стоянки, - сказал Сахно.
   - Его же ищут! - попытался образумить Сергея Ник.
   - И меня ищут, и ее ищут, - Сергей показал взглядом на Улли.  -  Один
ты чистенький и никому на хрен не нужен! Или делай то, что я говорю, или
иди на х...!
   Улли села за руль "фольксвагена", Ник  -  рядом  с  ней.  Выехали  на
дорогу.
   Ник, оглянувшись, увидел ехавший почти  впритык  за  ними  лимузин  с
разбитой фарой.
   Улли вела машину уверенно, будто хорошо знала  эти  места  и  дороги.
Снова проехали по красному мосту над  пропастью.  Свернули  направо,  на
неширокую дорогу, огибавшую старую часть города.
   Незаметно город остался позади. Дорога выровнялась и теперь по обе ее
стороны то и дело мелькали огоньки одиноких вилл или ферм.
   В одном месте  Улли  притормозила  и  дальше  минут  пять  они  ехали
медленно, делая от силы тридцать километров в час. Наконец она нашла то,
что хотела  -  поворот  налево.  Проехав  пару  километров  по  узенькой
асфальтовой дорожке, они уперлись в ворота фермы,  за  которыми  никаких
признаков жизни видно не было.
   Жестами Улли позвала Ника выйти из машины. Они  вдвоем  приподняли  и
отнесли в сторону низкие деревянные ворота. Въехали во двор. Тут уже Ник
осмотрелся  получше.   В   свете   луны   брошенная   ферма   напоминала
романтические руины. Окна двухэтажного дома были  забиты  досками.  Зато
ворота постройки, напоминавшей амбар, были настежь открыты.
   Ник вдруг заметил на доме большую надпись. Заглянул в "фольксваген" и
включил ближний свет.
   - Ты что, с ума сошел! - долетел до него окрик Сахно.
   Ник тут же выключил свет. Ему и мгновения  хватило,  чтобы  прочитать
надпись на доме: "Продается".
   Сахно вышел из амбара с фонариком в руке. Сел за руль лимузина и,  не
включая фар, заехал внутрь.
   Потом закрыл амбарные ворота.
   - Ну что, по коням? - бросил он Нику.
   Через двадцать минут они въехали в Германию. Теперь машину вел Сахно.
Улли с черепахой в руках сидела сзади, а Ник - на привычном месте  рядом
с водителем.
   Безлюдный контрольно-пропускной пункт показался  похожим  на  арку  с
колоннами.
   Дорога просто раздробилась на несколько  однополосных,  и  каждая  из
них, пробежав между двух колонн,  снова  влилась  в  единое  асфальтовое
русло.
   В этот раз в Трир они не заезжали. Просто не  было  необходимости.  С
трассы  съехали  на  знакомую  проселочную  двухрядную  дорогу.   Здесь,
несмотря на темноту, Ник узнавал  по  дороге  каждый  указатель,  каждый
поворот. Доехав до развилки, от которой направо уходила частная дорога к
усадьбе Вайнберга, машина свернула  на  нее.  Перед  воротами  повернули
налево и проехали метров двести вдоль  кирпичного  забора.  Остановились
между двух мощных дубов. В тусклом свете внутрисалонной лампочки  Сергей
что-то "сказал" Улли.
   Вместе с Ником они вышли  из  машины.  Улли  открыла  свою  дверцу  и
протянула Сергею кожаный чемоданчик с винтовкой.
   Над головой Ника темной стрелой пронеслась  летучая  мышь,  и  он  от
неожиданности резко пригнулся. Взгляд его  ушел  вверх,  на  раскидистое
мощное дерево, с которого, кажется, Сергей стрелял по собакам усадьбы.
   Раздался щелчок, потом другой. Ник обернулся - Сергей сидел на  земле
перед открытым чемоданом-футляром и собирал винтовку. Он  насадил  дуло,
потом насадил на дуло длинный глушитель. Приподнял собранную винтовку на
двух ладонях, и на лице его возникла довольная улыбка. Он бросил  взгляд
вверх на дерево. Потом  неожиданно  протянул  винтовку  стоявшему  рядом
Нику, а сам полез наверх.
   В тишине, усиленной полуночной темнотой, хрипло  прокричала  какая-то
птица.
   Ник смотрел вверх, наблюдая за карабкавшимся по  ветвям  Сергеем.  На
высоте метров пять Сахно замер и стал наблюдать за усадьбой.
   В салоне "фольксвагена" продолжала тускло светить лампочка-светлячок,
и Ник, оглянувшись на машину, сжимая в руках винтовку, залюбовался вдруг
неясным неподвижным силуэтом Улли.
   На голову упал кусочек коры. Отвлек. Даже не глядя вверх, Ник  понял,
что Сахно спускается.
   - Сейчас  стрелять  нет  смысла,  -  прошептал  он,  забирая  у  Ника
винтовку. - Там только три окна горят. Может, он уже  удрал.  Надо  идти
внутрь.
   Сахно вытащил из багажника бельгийца, развязал ему ноги.  Тот  встал,
пошатываясь.  Промычал  что-то  жалобное,  но  тряпка  во  рту  исправно
исполняла  роль  глушителя.  Даже  в  темноте  было   видно,   насколько
разукрашено синяками и кровоподтеками лицо "мальчика для битья".
   - Ну что, красавец, - проговорил Сергей, криво ухмыляясь  в  разбитое
лицо "попутчика". - Пошли работать! Он развернул его и толкнул  в  спину
так, что бельгиец чуть не упал, неуклюже взмахнув связанными  за  спиной
руками. Они подошли к воротам. Здесь Сергей прислонил винтовку к колонне
забора и осмотрелся.
   - Сначала  перекинем  его,  -  сказал  он  через  минуту,  кивнув  на
бельгийца. - Если собаки не набегут - перелезем сами.
   Так и сделали. Перевалили вялого "мальчика для битья" через  довольно
высокие ворота, как свернутый  в  рулон  ковер.  Упав  на  землю  с  той
стороны, бельгиец только хрипнул.  Подождав  пару  минут  и  не  заметив
ничего опасного, Сахно подсадил Ника. Когда  тот  спрыгнул,  сам  Сергей
сначала протянул ему винтовку, потом, как  кошка,  вскарабкался  наверх,
цепляясь и за боковую кирпичную колонну, и за сами ворота.
   - Странно, - прошептал он, оглядываясь по сторонам. -  Они  что,  все
ушли на фронт?
   Пригибаясь и заставив пригибаться бельгийца, они пробежали к  дому  и
возле самого дома остановились,  увидев  знакомый  малиновый  "ягуар"  и
рядом с ним  труп  молодого  парня  в  костюме.  Парень,  видно,  падал,
протянув руки вперед, и поэтому его пиджак вздернулся к груди, оголив на
заднице  легкую  полукобуру  с   пистолетом,   которым   он   не   успел
воспользоваться.
   Сахно заставил бельгийца лечь ничком.  Сам  наклонился  и  вытащил  у
трупа пистолет.  Проверил  обойму  и  сам  себе  кивнул.  Приказал  Нику
взглядом оставаться на месте а сам, пригибаясь,  пробежал  за  машину  и
потом за угол дома. Вернулся минуты через  три  с  двумя  пистолетами  в
руках. Один протянул Нику.
   - Чистая работа! - прошептал он. - Они даже подумать не  успели,  что
их в рай отправляют! - кивнул он на лежащий у машины  труп.  -  Там  еще
один, - кивнул он в ту сторону, откуда вернулся. - Больше никого, я  дом
обошел.
   - Кто-то выполнил нашу работу, - прошептал Ник.
   - Незаменимых людей нет! Пошли внутрь, - перебил его Сергей.  -  Бери
бельгийца и открывай им двери.
   Двери в дом оказались не заперты. Ведя  впереди  себя  "мальчика  для
битья",  Ник  и  Сахно  прошли  через  широкий   неосвещенный   холл   и
остановились перед лестницей на второй этаж.
   - Постой минутку, я проверю, - прошептал Нику  Сергей  и  скрылся  за
дверью.
   Минутка растянулась на минут пять. В холл Сахно вернулся облизываясь.
   Протянул Нику кусок салями.
   - Подкрепись! Там никого нет.
   Ковровое покрытие лестницы  делало  их  шаги  совершенно  неслышными.
Лестница вывела  их  в  маленький  уютный  холл  с  небольшим  старинным
комодиком по центру, слегка освещенный через матовое стекло левой двери.
Задругами тремя дверьми этого холла света не было.
   Сахно заставил бельгийца сделать два шага к двери, за  которой  горел
свет.
   Они замерли там, прислушиваясь. И вдруг  телефонный  звонок  заставил
всех троих вздрогнуть. Три раза он прозвонил  за  дверью,  потом  что-то
щелкнуло.   Затаив   дыхание,   Ник   и   Сахно   прислушались.    Через
двадцать-тридцать секунд раздался длинный  писк  сигнала  автоответчика.
Потом  голос,  оставлявший,  сообщение,  зазвучал  громко,  словно   был
пропущен через усилитель.
   - Я перезвоню через час и  если  у  вас  все  еще  не  будет  желания
отвечать на вопросы, у меня больше  не  будет  желания  задавать  их,  -
монотонно проговорил по-русски голос, показавшийся Нику знакомым.
   - Это Уберкрафт, - прошептал он Сергею. Сергей кивнул.
   - Держи мальчика за руки, - прошептал  он  Нику.  -  Когда  я  открою
дверь, толкай его изо всей силы внутрь. Потом заскакиваю  я,  потом  ты.
Стреляй во все, что движется!
   Ник сжал в левой руке пистолет, правую положил на спину  бельгийца  и
почувствовал, как  тот  дрожит.  Его  дрожь  начала  передаваться  Нику.
"Хотьбы быстрее!" - подумал он.
   Сергей взялся за ручку двери, рванул ее на себя. Ник тут же что  было
сил втолкнул в проем бельгийца, и он полетел, снося по  дороге  какую-то
мебель.
   Сергей, сжимая в руке пистолет, впрыгнул в комнату, как в бассейн, на
лету переворачиваясь, чтобы упасть на спину. Во внезапном шуме и треске,
Ник, словно оглушенный, просто сделал шаг вперед и осмотрел  ошарашенным
взглядом комнату.
   Бельгиец, разломивший собою пополам крепкий журнальный столик,  лежал
лицом вниз. Грязные подошвы его тяжелых ботинок были неуклюже  вывернуты
по принципу "яоски  вместе,  задники  -  врозь".  Рядом  с  его  головой
блестели  осколки  стакана  и  из  перевернутой  бутылки  "Джони  Уокер"
вытекало виски. Справа в кресле  неподвижно  сидел  бледный  как  смерть
Вайнберг.  Серый  спортивный  костюм  делал  его  похожим  на  уставшего
штангиста. Видно, до  возникшего  шума  он  курил,  и  теперь  сигарета,
упавшая на мягкий подлокотник, разъедала  своим  малым  огоньком  черный
велюр кресла. Сахно со скошенным от боли лицом, поднимался с  пола,  все
еще сжимая в руке пи