,
если уж на то пошло,  сам Креститель недавно сравнил меня с женихом... Раз я
жених, должна  быть  и  свадьба. С другой стороны, когда жених пирует, разве
могут его  друзья поститься? Они еще успеют положить  зубы  на  полку, когда
меня  с  ними  больше  не  будет,  то  есть когда со  мной тоже  приключится
какая-нибудь неприятность.
     И, чтобы  подчеркнуть,  что для него это  дело  решенное, ходячее Слово
отвернуло кран своей бездонной бочки с притчами:
     - Никто, никто не пришивает к ветхой одежде заплаты из новой ткани, ибо
вновь пришитое сядет под дождем, отдерет  старое и дыра будет еще хуже,  чем
раньше. Точно так же никто не вливает вино молодое в меха ветхие, иначе меха
прорвутся и  вино вытечет на землю. К  тому же, если  вы привыкли к старому,
выдержанному вину,  вам новое  вино  придется  не  по  вкусу и вы потребуете
старого вина, потому что оно крепче...
     - Правильно! - крикнул кто-то. - Но что ты хочешь этим сказать?
     - Как! Вы не понимаете намека?
     - Мы в этой чепухе ничего не понимаем!
     -  Очень  жаль.  Но  я-то  знаю,  что я  хотел  сказать,  и  этого  мне
достаточно.  Иисус  уж  собрался  перейти к  следующей притче,  когда к нему
протиснулся сквозь толпу глава местной синагоги, по имени Иаир.
     - Учитель! - сказал он. - Ты видишь перед собой убитого горем отца. Сам
понимаешь: я решился войти в этот дом не от великой радости, но, чтобы найти
тебя,  я  был  готов обегать  любые  притоны. Впрочем, главное -  что я тебя
отыскал. Так вот, дело в следующем: моя дочь, моя единственная дочь умирает!
Сейчас, когда я с  тобой говорю, она уже,  наверное, умерла. Но ты, говорят,
обладаешь  чудесной силой. Я в тебя верю! Пойди со мной, учитель, возложи на
мою дочь руки, и я убежден, что этого будет достаточно, - она воскреснет!
     -  Наконец-то  нашелся  хоть  один  человек,  который  мне доверяет!  -
воскликнул Иисус.  - Очень хорошо! Я не обману его доверия. Пойдемте к нему,
друзья  мои  и  апостолы  мои. Потом  мы вернемся  и  закончим наш пир.  Все
поднялись из-за стола и вместе с присоединившейся к ним толпой направились к
дому папаши Иаира.
     Процессия получилась многолюдная. Городские торговцы  при  виде  такого
множества народа выскакивали из-за прилавков, сгорая от любопытства.
     - Куда это вы  идете? - обращались они к проходившим  мимо людям.  - По
какому поводу шествие? На это им отвечали:
     - Иисус собирается поставить на ноги умирающую девчонку!
     Толпа  росла  с каждым шагом.  Ходячему  Слову  приходилось  уже  силой
прокладывать себе дорогу.
     В  это время к процессии присоединилась одна добрая горожанка  и начала
протискиваться   вперед.  Потихоньку   да   полегоньку  она  приблизилась  к
миропомазанному.  Еще пять-шесть шагов,  и она уже могла  дотянуться до него
рукой.
     Толкучка вокруг была как во время фейерверка, и никто не обращал на нее
внимания.
     Сия добрая  жительница  Геннисарета вот уже  двенадцать лет страдала от
геморроя  и никак  не могла  вылечиться. Ее  задний  проход  был  в  ужасном
состоянии,  -  во всяком  случае,  евангелие  подчеркивает  эту деталь.  Про
несчастную  даму,  стремившуюся  в  Геннисарете  прикоснуться  к  Иисусу,  в
"священном писании" сказано, что она "страдала кровотечением двенадцать лет,
много  претерпела  от  многих  врачей, истощила  все, что было  у ней,  и не
получила никакой  пользы, но пришла  еще в худшее состояние" (Марк, глава 5,
стихи 25-26). Диагноза "страдать кровотечением" нет в медицинских трудах; он
встречается  лишь  в  Новом  завете.  Совершенно  очевидно,  что святой дух,
диктовавший  эту книгу, в  данном случае имел  в  виду  не  смертельное,  но
мучительное  кровотечение  из  лопнувших  венозных  шишек в  заднем проходе.
Двенадцать  лет геморроя! Поистине,  эта женщина была  великомученицей.  Она
корчилась, как на горящих углях, и чесалась ежеминутно, стараясь утихомирить
невыносимый зуд.
     Но эта страдалица верила.
     "Если мне  только  удастся прикоснуться хотя  бы  к  одежде  Христа,  -
говорила она себе, - я обязательно исцелюсь!"
     И  вот наконец она  очутилась  рядом с великим исцелителем.  Решительно
ухватилась она за край его туники, и  тотчас  все ее  геморроидальные  шишки
исчезли.
     Слышали  вы  что-нибудь подобное?  Оказывается, сын Марии и голубя  был
таким чудотворцем, что исцелял, сам того не ведая!  Во всяком случае, именно
так говорится в евангелии.  Иисус даже не подозревал, что несчастная дама со
своим застарелым  геморроем  протискивалась  к  нему,  чтобы  коснуться  его
одежды.  И понадобилось  чудо нового сорта, чтобы он узнал  о  совершившемся
исцелении.  Едва больная ухватилась  за полу его  туники, Иисус почувствовал
нечто вроде шока, словно кот, из  которого вдруг посыпались искры, когда его
погладили против шерсти: это из него  вылетело чудо и  ушло в геморрой нашей
доброй женщины.
     Тогда Иисус повернулся к толпе и спросил:
     - Кто прикоснулся к моей одежде? Кто это?
     - О чем ты говоришь? - ответил ему Петр. - Видишь, какая  давка,  народ
напирает со всех сторон, а ты спрашиваешь:  "Кто ко мне прикоснулся?" Да это
все равно что искать иголку в стоге сена!
     - Мне что-то не по себе, - возразил Христос. - Я почувствовал, что чудо
выскочило из меня. Значит, кто-то меня коснулся.
     Он обвел глазами  толпу и остановил взгляд на исцеленной - один из  тех
божественных  взглядов,  которые  проникают в  глубины  сердец  и геморроев.
Несчастная, видя, что она обнаружена, и боясь, как  бы великий исцелитель не
разгневался на нее за то, что она исподтишка извлекла из него чудо, в страхе
и трепете пала перед ним на колени.
     - Господи,  господи! -  молила  она,  заливаясь  слезами.  - Только  не
возвращай мне моего недуга! Иисус ухмыльнулся.
     -  Дщерь!  - сказал  он  ей.  -  Я  не такой уж злодей.  Конечно,  твое
исцеление не обнародуешь, но бог с ним, тем лучше для тебя.
     Пока он это говорил, к ним протолкались слуги папаши Иаира.
     - Что, что еще стряслось? - с тревогой спросил их синагогальный ангел.
     - Хозяин, дочь твоя умерла, - ответили они. - Так что волшебника больше
незачем беспокоить.
     Папаша  Иаир  обратил к  Иисусу  умоляющий взгляд, который  должен  был
означать: ты только что избавил от геморроя какую-то простую  женщину. А  я,
честное слово, значу малость побольше,  чем она, так что, будь добр, соверши
теперь чудо  в соответствии  с  занимаемым мною положением. Раз  уж моя дочь
окончательно умерла, вот тебе прекрасный случай отличиться!
     - Идемте! - бросил Иисус, который все понял.
     Толпа   снова   двинулась   вперед.   Вскоре   великий   исцелитель   и
сопровождающие лица достигли жилища Иаира.
     Войдя  в дом, Иисус  увидел плакальщиц, которые  уже принялись  за свое
дело. О,  они  не теряли времени, эти торговки  слезами  оптом  и в розницу!
Покойник не успевал еще остыть,  как они появлялись  в опечаленном  доме.  А
здесь и подавно: кончина юной девушки сулила им целый день хорошо оплаченных
причитаний.
     Плакальщицы  старались  вовсю,  оглашая  дом  первосортными  воплями  и
дорогостоящими душераздирающими рыданиями.
     - Что вы печалитесь? ~ обратился к ним Иисус, - Не плачьте! Ваша девица
не умерла, она спит.
     Плакальщицы встретили его слова насмешками:
     - Как это не умерла?
     - Он хочет сказать, что мы зря беспокоились!
     - Только этого не хватало!
     - Ну и шутник! Хорош врач, если не может отличить спящую от покойницы!
     И они уже хотели вновь приняться  за  свои причитания, но Иисус  им  не
позволил.
     - Пусть  все отсюда выйдут! - приказал он. - В комнате покойной со мной
останутся только отец и мать девицы, а также Петр, Иаков и Иоанн.
     Все повиновались.
     Тогда он взял покойницу за руку и сказал ей:
     - Талифа куми! Девица, тебе говорю: встань!
     Запомните  эти слова на тот  случай, если захотите кого-нибудь оживить.
"Талифа куми!" С помощью этих пяти слогов  Иисус  вернул жизнь дочери Иаира.
Так утверждает  евангелист Марк, который, кстати, не  присутствовал при этой
операции.  Что  же касается евангелиста Иоанна,  то он в своем евангелии  не
упоминает об  этом чуде ни единым словом, хотя все отцы  церкви ссылаются на
него, как на самого достоверного свидетеля.
     Услышав магическое "талифа куми", девочка встала и вне себя от радости,
что снова жива, принялась  бегать  по  всему дому. Родители  были на седьмом
небе.
     Иисус вернул их к действительности.
     ~ Я  рад, что  смог оказать вам услугу, -  сказал он, -  но это не все.
Надо немножко подумать и о бедном ребенке! Она столько времени ничего не ела
и теперь, наверное, страшно голодна. Ее надо прежде всего накормить.
     Засим миропомазанный вернулся в дом мытарей, дабы распить там отходную,
как  было  обещано друзьям и подружкам апостола Матфея  (смотри евангелия от
Матфея, глава 9, стихи 10-26; от Марка, глава 2, стихи 15-22; глава 5, стихи
21-43; от Луки, глава 8,стихи 29-56).
     После этих  достопамятных  деяний  Иисус еще раз  посетил Назарет, но и
теперь его  подняли  там  на  смех.  Ибо так было написано,  что  назаретяне
останутся глухими к увещеваниям своего земляка. Возникает лишь  один вопрос:
почему Иисус  продолжал  упорствовать  в  столь  безнадежном  предприятии? В
качестве бога ему  положено было знать и прошлое, и настоящее, и  будущее, и
он не должен был бы питать насчет назаретян никаких иллюзий.
     Евангелист Марк  сообщает  в  шестой  главе  (стихи  1-6),  что  жители
Назарета и на сей раз встретили Иисуса с глубоким недоверием.
     - Откуда ему  набраться мудрости и могущества? - говорили они. -  Пусть
этот шарлатан дурачит зевак в других городах, где он никому неведом. А мы-то
его знаем как облупленного! Это же самый обыкновенный плотник! Не сын  ли он
Марии? Не брат ли он Иакова, Иосии, Иуды и Симона? И не здесь ли, среди нас,
сестры его?
     "Никто не пророк в своем отечестве" - меланхолично подумал
     миропомазанный и на время оставил мысль обратить земляков в свою веру.
     Он даже решил  устроить себе краткосрочный  отпуск. С этой  целью Иисус
собрал всю апостольскую дюжину и произнес следующую речь:
     - С сегодняшнего дня и вплоть до поступления  новых  указаний вы будете
меня замещать. Я  передаю вам все мои  полномочия. Вы отправитесь без меня в
турне по  радиальным  маршрутам  и  будете  повсюду возвещать,  что  царство
небесное  не  так уж  далеко,  как это  принято думать.  Исцеляйте  больных,
воскрешайте мертвых,  очищайте прокаженных, выпрямляйте горбатых и выгоняйте
бесов из одержимых. И не вздумайте спекулировать: чудеса не будут вам стоить
ни гроша,  поэтому извольте творить  их  бесплатно.  Но, поскольку на  одной
любви и на воде не проживешь, разрешаю вам пользоваться гостеприимством тех,
кто захочет  вас  пригласить  в  свой дом. Не забывайте при этом, что больше
всего  вас должны  интересовать женщины легкого  поведения: этим хорошеньким
грешницам можно  простить многое.  Кроме того,  рекомендую  вашему  вниманию
маленьких детей, - проявляйте к ним  любовь и снисходительность. И  наконец,
проповедуйте мое  учение  повсеместно. Будьте мудры, как змеи, и кротки, как
голуби!
     На это осторожный Симон-Петр возразил:
     - Мы пойдем, о господи, но ведь ты посылаешь нас к врагам. Среди них мы
уподобимся овцам посреди волчьей стаи!
     - Вот и прекрасно.
     - Чего  уж  прекраснее:  волки  просто с®едят овец!  Ответ Иисуса Петру
следовало бы выделить особо.
     - Мертвому барану волки не страшны!
     Наконец они  простились. Апостолы  разошлись парами  в  разные стороны,
обещая держать  Христа  в курсе всех  своих деяний.  Иисус  же, проводив их,
отправился отдыхать  в  об®ятиях Магдалины,  Иоанны,  Сусанны и прочих своих
обожательниц (смотри об этом евангелия от Матфея, глава 10,  стихи 5- 42; от
Марка, глава 6. стихи  7-13;  от  Луки,  глава 9, стихи 1-6). Дополнительные
сведения можно  найти  у святого Климента  Александрийского,  в  пятой главе
Второго послания к коринфянам.

     Глава 39.
        В КОТОРОЙ ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ ТЕРЯЕТ ВКУС К ЖИЗНИ.
     Дочь Иродиады вошла, плясала, и угодила Ироду и возлежавшим с ним. Царь
сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе.
     И клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего
царства...
     И  она тотчас пошла  с  поспешностью к  царю,  и просила, говоря: хочу,
чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя...
     И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову его.
     Он  пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову  его на блюде, и
отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей.
     Марк, глава 6, стихи 22-23, 25, 27-28.
     Вот  у кого  не было  одалисок, не в пример  Иисусу, так  это у  Иоанна
Крестителя. Прошло уже  двенадцать долгих месяцев  с  тех  пор,  как  он был
арестован  за  слишком  откровенные высказывания  относительно частной жизни
царя Ирода. Ученики Крестителя, пытаясь разжалобить Иисуса, говорили, что их
учитель  сидит на  черном хлебе  и тухлой воде.  Но  они  преувеличивали: по
свидетельству "священного писания", с  кузеном  миропомазанного обходились в
крепости Махер вполне по-божески. Например, мы уже знаем, что ученики Иоанна
беспрепятственно  приходили  к нему и уходили, выполняя  самые разнообразные
поручения.
     Евангелие  добавляет, что  даже  Ирод время от  времени  навещал своего
пленника и обращался к нему за советом.
     Возьмите хотя  бы  Евангелие  от Марка,  главу шестую, стих  двадцатый:
"...Ирод  боялся Иоанна,  зная, что  он муж праведный и святый, и берег его;
многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его".
     Ирод потому и держал Крестителя под замком, что  боялся его, однако это
не мешало  ему  относиться  к Иоанну  с  большим  вниманием. Так  утверждает
евангелие.   Следовательно,  наш  кузен  Креститель  был   привилегированным
заключенным.
     Будь у него хоть капля  сообразительности,  он  давно бы  уже вышел  из
тюрьмы  с  великим  почетом.  Но этот  простофиля  предпочитал слать  Иисусу
послание за посланием.
     Поскольку  ограничение  свободы  передвижения  -  кстати,  единственное
ограничение, которому он  подвергался, - было Иоанну невыносимо  и поскольку
кузен Иисус вел себя по отношению к нему как последний предатель, Креститель
смог бы  преспокойно стать  доверенным лицом Ирода, не испытывая при этом ни
малейших угрызений совести.
     Тетрарх был бы счастлив заполучить такого советчика!
     Он несомненно  тут же освободил бы его от цепей и предоставил ему самую
высшую должность при своем дворе.
     Но этого мало. Креститель сам портил себе дело как мог. Будучи  целиком
во власти Ирода, он тем не менее при каждой  встрече продолжал  его всячески
поносить  из-за его женитьбы.  Естественно,  что  эти нелестные высказывания
были его величеству неприятны. И в довершение всего Креститель приобрел себе
смертельного  врага в  лице  мадам  Иродиады,  которую  его речи не могли не
задеть.
     Никогда  не  суйся  в  чужие  любовные  дела,  гласит  весьма  разумная
поговорка. И действительно, это одна из основных причин, способных поссорить
даже самых лучших друзей. Скажем, ваш  товарищ увлекся красавицей,  которая,
на  ваш  взгляд,  страшнее  мировой  войны и  которую вы терпеть  не можете.
Плюньте!  Пусть себе любятся и  наслаждаются, сколько их душам угодно.  Боже
вас упаси совать палец между молотом и наковальней! Если же вы не последуете
этому мудрому правилу и вздумаете давать вашему  другу советы, которых он не
спрашивал, можете быть уверены, что он вас не поблагодарит. Даже после того,
как он пошлет надоевшую  ему Дульсинею ко всем  чертям,  он  с вами вряд  ли
примирится. Это уже проверено неоднократно.
     Иоанн  Креститель принадлежал к той нестерпимой породе глупцов, которые
считают своим долгом вмешиваться в чужие семейные дела.
     Ирод не мог обратиться к нему за советом ни по одному  государственному
вопросу без того, чтобы не услышать надоевший припев:
     - Да, ваше величество, сделайте так-то и  так-то,  я  думаю, это  будет
правильно. Но  политика -  это еще не все.  Нельзя забывать о  своей частной
жизни, и тут я считаю необходимым сказать, что на вашем месте я бы давно уже
выставил  Иродиаду  за  порог и  вернулся  к старой  жене.  Это  ваша святая
обязанность, ваш первейший долг перед богом и перед отечеством.
     Ирод хмурил брови и молча уходил.
     А ночью,  возлегая со своей Иродиадой, ему приходилось отдуваться. Если
та, на свою беду, спрашивала: "Ну, что  наш  Креститель?"  - он цедил сквозь
бороду: "И  не говори... В сущности,  он не  плохой  человек,  но  этот  его
пунктик..."  -  "Значит,  он  опять завел  свою  старую песню  насчет нашего
брака?"  -  "И  не  говори..."  - "Грязная  скотина!" - заключала  Иродиада,
скрежеща зубами.
     Иродиада   была   женщиной   нервной   и  впечатлительной.   Бесконечно
повторяющиеся нападки Иоанна довели ее до того,  что при одной мысли о нем с
ней делалась истерика. Кузен Иисуса наводил на нее ужас.
     Вначале она довольствовалась  тем, что называла его просто:  "Этот тип,
который сует нос не в свои дела". Затем она перекрестила Крестителя в Старую
перечницу.  "Как поживает Старая перечница? Он еще не рассыпался, эта Старая
перечница?" И  наконец, он стал  для нее Грязной скотиной. Грязная скотина -
последняя   стадия  гнева  цариц.  После  Грязной  скотины  остается  только
виселица. Тетрарх уже горько сожалел, что пересказывал своей благоверной все
невыдержанные слова  Крестителя.  Из-за того,  что он не сумел  в свое время
смягчить обличения Иоанна и придать им более удобоваримую форму, теперь  ему
приходилось  защищать своего пленника от  ярости Иродиады. А у той появилась
навязчивая идея.
     "Этот проклятый Креститель не перестанет  совать свой нос в  наши дела,
пока я его не отрублю!" - думала она день и ночь.
     Отрубить нос или отрубить голову - разница не столь уж велика. Иродиада
не преминула этим воспользоваться. И вот как это произошло.
     Царь Ирод не справлял  именин, потому что не имел святого имени: святцы
в ту эпоху  пока еще не  придумали.  Поэтому  Ирод, следуя римскому  обычаю,
праздновал свой день рождения.
     В тот  год  он  решил устроить  празднество  в  Махере.  По случаю  дня
рождения  был  устроен  пир  для  вельмож,  тысяченачальников   и  старейшин
галилейских.  Все,  что  мы знаем о  богатстве Ирода,  о его  расточительной
щедрости и великолепии его двора, позволяет думать, что праздник и пиршество
были выше всяких похвал.
     Иродиада,  прекрасно  знавшая  слабости своего  супруга,  взяла на себя
увеселения. Она была далеко не глупа, эта Иродиада!
     Сам  же Ирод Антипа занимался только пиршественным  столом  и оплачивал
прочие расходы.
     Словно между прочим царица ему сказала:
     - В конце вечера я устрою балет.
     Именно этот балет и был придуманной ею ловушкой. Вы сейчас увидите, как
ловко она все подстроила.
     Празднество  шло  по  установленному  порядку.  Сначала  гости  отменно
отобедали  и хорошенько выпили. Затем, когда последние  сосуды опустели, все
перешли в голубую гостиную, где был заранее поставлен помост для  танцовщиц.
Ирод обожал сладострастные танцы, завезенные из Рима, а  потому он  поспешил
занять место в первом ряду.
     Началась балетная  программа. Танцовщицы, одна соблазнительнее  другой,
были выбраны  из лучших учениц  Терпсихоры. Но  самой бесподобной среди  них
была,  разумеется,  Саломея, дочь Иродиады  от  первого брака.  В  искусстве
задирать ноги ей не было равных!
     Очаровательное дитя исполнило свой номер под крики всеобщего одобрения.
Букеты сыпались на сцену дождем. Ирод был в восторге.
     - Иродиадица, дева,  радуйся! -  восклицал  он.  -  Какая грация! Какие
антраша! Я еще не видел ничего  подобного! Клянусь, за такое удовольствие  я
готов отдать прелестнице все, что она захоч