встань!
     Услышав этот приказ, покойник подпрыгнул, как чертик на пружинке, мигом
порвал  пелены, протер глаза и от радости, что снова  жив, заголосил во  всю
глотку залихватскую
     песню.
     - Ну, молодой  человек! - сказал Иисус. - Допоешь свою  песенку дома! А
сейчас обними свою матушку, превосходнейшую из вдов, и живи  счастливо, пока
не помрешь опять.
     Вдовийсон пришел в себя, но мать его никак не могла опомниться.
     Она бросилась  перед Христом на колени и облобызала край  его чудесного
хитона без швов.
     Что же  касается жителей Наина, то вместо того, чтобы устроить великому
чудотворцу  овацию, они перепугались  до полусмерти. "И всех об®ял  страх, -
говорит евангелист Лука,  - и  все  кричали: - Великий пророк  восстал между
нами!" (Лука, глава 7, стих 16).
     Почему вдруг такая паника?
     Да просто потому, что добрые граждане Наина рассуждали логично:
     - Если он может воскрешать мертвых одним своим словом, значит, он может
превратить нас в покойников одним взглядом!
     А потому они взяли ноги в руки и припустились кто куда.  Еще немного, и
они наложили бы себе в штаны.
     Вот и твори после этого великие чудеса! Ей-богу, не стоило беспокоиться
ради столь сомнительного успеха (смотри Евангелие  от Луки,  глава 7,  стихи
11-16).
     Воскресший  тем  временем свернул  свои  погребальные пелены, пошел  на
базар и продал  их там на вес, как утильсырье. На вырученные деньги он купил
губку, чтобы  собирать  слезы  плакальщиц: они ведь как следует натерли себе
глаза луком и уже не могли остановить заранее оплаченного потока.
     Что  же   касается  представителей  похоронного   бюро  и  могильщиков,
потерявших  выгодный  заказ,  то  они  несомненно  желали  Иисусу  всяческих
неприятностей.  Мать Вдовийсона наверняка отказалась платить  за  наполовину
сделанную  работу  первых  и никому  не  нужную работу вторых. И те и другие
наверняка  подали на нее  в суд, требуя возмещения  расходов по похоронам  и
погребению. Но чем закончился их процесс - этого я не знаю.

     Глава 34.
        НЕПРИЯТНОСТИ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ.
     Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: ты ли
тот, который должен придти, или ожидать нам другого?
     ...А  в  это  время он  многих исцелил  от болезней и недугов и от злых
духов, и многим слепым даровал зрение.
     И  сказал  им Иисус в  ответ:  пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и
слышали:  слепые прозревают,  хромые  ходят, прокаженные  очищаются,  глухие
слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют.
     И блажен, кто не соблазнится о мне!
     Лука, глава 7, стихи 19, 21-23.
     Тем временем Иоанн Креститель сидел себе накрепко в крепости Махер.
     Режим этой тюрьмы не был чересчур строгим: даже будучи заключенным, сын
Захарии мог  внимательнейшим образом следить  за  всеми делами и  поступками
своего  кузена.  У него по-прежнему  были  ученики,  он  даже  ухитрялся  их
регулярно поучать.  Все это лишний раз доказывает, что Ирод вовсе не походил
на жестокого тирана, каким  его  рисуют христиане,  а,  напротив,  был  само
воплощение терпимости и доброты.
     Обычно заключенные не знают ничего о том,  что происходит за стенами их
темницы, а когда  под  замок попадает главарь шайки злоумышленников, ему тем
более  не  позволяют  общаться  со  своими  сообщниками.  Несмотря  на  это,
приверженцы Иоанна  Крестителя, как и  прежде, бродяжничали по  всей стране,
нищенствовали, крестили простаков, взимая с них деньги, и частенько посещали
своего  вожака; как  видно,  у  них было  на  то разрешение, составленное  и
подписанное с соблюдением всех формальностей.
     - Ну что? - встречал их Креститель. - Какие новости?
     - Фарисеи, как всегда, не слезают со своего конька - законов Моисеевых.
Они собираются запретить нам крестить народ по субботам.
     - Меня это не удивляет. А как дела у Иисуса?
     - Говорят,  он  творит  чудеса  по  городам и  селам.  Иногда  он  даже
принимает вызовы на дом...
     -  Проклятье! Первое  чудо,  которое он должен  был бы  совершить,  это
вытащить меня из  каталажки.  Конечно, здесь мне  не так уж плохо:  кормежка
довольно приличная, постель  для  тюремной даже роскошная  и директор ко мне
благоволит, разрешая всяческие  поблажки, но все равно я тут дурею от скуки!
Я ведь так люблю свежий воздух пустынь!
     Эти размышления навели  Крестителя  на  мысль, что,  может быть,  Иисус
вовсе не был тем самым мессией,  приход  которого он  должен был возвестить:
иначе как об®яснить подобную  забывчивость  ходячего Слова  по  отношению  к
своему предтече?
     И  вот  Креститель выбрал двух своих  приверженцев  и  отправил  к сыну
голубя  со следующим посланием: "Будь столь  добр, растолкуй подателям  сего
письма,  действительно ты  тот, кто  должен  был  прийти,  или  нам  ожидать
другого?"  Два крестителя отправились  на поиски  Иисуса  и встретили  его в
Наине. Когда они  выполнили  возложенное на  них  поручение,  миропомазанный
сказал  себе:  "Вот так  штука!  Даже  мой предтеча во мне сомневается...  Я
прекрасно  знаю, чего ждет  от  меня  мой кузен. Мне, конечно, было  бы  раз
плюнуть  вызволить  его  из  тюрьмы...  Ну,  погоди,  дружище!  Раз  ты  еще
сомневаешься  в  моей божественности, я  совершу такие чудеса, что все  твои
ученики вытаращат глаза и  уверуют,  зато  того чуда, которого ты хочешь  не
видать тебе, как своих ушей!"
     По  счастливой случайности,  когда ученики  Крестителя предстали  перед
Иисусом,   вокруг  последнего  толпились  всевозможные  больные  и   калеки:
горбатые,  слепые,  хромые  безногие,   безрукие,  прокаженные,  бесноватые,
чахоточные, страдающие от оспы,  катара, водянки и лихорадки. Кроме того его
осаждали заплаканные родственники со своими дорогими покойниками в гробах.
     Иисус повернулся к посланцам Крестителя и сказал: - Значит, ваш учитель
не уверен, что я настоящий  мессия? В таком случае  откройте  пошире глаза и
смотрите'
     Он  вытянул  руку,  произнес  несколько каббалистических  слов,  сделал
непонятный жест.  И в тот же миг все  больные стали здоровыми, у всех  калек
выросли недостающие члены а все покойники приподняли сосновые  крышки  своих
гробов, выскочили наружу и пустились от радости в пляс.
     - Ну, что теперь скажете? - спросил Иисус, - Видели вы подобные чудеса?
Ученикам Крестителя пришлось признаться, что чудо было первого сорта.
     - Подите  расскажите  Иоанну, -  продолжал  сын  голубя, - о  том,  что
слышали и  видели: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и
глухие слышат, мертвые воскресают и я всем им читаю бесплатные  проповеди. И
если  это его не наставит на ум, значит, он просто не  хочет в меня  верить.
Крестители приуныли. Они поняли, что Иисус  действительно мессия, но в то же
время  убедились,  что  он  исцеляет  всех  подряд, не  требуя  ни  от  кого
вознаграждения. Это их жестоко уязвило. Евангелие дает понять,  что  ученики
Крестителя,  узнав, что Иисус произносит проповеди "за так", были совершенно
убиты.
     Они пожали плечами и буркнули:
     - Кто раздает товар даром, тот вредит торговле, чума его забери!
     Иисус прекрасно понял, что они хотели сказать. Поэтому он добавил:
     - Послушайте-ка, вы, чего это у вас такие кислые рожи? Если я произношу
мои  речи даром, это касается только  меня одного, понятно? Кроме того, горе
тому, кто будет мною недоволен.  Гореть ему  в  аду и  не сгореть, это я вам
говорю!
     Крестители не стали дожидаться продолжения и поспешили ретироваться.
     Толпа вокруг Иисуса была  на его стороне, и отовсюду уже слышался ропот
против каких-то незнакомцев,  позволивших  себе усомниться в  совершенных им
чудесах. Тоже мне, выискались контролеры! Кое-кто  поговаривал, что надо  бы
догнать наглецов и накостылять им шею, другие открыто поносили самого Иоанна
Крестителя,   поминая   его   самыми    крепкими   словами.   Миропомазанный
почувствовал, что ему пора утихомирить своих слишком ретивых сторонников.
     - Полно вам! - сказал он. - Креститель,  в сущности, не такой уж плохой
человек. Он просто убит всеми неприятностями, которые ему приходится терпеть
в своем  клоповнике. Недоваренный горох и гнилая солома  - вот и вся причина
его  недовольства. Тем не менее это  не  мешает  ему оставаться пророком. Он
об®явил  о моем приходе,  он назвал  меня агнцем  божьим,  - это было с  его
стороны весьма любезно, и надо воздать ему должное. Поэтому я вам советую не
поднимать шума из-за его плохого настроения. В этом нет преступления.
     Так как кое-кто все  еще удивлялся, слыша столь благодушные речи, Иисус
добавил:
     - Да, да, друзья мои, он не виноват. Зато есть  другие люди, куда более
зловредные, чем несчастные ученики моего кузена. Я говорю о фарисеях. О, эти
никогда не  бывают довольны! Когда Креститель начал питаться одной саранчой,
они говорили, что  он одержим злым духом. Но вот  я люблю поесть, как все, и
выпить не дурак, а они твердят, будто я веду предосудительный образ  жизни и
посещаю места злачные... Что бы ты ни сделал, они всегда к тебе придираются!
Поэтому самое  лучшее  - не обращать  внимания  на их  болтовню.  Вы  уж мне
поверьте!
     Когда  посланцы  вернулись   к   Иоанну  Крестителю,  тот  забросал  их
вопросами:
     - Ну как? Что он говорил?
     - Он и в самом деле мессия, этого нельзя отрицать, - ответили посланцы.
- Он творит чудеса и болтает без умолку. И если  он тебя не освобождает и не
вызволяет из этой  крепости,  то лишь  потому,  что твои  затруднения ему на
руку. Недаром говорят, что ближние родственники редко любят друг Друга. Если
бы ты был для Иисуса посторонним, он бы давно пришел к тебе на помощь, но ты
его кузен, а потому он решил: пусть, мол, выпутывается сам как знает!
     - То есть, иначе говоря, пусть сидит в тюрьме до скончания века!
     И  тогда,  в отчаянии,  что  божественный  братец  его  покинул.  Иоанн
Креститель вырвал у себя четыре  пучка волос и принялся колотиться головой о
стену (смотри евангелия  от Матфея, глава 11, стихи 2-19;  от Луки, глава 7,
стихи 18-35).

     Глава 35.
        ИИСУС ОБЗАВОДИТСЯ ПОДРУГОЙ.
     Некто из  фарисеев просил  его вкусить с ним  пищи;  и он,  войдя в дом
фарисея, возлег.
     И  вот,  женщина  того города, которая  была  грешница,  узнав,  что он
возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром; и, став позади
у  ног  его  и плача,  начала обливать ноги его  слезами и отирать  волосами
головы своей, и целовала ноги его, и мазала миром.
     Лука, глава 7, стихи 36-38.
     Фарисеи, как мы  уже говорили, не  жаловали Иисуса. Но, несмотря на всю
свою  неприязнь,  кое-кто  из   них  относился  к  нему  с  известной  долей
любопытства.   Таким  людям  хотелось  познакомиться  поближе  с  человеком,
пользующимся славою великого исцелителя. Мы уже видели,  как Никодим  тайком
приходил к сыну голубя, чтобы потолковать с ним по душам.
     Точно так же и в Наине нашелся любознательный фарисей, по имени  Симон.
В местной  секте фарисеев  он  был большой  шишкой. И вот  однажды  он решил
испытать всемогущество назаретянина или по крайней  мере просто побеседовать
с ним в интимной обстановке.
     Как-то утром Иисус получил записку следующего содержания:
     "Фарисей Симон завтра устраивает прием. Он будет счастлив видеть у себя
Иисуса из Назарета".
     Наш неунывающий герой тотчас сообщил Симону, что принимает приглашение.
И вот в назначенный час он переступил порог фарисейского жилища.
     По обычаю того времени, когда гостю хотели оказать честь, ему при входе
в дом предлагали помыть ноги, обрызгивали его благовониями и даже целовали в
щеку.
     Фарисей, которому  просто  хотелось  посмотреть,  как выглядит  мессия,
пренебрег всеми  этими условностями. Он встретил  Иисуса довольно сдержанно,
ограничившись самыми банальными комплиментами:
     - Счастлив  познакомиться... Я  много  о тебе наслышан  и давно  мечтал
пригласить  к завтраку.  Прошу  без  церемоний,  закусим, чем  бог послал...
Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде.
     Иисус ответил в  том же духе. В конечном счете всякие почести были  ему
безразличны: главное, чтобы  угощение оказалось  на высоте  и в  достаточном
количестве.
     Он спокойно уселся за стол  и, пока шел  разговор о погоде, подналег на
жаркое, стараясь проглотить побольше. В сущности, так и следовало держаться:
ведь его пригласили не из дружбы, а из любопытства,  значит, он и должен был
вести себя соответственно.
     В беседе он  придерживался самых общих тем и никак  не  проявлял своего
всемогущества.
     Тем временем по городу  разнесся  слух, что Иисус закусывает  у Симона.
Подстегиваемые   любопытством  зеваки  сбегались   отовсюду  и  под  разными
предлогами проникали в  дом гостеприимного фарисея. Соблюдая обычаи  страны,
слуги всех пропускали в пиршественный зал. Двери не успевали закрываться.
     И  тут  к  плотнику-чудотворцу вдруг  проскользнула  какая-то  женщина,
ухитрившаяся  затесаться в толпу.  Это была молодая, довольно легко одетая и
еще  хорошенькая  блондинка.  В  руках  у  нее  был  алавастровый  горшок  с
благовониями.
     Очутившись  рядом  с Иисусом, блондинка бросилась  к его ногам.  Горшок
выпал  у  нее из  рук и  разбился. Благовония  растеклись  по  полу.  Тогда,
заплакав от  досады, красотка распустила волосы, намочила  их в  разлившемся
масле  и принялась этой импровизированной губкой вытирать пыльные лапы  сына
голубя.
     Присутствующие  слегка  удивились  при  виде  этого  многозначительного
обряда.  По обычаям того времени он означал решительное об®яснение в  любви.
Симон был в таких делах знатоком,  и  ему сразу все стало ясно. Тем временем
она  умащала,  и  умащала,  и  умащала   пятки,  щиколотки,  икры  и  прочие
чувствительные  места  Иисуса,  который  жмурился,  хихикал  и повизгивал от
приятного щекотания, производимого белокурыми волосами красотки.
     Все бы  ничего, да вот беда: красотка-то была далеко не строгих нравов.
Белыми розами за добродетель ее  бы  не увенчали нигде, а тем более в Иудее.
Наоборот,  благодаря своим похождениям  она пользовалась известностью совсем
иного  рода.  Звали ее Мария. Она  была замужем,  но недавно  послала своего
супруга  куда подальше,  предварительно  украсив  его  развесистыми  рогами.
Супругом ее был некий  Паппус, сын  Иудин,  по профессии  законник. Красотка
устроила ему поистине веселую жизнь.
     В  первые  дни  своего рогоношения Паппус пробовал было возмущаться. Он
даже  ревновал,  - об этом пишут  все ученые богословы, - и запирал бедняжку
Марию в своем доме.
     Это  ему помогло как мертвому припарки. Мария  украшала голову  супруга
все новыми  отростками.  Садовник, кучер, лакей, повар, швейцар,  разносчик,
приносивший  хлеб, приказчик бакалейщика,  приходивший со счетами,  - все ей
годились. Она была ненасытна. Когда ее любовники уже изнемогали, она все еще
призывно вздыхала.
     В  одно прекрасное утро, воспользовавшись недолгим отсутствием Паппуса,
Мария удрала с молодым офицериком, которого заприметила из окна.
     Офицер служил  в гарнизоне  Магдалы.  Мария перебралась в этот город. У
раздосадованного мужа хватило ума плюнуть на изменницу и забыть ее, и  тогда
ничем не стесненная красотка пустилась во все тяжкие, наверстывая упущенное.
     Самые набожные  комментаторы признают, что блудливая красотка, наставив
рога мужу,  не обошла и  своего любовника.  Короче,  ее  подвиги  были столь
многочисленны, что целый город  разделил  с  ней  славу, и теперь,  говоря о
Марии, ее называли  не иначе как "Магдалина", ибо  за несколько месяцев  она
ухитрилась переспать почти со всем мужским населением Магдалы.
     Впервые увидев Иисуса, Магдалина решила:
     - Будь я неладна, если не подцеплю этого красавчика!
     С  тех  пор  она  преследовала  его   повсюду,  строила  ему  глазки  и
присутствовала  почти на всех его  представлениях с  чудесами. Так и в Наине
она очутилась  как  раз вовремя, чтобы увидеть чудо воскрешения сына  вдовы.
Наконец,  раздосадованная, что  Иисус ее  не замечает, она дерзко проникла в
дом, где миропомазанный насыщался за столом фарисея Симона.
     Теперь-то Магдалина была уверена в успехе!  И действительно, сын голубя
не  только  ее  заметил,  но  даже милостиво  позволил  красотке щекотать  и
целовать свои ноги.
     Между тем  фарисей Симон был  глубоко  шокирован.  Возможно  ли,  чтобы
человек,  выдающий себя за  пророка, оказался таким слепцом?  Позволять  бог
знает какой дамочке целовать себе ноги - это уже само по себе скандал. Но не
видеть, что эта прилипчивая блондинка просто-напросто потаскушка, -  это уже
слишком!
     "Ну  и стерва!  - говорил он про себя. - Однако Иисус-то, Иисус!  Пусть
теперь рассказывают кому угодно, что он предвидит  будущее, - только не мне.
Ему  бы для начала не мешало разобраться в настоящем. Одно  из двух: либо он
видит, что  имеет дело с проституткой последнего  сорта, либо не видит. Если
нет, то он такой же пророк, как тот горшок под кроватью, а  если да, в таком
случае хорош же он гусь!"
     Видите,  к   чему  может  привести  недостаток  веры!  Вот  что  значит
неправильная точка зрения!
     Иисус тотчас прочел  в душе  Симона все, что  тот о нем думал, и  решил
преподать ему короткий, но памятный урок.
     Протянув  красотке ногу,  чтобы  той  удобнее  было  его  щекотать,  он
обратился к фарисею и сказал:
     - Симон, я хочу шепнуть тебе пару слов.
     - Давай, шепчи, - усмехнулся хозяин дома.
     -  У одного  кредитора  было  два  должника: один  должен  был  пятьсот
динариев, а другой  - пятьдесят. Видя, что ему вряд ли удастся  вернуть свои
деньги,  потому  что оба должника были  бедны, как синагогальные  крысы,  он
плюнул и решил быть великодушным. Призвав обоих, он им сказал:
     "Друзья мои, вы мне должны кое-какую мелочь, но я хочу вас
     облагодетельствовать.  Забудем  это,  и  дело  с  концом!"  Разумеется,
должники закричали от радости и рассыпались в благодарностях. Но, скажи мне,
Симон,  кто из них должен испытывать большую  благодарность к  бескорыстному
заимодавцу?
     -  Разумеется  тот, кому  была прощена более  крупная сумма!  А как  же
иначе?
     - Ты правильно рассудил.
     - Ну и что дальше?
     - А дальше то, что мое сравнение относится к тебе и к этой женщине.
     - Ты что, смеешься?
     - Отнюдь! Наоборот, я говорю совершенно серьезно.  Когда я вошел в твой
дом, ты не предложил  мне даже воды по обычаю омыть ноги... О, я говорю не в
упрек, просто я констатирую факт... А эта  женщина надушила мне пятки самыми
изысканными  благовониями.  Хочешь  понюхать?  Ты  сам  убедишься,  как  они
благоухают...
     - Я и так верю, учитель.
     - Ты не поцеловал меня даже в щеку, как принято, а она меня целует не в
щеку, она целует мои ноги,  и смотри с каким  пылом! Значит, эта хорошенькая
блондинка   любит  меня  больше,  чем   ты,  потому  она  и  выражает   свою
признательность...
     - Признательность? За что?
     - Как за  что? За услугу, которую  я ей оказал  и о которой ты  даже не
догадываешься!
     - Какая же это услуга, скажи на милость?
     -  Я  обладаю властью  прощать  грехи,  Симон.  Тебя это,  может  быть,
удивляет,  но  тем  не менее...  Усаживаясь  за твой стол,  я  простил  тебе
несколько грешков, которые были  у  тебя  на  совести, хотя ты,  разумеется,
ничего не заметил. Точно так же, позволив этой женщине целовать свои ноги, я
очистил ее  душу от  скверны,  и можешь  мне верить,  она  в этом  давно уже
нуждалась. Сия  хорошенькая блондинка это поняла и потому  меня возлюбила...
Она и есть  тот  должник, которому великодушный  заимодавец  простил  долг в
пятьсот динариев.
     Однако  Симон все  еще  не  был убежден: в вопросах веры  он  отличался
удивительным упрямством.
     - С чего же вдруг такое предпочтение этой гулящей девке? - спросил он.
     -  Оно   вполне  естественно:  из-за   характера  ее  грехов.  У