оставив тележку с покупками на улице у двери.
   - Доброе утро, молодой человек,  -  сказала,  улыбаясь.  -  Как  ваша
черепаха?
   - Хорошо, - ответил Ник по-немецки.
   - Вы же недавно у нас живете? Вам нравится здесь?
   - Да, красивый город...
   - Вы приходите ко мне на  обед  сегодня,  я  суп  из  капусты  сварю.
Придете?
   Скучно, знаете, одной. Сын редко приезжает...
   Ник кивнул.
   - Квартира три, приходите в полпервого.
   Ник проводил ее взглядом, глотнул  кофе  и  закусил  белой  конфетной
мышкой. В принципе, приглашение старушки пришлось как нельзя кстати. Еще
один повод не сидеть у себя в квартире, к тому же и пообедает.
   Время ускорило свой бег. После кафе Ник прогулялся до  почты,  но  не
доходя до ее желтой вывески, свернул на узкую улочку, убегавшую направо.
Вышел к церкви, во дворе которой находилось маленькое старое кладбище  -
два-три десятка могил. Побродил среди могил. Удивился, увидев  несколько
горящих лампадок.
   Там же на кладбище вспомнил о старушке,  пригласившей  его  на  обед.
Подумал, что нехорошо идти с пустыми руками. Надо бы что-то  ей  купить.
Цветы? Нет, это казалось не совсем уместным.
   По дороге назад купил в супермаркете маленький тортик  в  пластиковой
упаковке.
   -  У  вас  так  долго  звонил  телефон,  -  сказала   ему   старушка,
поздоровавшись.
   - Тут очень тонкие стены. Сейчас строят  совсем  не  так,  как  перед
войной...
   Квартира у старушки была точно такая же,  как  и  у  них.  Только  ее
квартиру можно было назвать меблированной. Здесь была и кровать с  двумя
подушками,  и  шкаф,  и  буфет.  Вся  мебель  претендовала   на   звание
антикварной. Видно, старушка переехала сюда из своего старого дома.
   - Вы знаете, иногда  я  слышу  каждый  ваш  шаг,  -  продолжила  она,
показывая взглядом на потолок. - А когда у вас звонит телефон, а я  -  в
ванной, то мне кажется, что это мой телефон звонит.  Но  мне  так  редко
звонят. Только врач и сын. Была еще  подружка,  тут  недалеко  жила,  но
умерла в июне. Она была старше меня, а мне ведь уже восемьдесят три!
   Ник слушал ее  невнимательно.  Уже  второе  упоминание  о  телефонном
звонке в их квартире заставило его занервничать.
   - Меня зовут фрау Гуг. А вас?
   - Николае, Николае Ценн.
   - Вы ведь фольксдойче, да?
   - Да. - Ник кивнул.
   - А откуда переехали?
   - С Волги.
   - Ну садитесь к столу, я сейчас супчика налью!
   Присев за стол. Ник потрогал пальцами белую кружевную скатерть.
   Показалось, что такая же была когда-то  на  столе  у  его  бабушки  в
Житомире.
   Суп действительно был капустным.  В  нем  кроме  капусты  и  картошки
ничего не было. Разговор шел как бы ни о  чем,  но  старушка  все  время
задавала вопросы, и Нику  приходилось  придумывать  ответы.  Врать  было
неудобно, но получалось все так естественно, словно он сам верил  в  то,
что рассказывал.
   После супа фрау Гуг, не предложив второго, сразу поставила  на  плиту
чайник, а  на  стол  -  чашки  и  блюдца.  Потом  вытащила  из  упаковки
принесенный Ником тортик и положила его на фарфоровую досточку.
   Неожиданно раздался телефонный звонок, и Ник оглянулся по сторонам  в
поисках телефона.
   - Идите, идите! Это у вас звонят! - затараторила фрау Гуг. - Идите, а
я пока чай заварю.
   Нехотя Ник поднялся из-за  стола.  Фрау  Гуг  услужливо  открыла  ему
двери.
   Специально медленно открывал ключом свою дверь, надеясь, что  телефон
замолчит.
   Но он звонил.
   - Что это вы так долго идете? В  туалете  были?  -  спросил  знакомый
голос.
   - Нет, меня не было в квартире.
   - Это я уже понял. Слушайте внимательно. Сегодня три  раза  позвоните
из квартиры по  телефону  546-33,  только  сначала  наберете  код  0454.
Оставите на автоответчике сообщение: "Послезавтра мы приедем задать  вам
несколько вопросов".  Запомнили?  Можете  записать,  и  код  запишите!..
Записали? Значит, позвоните сейчас, потом в шесть  вечера  и  в  десять.
Завтра  сделаете  то  же  самое,  только  сообщите,  что   приедете   не
послезавтра, а уже завтра. Пусть разогревается. Завтра можете  раз  пять
позвонить, начиная с утра.
   - А что, если он сам возьмет трубку и  захочет  говорить?  -  спросил
Ник.
   - Тогда скажете, что ему сейчас  перезвонят  и  наберете  мой  номер.
Очень легкий - сорок восемь ноль четыре. Просто позвоните мне и скажете,
что он сам снял трубку. Ясно?
   - Да.
   - Я вам перезвоню завтра вечером. До свидания.
   Напряжение слегка отпустило Ника. То, что в ближайшие два дня  никуда
ехать не надо было, сразу сняло проблему. Правда, сняло только  нынешнюю
проблему, а сколько их еще возникнет  из-за  Сахно  -  предсказать  было
трудно.
   Чихнула черепаха, и Ник автоматически оглянулся, нашел ее взглядом  в
ее любимом месте под холодным радиатором.
   Вернулся на первый этаж к фрау Гут.
   - А семья у вас есть? - спросила она.
   - Да, жена и сын. - ответил Ник.
   - Они еще там? Ник кивнул.
   - Вам сначала, конечно, надо работу  найти,  квартиру  побольше.  Эти
квартиры, - она окинула взглядом свое жилище, - строились  для  одиноких
пожилых людей, а нащя молодых. Кстати,  я  здесь  встречала  еще  одного
приятного человека с Волги,  он  уже  здесь  больше  года.  Его  фамилия
Людтке, вам было бы интересно  с  ним  познакомиться,  все-таки  не  так
одиноко иногда будет. Сейчас, я посмотрю, какой у него телефон...
   Она поднялась и взяла с тумбочки толстый телефонный справочник. Стала
листать, потом  надела  очки  и  стала  водить  пальцем  вдоль  столбцов
фамилий.

***

   - Странно, может я что-то перепутала, - прошептала  озадаченно.  -  А
может, его еще не вставили в справочник?! Я его  часто  вижу  в  городе.
Если встречу, спрошу его телефон и вам передам...
   Выпив чаю и съев кусочек тортика, Ник поблагодарил фрау Гуг за обед и
вернулся к себе.  Теперь  можно  было  не  бояться  телефонных  звонков.
Наоборот, надо было звонить, что он в первую очередь  и  сделал.  Набрал
номер в Трире и, прослушав  механический  голос  автоответчика,  оставил
сообщение, которое должно было отозваться в нервах господина  Вайнберга,
если, конечно, он был человеком нервным.

***

   В Киеве за  те  несколько  дней,  которые  Виктор  провел  в  Англии,
началась настоящая осень. Город покраснел и пожелтел. Опавшие листья уже
хрустели  под  ногами.  Люди  одевались  теплее.  Холодный   ветер,   не
обращавший внимания на все еще светившее солнце, предвещал скорую зиму.
   Уже по дороге в Киев, в  машине  на  Бориспольском  шоссе  в  кармане
пиджака зазвонил мобильный телефон.
   - С возвращеньицем, - раздался знакомый голос Георгия-Ты не один?
   Виктор бросил взгляд на стажера  Занозина,  пригнавшего  его  красную
"мазду" в аэропорт и теперь сидевшего  рядом  на  переднем  пассажирским
сиденье.
   - Нет, - ответил Виктор.
   - Домой едешь?
   - Да.
   - Минут через сорок позвоню!
   Спрятав мобильный в карман, Виктор еще раз обернулся к Мише Занозину.
   - Что тут нового?
   - По нашему делу  почти  ничего,  но  зато  начался  отстрел  будущих
кандитов в депутаты. Двух убили в Киеве, одного в Симферополе и одного в
Днепропетровске.
   И все за одну неделю.
   - Ну это действительно не наше дело, - кивнул Виктор.
   - Как сказать. Было совещание в УВД.  Генерал  Воронько  предупредил,
что  нам  предстоит  заниматься  обеспечением   безопасности   некоторых
кандидатов, тех, которых поддерживает МВД...
   - Кому это нам? - спросил Виктор.
   - Райотделу.
   Подъехав к своей высотке, Виктор  взял  с  заднего  сиденья  дорожную
сумку и посмотрел задумчиво на Занозина.
   - Знаешь что, езжай на машине в райотдел, а я  своим  ходом  подъеду!
Стажер кивнул.
   - Скажи Крысе, что часика через два буду, - попросил Виктор.
   "Мазда" медленно покатила по волнистой и извилистой "дороге жизни", а
Виктор зашел в парадное.
   Дома было чисто и светло, словно  уборку  провели  специально  к  его
приезду.
   Ира встретила его радостно. Поцеловала.
   - Давай умывайся и на кухню! - ласково скомандовала она.
   - А где Яночка? - спросил Виктор.
   - Только что заснула.
   Они сидели вдвоем за кухонным столом и с аппетитом  уминали  домашние
пельмени.  Виктор  уже  отошел  от  ощущения  дороги.  Заоконное  солнце
передавало ему свою бодрость и вместе с бодростью возникло в нем чувство
удачи, уже пойманной за хвост и  почти  ручной.  Во  внутреннем  кармане
пиджака лежал конверт с фотографиями, которые  могли  наверняка  вывести
его на людей, способных своими признаниями довести  дело  Броницкого  до
конца. Теперь у него были козыри, которых не было даже у Георгия.
   И снова мысль о Георгии вызвала у Виктора  слегка  ироничную  улыбку.
Словно он мысленно и беззлобно мстил Георгию за то, что тот относится  к
нему, как к какому-то мальчишке, не  способному  проявить  инициативу  и
самому принимать важные решения.
   - Ты чего смеешься? - спросила жена.
   - Да так, вспомнил кое-что, - ответил Виктор.
   - А ты помнишь, что завтра Яночке семь месяцев?
   - Какая же это дата? - удивился Виктор.
   - До года отмечают каждый месяц, а потом уже только год...
   - И как же ты хочешь отметить?
   - Да нет, я не про это! Ты ей что-нибудь привез?
   Виктор задумался. Ире-то он привез косметический набор,  купленный  в
"дьюти-фри"  в  Гэтвике  за  двадцать  фунтов.  Просто  подсмотрел,  что
покупала одна молодая женщина и сам купил то же. А вот  про  дочурку  не
подумал, точнее, думал, что ей еще рано подарки покупать.
   - Нет, ничего.
   - Не страшно, можно и здесь купить, -  махнула  рукой  Ира.  -  Давай
тарелку, я тебе еще добавлю!
   Ощущение удачи постепенно вытеснялось ощущением сытости. Все  быстрее
и быстрее уходил в прошлое сегодняшний полет, да и  вся  эта  поездка  в
Англию. Уже хотелось побыстрее оказаться на работе и посидеть там  часок
в одиночестве, разложив  на  столе  полученные  от  Войчека  фотографии.
Подумать, как действовать дальше.
   Мобильный зазвонил, когда они с Ирой пили кофе.
   - Ну как, душ принял? - спросил Георгий.
   - Нет, зато пообедал хорошо.
   -  Тогда  слушай  главную  новость.  Сегодня  утром   погибла   вдова
Броницкого.
   - Как погибла? - лицо Виктора враз озадачилось.
   Ира взяла свою чашку с кофе и тихонько вышла, чтобы  не  мешать  мужу
разговаривать.
   - Странно погибла. Шла куда-то вдоль дороги возле дома и  попала  под
автомобиль. Свидетелей  нет,  но  водитель  машины  утверждает,  что  ее
толкнули под колеса. Думаю, что не врет... Как там ее сынок?
   - Его там нет, - ответил Виктор.
   - Вот те на! А где же он?
   - Его забрала из колледжа  посольская  машина.  Сказали,  что  с  его
матерью произошел несчастный  случай  и  увезли.  Правда,  в  посольстве
говорят, что это не правда, там никто ничего про него не знает...
   - А когда это было?
   - Его увезли три дня назад.
   - А несчастный случай с мамой произошел только сегодня. Интересно...
   Неужели у нас с Англией такая разница во времени?! Да-а...  Так  что,
значит, зря съездил?
   - Почему  же,  думаю,  что  не  зря.  Послушал  лекции  по  борьбе  с
отмыванием  мафиозных  денег,  привез  список   банков,   замеченных   в
подозрительных операциях...
   - Ну и с коллегами из разных стран, наверное, познакомился?
   - Да.
   - Ну теперь жди к  себе  интереса  из  другой  организации...  Ладно,
вернемся к делу. Поезжай сейчас на работу, уточни,  что  там  нового  по
поводу вдовы. Я тебе вечером перезвоню.
   "Вечером,  -  подумал  Виктор,  уже  спрятав  мобильный  в  карман  и
посмотрев в окно. - Уже почти вечер..."
   Вытащив из сумки купленную  для  майора  Крысько  картонную  упаковку
ирландского пива "Кэффрис", отрекомендованного Войчеком, как лучшее пиво
в мире, Виктор переложил ее в пакет и, заглянув в комнату, пообещал  Ире
вернуться часа через три-четыре.
   Заходя в райотдел, он обратил внимание на  отсутствие  своей  "мазды"
там, где она обычно стояла.
   - Что, Занозин поехал кататься? -  спросил  он  у  дежурного,  лениво
стоявшего у входа  и  державшего  обе  руки  поверх  висевшего  у  пояса
"Калашникова".
   -  А  он  и  не  приезжал.  Как  отправился  в  аэропорт,  так  и  не
возвращался.
   Покачав головой, Виктор поднялся к себе.
   Присев за стол, повернулся к окну. За треснутым стеклом  ветер  играл
красной шевелюрой деревьев.  Вспомнилась  почти  такая  же  диагональная
трещинка в стекле  окна  в  кабинете  Вики.  Только  там,  за  окном  ее
кабинета, было пусто. Окно выходило в серый, невзрачного вида внутренний
дворик. Все-таки его кабинет по уровню уюта и заоконного пейзажа мог  бы
посоревноваться с той комнаткой украинского посольства.
   - Пока тебя не было, все только  тебя  и  искали!  -  сказал  Виктору
майор,  засовывая  привезенное  пиво  под  свой  рабочий  стол.   -   Из
министерства  звонили,  из  управления,  еще  откуда-то...  Раз  десять,
наверно. Требовали узнать, когда ты возвращается.  Я  всем  сказал,  что
сегодня. Зато сегодня никто тебе не звонил!
   Цирк! Ну как съездил?
   - Виктор вкратце рассказал о конференции и о Лондоне.
   - Вот видишь, старая песня наконец стала былью!
   - Какая песня? - спросил Виктор.
   - "Молодым везде у нас дорога, старикам всегда у нас почет!" Мне  как
раз медальку дали, пока ты по Западу шатался!  Надо  будет  обмыть!  Как
насчет  сегодня?  Через  полтора  часа  служба  заканчивается.   Заходи,
посидим. - И он кивнул на свой старый сейф.
   Виктор пообещал  зайти  и  вернулся  в  свой  кабинет.  Его  начинало
раздражать отсутствие Занозина. Видно,  дорвался  до  "мазды"  и  теперь
понтуется по улицам города, девушек подвозит!
   Достав из своего сейфа дело  Броницкого,  Виктор,  как  и  собирался,
разложил перед собой полученные от поляка фотографии. Подпер  подбородок
кулаками, задумался.
   План действий был более-менее ясен. Вернется Занозин, и он  "вставит"
ему за катанье на "мазде", потом поручит выяснить все,  что  известно  о
гибели  Броницкой,  и  узнать  домашний   адрес   капитана   погранвойск
Кылимника.
   Взгляд Виктора сам собой  ушел  на  фотографию,  где  двое  зрелых  и
респектабельных мужчин внимательно смотрели куда-то в сторону.
   Дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет вошел майор Крысько.
   - Слушай, только что звонили, сказали, что твой Занозин в реанимации.
В машину выстрелили  из  гранатомета,  когда  она  подъезжала  к  Южному
мосту...
   -  Я  же  там  сам  ехал...  -  забормотал  Виктор,  растерявшись  от
неожиданной новости. - Нет... Правда, я же на метро... Машина  свободная
есть?
   - Конечно,  возьми  дежурную  "восьмерку".  Там  у  моста  ребята  из
Харьковского райотдела работают...
   - А когда это произошло? - спросил Виктор.
   - Сказали, что два часа назад. - Чего ж они только сейчас позвонили?
   - Пока  занимались  раненым,  выясняли,  чья  машина.  Виктор  бросил
фотографии в папку дела Броницкого.
   Щелкнул замком сейфа и выбежал  из  кабинета.  На  улице  уже  горели
фонари.

***

   Отговорив в телефонную трубку заученную фразу, Ник  глянул  на  часы.
Было десять вечера. На потолок падал с улицы желтый свет фонаря.  Тишина
настраивала на раздумья, но думать особенно не  хотелось.  Разве  что  о
Сахно, который до сих пор не вернулся.
   "А что, если он вообще не вернется? - подумал Ник и сам удивился, как
спокойно он представил себе эту ситуацию. - Ну  не  вернется,  и  что  с
того?.."
   "А то с того, что ты  останешься  без  единственного  помощника,  без
машины и без возможности исполнять телефонные указания", - поставила все
на места другая здравая мысль.
   И Ник погрустнел. Подошел к окну. Прислушался  к  тишине,  настраивая
ухо на далекий звук автомобильного мотора.
   Где-то далеко действительно жужжали моторы, но там проходил  автобан,
обходивший Ойскирхен стороной. До  этого  автобана  было,  должно  быть,
километров десять.
   Мысли  вернулись  к  Вайнбергу,  которому  он  оставил   сегодня   на
автоответчике три одинаковых сообщения. Завтра  предстоит  оставить  еще
несколько,  только  одно  слово  в   этих   сообщениях   поменяется.   А
послезавтра? Послезавтра, если верить этим  же  оставленным  сообщениям,
придется снова ехать в Трир. Только  что  делать  в  этот  раз?  В  кого
стрелять? В собак они уже стреляли. После  собак  как  бы  логично  было
стрелять в людей.
   Опять  Ник  поймал  себя  на   каком-то   удивительном   спокойствии,
сопровождавшем эти мысли. Действительно, не ему ведь стрелять, а Сергею.
А тот будет стрелять, куда скажут, несмотря на все свои выбрыки в  конце
концов в нем срабатывал инстинкт военной дисциплины,  который  заставлял
его ехать, куда скажут, лезть на дерево с винтовкой, целиться в собак. А
может, ему это нравилось? Может, это было единственное, что он  делал  с
удовольствием? Нет, а как же курение травки или просто выпивка?
   Зазвонил телефон.
   Ник отчитался невидимому инструктору об оставленных сообщениях.
   - Как напарник? -  спросил  знакомый  голос.  "Он  что-то  знает!"  -
испугался Ник, задержал на мгновение дыхание. Потом ответил:
   - В порядке, поехал покататься.
   - Ну ему недолго осталось кататься, - произнес голос. - Ладно, завтра
с утра продолжайте звонить в Трир. Если ответит  вживую,  сразу  звоните
мне -  48-04.  Завтра  перезвоню.  Кстати,  завтра  попридержите  своего
напарника от  пьянства  и  прочего,  надо,  чтобы  он  хорошо  выспался!
Послезавтра с утра опять поедете.
   Ник снова стоял у окна. Та легкость, с  которой  знакомый  телефонный
голос сообщил,  что  напарнику  "недолго  осталось  кататься",  говорила
только об одном.
   По крайней мере судьба одного из  них  была  предрешена.  Только  как
предрешена?
   Догадаться было несложно, сложнее было  представить  себе,  что  ему,
Нику, позвонят и напомнят о таблетках.  И  таким  образом  уже  из  него
сделают топор многоразового использования.
   Нет, думать об этом не хотелось, хотя и сам он еще не  был  полностью
уверен, как поведет себя, получив такой приказ.
   Кашлянула под батареей черепаха. Ник обернулся, вздохнул.  Захотелось
спать. Но если он сейчас и заснет, то  явно  ненадолго.  Сахно  не  умел
заходить тихо. Наверняка он его разбудит. Ну и бог с ним, пускай  будит.
А пока - спать!
   Проснулся  Ник  утром.  Часы  показывали  девять.  Первым  делом  Ник
посмотрел на кровать Сахно и понял, что тот не возвращался.
   Стало страшно. Страх спросонок  особенно  силен.  Мысли  сонные  едва
шевелятся, не спешат с утешениями, с объяснениями.
   Умылся и словно часть страха смыло холодной водой. Ну  да,  он  один.
Сахно не вернется. Может, он уже на том свете, ведь  уехал  он  вчера  с
чемоданчиком на для того, чтобы купить травки и покурить в  какой-нибудь
компании глухонемых, с которыми ему было легче всего найти общий язык.
   Умылся, потом стал под холодный душ.
   А что, если он в полиции? Ну хорошо, немецкий он не  знает,  но  ведь
они и переводчика могут найти!
   Сколько уже они были вместе изо дня в день, а Ник так и  не  научился
предсказывать  поведение  Сахно.  Может,  потому,  что  предсказать  его
поведение было невозможно? Это ведь и пугало Ника поначалу, пока  он  не
привык. И теперь казалось, именно то, что он привык к  непредсказуемости
и  взбалмошности  напарника,  заставило   Сахно   быть   поспокойнее   и
относительно попокладистее.
   Выпив кофе, Ник присел к телефону. Набрал номер  Вайнберга,  пообещал
его автоответчику приехать завтра и задать несколько вопросов.
   Надо было что-то делать, надо было чем-то отвлечь себя. Ник  вышел  в
магазин.  Прошелся  медленно  улочками  Ойскир-хена.  Зашел  в  кафе  на
центральной площади, выпил чашечку кофе  и  закусил  вместо  сахара  уже
традиционной мышкой из пастилы.
   - Как у вас дела? - неожиданно спросила моложавая женщина лет сорока,
стоявшая за прилавком.
   Ну да, они  уже  несколько  раз  здоровались,  но  вопрос  все  равно
прозвучал неожиданно.
   Ник улыбнулся.
   - Нормально, - ответи