постолы, а так, ученики
второго  сорта  -  отправились  по  делам  в  Эммаус,  маленький  городишко,
расположенный  в двух  часах ходьбы от Иерусалима.  По дороге  они обсуждали
события прошлой ночи. Вскоре к ним присоединился  еще один спутник и вступил
с ними в разговор.
     - О чем это вы беседуете? - спросил он. - И почему у вас такой грустный
вид?
     Один из второразрядных учеников, по имени Клеопа, ответил:
     -  Сразу  видно, что  вы  не из  Иерусалима, иначе вы  бы знали,  какая
история здесь приключилась!
     - История? - Чужестранец сделал большие глаза. - Что за история?
     - Дьявольщина! Неужели вы никогда не слышали про Иисуса из Назарета?
     - Нет. Но я буду вам весьма признателен, если вы меня просветите.
     - Тогда слушайте. Этот Иисус, сын плотника и сам  по профессии плотник,
был в  то же время великим пророком и  всемогущим чудотворцем. Три последние
года  своей жизни он только и делал, что удивлял народ своими чудесами. Наши
первосвященники  и сенаторы завидовали его славе, и вот недавно они засадили
его в каталажку, а потом повесили...
     - Да, это в самом деле печально.
     - Погодите, это  не все.  Самое печальное  заключается в том, что Иисус
обязался в течение трех дней воскреснуть. Так  вот,  сегодня как  раз третий
день  после  казни,  однако  ни  апостолы,  ни мы до  сих пор его не видели.
Правда,  когда Иоанн  и Петр  -  это  два  моих  приятеля  - пришли  к месту
погребения, они обнаружили, что гроб пуст, но, по-видимому, покойника просто
утащили  фарисеи.  Правда,  любовница  Иисуса   клянется"  что   видела  его
переодетым  в  садовника,  однако  и  это  скорее  всего  плод  ее  больного
воображения - она  ведь сейчас сама не своя  от любви и  отчаяния!.. Теперь,
надеюсь,  вы  понимаете,  что  нам веселиться  не  с  чего?  Мы ведь знавали
покойника...
     - В самом деле? Вы с ним были знакомы?
     - Разумеется. Такой был  забавник,  за словом  в карман не  лазил, а уж
анекдотов знал - не счесть! Бедный парень...
     - Вы думаете, он в самом деле был пророком?
     - Более пророческого пророка свет не видывал.
     - И он был всемогущ?
     - Всемогущественнее некуда.
     - В таком случае, не в обиду будь сказано, вы просто олухи.
     - Позвольте! То есть как это?
     - А так это. Если он был всемогущ, если  он был настоящий пророк и если
он обещал воскреснуть, то, надо полагать, он  сдержал  свое слово  и  теперь
должен быть жив точно так же, как вы или я.
     И  далее,  чтобы  доказать,  что и он  в  пророчествах кое-что смыслит,
незнакомец начал сыпать соответствующими цитатами из Библии.
     Так они дошли до Эммауса. Незнакомец сказал, что ему надо идти дальше.
     - Не уходите! Ведь скоро ночь, а дороги здесь ненадежные... Не уходите!
- запротестовали приятели  Иисуса. - Вы  такой интересный попутчик.  Окажите
нам  честь:  преломите  наш  хлеб  и  разделите  с  нами  вечернюю  трапезу.
Переночуем в харчевне,  а завтра пойдете,  куда  вам надо; ведь  уже ночь, а
дороги здесь небезопасные...
     Попутчик согласился. За столом беседа не утихала.  Когда  они уже дошли
до десерта, незнакомец внезапно сказал:
     -  Вы хотели,  чтобы  я  преломил  с  вами  хлеб.  Так  вот,  смотрите!
Заинтригованные   приятели  перестали  жевать.  Незнакомец,  в  котором  мы,
грешные,  давно  уже  узнали  Христа,  хоть  и  не  обладаем  ни  верою,  ни
прозорливостью апостолов, взял ломоть хлеба  и повторил комедию, разыгранную
им  в  предыдущий четверг: благословил мякиш  и корку и сказал, что  в хлебе
дает  им свою  плоть.  Этого было достаточно,  чтобы открыть его почитателям
глаза.
     -  Господи! Иисусе! - закричали они и уже хотели броситься перед ним на
колени, как вдруг - бум-трах-та-рарах! - обожаемый учитель исчез, словно его
и не было.
     Нетрудно представить, как потом сетовали оба добряка,  что не  признали
Христа с первого взгляда. Незамедлительно подхватили они  свои чемоданчики и
помчались обратно в Иерусалим, чтобы сообщить приятелям добрую весть.
     - Какой  же я дурак! - досадовал  по  дороге  Клеопа.  -  Мог  бы сразу
догадаться!  Когда он заговорил, у  меня вся кровь закипела, как  бульон  на
полном огне.
     - А у меня? По жилам словно лава струилась!
     - Оба мы идиоты, вот и весь сказ.
     - Что правда, то правда.
     Теперь оба  находили тысячи признаков,  по которым могли бы узнать, кто
был их спутник.
     Добравшись до  трапезной, они  рассказали обо всем  апостолам.  Те были
буквально  ошарашены.  Но  едва  они обрели  дар  речи  и  начали  обсуждать
удивительное  происшествие  - бум-трах-та-рарах!  - стена открылась и  Иисус
вновь  предстал,  на этот  раз  перед  всей  честной компанией.  Здесь снова
евангелисты впадают  в неразрешимое противоречие. Если  верить Марку и Луке,
апостолы находились в этот момент  в полном  сборе, "в  числе  одиннадцати".
Фома, следовательно,  увидел Иисуса,  появившегося во  время  рассказа  двух
странников   из  Эммауса,   однако   даже  не  подумал  выразить   сомнения,
составившего ему столь лестную репутацию. По Иоанну же, никаким странникам в
Эммаусе Христос вообще не являлся: его видела в  образе садовника Магдалина,
а потом он сразу вломился к апостолам, которые забаррикадировались от иудеев
в трапезной. При  этом  Фомы не  было, и он увидел Иисуса  лишь  восемь дней
спустя.  А  согласно Матфею,  Иисус во  время  свидания  с  Магдалиной велел
апостолам  собраться  в  горах Галилейских, и именно там,  на горе, а  не  в
трапезной в Иерусалиме  появился перед ними  один-единственный раз, так  что
никто, кроме апостолов, его не видел, а странники из Эммауса здесь вообще ни
при чем.
     "Они,  смутившись и испугавшись, подумали, что  видят  духа", - говорит
евангелие (Лука,  глава. 24,  ст. 37). Переубедить  их было  делом нелегким.
Иисус показывал им свои руки и ноги,  заставлял  щупать  свое тело  и ребра.
Несмотря на  это,  апостолы никак не могли  поверить  в  свое счастье. Тогда
Иисус спросил:
     - Найдется у вас чем-нибудь закусить?
     Ему подали печеной рыбы и кусок сотового меда. Он с®ел  часть у всех на
глазах  и протянул им  остатки.  Потом  дунул  каждому  в лицо,  давая таким
образом понять, что отныне на них снизошел дух святой.
     - Я не просто дую вам в  нос, - сказал он. - Дуновение это не что иное,
как мой  отец-голубь, принявший образ дыхания моего, дабы проникнуть  в вас.
Отныне грехи, которые вы простите, простятся, а которые оставите, останутся.
Вы сможете  изгонять бесов, сможете  говорить на всех  языках,  не затрудняя
себя их  изучением,  сможете  брать  в руки  змей,  и те вас не  укусят,  и,
наконец, если кто-нибудь вздумает поднести  вам кипящий  бульон  с мышьяком,
выпьете его, как парное молочко.
     Нечего и говорить, как обрадовались апостолы,  услышав столь заманчивые
посулы.  Пришлось им признать, что Иисус воистину воскрес и, таким  образом,
сдержал свое обещание.
     Магдалина  была рада-радешенька, и  теперь подпускала  ученикам  своего
возлюбленного  шпильки  за  то,  что  те  не  хотели  ей  верить.  Она  была
безжалостна - впрочем, не без оснований.
     -  Вообрази  себе,  господи,  -  иронизировала  Магдалина,  -  когда  я
рассказала, как ты явился мне  переодетый  садовником,  они  говорили, что я
рехнулась! А? Каково?
     -  Меня  это  не удивляет: веры  в  них  ни на грош. Если бы не все мои
сверх®естественные  и  необычайные  чудеса,  они  бы  вообще  ни во  что  не
поверили!
     - Учитель, прости нас! - каялись пристыженные апостолы. - И ты,
     Магдалина, не обижайся. Кто прошлое помянет...
     Наконец  Магдалина,  которая в  сущности была  доброй  бабой, перестала
донимать  их  насмешками,  и, Христос удалился,  дружески  посоветовав своим
ученикам впредь не удивляться ничему на свете.
     По  словам евангелиста  Иоанна, в  тот день, когда  Иисус позволил себе
роскошь явиться ученикам, один апостол отсутствовал. Это был Фома.
     - Какого же дурака ты свалял! - потом говорили ему приятели. - И
     угораздило тебя куда-то деться! Ведь в тот день наш  учитель  завтракал
вместе с нами! Он жив и здоров. Магдалина была права.
     Фома отвечал своей обычной фразой:
     - Верьте, сколько хотите, а я не поверю, пока не вложу перста...
     Он  был так упрям, этот Фома Близнец, что апостолы потеряли надежду его
убедить и отступились. Фоме нужно было еще одно явление Христа народу. И оно
не заставило себя долго ждать.
     Через несколько  дней святая компания  вновь собралась в  обычном месте
своих заседаний,  то  бишь  в трапезной.  На  сей  раз  кворум  был  полный.
Недоверчивый упрямец тоже присутствовал.
     Бум-трах-та-рарах! Стена снова  отверзлась, и Христос вновь протиснулся
в щель между камней.
     - Ай-яй-яй,  дружище  Фома,  ты  не  веришь  в мое воскресение?  Как не
совестно! Ты хочешь сунуть свои пальцы в мои зияющие раны?  Так и быть, суй,
не  стесняйся. Тогда  ты поймешь, что это  действительно  я.  Фома вытаращил
глаза.
     "А что если все это - шутки моих приятелей?" - подумал он.
     И без малейшего стеснения об®явил, что хочет пощупать Иисуса руками.
     И вот он щупает.
     Он тычет пальцем в раны своего спасителя и, только убедившись, что  все
это ему не снится, бросается перед сыном голубя на колени и восклицает:
     -  Теперь  я  не  сомневаюсь, это действительно  Иисус, мой  спаситель!
Теперь все в порядке! Иисус помогает ему встать.
     - Ах, Фома, Фома, -  бормочет  он  укоризненно. - Ты не верил, пока  не
вложил перста. Блаженны верующие и не проверяющие!
     (Смотри евангелия от Марка, глава. 16, ст. 12-14; Луки, глава. 24,  ст.
13-43; Иоанна, глава. 20, ст. 19-31.)

     Глава 69.
        ЗЕМЛЯ - НЕБО, ПЕРЕЛЕТ БЕСПОСАДОЧНЫЙ.
     И вывел их вон из города  до  Вифании и, подняв  руки свои, благословил
их. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и  возноситься на небо.
Они поклонились ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью.
     Лука, глава. 24, ст. 50-52.
     На сей раз апостолы единодушно признали, что Христос ожил.
     К   тому   же   сам  Иисус   засвидетельствовал  о  своем   воскресении
многочисленными  чудесами.  Однако  чувство  справедливости  заставляет меня
выразить  сожаление, что он не сотворил  все эти чудеса  лично и всенародно,
под носом у Пилата, Ирода и Каиафы.
     Никогда  и никто,  за  исключением  апостолов, даже  не слышал  об этих
чудесах
     -  обстоятельство поистине  достойное сожаления! Ведь грешные  скептики
могут  сказать,  что  сын  голубя  и  не собирался воскресать  и что  просто
апостолы сочинили очередную басню.
     Правда, скептики могут пойти еще дальше: об®явить, что Иисуса вообще не
было  и что легенду  о нем сфабриковали основатели  христианской  религии не
ранее начала третьего века. Но на то они и скептики.
     В самом деле, если ни один  историк не  сообщает о чудесном воскресении
некоего  Иисуса,  прибитого к  кресту,  это бы еще с  полбеды,  но, с другой
стороны, ни  один историк  и  ни  один подлинный  документ  того времени  не
подтверждают даже факта существования вышеупомянутого индивидуума, а это уже
гораздо хуже.
     Различные авторы той эпохи - а  их немало, ибо культура Римской империи
была тогда в полном расцвете - часто упоминают о тетрархе Ироде, о правителе
Иудеи  Понтии  Пилате,   о  первосвященнике  Каиафе,   однако  нигде,  кроме
евангелия,  не сказано,  что хотя бы один  из  этих  исторических персонажей
когда-либо имел дело с каким-нибудь человеком  по имени  Иисус.  Даже смерть
его,  которая  неминуемо  должна  была  вызвать  какой-то  отклик  благодаря
сопутствовавшим  ей  необычным  обстоятельствам, не отмечена  ни в  одном из
трудов современников императора Тиберия.
     Таким   образом,   грешные  скептики   могут  вволю  иронизировать  над
евангелием,  россказни которого  не только  не  подтверждаются ни  одним  из
заслуживающих доверия авторов, но,  кроме  того, буквально кишат нелепейшими
противоречиями.
     Сделав эту  оговорку, я  без  труда  могу  теперь принять точку  зрения
богословов.
     - Иисус, - говорят они, - вышел из гроба.
     - Ну разумеется, превосходно придумано!
     - Он явился апостолам.
     - Еще бы, черт возьми!
     - Он повторил всю серию чудес, совершенных до казни.
     - Согласен, валяйте дальше!
     Для начала, в один прекрасный день, Симон-Петр отправился с  другими на
рыбную ловлю  и  не  поймал ни  одного  бычка.  Сын голубя, по  своей  милой
привычке,  явился   к  ним  в  тот   критический  момент,   когда   апостолы
возвращались, повесив носы, с пустыми руками.
     - Дети, есть ли у вас какая пища? - спросил Иисус.
     - Нет.
     - Ну, ничего! Закиньте сеть по правую сторону от лодки и поймаете.
     Петр  и  его  коллеги  повиновались.  Через  несколько  мгновений  сеть
затрещала, переполненная рыбой, а лодка едва не опрокинулась.
     Когда  рыбаки  добрались до берега, Петр  сосчитал добычу и увидел, что
поймал сто пятьдесят  три  здоровенные  рыбы.  Не больше  и  не меньше - так
утверждает евангелие.
     - Придите и обедайте, - сказал Иисус.
     Апостолы принялись  за  дело.  Но чем усерднее  они лопали, тем  больше
становилось крупных рыб.
     Какая жалость, что  бедняки не обладают сверх®естественным  могуществом
Иисуса! Оно бы им весьма пригодилось для прокормления своих голодных семей.
     Обед  удался  на  славу,  рыбы были самых  лучших сортов,  какие только
водились в тех местах, однако  не хватало десерта. На сладкое Иисус  угостил
апостолов небольшой речью.
     - Петр, ты меня любишь? - обратился он к Симону Камню.
     - Да, господи, люблю.
     -  Тогда  я  тебя  сделаю пастырем агнцев моих. Минут через пять  Иисус
повторил свой вопрос:
     -  Петр, ты меня любишь? Симон-Камень ответил, как и  в первый  раз. На
это ходячее Слово, обожавшее повторения, снова изрекло:
     - Тогда паси овец моих.
     Еще через  пять  минут  глубокомысленный  диалог  сей  повторился почти
дословно.  Именно на этом основании церковь утверждает, что Петр  был первым
римским папой.
     Иисус еще не раз являлся своим апостолам.
     Однажды утром в довольно ранний час он повел их на гору.
     По дороге апостолы спрашивали себя, что бы это могло означать.
     -  Может, он собирается снова подбивать  нас на бунт? Мало ему, что его
один раз уже распяли? Кое-кто всерьез забеспокоился:
     -  А что, если пришел наш черед пострадать? Перспектива быть прибитым и
подвешенным к кресту никому не улыбалась.
     Когда они достигли вершины холма, ходячее Слово обратилось к ним так:
     - Комедия окончена, пора опускать занавес. Моя миссия завершена: в этой
юдоли слез мне больше нечего делать. Посему я возвращаюсь к отцу моему Яхве.
Обнимемся и - до свидания в лучшем мире!
     Апостолы остолбенели.
     - Как так? Ты нас покидаешь?
     - Ничего не поделаешь, надо. Так записано в книге судеб.
     - Но что станет с нами, если ты нас оставишь? Кто будет вдохновлять нас
личным примером?
     - Не бойтесь, я о вас позабочусь. Я  уже дунул на вас, а скоро мой отец
номер два, то  бишь дух святой, слетит с небеси, дабы вручить вам  обещанные
мною драгоценные качества. Ну же, чмокнемся последний раз! А то скоро третий
звонок.
     Апостолы полезли целоваться с учителем.
     Затем, обняв на  прощание  Магдалину,  Иисус  влез на  камень,  присел,
оттолкнулся посильнее и прянул вверх.
     У  Фомы тут мелькнула  мысль,  что сейчас  он  свалится обратно. Ничего
похожего.
     Сын голубя превосходно держался в воздухе и возносился довольно быстро.
Он летел все  выше  и выше, пока апостолы не заметили,  что больше ничего не
могут разглядеть.
     Тогда рядом с ними появились два ангела и пропели мелодичными голосами:
     -  Добрые  галилеяне,  полно  вам таращиться  на свод  небесный!  Иисус
вознесся, и вознесся надолго. Он вернется только к концу света, чтобы судить
живых и мертвых.
     С этим  и вернулись  апостолы в трапезную. Шли они молча, повесив носы,
ибо хорошо понимали, что отныне путь их будет  усыпан отнюдь не  розами. (Об
этом заключительном  акте христианской комедии  смотри  евангелия от Матфея,
глава. 28,  ст. 16-20; от Марка, глава. 16, ст.  15-20; от Луки, глава.  24,
ст. 44-53; от Иоанна, глава. 21, ст. 1-25.)
     Занавес.

        ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
     Через несколько дней после вознесения Христа  на небеса голубь,  третий
член святой троицы, перевоплотился в огненные языки, которые начали щекотать
и  обжигать  затылки  апостолов  и  их   учеников,   собравшихся  в  том  же
пиршественном зале.
     В память об этом событии церковь установила праздник, названный троицын
день, или  пятидесятница, от  греческого  слова  "пентекосте",  что означает
пятидесятый  день.   Согласно  легенде  явление  голубя,  превратившегося  в
огненные  языки, было приурочено точно к пятидесятому  дню после воскресения
Христа, которое, как нам известно, произошло в пасхальное воскресенье.
     В  действительности же  христианская  церковь, вписав в свой  календарь
пятидесятницу,  просто-напросто заимствовала этот праздник у  иудеев. Причем
даже такой откровенный плагиат  она не сумела совершить как следует. Ведь  у
евреев  был  и  есть  свой  праздник пятидесятого  дня  по  случаю того, что
расщедрившийся Яхве на горе Синай  вручил своему великому магу Моисею десять
заповедей.  Произошло  это,  если верить  Библии, точно на  пятидесятый день
после исхода  евреев  из  Египта, а еврейская пасха как раз  и  отмечает это
знаменательное событие.
     Так  вот, евреи,  которые  всегда  и везде занимали  на  математических
конкурсах первые места, совершенно не случайно  назначили  свой  праздник на
пятидесятый  день.  Первоначально  он  именовался  праздником  семи  недель.
Название "пятидесятница" возникло позднее,  когда  Палестина была  захвачена
войсками  Александра Великого  и  превратилась при  Селевкидах  в  провинцию
греческой Сирии, именно  в эту эпоху  греческий язык распространился по всей
территории, занимаемой народом  Израиля.  Не  удивительно поэтому, что иудеи
отмечают праздник десяти заповедей  на  пятидесятый день  после своей пасхи,
независимо от  того, на  какой день  года  приходится  пасха  по  иудейскому
календарю.  Теперь, например,  если иудейская пасха  приходится  на вторник,
иудейская  пятидесятница отмечается не через семь недель на восьмой вторник,
а точно через пятьдесят дней, на восьмую среду. Математика есть математика!
     Увы, в церкви господа нашего Иисуса Христа нет такого порядка!
     Христианская арифметика, допускающая,  что единожды три будет один, и в
данном случае утверждает,  что  семью  семь  будет  пятьдесят. Спаситель наш
вроде  бы воскрес в пасхальное  воскресенье,  голубь в виде огненных  языков
спустился  пощекотать  апостольские   затылки   через  семь  недель  тоже  в
воскресенье, то есть на сорок  девятый день после вышеупомянутого события, и
тем  не менее  этот  сорок  девятый день, по расчетам  церковников, все-таки
пятидесятый - пятидесятница.
     Следует  напомнить,  что  согласно  священной  легенде  в  тот  день  в
Иерусалимскую  трапезную по  случаю  визита  святого  духа  набилась  помимо
апостолов  целая  толпа их учеников, так  что  всего  собралось сто двадцать
человек. Тут же, конечно, была и Мария, мать Иисуса. Интересно, узнала она в
танцующих языках  пламени своего старого  возлюбленного, бывшего голубя, или
нет? Эту проблему следовало бы вынести на обсуждение собора. Ведь в конечном
счете так и не удалось  установить,  в каком именно образе  божественный дух
оплодотворил дочь Иоакима. И если кто-нибудь станет утверждать,  что  он мог
это сделать только в образе голубя, на это можно  ответить,  что Юпитер дабы
соблазнить прекрасную Эгину, дочь Азопа, превратился  в столб пламени и  под
видом  огня  великолепно  сработал  ей   ребеночка,   который   впоследствии
прославился под именем Эака. А почему бы и  нет? Этот Эак, знаменитый судья