комой фигуры Воронцов, поглощенный  боем,
не заметил, зато Шульгин увидел форзейля сразу.
     Дмитрий в этот момент сделал длинный выпад, целясь рубящим  ударом  в
голову противника. У  них  было  джентльменское  соглашение  фехтовать  по
правилам, без всяких фокусов и азиатских штучек.
     Но тут Сашка  удержаться  не  смог.  Уж  больно  захотелось  показать
надменному пришельцу, кто есть кто... Он  давно  не  тренировался  в  этом
смертельном номере, но сейчас был  уверен,  что  получится.  Кураж  этакий
появился...
     Вместо того, чтобы парировать шестой защитой  воронцовский  удар,  он
молниеносно перебросил шашку в  левую  руку,  а  открытой  ладонью  правой
встретил рассекающее воздух лезвие.  Воронцов  не  успевал  ни  остановить
удара, ни отвести его в сторону и непроизвольно зажмурился. Ощущение  было
такое, будто клинок вошел в мягкую глину.
     Открыв глаза, Воронцов увидел, что Сашкина рука в полном порядке,  не
хлещет из нее фонтан крови, и отрубленные пальцы не валяются на дорожке. А
сам Шульгин, плотно зажав лезвие в кулаке, медленно отводит его в сторону.
     - Что ты, ..., делаешь! - Дмитрий в ярости сбросил маску.
     - Тс-с... - Шульгин  указал  взглядом  в  сторону  идущего  от  двери
Антона. - Это я не для тебя, для него. А риска ноль, я же захватил  клинок
сверху... Детали потом, наш приятель уже близко, и морда у него  не  такая
уж радостная...  О,  смотрите,  кто  к  нам  пришел!  -  восхитился  он  и
отсалютовал шашкой, которая так же мгновенно вновь оказалась в его  правой
руке. - А мы думали, ты навсегда нас покинул...
     - Как можно, куда же я от вас денусь? Но вы, похоже, не  слишком  без
меня скучаете... - он взял Сашку за руку, с интересом осмотрел ладонь.  На
ней,  кроме  едва  заметной  красноватой   бороздки,   никаких   признаков
происшедшего не наблюдалось. - Вам, видно,  без  сильных  ощущений  уже  и
жизнь не в жизнь? Тогда бы уж и маски поснимали. Видно, - вздохнул  он,  -
нельзя таких орлов надолго без дела оставлять. Дичают...
     - Опять какую-нибудь пакость  придумал?  -  спокойно  поинтересовался
Шульгин, стягивая промокшую от пота стеганую куртку.
     Воронцов раздевался молча, ожидая от Антона следующей реплики.
     - Смотря что ты под этим понимаешь, - форзейль  улыбнулся  еще  шире,
словно рекламируя новый сорт зубной пасты. - На мой взгляд, уж кто-кто,  а
ты ко мне претензий иметь не должен...
     - Ладно, - сказал Шульгин, вогнав клинок в ножны, - насчет  претензий
разговор особый, а сейчас мы в душ сходим. После чего, если желаешь, можно
и побеседовать... Поподробнее.
     - За тем и пришел. Я вас в баре подожду. Что пить будете?
     - Придем - тогда и определимся. Зависимо от настроения.
     - ...Чего это ты с ним так сурово, даже слова не  сказал?  -  спросил
Дмитрия Шульгин, поворачиваясь под секущими, как шомпола, струями шарового
душа.
     - А так. Для интереса. Я сразу понял, что ему от  нас  чего-то  надо.
Вот  и  пусть  анализирует,  в  каком  я  настроении   и   как   со   мной
разговаривать...
     - Позицию согласовывать будем? Или на интуиции?
     - Позиция у нас всегда должна быть одна - не позволять  держать  себя
за дураков и не продешевить...
     - Это понятно, а конкретнее?
     - Конкретнее я не больше твоего знаю. И гадать не берусь, хоть и  чую
- пахнет керосином. И скорее для него.
     - Почему не для нас? Было бы логичнее.
     - Я его лучше тебя знаю. Если  б  только  нас  касалось,  он  бы  без
заходов из-за угла  обошелся.  О!  Без  заходов  -  обошелся.  Это  что  -
каламбур?
     - Скорее просто тавтология. Пошли, что ли?
     В маленький, примыкающий к раздевалке спортзала бар, терпко  пахнущий
кожей мебели и обивки стен, женщины не заходили,  и  Шульгин  украсил  все
свободные вертикали вызывающе-эротическими "ню" на  стеклянных  слайдах  в
натуральную величину, с подсветкой.
     Антон ждал друзей, помешивая соломинкой коктейль в высоком стакане  и
меланхолически  рассматривая   смуглую   красавицу,   почему-то   решившую
прокатиться верхом в одних лишь кружевных чулках и лакированных  туфельках
на  умопомрачительных  шпильках.  Все  остальное  у  красавицы  тоже  было
умопомрачительное, но наибольший интерес  у  серьезного  зрителя  вызывали
естественные вопросы: каково ей приходится на рысях в глубоком  драгунском
седле, и как она вообще оказалась в ситуации, похожей на сцену из  старого
фильма, "Котовский", кажется, где  голые  красноармейцы  атакуют  белых  в
конном строю.
     - Ну-с, вот и мы, - доложил  Шульгин,  пока  Воронцов  переминался  у
стойки с бутылками, не зная, ограничиться ли пивом,  или  для  предстоящей
беседы стимулировать себя чем-то поосновательней.
     - Собственно говоря, Саша, я хотел бы  пообщаться  с  каждым  из  вас
тет-а-тет...
     - Чего это вдруг? Тайн у нас с капитаном давно друг от друга нет.
     - Да и у меня нет, тем более, вы  потом  все  равно  будете  мнениями
обмениваться. Но просто и мне так проще, и вам тоже... Мало ли что вы  при
себе оставить захотите...
     -  Кстати,  Саш,  где-то  он  прав,  -  неожиданно  поддержал  Антона
Воронцов. - Если хочешь - я уйду, а хочешь - ты...
     - Мне тоже сугубо одинаково. Пусть сам скажет, с кого начать желает.
     - Раз вам все равно, я бы предпочел  сначала  с  Дмитрием.  С  тобой,
Саша, разговор будет специфический и довольно длинный, а  с  тобой,  -  он
обратился к Воронцову, - может, и за пять минут закончим...
     - Ну коли так - я пошел.  Потребуюсь  -  найдешь...  -  Шульгин,  так
ничего и не выпив, утрированно-церемонно откланялся и пошел  по  коридору,
насвистывая.
     - Итак? - Воронцов выдавил в стакан вермута целый  апельсин,  добавил
льда, почмокал, оценивая вкус, откинулся в кресле, закинул ногу за ногу  и
весь обратился в слух.
     - Может, и вправду, удастся нам за  пять  минут  все  порешать?  -  с
надеждой повторил Антон.
     - Я б такой, что можно и быстрее... Формулируй...
     Оба понимали, что играют в одну и ту же  игру,  и  ни  о  каких  пяти
минутах не может быть и речи, только Антон знал, чего он хочет, а  Дмитрий
не подозревал даже приблизительно.
     - Да и формулировать особенно нечего. Я попал в  очень  неприятную  и
для себя и для вас ситуацию  и  плохо  представляю,  как  из  нее  удастся
выпутаться. Но в любом случае без вашей помощи не обойтись.
     - Это уж само собой. Похоже, в Галактике вообще не  осталось  мест  и
моментов, где без нас можно обойтись. За что тебе только деньги платят?
     - Можешь смеяться, но в чем-то ты прав. Иначе зачем бы я полжизни  на
ваши земные дела угробил? Но пофилософствовать на эту тему мы еще  успеем.
А сейчас мне нужно, чтобы ты отдал, наконец, Книгу.  Пока  можно  было,  я
тебе не надоедал. Теперь же...
     Антон развел руками.
     Воронцов почувствовал даже нечто вроде разочарования.
     "От него кровопролития ждали, а он чижика  с®ел",  -  как  писал,  по
другому, впрочем, поводу, Салтыков-Щедрин.
     Он про загадочную Книгу уже почти что и забыл, и тогдашнее настроение
давно ушло, Дмитрию теперь было скорее странно, что он вдруг  так  уперся.
После всех событий и приключений до тайн ли древней истории, и кого теперь
с теми тайнами знакомить, если вообще  неизвестно,  удастся  ли  вернуться
домой, и даже если да - то в каком качестве... Но раз  Книга  до  сих  пор
нужна Антону...
     - Сдается мне, что это твои проблемы. Я же  как-то  не  вижу,  отчего
вдруг следует возвращаться к старому? Тем более, что ни  одного  из  своих
обещаний ты так и не выполнил...
     И, не дав Антону времени возразить, перешел в контрнаступление. Начав
с того, что даже полушутливого условия о передаче ему владения на  дачу  в
Гульрипше Антон не выполнил, Воронцов обвинил его во всех нынешних  бедах,
главной из которых, безусловно, следует считать невозможность вернуться на
родину.
     - А если даже и вернемся, что нас там ждет? Я прямо и не представляю,
чем по-настоящему честные и благородные партнеры должны отблагодарить тех,
кто обеспечил им столь грандиозную  победу  над  историческим  врагом!  Их
осыпали бы всеми мыслимыми и немыслимыми почестями, титулами  и  орденами,
наградили бы поместьями, да что там поместья? Целые провинции и вассальные
государства! Вспомни, как Наполеон благодарил своих верных  соратников.  А
Александр Филиппович!
     - Какой Александр Филиппович? - оторопело спросил  сбитый  с  позиций
форзейль.
     - Разумеется, Македонский. Птолемею - Египет, еще кому-то - Персию, и
так далее. А ты? Ходишь, клянчишь то одно, то другое. А мы,  как  недоумки
какие, ни отказать не можем, ни цену  настоящую  спросить.  Вот  зачем  ты
утверждал, что без проблем нас домой переправишь? А лапшу мне вешал насчет
поездки в вашу метрополию, торжественный прием на Совете Ста, или  сколько
у вас там, миров? Может, ты вообще никакой не форзейль, или этой кличкой у
вас своих  Остапов  Бендеров  называют?  Союз  меча  и  орала!  Так  я  не
Кислярский, ни пятьсот, ни двести рублей не дам!
     Получилось это у Воронцова гениально. И ему даже стараться  особо  не
пришлось. Он просто вспомнил соответствующее состояние и настроение, какое
было, когда он разбирался с обманувшим его в одном щекотливом деле  вторым
помощником с "Маршала Кулика".
     Удался и праведный гнев, и оскорбленная невинность, и  легкий  намек,
что как бы там  ни  было,  а  при  определенных  условиях  примирение  еще
возможно. К чему он и подводил. В тот  раз  удалось  выбить  у  коллеги  в
покрытие морального ущерба бочку свинцового сурика и две бухты капронового
троса. Антон оказался не крепче.  Он  начал  оправдываться,  ссылаться  на
действие непреодолимых сил природы и форс-мажорные обстоятельства, сказал,
что с удовольствием передал бы Воронцову не только провинцию, но и  вообще
большую часть оставшегося после устранения аггров  бесхозным  имущества  и
подконтрольных им сфер влияния. Но - вот беда, все  это  станет  возможным
как раз и только после возвращения Книги.
     - Опять за рыбу гроши! Ну а какие у  меня  основания  и  дальше  тебе
верить? Может, ты больше вообще ничего не можешь или  не  хочешь  сделать?
Вот без тебя Олег попробовал настроиться на Москву, на день нашего исхода,
а ничего не вышло. И занесло черт знает  куда,  и  канал  едва-едва  сумел
удержать. А раньше ведь получалось.  Если  после  переброса  правнуков  на
самом деле  зафиксировалась  другая  реальность,  так  нам  что,  здесь  и
помирать?
     - Ну, что вас не туда занесло - еще не самое страшное. Олег  не  учел
принцип  неопределенности,  а  на  таком  коротком  интервале  при  точной
пространственной  наводке  разброс  по  времени  на  три-пять  лет   очень
вероятен. Особенно,  если  опыта  нет.  Думаешь,  я  на  твоем  месте,  на
капитанском  мостике,  сумею  корабль  с  хода   к   стенке   подвести   и
отшвартоваться, хотя и теорию знаю, и не раз видел, как  ты  это  делаешь?
Проблема совсем в другом...
     Дмитрий немного  послушал  его  рассуждения,  нить  которых  довольно
быстро потерял (на что, возможно, Антон и рассчитывал),  а  потом,  словно
только что до этого додумался, с сомнением сказал:
     - Вот чтобы-нам не  трепаться  больше  зря,  давай  так  условимся  в
качестве  задатка  ты  выполнишь  мою  просьбу,  для   тебя   не   слишком
обременительную, а я тебе после этого вручу  Книгу.  Причем,  если  в  ней
действительно  есть  что-то  полезное  из  земной  истории,  ты  мне   это
перепишешь. Консультант у нас есть, разберется, ценно оно для нас или нет.
А  когда  ты  товар  получишь  и  свои  проблемы  решишь,   поговорим   об
окончательном расчете. Годится?
     Воронцов тоже, видимо, утомил Антона своим многословием, примитивными
хитростями и детской неуступчивостью. И форзейль с облегчением согласился.
     -  Если,  конечно,  твое  требование  вообще  выполнимо  в   нынешних
условиях.
     - Для тебя - да чтоб невыполнимо? Не прибедняйся...
     И Воронцов рассказал, чего именно он хочет, причем как бы преуменьшая
размеры своей просьбы, говорил о корабле как о небольшой яхте, на  которой
хотел бы совершать морские прогулки и  отдыхать  от  монотонности  здешней
жизни.
     - Действительно, ничего  принципиально  невыполнимого  здесь  нет,  -
ответил Антон, когда Воронцов замолчал. - Но нужна ведь  очень  тщательная
проработка... Если в твоей памяти есть все нужные данные... Как, например,
были о Наташе...
     - Зачем же на память  полагаться?  Технические  чертежи,  фотографии,
спецификации и прочая документация годится?
     - Вполне... Плюс кое-что еще.
     - Но это еще не все. Сам понимаешь, с нормальным пароходом мне одному
не справиться, впятером тоже, поэтому система  управления  должна  быть...
Чтобы из рубки я мог управлять, как автомобилем...
     - Придется подумать, но и это возможно.
     - И последнее. Как бы легко корабль ни  управлялся,  без  экипажа  он
обойтись не может. Палубные работы, погрузка-разгрузка, ЧП всевозможные...
Я же не  могу  круглые  сутки  не  спать  и  находиться  в  десяти  местах
одновременно. Даже на самом лучшем автомобиле в дальний рейс поодиночке не
ездят. Не знаю,  как  на  самом  деле,  но  в  соответствующей  литературе
развитые цивилизации имеют нечто  вроде  роботов.  Вот  и  я  бы  хотел...
Желательно - человекообразных.
     Антон откинулся в кресле и поставил свой стакан на стол.
     - Ну ты вообще... Лишку хватил, не кажется? Какие тебе еще роботы?
     - Обыкновенные. Так называемые биороботы, или киборги, или  андроиды,
не знаю, как лучше сказать.  Чтобы,  по  возможности,  внешне  и  заданным
поведением от человека не отличались. Наталью ты сумел смоделировать?  Вот
примерно то же самое, но со свободой перемещения и способностью  совершать
полезную работу. Техническое задание я подготовлю. Да  вот  наша  Ирина  -
разве не биоробот?
     Воронцов давно уже искал способа как бы между  прочим  задать  Антону
вопрос об истинной сущности инопланетянки. И сейчас  случай  представился.
Логика разговора сама собой подвела к нему.  В  то,  что  Ирина  настоящая
аггрианка, он отчего-то не верил с самого начала.  Слишком  вся  она  была
земная. И в то же время иная, чем все.
     Ни у нее самой, ни у Новикова  он,  разумеется,  ни  о  чем  подобном
спросить не мог. А Антон наверняка должен был знать.
     - Проницательный ты парень, а вот тут ошибся. Но не слишком. Она  как
раз человек. И даже в большей мере, чем ты сам.
     - Это значит как?
     - Лекцию тебе, что  ли,  прочитать?  Вряд  ли  имеет  смысл.  А  если
вкратце, то дело обстоит так. Аггры в данном их  воплощении  -  гуманоиды.
Биологически почти стопроцентно  вам  идентичны.  Но  есть  и  отличия.  В
пропорциях тела, некоторых деталях физиологии и главное - психики. Тут они
и от вас, и от меня довольно  сильно  отличаются.  И  те,  кому  предстоит
пожизненно работать на Земле, с младенчества проходят  курс  биокоррекции.
Все  характеристики  организма  приводятся  в  идеальное  соответствие   с
"базовой моделью". На субклеточном уровне. Внешность,  само  собой,  тоже.
Отчего, по-твоему, она такая красавица? Им-то вы, люди, кажетесь на  самом
деле  уродами.  Как  нам  с  тобой  пигмеи  с  Конго.   Ну   и   наоборот,
соответственно.  Поэтому  они  берут  сотню-две  моделей,  которые   здесь
считаются красавицами, и создают обобщенный образ. В  случае  с  Ириной  -
современной русской женщины. Нужна англичанка - делают англичанку. Но  вот
здесь и кроется тонкость. Просчет это или расчет  -  не  знаю  точно.  Они
планируют  создать  типичную  представительницу,  а  выходит  суперзвезда.
Почему - тебе понятно. То же касается и фигуры, и всех функций  организма.
И оптимальные для данного времени и референтных групп общества показатели:
роста,  длины  ног,  формы  бедер,  основных  окружностей  и  прочего.   А
стопроцентная оптимальность - это идеал.  Так  что  сомневаться  нечего  -
биологически ваша Ирина  абсолютно  идеальная  русская  женщина,  по  всем
показателям. Андрей может быть доволен.
     - Если бы он один... - почти неслышно вставил Воронцов.
     - Я, сам понимаешь, возможностями создавать такие модели не обладаю.
     - Мне этого и не требуется. Но раз ты  можешь  создавать  достоверные
фантомы, и твоя здешняя техника умеет синтезировать белковые  структуры  -
еду, выпивку эт сетера, то совместив эти возможности... Мне даже не нужно,
чтобы они были такими уж белковыми...  Пусть  будут  металлоорганическими,
резиновыми - мне все равно. Лишь бы  они  имели  внешний  облик  матросов,
нормально двигались, разговаривали и имели  интеллект  в  об®еме  флотской
учебки. На сем и закончим. Мое упрямство ты знаешь...
     Антон хлопнул себя ладонью по колену.
     -  Да  уж  знаю!  И  если  бы  только  упрямство.  Давай  так  -   ты
представляешь полный проект  корабля,  и  мы  его  сделаем.  Что  касается
роботов... Это против всех законов и правил, но я обещаю подумать.  Может,
что-то и удастся. Но предупреждаю - даже если ты их получишь, они будут не
более  чем  инвентарь  твоего  парохода.   Подключенный   к   центральному
компьютеру, жизнеспособные только в сфере его действия  и  функционирующие
только в качестве матросов.
     - И механиков, и штурманов, и стюардов... - продолжил Дмитрий.
     - В общем - членов экипажа. С широкой специализацией. Но не более. Не
хватало, чтобы, вернувшись к себе,  ты  их  по  всей  Земле  бесконтрольно
применял...
     - А тебе-то какое, в принципе, дело? Азимова  начитался?  Я  тебе  за
день такой шпаны набрать могу, что они любым роботам сто  очков  вперед...
Не мировое же господство я с их помощью собираюсь завоевывать,  да  и  что
такое любые роботы, десяток или два, супротив современной  техники?  Когда
аггры у нас свои дела делали...
     - Снова мы начинаем друг друга не понимать. Да делай ты сам по  себе,
что хочешь, это твоя планета, и сам ты не  ребенок.  А  вот  у  меня  свои
принципы. Ты, к примеру, можешь шестилетним пацанам гранаты раздать, чтобы
они рыбки поглушили, раз захотелось? Пусть даже тебя никто  не  увидит,  и
при любом исходе отвечать тебе не  придется.  Совесть  или  здравый  смысл
позволят?
     Воронцов встал, стряхнул с белых брюк крошки  табака,  просыпавшегося
при неоднократном набивании трубки.
     - Все. Вопросов больше не имею. Считаем, что в основном договорились.
Чертежи и прочее  завтра  будут.  Благодарю  за  приятную  и  поучительную
беседу. Насчет же моей совести и прочих принципов  поговорим  в  следующий
раз...



        2

     ...На следующий день Антон появился на общем завтраке, который, как и
на Валгалле, соблюдался неукоснительно, являясь не только моментом  приема
пищи, но и средством поддержания социальных связей и внутренней дисциплины
в  их  маленьком  обществе.  Достойно  ответив  на  вопросы  полушутливого
блиц-интервью,  вызванного   как   его   неожиданной   отлучкой,   так   и
возвращением, он  ничего  по-настоящему  существенного  не  сказал,  будто
действительно всего лишь захотел с®есть свой салат и  сосиски  в  компании
приятных ему людей. А  потом  догнал  в  коридоре  направляющегося  в  тир
Шульгина и, не вспоминая  о  вчерашнем,  будто  бы  просто  так  предложил
совершить небольшую верховую прогулку. Сашка, уже все знавший о содержании
беседы  Воронцова  с  Антоном,  согласился,  слегка,  впрочем,  удивленный
антуражем предстоящего разговора.
     - И винтовки  с  собой  прихвати,  -  добавил  Антон,  -  глядишь,  и
постреляем заодно.
     Забота Антона о своих гостях  простиралась  настолько,  что  он  даже
организовал для желающих небольшую конюшню с десятком отличных, пожалуй  -
мирового класса лошадей, тренированных и для стипль-чеза, и для парфорсной
охоты. А покататься в окрестностях Замка было где! Как раз Шульгин,  особо
томящийся постоянным бездельем, почти ежедневно  покидал  ограду  Замка  и
отводил душу, совершенствуясь в джигитовке, вольтижировке и "рубке  ло