икодим,  вслед  за  которым прибежал
бальзамировщик с большим набором всяческих благовоний. Присутствовавший  при
этом евангелист Иоанн ничтоже сумняшеся говорит о ста фунтах состава из алоэ
и смирны (глава. 19, ст. 39). Без  малого пятьдесят килограммов духов  - это
вам не шутка!
     Сенатор привел  с  собой своих рабов с  лестницами, клещами, веревками,
пеленами  и  прочими  принадлежностями,  необходимыми  для снятия  с  креста
доброго сына божьего.
     Операция эта была явно не  из легких,  особенно если учесть, что палачи
наверняка  приколотили свою  жертву на  совесть. Тем  не менее, как  уверяют
священники, она прошла вполне благополучно,  и  руки Иисуса даже не были при
этом оцарапаны.
     Кое-кто из моих читателей может скептически заметить:
     - Должно быть, мессир  Христос при этом едва не сорвался  от смеха! Еще
бы: ведь он только притворялся трупом, потому что бог не может умереть. Он и
не умирал ни  на секунду, а последний  вздох  и прочее - весь этот спектакль
был задуман для публики с галерки.
     Но тут я не могу согласиться. Мессир  Иисус был действительно  мертв, и
слуги  Иосифа  Аримафейского с  бальзамировщиком  Никодима возились именно с
трупом.
     Мои друзья священники об®яснят вам даже, куда именно отлетела его душа,
ибо,  по  их  мнению, у  нас  есть  душа,  обладающая  своей особой  жизнью,
независимой от жизни тела.
     Так  вот, душа  Иисуса,  покинув  свое  земное  пристанище, как говорят
мистики,  спустилась,  подобно  Орфею,  в  обитель теней.  И там, по  словам
богословов, она увидела души всех умерших со дня сотворения мира.
     Правда, эти  очаровательные  богословы  забывают,  что всего пять минут
назад уверяли нас, будто в час смерти  Христа произошло всеобщее воскресение
покойников  на всем  земном  шаре.  Но  не  будем  педантами!  Стоит  ли так
ехидничать  по   поводу  бесконечных  противоречий,   в   которых   путаются
церковники? Ведь в конечном счете это вызывает скорее смех, чем негодование.
Посмеемся же и пойдем дальше!
     Итак,  остальные души встретили душу Иисуса с небывалым энтузиазмом. Ей
устроили  настоящую  овацию.  Если наверху,  на земле,  смерть  сына божьего
оплакивали, то здесь, внизу, началось такое веселье, что дым коромыслом!
     - Добрый наш Христос! Как он мил! Как любезен!  Он умер за нас! Он спас
нас! Он пострадал за нас! Как это великодушно!
     Особенно радовалась  вдова Юдифь,  та  самая,  которая  убила Олоферна,
чтобы угодить старине  Саваофу.  И как еще радовалась!..  Сейчас  вы поймете
почему. Юдифь, согласно библейской легенде, обладала всеми  достоинствами на
свете: ни одна девственница  не была более нее достойна занять место  в раю.
Но,  увы,  все  из-за  того  же  первородного  греха рай  оставался для  нее
недостижимой мечтой.  Вместе с Авраамом, Моисеем, Давидом, Иаковом и прочими
Юдифь вынуждена  была дожидаться часа искупления в мрачном обиталище  теней,
которое богословы-католики почему-то называют также преддверием рая.
     Вот  почему сейчас  душа Юдифи  не  могла удержаться от того, чтобы  не
облобызать душу Иисуса. Разумеется,  это был целомудренный поцелуй - об®ятия
душ не могут оскорбить блюстителей нравственности.
     - Ах, спаситель мой, как ты добр! - воскликнула она.
     - Душенька моя! - отвечал ей Иисус.
     Короче,  там царило в тот  день  такое бурное веселье, что ни в  сказке
сказать, ни пером описать.
     Христа  расспрашивали, как  прошли его страдания, - так любители музыки
обсуждают премьеру какой-нибудь оперы.
     - Говорят, вас выпороли. Это правда? - интересовалась душа Гедеона.
     - Да,  и надо  сказать, среди тех,  кто меня хлестал, я  заметил одного
сержанта с такой тяжелой рукой, что только держись!
     - Тем лучше,  тем  лучше!  -  закричали  души,  радуясь,  что теперь-то
райские врата распахнутся перед ними настежь.
     Наконец Иисус  заставил  души рассчитаться по порядку,  запомнить  свои
номера и повел их за собой, чтобы представить  своему  отцу Саваофу. Старина
бог-отец  был  несказанно обрадован  тем,  что его  царство  небесное отныне
наполнится пестрой толпой искупленных душ, - все-таки  какое-то развлечение!
И повелел принять всех наилучшим образом.
     Когда процессия уже входила в рай, душа Иисуса вдруг воскликнула:
     -  Господи,  ведь  завтра  воскресенье!..  Не   спохватись  я  вовремя,
оказались бы наши пророки  лжецами...  Весьма сожалею, господа,  но вынужден
вас покинуть. Мне еще надо вернуться в  мое тело, чтоб на пасху воскреснуть.
До скорого свидания, отец мой, до скорой встречи, любезные души!
     И с этими словами божественная душа кубарем скатилась вниз на землю.
     Пока  на том свете происходили все эти  события,  на этом  свете друзья
Иисуса бальзамировали его труп. Вот как это обычно делалось.
     Из  тела вынимали  все  внутренности,  а  из головы  -  мозг. Затем все
полости и вены  заполняли разными благовониями. После этого тело погружали в
ароматные масла и, наконец, бинтовали погребальными пеленами.
     Таким  образом,  Иисуса  выпотрошили,  как цыпленка, и, когда душа  его
вернулась  к месту погребения,  куда Иосиф Аримафейский,  Никодим,  Иоанн  и
святые Марии положили его труп, она не могла не заметить, что там многого не
хватает. Однако довольно! Божественное провидение решило,  что Христос после
своего  воскресения проведет на  земле всего  сорок  дней -  о  чем  же  тут
разговаривать?  Раз Иисус всемогущ,  для него прожить это время без мозгов и
желудка было легче легкого (смотри евангелия от  Матфея, глава. 27, ст.  57-
61; Марка,  глава. 15, ст. 42-47; Луки, глава. 23, ст. 50-56; Иоанна, глава.
19, ст. 38-42).

     Глава 67.
        ФАЛЬШИВЫЙ ПОКОЙНИК.
     В первый же день недели, очень рано, неся
     приготовленные ароматы, пришли они ко гробу, и  вместе с ними некоторые
другие; но нашли камень отваленным от гроба. И, войдя, не нашли тела господа
Иисуса.
     Лука, глава. 24, ст. 1-3.
     Иосиф Аримафейский имел сад, расположенный на самой Голгофе,  близ того
места,  где  стояли  кресты.  В  евангелии  нет  точных  указаний,  что  сад
принадлежал именно сенатору, но священники это утверждают, и,  право, лень с
ними спорить из-за подобного пустяка.
     Божественный труп донесли на руках до сада Иосифу Аримафейского.  Здесь
был тот самый превосходный новый  склеп, о  котором сенатор говорил  Пилату.
Три Марии  и  красавчик  Иоанн были  единственными  свидетелями  погребения,
совершенного наспех и без всякой помпы.
     Мария,  Мария Клеопова  и  Мария Магдалина  хотели собственными глазами
убедиться,  что все  будет сделано без  обмана. Они внимательно наблюдали за
всеми  подробностями невеселого обряда  и  удалились только после того,  как
слуги Иосифа заложили вход в склеп тяжелым камнем.
     Тем  временем, вскоре после посещения  сенатора Аримафейского, к Пилату
явилась делегация от первосвященников.
     - Правитель, - сказали посланцы синедриона, - Иисус умер, но это еще не
все.  Мы вспомнили, как он при жизни  бахвалился: по прошествии трех дней я,
мол, воскресну!  Так вот, мы опасаемся, что его приверженцы выкрадут труп, а
потом начнут всюду кричать: "Смотрите,  его нет!  Смотрите, он  был воистину
богом и воистину воскрес!"
     -  Ну  и что?  - возразил  Пилат. -  Даже если они  это  сделают, разве
исчезновение   трупа   доказывает   подлинность    воскресения?    Напротив,
единственным  неопровержимым  доказательством  может служить  лишь появление
Иисуса в добром здравии, целого и невредимого.
     - Ах, вы не знаете, какие пройдохи его ученики и как легковерны уличные
зеваки! Одни будут говорить что хотят, а другие - им верить,  даже если тело
казненного просто исчезнет.
     - Так что же вы предлагаете?
     -  Прикажите поставить у склепа стражу, чтобы она никого даже близко не
подпускала хотя бы в течение первых трех дней.
     Пилат немного подумал, затем ответил:
     - А почему бы вам не поставить свою стражу? Разве у вас нет солдат?
     - Есть, господин правитель.
     - В таком случае поставьте их у склепа или охраняйте его сами.
     Первосвященники отправились за солдатами храмовой стражи, привели  их в
сад Иосифа Аримафейского и  дали строжайший наказ охранять  склеп как зеницу
ока.  Кроме того, из предосторожности они опечатали камень, закрывавший вход
в склеп.
     Пасхальная  суббота  закончилась без всяких  происшествий. Тело  Христа
было самым обыкновенным трупом,  ибо душа его  в тот  день представляла отцу
Саваофу души чистилища, удостоенные райских блаженств. Зато в  воскресенье с
утра дело начало принимать иной оборот.
     Стража,  конечно,  спала на  своих  постах сном  праведников.  Было еще
темно,  когда Магдалина  с  другой  Марией пришли ко гробу  с новой  порцией
благовоний:  они   боялись,   что  пятидесяти  килограммов  алоэ  и  смирны,
пожертвованных Никодимом, не хватит, и  решили  для лучшей  сохранности тела
добавить ароматических масел.
     Вдруг земля задрожала у них под ногами. В то же мгновение проснулась  и
перепуганная стража.
     Они увидели спускающегося с небес ангела с лицом  ослепительным,  точно
молния, в одеждах белых  как  снег. Одним  движением ангел отвалил от склепа
тяжелый камень. Солдаты в  ужасе попадали носами вниз.  Вероятно,  именно  в
этот момент Иисус вышел из гроба.
     Четыре   евангелиста,  опять  же  каждый  по-своему,   рассказывают   о
воскресении Христа.  Если верить  Матфею,  Магдалина с другой  Марией шли ко
гробу  и,  едва  войдя в сад,  увидели появление  ангела,  однако Христа  не
заметили.  Согласно  Марку,  женщин  было  трое  -  Магдалина,  Мария,  жена
Клеопова, и Саломея, и, когда они пришли, воскресение уже совершилось: ангел
сидел на надгробном камне, отброшенном в сторону на порядочное расстояние, а
солдаты  все  разбежались. Лука рассказывает, будто в сад кроме Магдалины  и
Иоанна явились все  прочие  дамы, присутствовавшие на Голгофе,  что  ангелов
было два, а не один  и сидели они не у входа, а внутри склепа. По Иоанну же,
выходит, будто ко гробу пришла одна Магдалина, никакого ангела  не увидела и
побежала  за Петром, дабы тот вместе  с  нею  засвидетельствовал,  что склеп
пуст. Поскольку  евангелисты противоречат друг  другу, разумнее основываться
на  какой-либо одной  версии. В  этом  так  называемом  "священном"  писании
столько  несуразицы,  что  сам  черт  ногу   сломит.   Лучше  уж   держаться
какого-нибудь одного, хотя бы Иоанна.
     Итак, Магдалина вошла в сад.
     - Вот так история! - воскликнула она. - Склеп-то открыт!
     Она заглянула внутрь.
     - И пуст, ей-богу, пуст!
     Со  всех  ног  припустилась она из сада,  чтобы  предупредить  Петра  и
Иоанна.
     - Идите скорей! - сказала она. - Унесли моего любимого из гроба, унесли
вашего учителя и господина! Поди-ка теперь узнай, куда его дели!
     -  Успокойся, Магдалина, - отозвался  Петр.  - Труп не зонтик,  его  не
так-то просто спрятать. Отыщется!
     Магдалина,  Петр  и Иоанн  поспешили  в  сад сенатора. Иоанн,  бежавший
быстрее  всех,  оказался  первым.  Он приблизился прямо  к склепу, нагнулся,
заглянул внутрь, но не увидел  ничего, кроме  погребальных пелен и заботливо
свернутого савана, положенного отдельно. За ним подоспел Петр, вошел в склеп
и констатировал то  же самое. Ободренный  его примером, Иоанн последовал  за
Петром. Пораженные апостолы посмотрели друг на друга и выбрались  наружу, не
проронив ни слова. Затем они возвратились к себе.
     У гроба осталась одна Магдалина. Она проливала потоки слез и причитала:
     - Бедный мой Иисус! Несчастный мой  бедняжка! Чтоб этим всем фарисеям и
книжникам ни  дна ни покрышки! Варвары...  Надругаться  так  над телом моего
возлюбленного!
     Я  уверена,  это  они  его  украли...  Увы,  увы!  И  зачем  только  им
понадобился покойничек?..
     Плача, нагнулась она, чтобы еще  раз взглянуть  на пустой гроб, и вдруг
увидела в склепе двух ангелов в белых одеждах: один сидел у изголовья гроба,
другой в ногах.
     - Женщина, что ты плачешь? - спросили ангелы.
     - Господа  моего  унесли, и  не знаю,  где  положили  его,  -  ответила
Магдалина.
     Пока она  отвечала, рядом  с ней неизвестно откуда  появился  человек в
широкополой соломенной шляпе с лопатой в руках.
     -  Садовник?  -  удивилась  Магдалина.  - Что ему  здесь  понадобилось?
Человек повторил вопрос ангелов:
     - Женщина, что ты плачешь? Кого ищешь?
     - Господин садовник! -  взмолилась Магдалина, заламывая руки. - Если ты
вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его (цитирую дословно).
Садовник шагнул к ней и, с нежностью глядя на нее, проговорил:
     - Мария...
     - О этот голос! - воскликнула любовница Христа.  - Я узнаю теперь  этот
голос!.. И эту бородку, ведь это же бородка моего дорогого Иисуса!
     И она бросилась к нему, чтобы обнять его, повторяя:
     - О мой учитель! О  мой господин!  Однако  миропомазанный остановил  ее
поспешным жестом;
     -  Смотри,  но  не  прикасайся.  Я  только  что  воскрес,  у  меня  нет
внутренностей, и вообще  я еще очень слаб.  Сначала мне надо подкрепиться, а
пока ты беги, расскажи о том, что видела, моим ученикам.
     Магдалина, послушней овечки, поспешила к апостолам и  рассказала им обо
всем, что случилось.
     У  евангелиста   Матфея   в  этой  сцене  участвуют   две  женщины.  Он
рассказывает, что они  облобызали воскресшему  ноги  и  тот  не  протестовал
против их прикосновений.
     Тот  же  Матфей  заканчивает  свой  рассказ эпизодом,  отсутствующим  у
остальных  трех  евангелистов,  - видимо,  эта  деталь была  им  неизвестна.
Оправившись от пережитого  ужаса, солдаты опрометью бросились прочь из сада,
где разгуливал оживший мертвец.
     Когда они добежали до дворца первосвященников, на них не было лица.
     - Что случилось? В чем дело? - бросились к ним священнослужители храма.
     - А то, что ваш покойник, которого нас заставили сторожить,  откалывает
хорошенькие номера!
     - Что за черт? О ком вы?
     - О вашем фальшивом мертвеце!
     - Фальшивом?
     - Конечно!  Видели бы вы его приятелей, которые спускаются  с  небес...
Все в  белом,  рожи сверкают,  как молнии... Отвалили  надгробный  камень!..
Устроили землетрясение!..  Хватит с нас! Не  очень-то весело сторожить таких
покойников...
     Первосвященники  не  могли  прийти  в  себя от изумления.  Наконец  они
сказали:
     - Ну,  ладно,  ладно. Только никому не болтайте  о том,  что рассказали
нам. Держите,  вот вам  на  водку...  Если будут спрашивать, говорите  всем:
ночью пришли ученики Иисуса и украли тело, пока мы спали.
     По  словам Матфея,  они  вручили воинам порядочную  сумму  денег,  и те
отправились   в   кабак,  чтобы   как   следует   выпить  там   за  здоровье
первосвященников и Иисуса.
     (Смотри об этом у Матфея, глава.  27, ст.  62-66; глава. 28,  ст. 1-15;
Марка, глава. 16, ст.  1-11;  Луки, глава.  24, ст. 1-12; Иоанна, глава. 20,
ст. 1-18.)

     Глава 68.
        НЕКТО ХОЧЕТ ВЛОЖИТЬ ПЕРСТ В РАНУ.
     После восьми дней опять были в  доме ученики его, и Фома с ними. Пришел
Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам!
     Потом говорит  Фоме: подай перст твой  сюда, и посмотри руки мои; подай
руку твою и вложи в ребра мои; и не будь неверующим, но верующим.
     Фома сказал ему в ответ: господь мой и бог мой!
     Иисус  говорит  ему:  ты  поверил,  потому  что  увидел  меня; блаженны
невидевшие и уверовавшие.
     Иоанн, глава. 20, ст. 26-29.
     Все-таки насколько  свойственна  людям  недоверчивость!  Это,  пожалуй,
самое естественное наше качество.
     Когда Магдалина прибежала к апостолам и  рассказала о том,  что видела,
те подняли ее на смех.
     Один  Иоанн, по словам евангелия,  сразу поверил  в  чудо  воскресения.
"Тогда  вошел и другой  ученик, прежде пришедший ко  гробу, и увидел (что он
пуст), и  уверовал", - сказано  в "священном" писании...  от того  же Иоанна
(глава. 20, ст.
     8).
     Что  касается  Петра,  он тоже видел  разбросанные  по  земле пелены  и
аккуратно сложенный  саван, однако это зрелище  ничего  ему  не  сказало. Он
скреб затылок, в поте лица пытаясь сообразить, куда же девался труп учителя.
     - Учитель вознесся, - подсказал Иоанн.
     -  "Вознесся,  вознесся"! - передразнил его Петр. - Сказать  "вознесся"
проще  всего. А  я готов поставить  четыре  гроша  против  одного: покойника
уволокли эти канальи фарисеи. Они хотят его сжечь тайком, чтобы мы не знали,
где он, и не поклонялись гробу его.
     Остальные  ученики,  с  которыми Петр  поделился  своими соображениями,
стали на  его сторону. Отсутствие трупа  неопровержимо доказывало,  что гроб
пуст, но  пустой гроб никоим  образом не  означал, что исчезнувший  покойник
ожил. Поэтому, когда Магдалина явилась вслед за Петром и Иоанном в трапезную
вечери - пиршественный зал, где состоялся знаменитый банкет с  приобщением к
плоти  и крови  Христа и где апостолы  собирались  после  его смерти,  - все
начали над нею подтрунивать.
     Сначала она сказала,  что видела в погребальной пещере двух ангелов. На
это  Симон-Камень ответил, что ангелов там было не больше, чем волос  у него
на  ладони.  Иоанн,  склонившийся  к  варианту с  вознесением, строго укорил
любовницу  Иисуса  за  искажение истины. Ангелы, совершенно  очевидно,  были
плодом фантазии хорошенькой грешницы.  Он полагал, что следует просто верить
в воскресение Христа,  однако убеждать в этом  других, ссылаясь на херувимов
или  серафимов, которых  он  сам  не видел,  во-первых, запрещенный прием, а
во-вторых, свидетельство дурного вкуса.
     - Кто  хочет доказать слишком многое, не  доказывает ничего, - закончил
Иоанн.
     Однако Магдалина настаивала:
     - Дайте мне дорассказать, что я видела, тогда и будете судить.
     - Как, ты еще что-то видела? - насмехались апостолы. - Ну-ну, расскажи,
послушаем!
     - После ангелов я видела самого Иисуса.
     - В самом деле? Интересно!..
     - Иисуса во плоти и крови.
     - И он, конечно,  тебя обнял и поцеловал, как в старые добрые времена в
Капернауме, не так ли?
     - Нет, он меня не обнял, но мы с ним говорили.
     - Вы только ее послушайте! Что же он тебе сказал?
     - Он спросил, почему я плачу... потому что я плакала. Потом он спросил,
кого я ищу...
     - И ты ему ответила: "Поросеночек мой, конечно, тебя!" Так было дело?
     - Нет, я  ему  просто сказала,  что  ищу моего  возлюбленного Христа...
Дайте же сказать! Я сначала не поняла, что это он сам и есть.
     - Подумать только, не узнала своего милого! Как же так?
     -  А так,  из-за его наряда.  Я сначала  подумала, что  это сенаторский
садовник. В  саду, с лопатой в руках,  в  огромной соломенной шляпе,  он был
такой чудной... Только когда он назвал меня по имени своим нежным голосом, я
догадалась,  кто  он.  Я  была  так  счастлива...  как  принцесса! Я  хотела
броситься к нему на шею, но он не позволил, потому что был еще слишком слаб.
"Руками не трогать!" - сказал он.  А потом велел пойти к вам и об®явить, что
он воскрес и теперь живехонек, как будто и не умирал.
     Апостолы слушали и недоверчиво крутили головами. А  один из  них вообще
смотрел на Магдалину как на дурочку:
     это был Фома по прозвищу Близнец.
     - Лучше бы он сам  пришел и об®явил нам о своем воскресении,  - заметил
Фома. - Что касается меня, то, "если не увижу на руках его ран от гвоздей, и
не вложу перста моего  в раны  от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра его,
не поверю" (Иоанн, глава. 20, ст. 25).
     Посмеявшись над  Магдалиной, апостолы  сжалились над  ней  и велели  ей
успокоиться.
     - Бедняжка! -  переговаривались они между  собой. - Она так его любила!
Не удивительно, что его столь  преждевременная и печальная кончина лишила ее
рассудка. Надо же - принять сенаторского садовника за Иисуса! Ну, ничего, со
временем это пройдет... Будем надеяться...
     В  тот  день два  бывших спутника Христа  - не а