овало, что Сверхцивилизация, к которой принадлежал
Антон, и Сверхцивилизация аггров, и еще десятки подобных же образований  в
данной трехмерности, в трехмерностях иных порядков, которые были  или  еще
только будут, а также прочие мыслимые и немыслимые  миры,  существующие  в
четырех- и более мерных континуумах - всего лишь  артефакты,  продукты,  а
может быть,  и  отходы  "мыслительной"  деятельности  каких-то  совершенно
непредставимых существ.
     Осознание всего вышесказанного полностью  исчерпало  интеллектуальные
возможности  Антона,  а  может  быть,   некий   проникший   в   его   мозг
информационный  импульс  ничего,  кроме  этого,  не   содержал,   но   его
распространившаяся на миллионы парсек и миллиарды лет личность практически
мгновенно вновь сжалась до пределов естественной локализации.
     Он проснулся, или очнулся, на том же роскошном, прикрытом  фиолетовым
мехом ложе и, обессиленный, только и успел перевести в слова и мыслеобразы
исчезающе малую часть открывшейся (или открытой ему) истины.
     Если все это не было бредом, галлюцинацией, вызванной  переутомлением
или наркотическим действием редчайшего вина с планеты Ланлинь, то понятным
становилось очень и очень многое. За исключением одного - неужели та самая
Гиперцивилизация  в  состоянии  заметить  столь  исчезающе  малую  частицу
реальности (одной из многих Реальностей), как отдельный человек?
     Ну а если посмотреть с другой стороны, даже  земная  наука  может  во
время грандиозной эпидемии выявить и рассмотреть одну-единственную  чумную
палочку и отыскать песчинку, попавшую в гигантский  механизм...  Для  них,
наверное, нет вообще ничего невозможного. Особенно если поступки  мыслящих
элементарных частиц, считающих  себя  венцом  творения,  вызвали  какие-то
значимые деформации в их умозрительной реальности...
     А перед тем, как заснуть по-настоящему, Антон  успел  спросить  себя,
как теперь, возможно ли продолжать жить как ни в чем не бывало, зная,  что
и ты сам, и весь вообще мир - не более чем  эманация  чьего-то  разума?  И
ответил - а почему бы и нет? Велика ли разница -  быть  продуктом  прихоти
бога, сцепления случайных атомов или интеллектуальных игр существ, которых
нельзя ни вообразить, ни увидеть?
     Пожалуй,  можно  предположить,  что  вместе  с   дарованным   Знанием
суперсущества позаботились и о том, чтобы  восприятие  знания  не  привело
об®ект воздействия к непереносимому шоку.
     Утром же Антон долго пытался понять, было ли что-нибудь вообще, кроме
яркого сна-фантазии на космогоническую тему?
     Такое решение  значительно  облегчило  бы  дальнейшую  жизнь,  однако
жизненный опыт и иные, более глубинные чувства  подсказывали:  правда  ему
открылась или нет, но лучше впредь  исходить  из  возможности  если  и  не
именно такой картины мира, то из предположения, что некие  высшие  силы  и
уровни  существуют,  что  они  контролируют  ситуацию,  и  что,   наконец,
очередная встреча с ними - не за горами...



        4

     Снова Воронцов с Антоном сидели на полукруглом диванчике  у  открытой
балконной двери адмиральского кабинета, где  для  Дмитрия  вся  история  и
началась. Только теперь кабинет выглядел, как  во  время  работы  Морского
министерства над Большой судостроительной программой после русско-японской
войны. Всюду разложены альбомы, справочники, чертежи и рисунки, на столе и
подоконниках    -    несколько     великолепно     выполненных     моделей
трансатлантических лайнеров, реально существовавших  или  скомпилированных
из разных прототипов. На резном столике в углу похрюкивал кофейник, сквозь
полуоткрытую дверь соседней комнаты виднелся край дивана с наброшенным  на
него пледом - Воронцов, поглощенный  работой  над  проектом,  здесь  же  и
ночевал.
     Антон, с обычной своей слегка вальяжной манерой  очень  уверенного  в
себе человека, которому и черт не брат - такой тип иногда встречался среди
высокопоставленных и в то же  время  интеллигентных,  слегка  вольнодумных
партийных работников - повествовал о своих похождениях в  метрополии.  Еще
не зная истинной причины столь неожиданной откровенности, но  догадываясь,
что причина есть, Воронцов с интересом слушал хлесткие, злые оценки, почти
в щедринском духе, нравов и манер галактической бюрократии. А Антон просто
давал выход эмоциям, до того подавляемым дисциплиной и осторожностью.
     Терять ему теперь было нечего, да вдобавок Дмитрий был для него одним
из тех немногих, кто мог разделить удовлетворение от  выигранной,  как  бы
там ни было, партии.
     Сомнения же и мрачные мысли здесь,  на  Земле,  словно  бы  отошли  в
туманную даль. Тем более что ничего особенно неприятного инструкция в себе
не содержала. Во время беседы с Бандар-Бегаваном Антон предполагал гораздо
худшее.
     Разговор получился совершенно светский.  Воронцов  в  нужные  моменты
задавал вопросы, и Антон на них отвечал, судя по всему - вполне  искренне,
затрагивая такие моменты инопланетной жизни, которых раньше предпочитал не
касаться, а от излишнего любопытства собеседника умело уходил.
     Словно бы невзначай возникла тема дальнейшей антоновой судьбы.
     - Боюсь, что довольно скоро нам придется расстаться. Хоть я теперь  и
Тайный Посол с неограниченными полномочиями,  а  фронта  работ  для  меня,
похоже, не найдется. Здесь я  свою  миссию,  считай,  что  завершил.  Так,
кое-какие шероховатости устранить, и все. На других планетах, кроме Земли,
настоящей работы тоже не будет, скучно там... да  и  интриганы  всякие  не
успокоятся, найдут способ напакостить. Действительно наукой заняться,  что
ли?
     Антон окончательно  превратился  в  глазах  Воронцова  в  нормального
советского аппаратчика, за рюмкой водки рассуждающего в сауне о  вариантах
своей и чужих карьер.  Был  у  него  такой  приятель,  секретарь  парткома
пароходства, весьма толковый парень, жаль, что сел во  время  андроповской
чистки рядов...
     - А здесь пожить не хочешь? - спросил Дмитрий, не из  подначки,  а  с
дальним  прицелом.  -  На  покое.  Тебе  Земля  вроде  нравится.  Придумай
какую-нибудь подходящую отмазку,  проблему  важную,  якобы,  и  пересидишь
смутные времена, пока нормализуется все у вас...
     - Ну уж нет, упаси бог!  Служил  бы  ты  где-нибудь  в  Полярном  или
Северокурильске, получил бы  адмиральские  погоны  с  отставкой  впридачу,
неужели так бы и остался в своем бараке,  ни  в  Питер,  ни  в  Москву  не
захотел возвращаться?
     - Бывает, что и остаются. И там не только плохо  бывает.  На  тех  же
Курилах, к примеру...
     - Я ж и не говорю, что совсем плохо... Только ты про  рыбалку  небось
вспомнил, про красоты дальневосточные, про пикнички со свежими  крабами  и
медицинским спиртом? -  Антон  засмеялся  и  потер  руки  исконно  русским
жестом, будто и сам  неоднократно  принимал  участие  в  таких  офицерских
мероприятиях. А ведь и принимал, наверное, под журналистской своей  крышей
или под какой-нибудь другой.
     - Нет, и я про Землю вспоминать буду, и даже с тоской, а  все  равно,
база подводных лодок в скалах и трехэтажная вилла, пусть не  на  Палм-Бич,
пусть в Гульрипше - две большие разницы.
     Воронцов не мог с ним не согласиться, пусть  и  трудно,  эмоционально
трудно было ему это представить. Если уж  Замок  и  вся  Земля  со  своими
красотами и прелестями для Антона навроде лейтенантского щитового  барака,
в котором сам он прожил  два  года  в  Аниве...  Посмотреть  бы  лично  на
тамошнюю жизнь. Дмитрий вспомнил свое первое впечатление  от  Нью-Орлеана,
когда после военной службы сумел наняться третьим помощником  на  сухогруз
и,   преодолев   Атлантику,   сошел   на   берег,   по   уши   напичканный
душеспасительными речами помполита... Да-а...  Но  теперь  уж  не  удастся
увидеть чужие миры, натрепался тогда форзейль.
     Но касаться этой темы больше не стал, спросил о другом.
     - В чем все же ошибка была твоя? Не могли же тебя  обвинить  впрямую,
что чужие шкурные интересы нарушил, о пользе дела радея? Было хоть что-то,
к чему прицепились? Цивилизация же у вас там, не феодализм, в самом деле?
     - Рискованное  занятие  -  оценки  цивилизациям  давать.  Особенно  с
марксистских позиций. Ты же мне не поверишь, если я скажу,  что  у  вас  в
Союзе пострабовладельческий строй  намного  регрессивнее,  чем  в  Древнем
Риме? И правильно сделаешь, потому что все куда сложнее и... хуже. Вот и у
нас.   С   одной   стороны   -   действительно   сверхцивилизация,    даже
сверхкоммунизм, вашим языком выражаясь, а с другой - почище империи инков,
до межзвездных полетов  развившейся.  Но  я  не  об  этом.  Ошибок  и  мои
предшественники, и я лично  на  Земле  порядочно  наворотили.  Достаточно,
чтобы вот лично меня из дипломатов-таки выгнать. Не с  той  формулировкой,
что мне клеили, но выгнать. Один мой  умный  коллега  знаешь  что  сказал?
Совсем недавно, когда я уже реабилитирован был и обласкан. Что, покончив с
агграми, я всю нашу цивилизацию в такое болото  загнал...  Поначалу  я  не
понял, но потом разобрался. Не столько в своей конкретной вине, как в ходе
его мыслей. Эта так называемая "война" сплачивала входящие в  Конфедерацию
народы, расы, давала им общую, якобы благородную цель, а также  не  давала
проявляться...  ну,  по-вашему  говоря,   великодержавному   шовинизму   и
тоталитарным  тенденциям  наиболее  развитых  и  могущественных   звездных
систем. Вот как  если  бы  Сталину  на  самом  деле  удалось  самому,  без
союзников победить Гитлера году в  сорок  втором  и  установить  Советскую
власть во всем мире... Чего от Новикова аггры и хотели.
     - Ну, может быть, и  не  слишком  неправ  твой  коллега...  -  кивнул
Воронцов.
     - Я и не говорю, что совсем неправ, да дело не  в  этом.  Тут  другое
важнее. Слишком поздно я понял, что вколоченные в меня алгоритмы  активной
дипломатии на Земле все время работают неправильно. Искажаются  настолько,
что чуть не в противоположность свою обращаются, и всегда так бессистемно,
что никаких поправок на девиацию изобрести невозможно. И мозги у  нас  для
Земли  неподходяще  устроены.  Вот,  на  твой  взгляд,  я  человек   самый
настоящий,  а  по  правде  говоря  -  все  равно  форзейль.   И   в   свои
представления, в те  постулаты  и  логики,  которыми  оперирую,  серьезных
корректив внести не могу. В бытовом-то плане я  умный,  умнее  каждого  из
вас, но не в состоянии настолько свою психику переделать, чтобы в  должной
мере человеческую информированность с родным менталитетом совместить. И, в
каждый  конкретный  момент  выигрывая  тактически,  мы   лишь   приближаем
стратегическое поражение.
     Хочешь, скажу, в чем мои предшественники кардинально ошиблись, отчего
история ваша наперекос пошла?  Когда,  геополитическую  концепцию  раннего
средневековья выстраивая, сочли необходимым помочь Руси Хазарский  каганат
уничтожить.
     - При чем тут каганат? - искренне удивился  Воронцов.  Про  хазар  он
знал не больше, чем можно почерпнуть из "Песни о вещем Олеге".
     - Да вот при том самом. Может, и  с  агграми  сейчас  та  же  ошибка.
Решили тогдашние аналитики, что после избавления  от  хазарской  опасности
расцветет русская держава, с половцами и печенегами поладит, превратится в
северную  Византию,  истинный  Третий  Рим,  достигнет  немыслимых   высот
культуры, Европу и весь мир за собой поведет. И, главное, все  предпосылки
к этому на самом деле имелись!
     Сам помнить должен - Киев, Новгород... Мегаполисы  по  тем  временам,
когда Париж деревней был, про Лондон и не  слышал  никто.  А  тут  молодой
этнос, мозги до  невозможности  изобретательные,  строй  мыслей  эдакий...
космический... А хазарскую пробку  вышибли  -  и  открыли  дорогу  кочевой
Степи. Возможность  же  появления  таких  фигур,  как  Чингисхан  вкупе  с
Субедеем, предвидеть за триста лет никакая теория не могла. Ну и пошло.  В
1237 году наша тогдашняя резидентура попыталась  вмешаться,  не  допустить
полного разгрома русских войск, но, увы, погибла сама в полном составе.
     Кстати, не без  участия  аггров.  С  того  момента  мы  уже  не  свои
сверхзадачи решали, а пытались только размахи маятника гасить.  Каждое  же
активное вмешательство новую волну непредсказуемых  следствий  вызывало...
Отчего, кстати, кое-кто из тогдашних наших деятелей и решился заключить  с
агграми секретный пакт. Во-первых, о неприменении силы по отношению друг к
другу, а во-вторых... Вот я тебе о  них  говорил,  мол,  силы  зла  и  все
такое... В принципе, конечно, по отношению  к  вам,  россиянам,  и  вообще
всем, против кого они работают. А с другой стороны, только  с  помощью  их
встречно-направленных действий, для  нас  неожиданных  и  случайных,  была
надежда ваш исторический флаттер погасить. Вот и дали друг другу  взаимный
карт-бланш.   С   точки   зрения   моралистов,   может,   и   цинично,   и
непозволительно,  а  другого   выхода   не   нашли,   решили,   что   цель
оправдывает... А я вот  видишь,  каким  принципиальным  и  сообразительным
оказался...
     Антон произнес это таким  тоном,  что  Воронцов  удивленно  приподнял
бровь. Неужели сидящий перед ним и откровенничающий парень  -  полномочный
представитель высшего разума? Сам-то он ладно,  пусть  просто  средненькой
руки чиновник, ограниченный, но честный, но кого он представляет?!
     - Ты подожди, Антон. Или я чего-то не понимаю? Ты же  мне  показывал,
как из Замка можно выходить в любую точку пространства-времени... Так  как
же?.. Раз ты знаешь, что произошло и случилось, откуда у вас вообще  могут
быть такие,  как  с  хазарами,  просчеты?  Открой  канал  в  десятый  век,
предупреди там своих предшественников...
     Антон хмыкнул разочарованно, покрутил головой.
     - Это ты до сих пор ничего не понял. А ведь и я тебе растолковывал, и
Ирина вас пыталась просветить... Время необратимо. Это абсолютная аксиома.
И если что случилось, то случилось. Когда я выхожу  на  Замка  в  прошлое,
совершаю там что-то, то тем самым перевожу стрелку.  Меняю  реальность.  И
могу попасть только в то будущее, которое вытекает из прошлого, в  котором
нахожусь. Поперек реальностей мы двигаться не можем. Для  того  я  тебя  и
посылал в сорок первый, а не сам пошел. Иначе бы остался в той  же,  вновь
возникшей реальности. А моя работа в этой, и  живу  я  в  ней  в  масштабе
времени один к одному. Дошло?
     - Кажется. Если что - еще раз переспрошу. Давай дальше.
     - Так вот. Когда я на Земле резидентуру принял, поработал,  вник,  то
составил свою теорию, по которой  требовалось  постепенно  ограничивать  и
наше, и аггрианское воздействие на события местной  жизни,  притормаживать
аккуратненько, а в перспективе  поймать  момент  и  как-то  аггров  вообще
нейтрализовать и самим отойти в сторону.
     Мой учитель, он же начальник Департамента, вполне мой план поддержал.
Увы, как я теперь понял - чисто теоретически. В реальную осуществимость он
не верил, отчего и не препятствовал. Я же, наоборот,  вел  дела  именно  к
практическому воплощению. Вот тут вы и подвернулись...
     - Что, без нас не вышло бы? - с живым интересом спросил Воронцов.
     - Без вас другие заготовки должны были сработать, но  растянулось  бы
все лет, может, на пятьдесят. А с вами так удачно сошлось! Где  бы  я  еще
такую Ирину нашел? Так вот, я считал, что если Землю оставить в покое,  вы
на  главную  историческую  последовательность  мало-помалу  выберетесь,  а
главная наша цель уже потом сама собой достигнется. Я на это, считай,  всю
сознательную жизнь положил, и в итоге выяснил, что все наоборот...
     Пропустив без внимания последние слова, Воронцов спросил:
     - А сколько же ты на Земле работаешь?
     - Да скоро полтораста лет...
     - С крепостного права? - присвистнул Дмитрий. - Сколько ж тебе лет?
     - Лет, по-нашему, не слишком много, в пропорциональном  пересчете  мы
ровесники. А крепостное право... На его отмене я как раз стажировался.
     - Вон даже как? Ты,  значит,  за  просвещенную  монархию  работал.  А
аггры?
     - Естественно - наоборот. Кто, по-твоему, царя-освободителя грохнул?
     За время знакомства с Антоном привык, кажется, Воронцов  ко  всякому.
Насмотрелся чудес в Замке, дважды лично побывал в прошлом,  пил  коньяк  с
товарищем Сталиным, но сейчас опять, как  в  момент  первого  появления  в
Замке, ощутил легкое головокружение.
     Наверное, даже и его закаленная психика  не  в  состоянии  бесконечно
переваривать абсурдные  реалии  слишком  далеко  ушедшей  (или  зашедшей?)
цивилизации. Сидишь в обыкновенном кабинете давно умершего адмирала, героя
Порт-Артура, сквозь  стрельчатые  окна  падают  косые  столбы  золотистого
предзакатного света, вдали перекатывает волны, которых не  касались  борта
не  то  что  колумбовых  каравелл,  а  даже   и   норманнских   драккаров,
Атлантический океан, рядом в непринужденной позе устроился  пришелец,  как
только что выяснилось - близкий соратник Александра II  Освободителя...  И
что? Ты по-прежнему уверен в своем полном  психическом  здоровье,  товарищ
бывший капитан-лейтенант? Или все же "поехала крыша"  в  долгом  и  нудном
рейсе, и на самом деле вокруг совсем не то, что тебе воображается, а всего
лишь палата в соответствующем заведении?
     Но после короткой заминки и слишком, может быть, пристального взгляда
на своего собеседника Воронцов всего-навсего прикурил очередную  сигарету,
выплеснул в фарфоровый бочонок  с  бонсаи  развесистого  клена  (память  о
последнем  визите   адмирала   в   Нагасаки)   остывший   кофе   и   налил
свежезаваренного.
     - Н-да... И в каком качестве ты при дворе состоять изволил?
     - Несущественно это. Официальных должностей не занимал, но  кое-каким
влиянием пользовался. Дело в результате. Если  бы  все  пошло,  как  надо,
сейчас бы мировой расклад совсем иначе выглядел.  Сколько  раз  я  говорил
Горчакову... - Антон словно понял, что сказал лишнее, оборвал фразу.
     - То-то я всегда удивлялся, отчего история наша такая  дурацкая.  Две
шаги направо, две шаги налево, шаг вперед и два назад... - изобразил он  с
характерным акцентом припев известного в свое время одесского шлягера. - А
это, оказывается, ты ее вершил... - Воронцов оттопырил губу и посмотрел  в
лицо Антону с пренебрежительно-сочувственной миной. - У  нормальных  стран
все логично и в основном последовательно, а у нас куда ни  кинь...  Везуха
швейцарцам, за тыщу лет ни один форзейль туда, видать,  не  добрался.  Или
санмаринцам каким-нибудь... Не зря один мой друг говаривал: "Самая у  меня
большая мечта - быть послом Исландии в Швейцарии". Из-за тебя,  значит,  у
нас и с флотом такой бардак - строили, строили - и р-раз! То тебе Крымская
война, и мы топим флот, то Японская - и наш флот топят, потом  гражданская
- снова сами... У англичан - Гранд Флит, у немцев - Флот Открытого моря, а
у нас - в основном "шаланды, полные кефали..." Все остальное, впрочем, так
же. Одна теперь радость - известно, кому морду бить!
     Однако стоп! В последний раз  аггры,  наоборот,  ворота  сменили?  По
идее, они должны были как раз на стороне настоящего Сталина действовать, а
они Андрея подсадили...
     - Почему же? Все правильно. Они ведь и  хотели,  чтобы  Новиков  стал
"суперсталиным", он же, вопреки заданию, совсем не туда поехал. Еще ничего
не зная, мне подыграл. Я ведь с самого  начала  пытался  сталинизм  как-то
скоротать...
     - Ну и дурак, прости за выражение! Надо было его году в восемнадцатом
и ликвидировать. Делов-то....
     - В восемнадцатом я такой умный, как ты сейчас, еще не был...
     - Ты  и  сегодня  не  очень-то...  А  вот  кем  мы  в  таком  разрезе
получаемся? Пешки на доске истории или эти, марионетки?
     - Только давай без комплексов! Хоть раз я тебя  заставлял  что-нибудь
против твоей воли делать?  И  никого  другого  тоже.  У  нас,  кажется,  с
взаимного согласия все началось... Ни мы, ни аггры ни разу, повторяю -  за
последние  семьсот  лет  ни  разу  ничего  не  сделали