Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
??????????. ???????
   ????????????? ??????????
      ????????? ??????. ?????? ???? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  -
спросил тот, что с вертикалкой. -- Да, похоже,-- задумчиво ответил усатый.-- Нет в нем никакого покаянного страха перед возмездием, что-то не просматривается. Нас он ссыт малость, а вот милицейской проверочки не особенно и опасается, не та у него рожа... Кто такие? Бичева? -- Мы из Шантарска,-- быстро ответил Эмиль.-- Ездили тут к кенту в Мотылино, назад добираться не на что, двинулись на перекладных до Шкарытово. Там решили подкалымить, на дорогу... -- Документы есть? -- Нету,-- упавшим голосом признался Эмиль.-- Да вы везите нас в шкарытовскую милицию, они разберутся... -- Нет, не боится он милиции, Вова,-- сказал мужик с вертикалкой.-- Бля буду, не боится. Да и не слышно было, чтобы этакая вот троица безобразила в округе. Про дезертира предупреждали, того, что положил караул на точке. А о таких речи не было... -- Нет за нами никаких хвостов! -- заявил Эмиль. -- То есть как это -- нету? -- картинно удивился усатый Вова.-- А грабеж лошади с телегой, одежды и часов у честного крестьянина? Хоть тот крестьянин, откровенно говоря, создание жалкое и ничтожное, пьянь подзаборная, а факт остается фактом... Прикинь-ка, сколько за этакие художества полагается. Многовато. Бушлаты, кстати, где сперли? Новехонькие, хоть вы и успели их засрать да пошоркать... -- В Мотылино променяли,-- сообщил Эмиль.-- У меня часы были хорошие, настоящие японские, а у жены -- колечко... -- Ты смотри,-- резюмировал третий.-- Приличный человек, жену с собой возит, у нее даже колечко водилось... Культурный бич пошел... -- Как ни крути, а за грабеж и культурному много чего полагается,-- сказал мужик с вертикалкой. -- Вот и везите в милицию,-- сказал Эмиль. -- Уговорил,-- ухмыльнулся усатый.-- Придется. Лезьте в кузов, вшивая команда...-- Повернулся к тому, что был без ружья.-- Васек, бери телегу и возвращайся той дорогой. Погляди, где там Макарыч. Что-то я им до конца не верю... Прошу, гости дорогие! До самоходу! Вадим быстро и где-то даже весело первым направился к дверце, предупредительно распахнутой для него усатым. Как раз его такой расклад устраивал вполне, в его положении лучше КПЗ в шкарытовской милиции ничего и представить невозможно. Это Эмиль насупился, вряд ли только из-за пары пинков и неожиданного пленения -- трещит по швам кровожадный планчик, случая убить не представится, похоже, а в Шантарске Вадим сможет что-нибудь придумать... Дверь захлопнулась за ними, стукнул засов. В железном ящике стояла полутьма, но немного света все же проникало сквозь подобия окон в боковых стенках. Конечно, это были не настоящие окошечки: с полдюжины горизонтальных прорезей на каждой стороне, для вентиляции, видимо... В углу сидел еще один пленник -- и он-то как две капли воды походил на опустившегося бродягу, какими, увы, полон и стольный град Шантарск: одежонка имеет такой вид, словно ее носили, не снимая, со времен крепостного права, соответствующее густое амбре. Эмиль сразу прилип к прорезям -- смотрел на дорогу. -- О! -- без особого интереса констатировал незнакомый оборванец.-- А вы на чем погорели? -- А ты? -- спросил Вадим. -- Да ни на чем таком особенном. Занесло в Парнуху, пока картошку копали, было где подкалымить, а потом лафа отошла. Приехал участковый сегодня утром, сцапал и отдал этим... -- То есть как это отдал? -- удивился Вадим.-- Мы что, не в милицию едем? -- Непохоже что-то,-- сказал оборванец.-- Никакого разговора про милицию не было. Участковому они литру поставили... Вадим понял, что радоваться рано: похоже, начинались какие-то непонятные неприятности... ...Ехали не так уж и долго (Эмиль на всем протяжении пути торчал у прорезей). Двигатель замолк, послышались шаги, звонко откинули засов: -- Выходи, бичевня! Они спрыгнули на землю, оглядываясь не без любопытства. Машина стояла на просторном дворе, недалеко от большого дома, сложенного из толстых бревен. Вокруг -- разнообразные хозяйственные постройки, названия и предназначения которых Вадим попросту не знал. Телеантенна на высоченном, метров десять, столбе, удерживаемом стальными тросами-распорками. В дальнем углу -- снятая с бензовоза и установленная на огромные деревянные козлы цистерна с надписью "Огнеопасно". Сразу три собачьих будки -- отверстия закрыты толстыми досками-заслонками, слышно, как внутри возятся и зло ворчат псы, судя по размерам будок, здоровенные. Во дворе -- прямо-таки идеальная чистота и порядок, напомнившие Вадиму немецкие деревеньки: никакого хлама, ни клочка бумаги или мятой сигаретной пачки, ни кусочка ржавой проволоки. Чистая, ухоженная усадьба, прямо-таки перенесенная в сибирскую глубинку из какой-нибудь Баварии -- конечно, с учетом местных реалий... Послышался громкий многоголосый выкрик: -- С приездом, господин хозяин! Вадим обернулся в ту сторону -- и вот тут-то по-настоящему стало жутко... Там, у аккуратного забора, стояли человек шесть -- судя по облику, такие же несчастные маргиналы, как их вонючий попутчик. Держа обеими руками жестяные миски, они отвешивали усатому самые натуральные поясные поклоны. И у каждого на ногах были натуральнейшие кандалы -- похоже, смастеренные здешними умельцами из толстых собачьих цепей, но надежные даже на вид. В таких широко не шагнешь, будешь семенить, как китаянки в те времена, когда им бинтовали ноги... В сторонке, с ружьем на плече, сидел отрок лет восемнадцати, тоже сытенький и крепкий, с пушком на верхней губе и наглой уверенностью в себе во взоре. -- Как оно? -- мимоходом спросил усатый. -- Нормалек, батя. Жрут за обе щеки. -- Жрать-то они умеют, быдло... Ворота закрой,-- и усатый повернулся к пленной четверке.-- Ну-с, господа нищеброды, в темпе пройдем политграмоту... Если что будет непонятно, переспрашивайте сразу, повторять потом не буду. Вот... Существа вы все, по большому счету, пакостные и никчемные,-- говорил он без всякой злобы, скорее равнодушно,-- а поскольку, во-первых, труд сделал из обезьяны человека, а во-вторых, в такую пору каждая пара рук на счету, придется вам потрудиться на совесть, от рассвета и до заката, от забора и до позднего ужина... Пока не зарядили дожди, будем копать картошку. Да и помимо картошки будет еще масса дел по ударной подготовке к зиме. У меня не заскучаете. -- А картошки-то сколько? -- поинтересовался вонючий сосед Вадима. -- Мало,-- обнадежил усатый Вова.-- Всего-то гектара полтора. За недельку управитесь, если будете трудиться по-стахановски. Ее еще сушить-перебирать придется, потом -- или параллельно -- нужно будет управиться с дровишками, заготовить леса на сарай, провернуть еще кучу всяких крестьянских дел... В общем, за месяц, я так думаю, осилите. Кормить буду без дураков, вон, посмотрите, в мисках мясцо, ложка торчком стоит. Спиртного, не взыщите, не держим -- несовместимо с крестьянским трудом... Заодно и от алкоголизма вылечитесь. А через месячишко или там через два пойдете себе восвояси и даже по бутылке получите. Другого вознаграждения, честно скажу, не обещаю -- я вам, если подумать, устраиваю самый настоящий санаторий на вольном воздухе со здоровым крестьянским трудом и нормальным питанием. Только душевно вас прошу: не дурите. Убежать в таких браслетиках все равно далеко не убежите, а если начнете отлынивать от работы -- нагаеч-ки попробуете. Эй, организм, продемонстрируй! Тот, к кому он обращался, торопливо поставил миску на землю и, суетясь, повернулся спиной, задрал рубаху. Вадим охнул про себя -- спина была разрисована уже начавшими подживать широкими вздувшимися полосами... -- Хватило одного урока,-- небрежно ткнул пальцем Вова.-- Сначала ерепенился, а после вразумления стал полезным членом общества. Другие на него равняются... Все уяснили, отбросы? -- Да это же рабство какое-то! -- вырвалось у Ники. -- Во-первых, не какое-то, а доподлинное, правда, временное,-- спокойно сказал усатый.-- А во-вторых, некого винить, кроме самих себя. Вы на себя только посмотрите... Кто вы есть? Совершенно бесполезное быдло, порхаете перелетными птичками, чтобы только набить брюхо да нажраться одеколона... Читал я одну полезную книжку -- в Англии, лет четыреста назад, таким, как вы, уши рубили, железом клеймили... И правильно. Человек должен быть приспособлен к делу, а если он бездельничает, то крепкий хозяин его имеет полное право запрячь в соху и пахать на нем поле. Потому что на поле-то хлебушек растет, который вы, небось, в три глотки жрете... Я из вас людей сделаю, рвань поганая... Отрок, давно слышавший папаню с заметным уважением, во все глаза пялился на Нику. Не выдержал, протянул: --Бать... -- Не мешай воспитывать,-- сказал усатый.-- Короче говоря, быдло вы этакое, трудиться будете, как следует. Иначе могу нагайкой не ограничиться, вздерну любого из вас на суку -- еще сто лет никто не обеспокоится и претензий не пред®явит, кому вы нужны, вшивые? Он цедил слова лениво, со спокойным сознанием превосходства, как человек, считающий себя стопроцентно правым. Ни капельки злобы -- холодное, властное превосходство... Вадиму вдруг показалось, что он глядится в некое волшебное зеркало, где видит самого себя. Разница только в лексиконе и окружающих декорациях -- усатый Вова, благополучный куркуль, всего лишь излагал чуть коряво и примитивно то, что считали своей жизненной философией сам Вадим и его братья по классу. Правда, выражалось это в более цивилизованных формулировках, но суть от этого ничуть не менялась. Были справные хозяева, благодаря уму и энергии имевшие полное право управлять, и были зачуханные совки, навечно обреченные на подчиненную роль. Дикая несправедливость заключалась в одном-единственном: как смела эта кулацкая морда применять те же самые правила к хозяину жизни, ворочавшему делами, по сравнению с которыми этот хутор был кучей дерьма?! Но ведь не поверит, ничему не поверит! -- Бать...-- протянул отрок. -- Не гони лошадей,-- проворчал усатый Вова.-- Всему свое время, я же тоже не педераст какой, природа требует...-- Он расплылся в хозяйской улыбке, широкой мозолистой ладонью приподнял подбородок Ники, повернул ее голову вправо-влево.-- Не переживай, подруга, я тебя, может, и не стану на сельхозработы посылать. Я, понимаешь, вдовствую, а Мишук, соответственно, сиротствует,-- кивнул он на морда-стенького отрока.-- Чует мое сердце -- если тебя малость подмазать и приодеть, смотреться будешь неплохо. И будешь ты у нас форменная рабыня Изаура, которую на жатву вовсе и не гоняли, другие у нее функции... Мишук, ты не топчись. Все равно завтра приедет доктор, будет смотреть новеньких на предмет какой-нибудь инфекции, заодно и эту белоручку,-- он мимоходом оглядел холеные ладони Ники,-- проверит, нет ли у нее какой-нибудь спирохеты. Если все чисто, найдем применение. Не спеши, Мишук, она у нас долго гостить будет... Неси-ка лучше кандальчики, нужно сразу гостей принарядить. -- Три штуки, бать? Вадим присмотрелся -- "браслеты" кандалов представляли собой снятые с цепочек наручники, добротно приваренные к цепям. То-то у отрока висит на поясе два маленьких ключа... -- Четыре, Мишук, четыре,-- с ласковой отеческой укоризной поправил усатый.-- Вдруг эта бичевка очень быстро бегает... Во всем нужен порядок. Куда б мы ее потом ни приспособили, без цепочки пускать не стоит... -- Ясно, бать! "Это конец,-- панически подумал Вадим.-- В таких кандалах не побегаешь, придется горбатиться неизвестно сколько, если..." Х-хэп! Вадим попросту не успел заметить броска -- не смотрел по сторонам. Усатый вдруг оказался стоящим на коленях -- ружье валялось рядом, а выкрутивший ему руку Эмиль прижимал к горлу широкое лезвие штык-ножа. Потом негромко крикнул: -- Ружье брось, щенок! Отрок обернулся, челюсть отвисла до пупа, лицо приняло совсем детское, страдальческие выражение, тут же сменившееся растерянностью и страхом. Он машинально перехватил ружье, но Эмиль прикрикнул злее: -- Положи ружье, сучонок! А то сделаю из твоего папаши голову профессора Доуэля... -- Ложи, Мишук...-- прохрипел усатый. Парнишка, не отрывая взгляда от плененного батьки, положил ружье дулом вперед. -- Кто еще в доме? -- резко бросил Эмиль, прикрываясь усатым.-- Кроме этого гандона, что с батей приехал? -- Ник-кого...-- пролепетал отрок Мишук. -- Зови его, быстро! -- Дядя Сема! -- отчаянно заорал отрок. Дядя Сема показался на крыльце, что-то преспокойно и смачно дожевывая, мгновенно изменился в лице, дернулся было назад, но Эмиль прикрикнул: -- Двигай сюда, козел! А то он у меня без головы останется! Ключи от "Газели" где? Ага, брось их на сиденье, а сам подними ручки и встань на коленочки, живенько... Так, теперь ложись мордой вниз и руки на голову... Ты, кула-чонок, тебя тоже это касается! В машину! Эй, а ты куда? -- заорал он на их четвертого нежданного собрата по несчастью.-- Пошел вон! После удара ребром ладони усатый закатил глаза и медленно завалился лицом вперед. Подхватив с земли его помповушку, Эмиль подошел к лежащим, сорвал у отрока с пояса ключи и кинул скованным, сбившимся в тесную испуганную кучку: -- Я вам не Стенька Разин, орлы, так что на подвиги не поведу. Сами разбирайтесь... Держа ружье одной рукой наизготовку, при-/ близился к кабине, заглянул внутрь: -- Вадик, включи зажигание... Ага, вот тут-то горючки прилично. Вадим с Никой уже сидели в кабине. По спине ползали нетерпеливые мурашки, побуждавшие бежать сломя голову... В конурах заливались собаки, почуявшие что-то неладное. Попутчик растерянно топтался поодаль, а скованные, сталкиваясь головами, рвали друг у друга ключи. -- Эмиль!!! -- истерически вскрикнула Ника. Эмиль резко развернулся, приседая. Оглушительно грохнули выстрелы, ружье у него в руках плюнуло дымком. Дядя Сема, не вскрикнув, медленно заваливался навзничь, рубашка у него на груди была изодрана картечью, сплошь покрыта липким, красным. Из ладони вывернулся, упал рядом черный "ТТ" -- ага, достал украдкой из широких штанин, когда на него перестали смотреть, решил разыграть из себя Рэмбо, идиот... Эмиль с дико исказившимся лицом выстрелил еще два раза -- скованный ужасом Вадим видел, как одежда рухнувшего Семы словно бы взметывалась крохотными взрывами, как летело вокруг красное, кружили лоскуты... -- Дяденька, не убивай!!! -- дико завопил Мишук, пытаясь отползти на коленях, отталкиваясь от земли ладонями. Какой-то миг Вадиму казалось, что и парнишку сейчас сметет сноп картечи. Нет, Эмиль опустил ружье -- хотя и видно, что отогнал ярость и жажду убийства сильнейшим усилием воли,-- в два прыжка оказался рядом, подхватил "ТТ", ружье Мишука, сбросил в широкий колодец. Мимоходом пнул со всего размаху по голове усатого, как по мячу -- тот даже не шелохнулся,-- обернулся к машине: -- Ворота! Ворота, мать вашу! Вадим выпрыгнул, помчался к воротам, распахнул их в три секунды -- и, лишь вернувшись бегом в кабину, сообразил, что поневоле под-ставился вопреки продуманной диспозиции, что Эмиль мог его срезать десять раз. Видимо, Эмиль и сам в горячке запамятовал, как решил поступить с мешавшим ему боссом, потому и обошлось... Машина вылетела в ворота, свернула направо, ее занесло, но Эмиль выровнял грузовичок быстрым движением руля. И притоптал газ так, словно за ними гнались черти всего света. Ветер свистел и выл, тугой струей врываясь в полуоткрытое окно. Вадим пребывал в каком-то отрешенном оцепенении и даже не сообразил, что можно повернуть ручку. Только немного придя в себя, опамятовавшись и принявшись лечить недавний стресс испытанным мужским способом, то есть хорошей затяжкой, поднял стекло почти доверху. Правда, Ника тут же выхватила у него зажженную сигарету -- толком и не соображая, что делает, взгляд у нее был совершенно сумасшедший, сигарета прыгала в пальцах, послышался ее истерический смех. -- Быстренько, оплеуху! -- распорядился Эмиль. Вадим это выполнил с превеликой охотой -- подействовало. Ника моментально пришла в себя не столько от пары легких пощечин, сколько, такое впечатление, оттого, что по личику ей легонько с®ездил именно он... -- И мне зажги! Вадим передал Эмилю новую сигарету, закурил сам, повертел головой. Погони вроде бы не наблюдалось, как и попутных, а также встречных средств передвижения, каких бы то ни было. -- Вот это вляпались...-- протянула Ника, в глазах у нее все еще стоял страх. -- Неужели почище лагеря? -- мимолетно ухмыльнулся Эмиль. -- Ты знаешь, почище. Лагерь -- это одно, а тут -- совсем даже другое. Бог ты мой, они же с нами обращались как со скотиной, в прямом смысле слова... -- Рабочих рук не хватает... -- Иди ты! Тебя-то в Изауры не собирались зачислять... -- Вообще-то, такое и при советской власти водилось,-- бросил Эмиль.-- В ее последние годочки, по крайней мере, точно бывало. Наловит милиция бичей в том же Мотылино -- и отправляет на лето какому-нибудь председателю колхоза. Честно говоря, я их вполне понимаю -- и милицию, и председателя. У него вся деревня -- пять домишек да три старика... -- Может, ты и этих понимаещь? -- хмыкнул Вадим. Увидев, как Эмиль растерянно поджал губы, замолчал, не удержался и громко с®ехидничал: -- Между прочим, мон шер, ты сам из такой вот деревушки в Шантарск подался в свое время. Может, сейчас как раз о себе и заявила ненароком пресловутая вселенская справедливость? И тут же пожалел о сказанном -- глаза Эмиля сверкнули вовсе уж по-волчьи. Пытаясь сгладить ситуацию, пробормотал: -- Вообще-то, конечно, твари еще те... Мысленно выругал себя: необходима была максимальная осторожность. На Эмиле уже два трупа -- незадачливый старшина и этот куркуль, дядя Сема. Достаточно, чтобы переступить через что-то в себе, надо полагать... Так что не стоит его злить. -- Что теперь будет? -- громко спросила Ника, растерянно глядя перед собой. -- Не знаю,-- честно признался Эмиль. На миг сняв правую руку с баранки, ободряюще похлопал Нику по коленке.-- Ты только не паникуй. У них там сейчас начнется жуткая неразбериха -- если у "скованных одной цепью" найдется злой и решительный вожачок. Видел я мельком парочку физиономий -- скорее смахивают на битых зэков, чем пуганых бичей. А хозяин все еще в отключке, щенок -- в полной прострации... нет, там будут дела! Как по учебнику, бунт крепостных против тирана-помещика...-- Он снова немного нервничал, по многословию чуялось.-- С большой долей вероятности можно предположить, что освобожденные рабы на себя максимум внимания оттянут. Им-то придется разбегаться на своих двоих -- если только нет еще какой-то машины -- в окрестностях легкая паника подымется... -- Смотри! Эмиль резко затормозил. Справа, на обочине, красовалась на двух железных штырях полуоблупившаяся синяя табличка с белыми буквами, перечеркнутыми красной полосой: "Юксаево". Вадим воззрился на нее, как на невиданну

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования