олзти по скале,  подниматься  вверх  по
длинному склону...
     - Ладно, когда ни помирать,  все  равно  день  терять...  -  это  уже
народная мудрость из репертуара  селигерских  плотников,  придуманная  для
таких вот примерно случаев.
     Вырубить топтавшегося на крыльце, да  еще  под  фонарем  часового  не
составило ни малейшего труда, и все остальное заняло максимум пять минут.
     Сильвия с носатым сидели  в  том  же  холле  второго  этажа  у  почти
прогоревшего камина и, судя по  их  виду  и  отрывистым  фразам,  начинали
нервничать, не получив до сих пор известия о поимке отчаянного беглеца.
     - Заждались, господа? - сочувственно спросил Шульгин,  держа  автомат
наизготовку и недвусмысленно пошевеливая пальцем на спуске. - Дергаться не
советую, от дюжины пуль в упор не поможет и гомеостат, которого, кстати, я
на вашей прелестной ручке не вижу...  Дорогая...  -  ерничая  и  улыбаясь,
Шульгин разыгрывал сейчас мизансцену "появление грозного мстителя".
     - Чтобы нам в дальнейшем беседовать спокойно - информирую:  вертолета
у вас больше нет, пилоты небоеспособны, как и  охрана,  ребята,  что  ищут
меня у реки, тоже вряд ли скоро вернутся, а если попробуют без  приказа  -
им же хуже, по пути найдется парочка сюрпризов...  Ну  а  если  я  не  все
предусмотрел и у вас какие-то резервы имеются... Чтоб зря не  надеялись...
- говоря все это, Шульгин придержал локтем левой  руки  висящий  на  ремне
автомат, а правой достал гранату с уже  привязанным  к  кольцу  капроновым
шнурком, зацепил ее рычагом за плетеный пояс, стягивающий талию аггрианки.
     После чего сел в кресло напротив обоих, по другую сторону  стола,  на
котором лежала плоская рация с выдвинутой антенной.
     - Эта граната, к вашему сведению, довольно универсальная. Как видите,
у нее три взрывателя. Один нормальный, четырехсекундный,  второй  натяжной
мгновенного действия,  и  третий,  нажимной,  позволяет  использовать  эту
штучку как противопехотную мину. Веревочка привязана ко второму.  Так  что
шансов у  вас  никаких,  уважаемые.  Лично  я  смерти  не  боюсь,  как  вы
убедились, а для себя уж сами решайте. Одно резкое движение - и  я  дерну.
Вас, милая -  пополам,  а  джентльмену  достанутся  осколки.  Гранатные  и
ваши...
     На самом деле Шульгин слегка блефовал. Тросик он пристегнул как раз к
четырехсекундному запалу, и был почти уверен, что после  хлопка  разбитого
капсюля собеседников охватит  предсмертный  ступор,  а  он  вполне  успеет
выскочить в окно или закатиться за диван.
     - Вот ты, - обращаясь к мужчине, он наконец перешел на русский,  чего
тот так добивался вчера. - Вытяни руки и положи  на  стол.  Так  и  будешь
сидеть. Скажи спасибо, что к стенке не поставил...
     Сашка  имел  в   виду   обычную   позу   задержанного   американскими
полицейскими, но носатый понял его в более русском смысле.
     - А вы, мадам, можете чувствовать себя  как  дома,  если  не  станете
дурить. Не спеша возьмите рацию,  свяжитесь  с  теми,  кто  меня  ищет,  и
прикажите до утра не возвращаться. Ей-богу, так для  них  лучше  будет.  Я
ведь человек не кровожадный...
     Когда  Сильвия  с  каменным  лицом   исполнила   требуемое,   Шульгин
одобрительно кивнул.
     - Вот и славно. Теперь будем разговаривать.  Как  друзья  и  коллеги.
Если бы вы догадались откровенно изложить свои сомнения и предложения  при
нашей первой встрече, хоть днем, хоть ночью, все мы были бы  избавлены  от
многих неприятностей. Но и теперь... При наличии с  вашей  стороны  доброй
воли жизнь вам гарантирую обязательно, а свободу и свое  благорасположение
- при выполнении некоторых условий. О'кей?
     Ему сейчас было хорошо. Он сделал все, что собирался,  доказал  себе,
агграм, Антону, что по-прежнему в отличной форме и в гробу  видал  всех  и
всяческих пришельцев, он весел и не  испытывает  больше  ненависти  -  как
настоящий солдат к заслуживающему уважения врагу, взятому в плен.
     - А для разминки неплохо бы побеседовать просто так, за жизнь...  Вот
вы, например, - он снова  перешел  на  "вы",  -  господин...  до  сих  пор
отчего-то не представились.
     - Называйте меня Джорджем, или Георгием, как вам угодно... -  мужчина
успокоился за свою жизнь и явно расслабился.
     - Ну раз я Дик, нехай вы будете Джордж, -  усмехнулся  Шульгин.  -  И
заодно поясните, человек вы или аггр...
     - Откуда вы взяли это слово? - поморщился тот.
     - Так, слышал где-то. Не нравится,  скажите,  как  вас  там...  Важен
смысл.
     - Вот именно. В этом смысле я пришелец, такой же, как Сильвия,  Ирина
Седова... А вы?
     - Для вас я тоже пришелец. Но, как вы вчера тонко заметили,  вопросов
МНЕ задавать не нужно. Разве только риторические... А сейчас прошу вас, не
спеша и не делая резких движений, подойти к бару и принести... Желательно,
коньячку. Так, хорошо, разлейте. И себе тоже, и даме... Так  вот,  господа
коллеги, вам не кажется,  что  игра  ваша  сыграна  окончательно?  У  вас,
по-моему, на  днях  начались  затруднения?  Центр  не  выходит  на  связь,
аппаратура молчит, шар ослеп, да? Отвечайте, когда я спрашиваю!
     - Да, - нехотя ответил Джордж. (А Сильвия продолжала упрямо молчать.)
-  Но  так  уже  бывало,   гравитационные   возмущения,   неконтролируемые
хроносдвиги...
     - Так, - Шульгин сказал это с нажимом, - так не бывало! И, должен вас
разочаровать, это уже окончательно. Нет больше вашей  базы  на  Таорэре  и
вообще следов вашей цивилизации  в  обозримой  реальности.  И  надежды  на
будущее вам придется связывать отныне только со мной. Если договоримся...
     Очевидно,  слова  Шульгина  прозвучали  убедительно,  или  он  просто
произнес вслух то, что они знали  и  без  него,  но  до  конца  не  хотели
смириться.
     Сильвия словно получила похоронку,  так  вдруг  изменилось  ее  лицо.
Джордж держался лучше, хотя и из него тоже вряд  ли  получился  бы  сейчас
натурщик для плаката: "Вперед, к победе коммунизма".
     Дав им освоиться  с  услышанным,  Шульгин  продолжил,  демонстративно
смакуя коньяк.
     - Но вы не огорчайтесь сильно. В определенном  варианте  кое-что  еще
можно придумать... Впрочем, об этом  чуть  позже,  -  остановил  он  себя,
увидев, как блеснули глаза у Сильвии. На первый раз сказано достаточно.  -
А сейчас я хочу услышать вот что. Знаете ли вы господина, именующего  себя
Антоном, который выдает себя за форзейля и  якобы  выполняет  здесь  роль,
аналогичную вашей?
     - Так вы и до него добрались? - в голосе Сильвии прозвучала искренняя
радость. Хотя чему бы ей радоваться? Что  врагу  твоему,  может  быть,  не
лучше, чем тебе? Впрочем, естественное дело. Когда двое давно и безнадежно
ухаживают  за  одной  девушкой,  весть,  что  она  выходит  за   третьего,
незнакомого, приносит даже облегчение. Главное, чтобы не досталась "тому".
     - Мы до всех доберемся, -  пообещал  Шульгин.  -  Вы,  помнится,  уже
спрашивали меня о моей расовой принадлежности, это же  интересовало  ваших
московских ребят, царство им небесное, а еще эта тема возникала  у  вас  в
ходе заключения "Ставангерского пакта", правильно?  Так,  вот,  чисто  для
вашего сведения - кем бы мы ни были, мы не терпим, чтобы  кто-то  еще  мог
без разрешения не только хозяйничать, но и просто появляться  на  планете,
которая нам нравится и которую мы считаем своей. Как я  тоже  говорил,  мы
гуманны, но до определенного предела...  Предрассудки  для  нас  не  имеют
самодовлеющего значения...
     Шульгин  импровизировал  с  наслаждением.  Как   и   герой   довольно
известного рассказа, он старался  говорить  только  чистую  правду,  но  в
соответствующем контексте она звучала  именно  так,  как  требовалось  для
окончательной дезинформации партнеров.
     - Но как же это возможно? - Сильвия уже не  старалась  скрывать  свои
эмоции. Слишком поразил ее воображение факт, что так внезапно и  вызывающе
просто обнаружила себя еще одна, неизвестная, но явно  сверхмогущественная
цивилизация. - Как вам удавалось оставаться незамеченными? За  тысячи  лет
никаких следов вашей деятельности...
     - Многие вещи нам непонятны не потому,  что  наши  понятия  слабы,  а
потому, что сии вещи не входят в  круг  наших  понятий.  Советую  обдумать
данную истину. А другого ответа не будет, я уже предупредил. Чтобы нам  не
отвлекаться на посторонние темы, давайте исходить из следующего - вы  тоже
совсем  недавно  оказались  в  поле  нашего  внимания,  мы  знаем  о   вас
достаточно, чтобы убрать со своего пути, в чем вы убедились,  но  маловато
в, так сказать, этнографическом смысле. Вот и побеседуем немного  в  таком
разрезе.
     Если вам покажется, что я  спрашиваю  об  очевидном,  не  смущайтесь,
значит,  так  надо.  Иногда  мне  важна  степень  полноты  ответов  и   их
искренности, а исходя из них я уже буду делать далеко идущие выводы. Итак,
верно ли, что у  вас  на  Земле  нет  технических  средств  и  оружия,  за
исключением так называемых "шаров", "портсигаров", гомеостатов  и  болевых
разрядников?
     - Да. Мы не имели возможности перемещать  на  Землю  ничего  другого.
Все, что требовалось для выполнения основной программы, было на Таорэре.
     - Хорошо. Сколько в данный момент на Земле постоянных агентов  вашего
класса? - вопрос был обращен конкретно к Сильвии.
     - Кроме  меня  -  никого.  Таких,  как  Седова  и  Джордж,  очевидно,
одиннадцать... Седову мы заменить не успели.
     - Так значит, территория СССР вне контроля?
     - Европейская часть. Азиатскую курирует другой агент.
     - А вы? - он указал стволом на Джорджа.
     - Я - координатор по Западной Европе...
     - Тогда что вы делали в Москве? - Шульгин  догадался,  что  Джордж  и
человек, подходивший к Воронцову в "Праге" - одно лицо.
     - Кто-то же должен был руководить поисками Седовой после того, как вы
устранили специально отправленных агентов. Я в тот момент был ближе...
     - Хреново руководили, - отметил  Шульгин.  -  С  тремя  землянами  не
справились. И всю программу завалили...
     По вдруг изменившейся  атмосфере,  какому-то  напряженному  молчанию,
выражению глаз собеседников он понял, вернее, ощутил, что в очередной раз,
сам того не желая, усложнил партию. Повторил про себя  последнюю  фразу  и
чуть не шлепнул себя ладонью по лбу. "Хреново руководили" и, главное -  "с
тремя землянами..." Они ведь сейчас вообразили, и еще не знают, верить или
нет своей догадке, что я могу быть совсем не загадочным суперпришельцем, а
каким-нибудь  сверхсекретным  ревизором,  к  примеру.   Посланным,   чтобы
разобраться в причинах грандиозного провала и  покарать  виновных.  И  что
теперь правильнее, рассеять их сомнения или усугубить их?
     Он  задал  еще  один   пристрелочный   вопрос.   Сильвия   и   Джордж
переглянулись в растерянности и чуть ли не со страхом, чем  и  подтвердили
его догадки.
     - Отвечать! - стукнул он кулаком по столу. - Так или иначе, выбора  у
вас  нет!  Вы  понимаете,  о  чем  я  говорю?  В  любом  случае  -  только
чистосердечное признание может облегчить вашу участь! - и тут же от  стиля
гэбэшно-милицейского опера Шульгин вновь перешел к своей прежней манере. -
Есть  сейчас  на  Земле,   кроме   постоянного   персонала,   какие-нибудь
"командированные"?
     - Таких, которые сообщили бы мне о своем видите -  нет.  О  других  я
знать не могу, - ответила Сильвия.
     - Хорошо. Как вы думаете, что будут делать ваши сотрудники,  перестав
получать инструкции от вас или из центра?
     - Скорее всего - ничего. Просто жить... И ждать указаний.
     - До самой смерти?
     - Другого выбора у них просто нет. Мы  не  готовили  координаторов  к
самостоятельной деятельности.
     - Вы в этом абсолютно уверены? Неужели хоть один, такой же умный, как
вы, да вдобавок наделенный честолюбием, не может вдруг попытаться изменить
ситуацию? Ну, к примеру, переместиться в  прошлое,  на  тот  участок,  где
развилка еще не образовалась, и провести акцию? Скажем, туда, где  исчезла
первая экспедиция форзейлей?
     И снова ему показалось, что сказал он что-то не  то.  Слишком  далеко
вышел за пределы сценария, ступил на слишком зыбкую почву, где каждый  шаг
в совершенно неожиданный момент мог закончиться провалом. Но уж очень  ему
хотелось успеть выяснить что-то такое, о чем умалчивал Антон, что позволит
в дальнейшем иметь  резерв  в  еще  предстоящих,  Шульгин  не  сомневался,
психологических хитрых играх с форзейлем.
     - Вы  разрешите  мне  закурить?  -  спросила  вдруг  Сильвия  упавшим
голосом. Как принято у подследственных на допросе в острый момент.
     Шульгин потянулся к  карману,  но  вспомнил,  что  там  пусто.  "Лаки
Страйк" он забыл в пещере, а  других  сигарет  у  него  после  Лондона  не
осталось. И к тому же в руке у него был вытяжной шнурок гранатного запала.
Он пожал плечами.
     - У меня там, в сумочке...
     - Принесите, только без шуток... - кивнул Сашка Джорджу.
     Взяв у него из рук золотой  портсигар,  двойник  того,  ирининого,  и
похожий на врученный ему Антоном, Шульгин повертел его  в  руках,  открыл.
Кроме длинных черных сигарет с серебряным ободком и встроенной  зажигалки,
там не было ничего. Передав Сильвии и Джорджу по сигарете, он закурил  сам
и протянул им трепещущий огонек, сняв на это время палец со спуска. И  тут
же своей вообще неплохой,  а  в  последнее  время  особенно  обострившейся
интуицией  ощутил  приближение   опасности.   Словно   попал   в   сильное
электромагнитное поле, от  которого  начинают  потрескивать  и  шевелиться
волосы. Источника опасности он пока не видел, но весь подобрался. Быстрым,
но плавным движением положил портсигар на середину стола и отдернул руку к
автомату.
     Ему  как-то  приходилось  отвечать  на  вопросы  о  своих  физических
возможностях - в том смысле, каким образом он достиг  изумительного  темпа
действий и что произойдет,  если  попадется  противник,  не  уступающий  в
реакции и знающий некие,  совершенно  оригинальные  приемы?  И  он  честно
отвечал, что понятия об этом не имеет, а так называемые  "приемы"  его  не
интересуют. Осознает  ситуацию  он  лишь  задним  числом,  когда  все  уже
закончилось.
     Подсознание работает само. По той же причине, кстати, в соревнованиях
ковбоев обычно проигрывает тот, кто первым начинает выдергивать  револьвер
из кобуры. Осмысленные действия всегда медленнее рефлекторных.
     Джордж, введенный в  заблуждение  его  внешней  расслабленностью,  не
знакомый с подробностями московского инцидента, решил поставить  на  карту
все, одним махом разрубить гордиев узел антиномий,  в  которых  запутался,
тем более, что имел, наверное, основания рассчитывать на успех.
     С очень хорошей для немолодого и  полного  джентльмена  скоростью  он
выбросил вперед веером раскрытую правую ладонь.
     Но движение пальца  Шульгина  оказалось  еще  быстрее.  У  "Томпсона"
высокий темп огня, и короткая очередь прозвучала, как  грохот  тракторного
пускача. Джорджа вместе с креслом отбросило назад и опрокинуло  на  ковер.
Он так и остался лежать, разбросав руки, а ноги медленно соскользнули вбок
и, задержанные подлокотником,  застыли,  нацелив  в  люстру  острые  носки
начищенных ботинок.
     И тут же рванулась  вперед  Сильвия,  упала  грудью  на  край  стола,
накрыла ладонью свой портсигар. Еще долю секунды Шульгин ощущал тупую боль
в  плече,  задетом  парализующим  лучом,  а  потом  его  словно  вывернуло
наизнанку, он вновь пережил то, что почувствовал после  удара  копьем.  И,
удержавшись от провала в беспамятство, вдруг понял, что  вновь  перед  ним
Джордж, не лежащий на полу  с  развороченной  грудью,  а  делающий  первую
затяжку  сигаретным  дымом,  и   Сильвия,   напряженно   фиксирующая   его
остекленевшим  взглядом,  и  сам  он   только-только   касается   пальцами
спускового крючка... Он помнил то, что  произошло  только  что,  но  очень
смутно, неясно, как сон, оборванный резким звонком будильника. Спасло  его
именно натренированное на  автоматизм  подсознание.  Программа  оставалась
прежней - внезапная опасность и необходимость адекватного ответа.  Автомат
отчего-то не сработал, значит - запасной вариант...
     Уже много позже он догадался - секунд, наверное, через  десять  и  не
догадался, а вспомнил вскользь сказанные и оставленные без внимания  слова
о "растянутом настоящем". После едва не ставшего  роковым  столкновения  с
грузовиком Ирина говорила, что с помощью  универблока  (то  есть  как  раз
портсигара) возможно зафиксировать  текущий  миг  и  даже  отмотать  время
назад,  если  событие  не  стало  необратимым,   то   есть   не   породило
соответствующую цепочку причинно-следственных связей. Вот, значит,  сейчас
Сильвия это и проделала.
     Но вспомнил-то он потом, а в тот самый миг левая рука  его  дернулась
назад, натягивая шнурок.
     Тишину разорвал отчаянный крик Сильвии.
     - Нет! Не-ет!! - она подалась вперед, не давая  чеке  выдернуться,  и
вскинула вверх руки, показывая, что  в  них  ничего  нет.  И  Сашка  успел
остановить  рывок.  Возможно,  от  хроношока  реакция  у  него   несколько
замедлилась.
     - На пол, лечь на пол! - почти истерически  выкрикнул  он  и,  бросив
шнур, провел над головами аггров ревущим и дергающимся автоматом.  Сильвия
и Джордж распластались на ковре с быстротой, сделавшей бы  честь  опытному
фронтовику под обстрелом. В серванте напротив зазвенели  под  градом  пуль
бьющееся стекло и драгоценный фарфор. И только после этого Сашка полностью
пришел в себя и все осознал.
     Глотнув прямо из горлышка коньяк, Шульгин перевел дух.
     - Ну, кретины, ну,  сволочи!  Что,  мало  я  вас  уже  учил?  Что  вы
дергаетесь... и так далее. Со всеми вашими игрушками, растянутым  временем
и прочим... Я вам сейчас не время, а ... порастягиваю...
     Постепенно он совсем  успокоился.  В  конце  концов  все  закончилось
лучше, чем можно было ожидать. Нет, именно  так,  как  он  и  рассчитывал.
Иначе послал бы Антона со всеми его предложениями. Он  ведь  действительно
был уверен, что сумеет выкрутиться. Вот и выкрутился. Но теперь  не  будет
больше изображать джентльмена. Какое тут, на хрен, джентльменство?!
     С размаху пнув Джорджа в бок и наставив в  голову  ствол,  он  бросил
сквозь зубы:
     - А ну, вытаскивай ремень, вяжи ей за спиной руки... Так, теперь  сам
мордой вниз...
     Наступил пришельцу ногой на поясницу, заставил завести руки  назад  и
туго скрутил их снятым с автомата ремнем.
     Поднял обоих с пола, поставил спиной друг к другу,  закрепил  гранату
так, что малейшее движение любого из них могло освободить ударник запала.
     - Ну вот, господа. Теперь дергаться не советую. Стойте, как на  посту
номер один и слушайте. Выходит, что по-хорошему мы  не  договорились.  Что
крайне осложнило ваши перспективы. Тебе,  например,  вообще  лучше  бы  не
воскресать. Помер и помер, хлопот меньше. А теперь...  Впрочем,  еще  один
шанс я вам дам. Но для этого...
     Сильвия в ходе его разглагольствований тоже пришла  в  себя  и  стала
сбивчиво об®яснять, что понятия не имела о  замысле  Джорджа,  что  готова
была к честному сотрудничеству и доказала это, не  использовав  универблок
как оружие, а просто восстановив статус кво...
     - Вы все, когда прижмешь, ничего такого не хотели... Да  уж  ладно...
Оставаться тут я больше не намерен. Не тот интерьер. Поэтому будем  менять
позицию. Есть варианты. Или пешком по снегу до моей установки... А что?  -
перебил он себя, увидев удивление аггрианки, -  думали,  я  так,  погулять
вышел? И аппаратура при мне, и база ваша под контролем,  но  повторяю,  по
морозу с ветерком мне таскаться лень. Поэтому предлагаю напрямую перейти в
мой лондонский отель, а там узнаете, что дальше. Сумеешь, подружка, отсюда
- и прямо туда?
     - Сумею...
     - Но предупреждаю последний раз!  Больше  никаких  геройских  жестов.
Смерти, я понял, ты боишься. Руки я тебе развяжу, но обниму крепко-крепко,
и хоть в Лондон, хоть на тот свет - вместе. Все