499
му горожанину избежать неприятных пересудов -- его долг, резкая  смена тона,
деловая  констатация неумоли-  мых  фактов  и перечисление  необходимых мер,
торговля о  цене. В конце концов мистер Пенго согласился не за- мечать дырок
в голове Пита всего лишь за двадцать пять тысяч долларов.
     --  Сокровищ  в подва-алах  не сче-есть, мой  род  просла-авлен во веки
веков.  --   Да,   определенно,  подумал  Обиспо,  определенно,  он  мог  бы
потребовать гораздо больше. Но зачем? Он  человек разумный;  почти,  мож- но
сказать, философ;  без особых  амбиций, не гоняет-  ся  за мирской славой, а
потребности  его  до того  про- сты, что  даже самая настоятельная  из  них,
помимо тяги к научным  исследованиям, в  огромном числе слу- чаев может быть
удовлетворена практически даром -- а то и в выигрыше останешься, как  тогда,
когда мис- сис Боянус преподнесла ему в знак уважения портси- гар из чистого
золота;  да  есть  ведь  еще Жозефинины жемчужные  запонки и те, другие,  --
зеленые,  эмале- вые, с его  монограммой из бриллиантов, подарок ма-  лютки,
как бишь ее...
     --  Но я  сча-астлив  вдвойне-е, потому-у что  я  тот,-- пропел он, для
вящей убедительности повышая голос  и пуская в ход пылкое тремоло, --  с кем
поныне твоя-а любо-овь, с  кем поны-ыне твоя-а любо-овь,  с кем поны- не, --
повторил он, на  миг оторвал взор от портсмутской  дороги и, подняв брови, с
ироническим любопытством  заглянул в лицо отвернувшейся от него Вирджинии,--
поны-ыне  твоя-а любо-овь,-- и, в четвертый раз, с нео- бычайной  энергией и
под®емом, -- с кем поны-ы-ы-ыне твоя-а-а любо-о-овь.
     Он еще  раз  поглядел на  Вирджинию. Детка смотрела  прямо перед собой,
прикусив нижнюю  губу,  словно ей было больно  и  она сдерживалась, чтобы не
закричать.
     -- Мой сон в руку? -- Вопрос сопровождался волчь- ей улыбкой.
     Девушка не отвечала. С заднего сиденья доносился

       500
бульдожий храп Стойта.
     -- Я тот, с кем поны-ы-ыне твоя-а любо-о-овь? -- про- должал настаивать
он,  переводя  машину в правый  ряд  и  прибавляя  скорость, чтобы  обогнать
колонну армейских грузовиков.
     Детка освободила губу и сказала:
     -- Убила бы.
     -- Да уж конечно,  -- согласился Обиспо. -- Но ты это-  го не сделаешь.
Потому что твоя любо-о-о-овь со мной. Вернее,-- продолжал он, и улыбка его с
каждым словом становилась  все  шире  и плотоядное, -- ты любишь не меня; ты
любишь... -- Он сделал короткую  паузу. -- Лад- но,  давай назовем это более
поэтическим словом,--  пото- му что от  поэзии  ведь  еще  никто не уставал,
правда? -- ты любишь  Любо-о-о-овь, ты так  любишь Любо-о-о-овь, что  у тебя
просто  рука  не  поднимется меня шлепнуть. Ведь как  ни  крути, а именно  я
регулярно  обеспечиваю  тебя  Любо-о-о-овыо.  --  Он  снова  запел:  --  Мне
сни-илось, что я-а сглупи-и-и-ил и сби-ился с прямо-ой доро-оги...
     Вирджиния  зажала  уши  ладонями,  чтобы  не  слышать  этого  голоса --
неумолимого голоса правды.  Потому что  Обиспо, как это ни горько, был прав.
Даже после  смер- ти Пита,  даже после  ее обещания Пресвятой Деве,  что это
больше никогда, никогда не случится опять, -- это все-таки случилось опять.
     Обиспо продолжал импровизировать:
     --  Потому-у  что  всегда-а по ноча-ам выходил, не при- крыв свои голые
но-оги...
     Вирджиния  еще  плотнее  зажала  уши.  Это  все-таки  случилось  опять,
несмотря на то, что  она была  против,  несмотря на то, что она  ругала его,
отбивалась,  царапа-  лась; но он только смеялся и делал свое дело; а  потом
она  вдруг почувствовала  себя  слишком  усталой,  чтобы отбиваться  дальше.
Слишком усталой  и слишком  несча- стной. Он получил то,  что хотел; а самое
ужасное,  что  и  она, кажется,  хотела того  же  -- верней,  не  она,  а ее
несчастья; потому что наступило временное облегчение;

       501
ей удалось забыть  эту  кровь; удалось  заснуть. На  сле-  дующее  утро  она
презирала иненавидела себя как ни- когда.
     --  У меня были замки  и  трон золотой, -- пел Обиспо, затем перемел на
прозу,-- а  также фетиши у святые мощи,  мантры и  прочая тарабарщина, ризы;
карнизы, Но я счастлив  вдвойне,  потому  что я тот -- или лучше "со  мной",
чтобы вышло  в  рифму, -- он  поднатужился, дабы вложить в  последний пассаж
максимум  красоты  и  проникновенности,--  и  поны-ыне  твоя-а  любо-овь,  и
поны-ынетвоя-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-аа...
     -- Замолчи! -- изо всех сил выкрикнула Вирджиния.
     От ее крика-проснулся Дядюшка Джо.
     -- Что такое? -- испуганнно спросил  он.
  --  Ей не  нравится, как я
пою,--  отозвался  Обиспо.--  Почему  бы  это,  скажите  на  милость? У меня
прелестный голос. Идеально  подходит  для небольших  аудиторий, вроде  этого
автомобиля.  --  Он рассмеялся от  души.  Ужимки Детки, разрывающейся  между
Приапом*  и  Свя-  щенным  гротом,  чрезвычайно   забавляли  его.  Вместе  с
прекрасной  погодой,  примулами  с гулянки  и  перспекти-  вой  окончательно
прояснить роль стеринов  в процессе старения  они поддерживали его  отменное
расположение духа.
     Они  достигли   усадьбы  Хоберков  около   половины   две-   надцатого.
Привратницкая пустовала; Обиспо пришлось выйти и открыть ворота самому.
     Центральная  аллея  усадьбы поросла травой, парк  ус-  пел вернуться  в
состояние  первобытного  запустения. Вывороченные бурями деревья гнили  там,
где  упали.  На  стволах  живых  огромными  булками   белели  грибыпаразиты.
Декоративные посадки превратились  в  ма-  ленькие  джунгли,  густо заросшие
куманикой. Гречес- кий бельведер на холмике у  аллеи .лежал в руинах. Дорога
сделала поворот, и  впереди  открылся дом эпо- хи Якова I  -- одно его крыло
сохранилось в первона- чальном виде, другое украшали чужеродные готические

       502
пристройки девятнадцатого века. Живая изгородь из тиса разрослась, образовав
сплошную  высокую стену. О местоположении некогда  разбитых в строгом поряд-
ке   клумб  можно  было   догадаться  по   пышным  зеленым  кругам   щавеля,
прямоугольникам  и  полумесяцам  кра- пивы  и  осота. Из  неряшливо торчащей
пучками  травы на  дальней  заброшенной лужайке едва  выглядывали  крокетные
воротца.
     Обисио остановил машину у подножия главной лест- ницы и вышел. В тот же
миг  из тисового  туннеля выныр- нула маленькая  девочка, лет восьми-девяти.
Заметив  ав- томобиль и  людей,  она замерла, явно подумывая об отступлении,
потом, ободренная мирным видом ново- прибывших, шагнула вперед.
     --  Глядите,  чего  у  меня  есть, --  сказала она на  нели- тературном
южноанглийском и протянула им противо- газ, держа  его, как корзинку. Он был
до половины на- полнен примулами и цветами пролески.
     Обиспо возликовал.
     -- С гулянки!  --  закричал  он. -- Ты принесла их с  гу- лянки! --  Он
потрепал ребенка по волосам цвета пак- ли.-- Тебя как зовут?
     --  Милли, -- ответила девочка;  затем  добавила  с нот- кой гордости в
голосе: -- Я не ходила в одно место уже целых пять дней.
     -- Пять дней?
     Милли торжествующе кивнула.
     -- Бабуля говорит, меня надо сводить к доктору.  -- Она снова кивнула и
улыбнулась  ему с  видом человека, только что  об®явившего  о  своей  скорой
поездке на Бали*.
     -- По-моему, твоя бабуля совершенно права,  -- ска-  зал Обиспо. -- Она
здесь живет?
     Девочка утвердительно кивнула.
     -- Она на кухне, -- ответила она и невпопад добави- ла: -- Она глухая.
     -- А как насчет леди Джейн Хоберк? -- продолжал

       503
Обиспо. -- Она тоже здесь живет? И другая -- леди Энн, кажется?
  Девчушка  снова кивнула. Затем на .лице ее появилось
озорное выражение.
  --  У леди Энн знаете что? -- спросила она,
  --  Что?                        .
  Милли  поманила его поближе к себе; он нагнулся и
подставил ухо.
  --  У нее в животе бурчит, -- прошептала она.
  --  Да ну!
  --  Как будто птички поют, -- поэтически добавила де-
вочка. -- Это у нее так после завтрака.
  Обиспо снова потрепал ее по голове и сказал:
  --  Нам бы  надо побеседовать с леди Энн  и леди
Джейн.
  --  Побеседовать? -- почти испуганно повторила дев-
чушка.
  --  Может  быть, ты сбегаешь попросишь бабулю, что-
бы она нас проводила?
  Милли  помотала головой.
  --  Она не согласится. Бабуля никому не разрешает к
ним  ходить.   Тут  как-то  приходили  насчет  этих  штук.  --  Она  подняла
противогаз. -- И леди Джейн  так разозли- лась, ужас. А потом  разбила своей
палкой  лампу, ну,  нечаянно  -- бамс! -- и стекло вдребезги, по  всему полу
осколки полетели. Так смешно было!
  --  Молодчина, -- сказал Обиспо. -- А еще посмеяться
не хочешь?
  Девочка посмотрела на него с подозрением.
  --  Вы  это про что?
  Обиспо напустил на себя заговорщический вид и по-
низил голос до шепота:
  --  Про то, что ты можешь пустить нас внутрь через
какой-нибудь  черный ход, и мы  все пойдем  на цыпоч-  ках,  вот  так,--  он
продемонстрировал, как, на усыпан- ной  гравием дорожке. -- А потом мы вдруг
появимся в комнате, где они сидят, и сделаем им сюрприз. И тогда

       504
леди Джейн запросто может разбить  еще одну лампу, и мы все вволю посмеемся.
Как ты на это смотришь?
     -- Бабуля страшно рассердится, -- с сомнением сказала Милли.
     -- А мы ей не окажем, что это ты нас провела.
     -- Она все равно узнает.
     -- Не узнает, -- уверенно сказал Обиспо. Затем добавил другим тоном: --
Хочешь заработать одну классную штуку?
     Девочка непонимающе посмотрела на него.
     -- Классную штуку, -- плотоядно повторил он; затем вспомнил, что в этой
дурацкой  стране так не  говорят.--  Конфеты  любишь? -- Он мигом  слетал  к
машине и вер- нулся с роскошной коробкой  шоколадных конфет,  куплен- ных на
тот случай, если  Вирджиния в дороге проголодает- ся. Он открыл крышку,  дал
ребенку разок понюхать,  потом закрыл опять. -- Проведи нас в дом, -- сказал
он, -- и получишь их все.
     Пятью  минутами  позже  они  уже  протискивались  че-  рез  стрельчатую
стеклянную дверь  в том  конце дома, где были  готические пристройки. Внутри
было сумрачно, пахло пылью, рассохшейся древесиной и нафталином. Постепенно,
по мере того  как  глаза привыкали к полу- мраку, перед  ними вырисовывались
обтянутый  сукном  бильярдный стол, камин  с позолоченными  часами,  книжная
полка, где  стояли  романы сэра  Вальтера Скот- та в  переплете алой кожи  и
восьмое издание Британской энциклопедии, большая картина в коричневых тонах,
изображающая крещение будущего Эдуарда VII*, пять или  шесть оленьих  голов.
На столе  у  двери  висела карта Крыма;  Севастополь  и Альма* были отмечены
малень- кими булавочными флажками.
     Держа  противогаз с цветами  в одной руке и прижи- мая  палец  другой к
губам, Милли  на цыпочках вела их по  коридору, через темную гостиную, через
прихожую,  снова  по коридору.  Потом она  остановилась  и, подож- дав, пока
Обиспо нагонит ее, показала на дверь.
     -- Здесь, -- прошептала она. -- За этой дверью.

       505

     Без единого слова Обиспо отдал ей коробку с конфе- тами; Милли схватила
ее  и, точно зверек, стащивший  ла- комый кусочек, шмыгнула мимо Вирджинии и
Стойта  дальше,  в  темный  коридор,  чтобы  в  безопасности  насла-  диться
вожделенной добычей. Обиспо поглядел  ей вслед, затем обернулся к спутникам.
Они  шепотом  по- совещались; в конце  концов было решено, что  Обиспо лучше
отправиться одному.
     Он прошел  вперед, тихо открыл дверь, скользнул внутрь и затворил ее за
собой.
     Оставшиеся  снаружи Детка и  Дядюшка Джо ждали его, как им  показалось,
битых  два  часа.  Затем   за  стеной  вдруг  раздался   беспорядочный,  все
усиливающийся шум, кульминация  которого совпала с внезапным появ- лением  в
коридоре  доктора  Обиспо.  Он захлопнул дверь,  сунул  в  скважину  ключ  и
повернул его.
     Мгновение  спустя дверную ручку  бешено задергали  изнутри,  послышался
пронзительный   старушечий   голос:   "Как  вы  смеете!".  Потом   по  двери
требовательно заба- рабанили палкой, и тот же голос сорвался  почти на визг:
"Верните ключ! Верните немедленно!".
     Обиспо положил ключ в  карман и пошел по коридо- ру к своим, сияющий  и
удовлетворенный.
     -- Ну и видик у этих старых ведьм -- с ума сойти, -- сказал он.-- Сидят
по обе стороны камелька, как коро- лева Виктория и королева Виктория*.
     К первому голосу  присоединился второй; дерганье и стук возобновились с
удвоенной силой.
     -- А ну, поднажмите! -- насмешливо крикнул Обис- по; затем, одной рукой
подталкивая Стойта, а другой посвойски награждая Детку легким шлепком пониже
спи- ны, сказал: -- Идем, идем.
     -- Куда идем-то? -- спросил Стойт сердито и  недо- уменно. Он  и раньше
не мог понять, за  каким дьяволом их понесло через Атлантику -- разве только
чтобы уехать из  замка. Уехать-то, конечно,  надо было. Тут и сомнений  нет;
сомневался он, пожалуй, лишь в том, смо
                                            506
гут ли они после  всего, что случилось, вообще когда-ни- будь туда вернуться
-- смогут  ли,  например,  опять заго-  рать там,  на  крыше. Господи;!  Как
представишь себе...
  Ладно,  но почему именно Англия? В нынешнее-то
время  года? Почему  не  Флорида или Гавайи? Так нет ведь; Обиспо настоял на
своем. Это-де  необходимо для работы, в Англии можно будет разузнать кое-что
важное. А он не мог спорить  с Обиспо --  по  крайней  мере сейчас; не время
еще.  И потом, без врача ему пришлось бы совсем худо. Нервы, желудок  -- все
ни к черту. И спать он без снотворного не ложился; мимо полисмена по улице и
то пройти не мог, чтоб сердце не захолонуло.  Тут можно  было твердить: "Бог
есть любовь;  Смерти нет",  пока  не  посинеешь;  теперь  это  ни  капли  не
помогало. Он  уже  стар, он  болен; смерть все ближе и  ближе, и если Обиспо
срочно  не  сделает  чего-нибудь,  если  он быстро  не отыщет  какого-нибудь
средства...
  Посередине полутемного коридора Стойт вдруг оста-
новился. Позади них леди Хоберк  все еще колотили  пал- ками  в  дверь своей
тюрьмы.
     -- Обиспо, -- тревожно  сказал он,  -- Обиспо, вы абсо- лютно  уверены,
что этого, ну... что ада не существует? Можете это доказать?
  Обиспо  усмехнулся.
     -- А вы можете доказать,  что на обратной стороне Луны не живут зеленые
слоники? -- спросил он.
     --Нет, серьезно... -- в муках настаивал Дядюшка Джо.
     --  Серьезно,  --  весело  ответил Обиспо, --  я  не  берусь доказывать
утверждение, которое  не может быть прове- рено. -- Они со Стойтом и  прежде
вели  подобные  разго- воры. Обиспо казалось, что в таком поединке логики  с
мольбами,  продиктованными  безрассудным  ужасом,   есть  нечто  чрезвычайно
комичное.
  Детка слушала их молча. Она-то знала про ад; зна-
ла, что бывает с тем, кто совершит смертный грех -- на
                                507
пример, позволит, чтобы  это случилось опять, да еще после обещания, данного
Пресвятой Деве.  Но  Пресвятая  Дева  такая  добрая, такая замечательная.  И
вообще, на самом  деле во всем виноват эта скотина Зиг. Она  ведь клялась от
чистого сердца, а  потом  пришел Зиг и  сил- ком заставил ее нарушить слово.
Пресвятая Дева пой- мет. Страшнее  всего  другое  -- то,  что это  случилось
опять, когда он уже  ее не принуждал. Но даже и тогда, на самом-то деле, это
случилось не  по ее вине --  ведь надо же учесть, что ей  пришлось  пережить
ужасные дни; что она была нездорова; что она...
     -- Но как по-вашему, ад может быть? -- снова зала- дил свое Стойт.
     -- Все может  быть, -- жизнерадостно сказал  Обиспо.  Он навострил уши,
прислушиваясь к воплям оставших- ся за дверью старых ведьм.
     -- А как по-вашему, за это сколько -- один  шанс на тысячу? Или один на
миллион?
     Доктор, ухмыляясь, пожал плечами.
     -- Спросите Паскаля, -- посоветовал он.
     --  Кто  это Паскаль?  -- заинтересовался  Стойт,  в  сво- ем  отчаянии
готовый уцепиться за самую жалкую соло- минку.
     -- Он умер! -- Обиспо прямо-таки распирало от ли- кования. -- Умер, как
последний болван.  А  теперь шеве-  литесь-ка,  шевелитесь!  --  Он  схватил
Дядюшку Джо за руку и буквально поволок по коридору.
     Произнесенное Обиспо ужасное слово эхом отдава- лось в мозгу Стойта.
     -- Но я хочу знать наверняка,-- запротестовал он.
     -- Знать наверняка то, чего нельзя узнать!
     -- Должен же быть какой-то способ!
     --  Нет  никакого  способа. Только  один:  умереть и по- смотреть,  что
будет. Куда, черт возьми, запропастился этот  ребенок? -- добавил он  другим
тоном и позвал: -- Милли!
     Перемазанное шоколадом личико возникло из-за под- ставки для зонтиков в
прихожей.

       508

     -- Видели их? -- спросила девчушка с набитым ртом.
     Обиспо кивнул.
     -- Они решили, что я из противовоздушной обороны.
     -- Ну да!  -- возбужденно воскликнула Милли. -- Как раз оттуда был тот,
из-за которого разбили лампу.
     --  Подойди-ка сюда, Милли,--  скомандовал Обиспо.  Девочка подошла. --
Где дверь в подземелье?
     На лице Милли появился ужас.
     -- Там заперто, -- сказала она.
     Обиспо кивнул.
     -- Знаю,-- ответил он.-- Но леди Джейн дала  мне ключи. -- Он вынул  из
кармана кольцо, на котором ви- сели три больших ключа.
     -- Там внизу буки живут, -- прошептала девчушка.
     -- Мы бук не боимся.
     --  Бабуля  говорит,  они  такие  уроды,  --  продолжала  Милли.--Такие
злые.--Голос ее стал хнычущим.-- Она говорит, если я  не буду ходить в  одно
место  как по- лагается, буки придут за мной. Но я ничего не могу сде- лать.
-- Полились слезы. -- Я не виновата.
     -- Конечно, не  виновата, --  нетерпеливо сказал  Обис-  по. --  Никто,
никогда и ни в чем не бывает виноват. Даже в том, что у него запор. А теперь
я хочу, чтобы ты показала нам дверь в подземелье.
     Еще в слезах, Милли помотала головой.
     -- Я боюсь.
     --  Но мы же не заставляем тебя спускаться туда. По- кажешь, где дверь,
и все.
     -- Не хочу.
     --  Будь паинькой,  --  вкрадчиво  заговорил Обиспо,  -- проводи нас до
двери, ладно?
     Милли,  заупрямившись  от страха,  продолжала  мо-  тать головой. Вдруг
Обиспо сделал быстрый выпад и выхватил у девочки коробку с конфетами.
     -- Не скажешь-  не получишь больше конфет, -- ска- зал он и раздраженно
добавил: -- Сама напросилась.

       509

     Милли издала горестный вопль и попыталась вернуть коробку,  но она была
вне пределов досягаемости.
     -- Только, когда проведешь нас к двери в  подземе- лье,-- категорически
заявил Обиспо, и, дабы показать, что не шутит, открыл коробку, набрал горсть
конфет  и принялся-одну за другой отправлять их в рот.-- Ай, как  вкусно! --
приговаривал  он, жуя конфеты.-- Ай, как сладко! Знаешь, я  даже рад, что ты
не согласилась;  те- перь я  могу  с®есть их все,--  Он раскусил  еще  одну,
изобразил на лице восторг. -- О-о, да это просто об®еде- ние! -- Он почмокал
губами. -- Бедняжка Милли! Она их больше не получит.  --  Он взял из коробки
очередную порцию.
     --  Ой, не надо, не  надо! -- молила  девочка, глядя,  как  драгоценные
коричневые  кругляшки  по  очереди ис- чезают во рту  Обиспо. Затем наступил
момент, когда ал- чность пересилила  страх.  -- Я покажу вам, где дверь,  --
крикнула  она,  точно  несчастная  жертва,   у  которой  пыт-  ками  вырвали
признание.
     Это  возымело  волшебный  эффект. Обиспо вернул на  место три уцелевшие
конфеты и закрыл коробку.
     -- Пошли,-- сказал он и протянул девчушке руку.
     -- Отдайте их мне, -- потребовала она.
     Обиспо, хорошо знакомый с основами дипломатии, покачал головой.
     -- Только после того, как покажешь дверь,-- ска- зал он.
     Милли  чуть  помедлила;   затем,  подчинившись  суровой  необходимости,
которая требовала соблюдения условий сделки также и с  ее стороны, взяла его
за руку.
     Дядюшка  Джо  и  Детка двинулись  следом.  Они  выш-  ли  из  прихожей,
пересекли гостиную, миновали  кори- дор,  карту Крыма,  бильярдную, еще один
коридор  и очутились в большой библиотеке.  Красн