ился  на   улицу.
Преследователи  безнадежно увязли в  устроенной мною свалке. Зато, пока я на
секунду  замер, соображая, куда метнуться дальше,  из стоящей прямо напротив
дверей сиреневой "Дакоты", привлеченный шумом и криками, выглянул худощавый,
средних лет мужчина,  понял, очевидно,  что  план  срывается, с маху толкнул
дверцу и бросился мне навстречу. Это была с его стороны большая ошибка.
     Он никогда не  играл в регби или американский футбол, иначе поостерегся
бы так делать.
     У него  был  один  только шанс подкатиться мне под ноги. Но  тут  нужна
специальная подготовка.
     Я  снес  его, как  резиновый манекен,  и  подчиняясь уже  не  разуму, а
инстинкту,  перемахнул через  ограждение тротуара,  заметался  среди  потока
машин  и,  будто  подтолкнул меня  ангел-хранитель, повис на подножку  между
кабиной и кузовом серебристо-алого рефрижератора.
     Скорость у  него  была небольшая,  миль двадцать в час, иначе  бы  я не
удержался со своей парализованной, непод®емно-тяжелой рукой.
     И еще  одна удача -  рефрижератор  сразу  же свернул вправо  и  ушел  в
длинный, освещенный оранжевыми фонарями тоннель.
     Затискиваясь  в  щель  поглубже, чтобы  меня  не  было видно  сзади,  я
полностью положился на волю судьбы.
     Выйдя из тоннеля, разгоняясь  на крутом спуске, рефрижератор понес меня
в сторону порта, по сторонам  замелькали глухие заборы складов  и пакгаузов,
полузаброшенные и  совсем покинутые дома  с выбитыми окнами,  а я все висел,
как обезьяна  на дереве,  и  думал, как  быть,  если  меня  догонит та самая
"Дакота".
     Не знаю, что помешало им  меня  догнать. Скорее всего, никто просто  не
заметил,  куда  я  делся.  Многолюдье, беспорядок, а  водитель машины крепко
приложился спиной и затылком о тротуар и моего прыжка на рефрижератор видеть
не мог.
     И  как  только грузовик слегка притормозил,  я прыгнул в сторону,  ловя
ногами улетающий асфальт, кое-как удержался, выпрямился, со свистом пронесся
под аркой грязной подворотни... В третьем шахтообразном дворе я остановился,
ловя ртом воздух, постоял, озираясь, и, будто лис  с капканом на лапе, начал
искать подходящую  нору, чтобы  отсидеться  и сообразить, как освободиться и
запутать след.
     Под  лестницей,  ведущей  в подвал, я  рассмотрел  наконец  этот  самый
гравибраслет, о котором раньше знал лишь понаслышке.  Узкое, в палец шириной
кольцо  синеватого  металла  с  выступающей  кнопкой,  рядом пронумерованных
делений и прорезью для ключа. Кнопка стояла против третьей засечки.  Или они
решили, что такого веса хватит, чтобы обездвижить меня, или просто не успели
включить на полный режим. Впрочем, скорее всего, сделано все было правильно.
     Если  один   браслет  весит  сейчас  килограммов  тридцать,  то  два  -
соответственно.  Можно устоять на  ногах,  но уж  никак  не  бегать.  А  при
передозировке я просто свалился бы на пол, да еще, упаси бог, начал орать, и
что бы они тогда со мной делали?
     Впрочем, это теперь не имеет  значения, мне надо побыстрее освободиться
и  бежать.  Потому  как эта  штука  наверняка  снабжена  маячком:  не  могли
конструкторы упустить возможность  побега и с их сверхнадежным  устройством.
Арестанты ведь  такие  зловредные существа,  что ухитряются  бегать  во  все
времена и при любом развитии полицейской техники. И в древнем Египте бегали,
и сейчас...
     Но вообще-то придумано  гениально - пока браслет расстегнут, он  ничего
не весит.  А как только "щелк" - все! На десятом делении и в камеру запирать
не нужно,  сажай  на  пол в любом месте -  клиент не шевельнется до  второго
пришествия.
     Я  попробовал  сдвинуть  регулятор  назад.  Не  получилось.  Но, на мое
счастье, между  рукой и  браслетом остался зазор в полсантиметра, да толщина
его  тоже сантиметр с лишним.  Я достал  из кармана пистолет,  поднял  рукав
повыше, долго прилаживал  дульный срез так, чтобы не слишком  опалило кожу и
рикошета  опасного избежать. А  потом  отставил  руку  подальше  от  лица  и
выстрелил.
     До  последнего я боялся  вот  еще  чего  -  вдруг от  удара  разрядится
аккумулятор,  или что  там - гравиконденсатор?  Тогда ведь  не  только  руку
оторвать может...
     Удар  был, конечно, крепкий, удивляюсь, как плечо не выбило из сустава,
ведь энергия  пули  больше полутонны, но, очевидно,  замок лопнул раньше.  Я
отбросил ногой вновь ставший невесомым кусок металла, смочил слюной багровый
ожог с густо вонзившимися в кожу порошинками  и поспешил исчезнуть из своего
ненадежного убежища.
     Жизнь, можно сказать, вновь  входила в  ставшую уже привычной колею. На
меня охотятся, я до  поры до  времени убегаю. Если б не Алла, это можно было
бы счесть всего  лишь очередным щекочущим нервы приключением. А так придется
думать всерьез, не  позволяя себе увлечься древней игрой в сыщиков и  воров.
Тем  более что я  вовремя  вспомнил  разговор с  Паниным  насчет  возможного
моделирования моей личности.
     При  наличии таких,  как у него, компьютеров не составит особого  труда
спрогнозировать  все варианты  моих  возможных  действий  в  любых  заданных
условиях. И чтобы выиграть, мне сейчас нужно изловчиться и полностью сломать
собственные стереотипы.
     Заглянув  в первую  же  встреченную на  пути к  центру аптеку,  я  взял
анестезирующий  пластырь  и  вновь  позвонил  Майклу. Коротко пересказав все
происшедшее и  выслушав то, что он нашел нужным мне сказать, я категорически
отклонил, на первый взгляд, разумные предложения.
     - Знаешь, боюсь, что или тебя прослушивают, или ко мне какую-то гадость
прицепили и пеленгуют. Так подождем встречаться. Делай, что можешь, по своим
планам, а  я пока сам. Сюрприз я для  своих  партнеров  приготовил  - полный
абзац! Попозже еще позвоню. Привет.
     До темноты я с пользой провел  время в самом, на мой взгляд, безопасном
месте  - библиотеке. Там нашлось  все  для моих  целей необходимое. Заодно я
разработал  три  достаточно непротиворечивые  версии  сегодняшних  событий и
соответствующие  им  схемы действий. Проблема была лишь  в одном  - угадать,
какая версия правильная. От точности ответа зависела судьба Аллы, ну и моя в
какой-то мере.
     Как  в  преферансе -  мизер  на руках практически  неловленный, но  все
зависит от первого захода.
     Закончив свои разработки, я перекусил в баре библиотеки, выпил  двойной
коньяк и чашку очень  крепкого  кофе. Там же,  у  бармена, приобрел упаковку
сильного  нейростимулятора.   Вскоре  мне  потребуется  и  выносливость,   и
утроенная скорость реакции.
     Через полчаса я  был полностью  готов к разведке боем. Нападение должно
почти наверняка повториться в  ближайшее время.  Если те, кто похитил Аллу и
охотятся  за  мной, не сумеют  этого  сделать, я разочаруюсь в  способностях
специалистов Дальнего Запада.
     Правда, если все так, как мне представляется, работают со  мной пусть и
профессионалы,  но  не того, скажем так, профиля. Не думаю, что мои партнеры
сделали  заказ в специализированную фирму. В целях конфиденциальности вполне
могут ограничиться силами, допустим, личных телохранителей...
     Положение-то мое, строго  говоря  хуже  некуда. В чужом городе  и чужой
стране, почти без денег  и  без  друзей. Не  имеющий никакого специфического
опыта, кроме, скажем так, определенных навыков поведения в острых  ситуациях
и нормального курса космодесантной подготовки. По обычным меркам, на успех я
рассчитывать не могу. Однако, с  другой стороны,  прожив тридцать  пять лет,
побывав на  десятке  планет и на  шести  войнах, ухитрившись  не  только  не
сломать  себе  шею,  но  и  добиться  кое-чего  в  этой  жизни,  могу  же  я
рассчитывать на успех и в дальнейшем? Если персонажи подлинных и вымышленных
детективных  сюжетов  с честью  выкручиваются  и  из  более лихих переделок,
отчего я должен оказаться хуже?
     Успокаивая себя подобными умопостроениями, я вышел из здания  "на тропу
войны".
     Плохо, что Панин оставался для меня непонятен - в  своей нынешней роли.
Что он загорелся идеей, я видел.  Что ради достаточно приличного куша  готов
почти  на  все - допускаю вполне. Тем более что эта авантюра может оказаться
последней в его жизни. Нет, не в том смысле... Просто исходя из его возраста
и размеров ожидаемых доходов, он получит возможность  до конца  дней жить на
дивиденды,  не  утруждая себя  поисками дополнительных  заработков. И где  в
таком варианте проходит граница его принципов?
     ...Известно, что  достаточно квалифицированную слежку заметить  нельзя.
Особенно если  она ведется с  применением соответствующих средств. Но мне ее
обнаруживать  и  не  требовалось. Даже  наоборот.  Я  старался  создать  для
преследователей  наиболее благоприятные условия. Чтобы в  решающий момент им
ничего  не помешало. Ну и мне, конечно. А вот если нападения не последует, я
получу  абсолютную гарантию, что оторвался вчистую, и  перейду к  следующему
этапу своей схемы.
     Участок   города  примерно   в  одну  квадратную  милю,  прилегающий  к
библиотеке с юга, я знал теперь  не  хуже  центра Москвы.  И  смог  наметить
маршрут так, чтобы  он полностью соответствовал моим  целям и в  то же время
выглядел логично  и убедительно, как будто я не просто бестолково мотаюсь по
улицам,  а  направляюсь  туда,  где  мое  присутствие  для  неприятеля  явно
нежелательно.
     Причем  иду  напрямик,  по  кратчайшему пути.  И на  этом пути  имеется
одно-единственное место, удовлетворяющее одновременно и моим, и их запросам.
Чрезвычайно  удобное для  нападения, но еще  больше -  для отступления после
выигранного сражения. Как Бородино у Кутузова.
     Я  уже упоминал,  что  во Фриско  большая  часть заброшенных  кварталов
расположена почти в  самом центре, между  холмом Твин-пикс, Русской горкой и
юго-западным  берегом  залива.  И  издавна  является   прибежищем   наиболее
деградировавшей  и никчемной  части  здешних люмпенов. Даже  уважающим  себя
преступникам  здесь делать  нечего.  Поскольку  об®екты грабежа не забредают
сюда даже случайно, а  встречающиеся в трущобах,  деликатно выражаясь, особи
женского  пола  способны   вызвать  отвращение  у  самого  непритязательного
сексуального маньяка.
     Я  шел, держась внешнего края  замусоренного  тротуара, чтобы  избежать
"случайного" кирпича  или куска  карниза на голову, а иных форм агрессии  не
боялся.  Вид у  меня достаточно  внушительный,  чтобы  отпугнуть  спившегося
бродягу или недобравших дневную норму нищих.
     Серьезные  же,  многочисленные  и  немотивированно-агрессивные  банды и
команды тинэйджеров оперируют  гораздо севернее, по ту сторону Маркет-стрит.
Вот  туда  соваться  я не  стал бы  ни при каких  обстоятельствах, как  и  в
кварталы Чайна-тауна. Одиночки, пусть и вооруженные, шансов на выживание там
не имеют. Ночью, во всяком случае.
     Эти, а также многие другие полезные сведения я почерпнул из ежемесячных
отчетов местного ФБР, криминальной  хроники, а  также удивительно  полезного
курса для слушателей  полицейской академии штата.  Что  значит иметь  навыки
работы с основными фондами библиотеки и  архива, а  в  особенности  -  знать
основы компьютерного высшего пилотажа!
     Все получилось именно, так, как и задумывалось.
     На  пересечении   Эвербери-роуд   и   Пелл-стрит  располагалась   давно
заброшенная и превращенная в  свалку автомобильная стоянка. Уверен, что  под
грудами мятого  железа, мусорных контейнеров, старых  покрышек,  окаменевших
пластиковых мешков с пищевыми отходами и совсем ни на  что не похожей дрянью
при планомерных раскопках можно обнаружить культурный слой чуть ли не начала
века. А то и конца прошлого, если повезет.
     Отличное место.  Редкие фонари выхватывали из мрака грязные бетонные  и
кирпичные стены, из  глубоких вентиляционных колодцев поднимаются,  клубясь,
струи серого пара.
     Если бы не ровное розоватое  свечение затянутого облаками неба, было бы
совсем темно,  а  так дорога  просматривается на полсотни  метров  в  каждую
сторону.
     Лично я устроил бы засаду именно здесь. Тем более, что с задней стороны
к  свалке  подходила  под  углом  гораздо более широкая,  но  тоже пустынная
Морхауз-стрит, и, двигаясь  по ней на автомобиле,  преследователи  имели  бы
полную возможность  фиксировать мои перемещения через широкие просветы между
блоками.
     Конечно,  ничто не  мешало  им взять  меня в  любом месте прямо посреди
улицы - под®ехать с  двух сторон  и навести в лоб пушку посолиднее.  Правда,
для такого варианта нужна немного иная степень самоуверенности. Как в случае
со стеклянными дверями. Вскрыть замок  и проникнуть  в дом тайно может почти
каждый  преступник,  а вот  разбить  стекло отнюдь. Мешает  что-то. Да  и  в
пассаже я им  показал,  что  не слишком похож на  человека, с которым  можно
делать что угодно.
     Они  выбрали  промежуточный  вариант.  Я как раз поравнялся с серединой
ограждающего  свалку  забора из крупной  металлической сетки и  был в высшей
степени готовности. Стимулятор действовал, в голове  - ледяная пронзительная
ясность, шаги  приходилось сдерживать, чтобы не запрыгать,  как в  корабле с
пониженной гравитацией.
     Из-за  угла  бесшумно  вывернулась   низкая  темная   машина.  Марку  я
определить не успел, ослепленный четырьмя яркими до голубизны пучками света.
Согнутой  рукой  я прикрыл  глаза, зажмурился и отскочил  назад, на середину
улицы. Через секунду, когда я открыл глаза, фары  уже были  притушены: своих
людей им ведь тоже слепить и выставлять напоказ незачем.
     Сколько  их  было  в машине  - не знаю, а  на тротуаре  стояли четверо,
появившиеся из пролома в заборе. Оружия у них в руках я не заметил.
     - Подними руки, полиция... - хрипловатым голосом сказал кто-то  из них.
Я  неторопливо  подчинился,  как  и  любой  законопослушный  американец  при
магических словах.
     -  Иди  к  машине,  -  предложил тот  же  голос.  До  нее  было  метров
пятнадцать, и я даже удивился,  почему  не под®ехали вплотную. Удобней же. А
чуть позже заметил, что домешала полузасыпанная траншея поперек мостовой.
     Увидев,  что  я медлю, все четверо  шагнули с  тротуара,  развернувшись
цепочкой с метровыми интервалами. Хриплый - чуть впереди.
     Как я его ударил! Левой сверху и наискось, в основание шеи.  Это только
в  кино после таких  ударов клиент  поправляет прическу и  отвечает. Мой лег
сразу, даже не крякнув.
     Второго я встретил прямым в печень. И тоже удачно. Пока на моей стороне
был фактор внезапности. Сверхбыстрая реакция и сто килограммов тренированных
мышц. (А чем еще заниматься в свободное время на космических базах?)
     Но затягивать бой было  нельзя. Долго я бы против троих не устоял, да и
неизвестно, сколько их еще в машине.
     Только навык  фехтовальщика позволил мне  отклонить  голову и  избежать
удара  ногой  в висок. Но задел он меня все равно крепко:  череп  не треснул
едва-едва.
     Зато повод упасть ничком был самый убедительный. Подвернутой под  живот
рукой я сжал рукоятку "Штейера" и вытащил пистолет из-под ремня.
     -  Готов?  -  раздался  вопрос,   одновременно  и  заинтересованный,  и
встревоженный.
     - Совсем не  должен  бы. Но с  полчаса полежит... -  ответил  тот,  кто
уложил меня на землю. Тоном уверенного в своей квалификации хирурга.
     - И что с Патриком?
     - Сейчас посмотрю... - И еще через пару секунд: - Боюсь, что плохо. Как
бы он ему позвонки не вышиб... - Если дышит - ничего...
     Приоткрыв  глаза,  я  охватил  взглядом  всю  диспозицию. Патрик  лежал
неподвижно,  второй  наклонился над  ним,  третий,  постанывая, поднимался с
колен  и  опасности пока  не  представлял,  а четвертый подходил  справа. Из
машины же так никто и не появился. Только тускло светили подфарники.
     "Не главный ли шеф там засел?" - подумал я.
     Плеча  моего коснулась  чужая рука,  теперь  я  точно  представлял  его
положение в  пространстве, и  когда он сделал усилие,  чтобы  приподнять мое
безжизненное тело и перевернуть на спину, я ему чуть-чуть помог.
     Взлетая вверх и разгибаясь, почувствовал,  мой  выброшенный вбок локоть
погружается  в  упруго  подавшийся  живот. И уже стоя  на  ногах,  я  догнал
отваливающееся назад, смутно белеющее лицо рукояткой пистолета.
     Убивать  я никого  не хотел, это сразу перевело  бы  наши игры в другую
плоскость, оттого,  стреляя в последнего, оставшегося на ногах,  сознательно
завысил прицел,  а  все равно грохот, языки  пламени, шмелиный гул прошедших
над головой пуль заставили его, распластавшись, вжаться в грязный асфальт.
     Продолжая нажимать на спуск, я круто развернулся и,  словно  в  мишень,
послал три пули в верхний обрез лобового стекла.
     Взвыли  на  реверсе  турбины,  длинный  плоский  лимузин  со  скоростью
стартующего  истребителя унесся  задним ходом во тьму. Что  они  там думали,
бросая  на милость победителя  четырех своих  павших  бойцов? Неужели  сразу
списали? Вот тут бы мне остаться и побеседовать по  душам... Многое могло бы
пойти иначе....
     Но я  через пролом ограды,  через узкий  извилистый  проход, как бы  не
специально  подготовленный  для операции, промчался  сквозь  недра  свалки и
оказался на Морхауз-стрит.
     Совсем  рядом,  прижавшись  к ограде,  стояла  та  самая "Дакота",  что
стерегла меня у пассажа. Значит, кое-кому досталось уже по второму разу. А я
даже и не узнал старых знакомых.
     Не заметив преследования, я доехал до российского консульства и оставил
машину на  стоянке возле  запертых  ворот. Когда найдут  - пусть думают,  не
здесь ли я укрылся?
     По  крутым лестницам, заменяющим на склонах холма тротуары, я спустился
к  сверкающему   на  фоне   черной  воды  залива   восьмиграннику  Северного
морвокзала.
     Теперь  мне  следовало  исчезнуть,  прекратить  свое   существование  в
качестве данной, чересчур засвеченной личности.
     Оставив последний  след в  памяти здешних компьютеров, я снял  со счета
остаток  денег  и  приобрел  взамен кредитную карточку  на пред®явителя. Под
своей  фамилией  взял  билет  и  зарегистрировался  на  рейс Сан-Франциско -
Салина-Крус - Панама. Смешавшись с толпой пассажиров, пересек линию контроля
и  поднялся  на  борт  отходящего  через  два  часа  гигантского  катамарана
"Ронкадор".


        Глава 15

     Времени должно было хватить на все. Устроившись в тесной,  но отдельной
каюте, я прежде всего изучил подробный план корабля.
     Посмеиваясь над собой, над тем, что  я превратился в  профессионального
беглеца,  с  собственным  набором приемов  и  сложившимся почерком,  мельком
подумав, как бы это не осталось на всю последующую жизнь вроде своеобразного
нервного тика, я  направился в пока еще безлюдный фришоп на верхней палубе и
полностью обновил свой гардероб.
     Сложив покупки в мексиканскую сумку, заглянул в парикмахерский салон  и
избавился  от  едва  оформившейся  бороды.  А  усы  и   прическу   привел  в
соответствие  с латиноамериканской  модой.  Волосам  придал умеренно  темный
цвет.  Немного дольше  пришлось потрудиться,  чтобы  приобрести естественную
смуглость креола.
     Далее,  проникнув  в жилую палубу  экипажа, позаимствовал  в незапертой
каюте синий рабочий костюм механика.
     У себя переоделся, разбросав ненужные теперь вещи по спинкам стульев, и
слегка разворошил постель.
     На автомобильной  палубе  как раз шла погрузка, работали  и матросы,  и
береговые такелажники, так что во всей этой суматохе я спокойно, надвинув на
глаза козырек каскетки, через дармовую аппарель вышел на пирс и на  попутной
грузовой платформе доехал до ворот.
     Судя  по  всему,  концы  я  обрубил  начисто.  Где-где,  а   в   недрах
двенадцатипалубного  левиафана уследить за мной  было  невозможно даже целой
бригаде  сыщиков,  а  ни одного  предмета,  к  которому чужая рука  могла бы
пристроить "клопа",  у меня с собой теперь не было. Только пистолет. Но его,
кроме Аллы, никто даже не видел.
     И  вот  только  теперь  я  счел  возможным  отдохнуть  как  с