сюда,  была,  по
сути, летающим садовым домиком (правда, домик этот,  подобно  имевшимся  в
наличии драккару и браганту, мог совершать  и  межпланетные  путешествия).
Драккар был машиной посерьезнее -  похож  на  виману,  только  побольше  и
обтекаемее,  этакая   небольшая   крепостца   с   наклонными   стенами   и
многочисленными башенками,  откуда  торчали  самые  разнообразные  дула  и
жерла. Сопровождавший Сварога пилот, командор его крохотного флота, рослый
усатый блондин в серо-алом мундире с серебряной птицей на  груди,  сначала
сыпал экзотическими названиями  оружия,  а  потом  высказался  по-военному
кратко и энергично:
     - Милорд, это нужно видеть. У вас в библиотеке можно  ознакомиться  с
подробными описаниями - но это нужно видеть. Если  один  драккар  пройдет,
паля из всех стволов, над  любым  паршивым  королевством  улиток...  Я  не
поменял бы свой пост на любой улиточный трон.
     - Улитки - это кто? - спросил Сварог.
     - Это у нас так прозвали нижних, милорд. У  них  там  есть  воздушные
шары и фанерные самолетики, но это не меняет дела...
     Сварог  с  любопытством  посмотрел  на  него.  Меони,  дураку  видно,
откровенно тяготилась своим положением. А  это  был  другой  тип  слуги  -
верный холуй,  презиравший  тех,  кто  стоит  ниже,  даже  сильнее  своего
хозяина. Тот-то из врожденного аристократизма как раз не тратит времени на
презрение...
     Командор то и дело старался подчеркнуть, что он хоть и вассал, но все
же гвардеец благородного лорда, и не  стоит  равнять  его  с  дворецким  и
прочими форейторами. Порой это производило весьма комический  эффект,  как
раз противоположный тому, на какой командор рассчитывал.
     - Вы тоже из Антлана? - спросил Сварог.
     - Так точно! Ромер одиннадцатый, потомственный пилот графов Гэйров. -
Он помялся и добавил с ноткой фамильярности,  готовый  замолчать  в  любой
момент, если хозяину такой тон не понравится: - К  сожалению,  милорд,  ни
моим предкам, ни мне так и не довелось пока что повоевать по-настоящему...
     Сварог искоса взглянул на его застывше-мужественное, глупое  лицо.  И
сказал:
     -  Вот  как?  Дорогой  командор,  война   имеет   один   существенный
недостаток: не только вы стреляете, в вас тоже палят почем зря...
     На лице командора читалось, что это-то  как  раз  и  здорово.  Сварог
украдкой вздохнул, отошел от серо-стального драккара.
     Брагант оказался чем-то вроде шикарнейшего спортивного автомобиля без
колес -  Сварог  даже  воспрянул,  отыскав  наконец  хоть  что-то,  вполне
отвечавшее  его  представлениям  о  будущем.   Бортовым   вооружением   он
значительно уступал драккару, но тоже мог натворить нешуточных  дел,  если
возникнет такая необходимость. Оставался еще ял,  служивший  чем-то  вроде
брички для визитов к ближайшим соседям. В межпланетном пространстве он  не
летал, вооружения на нем не имелось, и больше всего он  напоминал  изящную
лодочку, куда втиснули роскошное кресло. Отягощать его  оружием  было  все
равно что ставить пулемет на байдарку.
     Обозрев свои военно-воздушные силы (и воскликнув в душе:  да  на  кой
они черт, если здесь ни с кем не воюют?!), Сварог направил  свои  стопы  в
библиотеку. Она была обширна,  красива  и  выглядела  совершенно  нежилой,
словно туда за все время ни разу не забредал  ни  один  из  Гэйров.  Стены
покрыты книжными полками с сотнями томов и ячейками, где  в  сотнях  гнезд
лежали  горизонтально  синие  стержни  длиной  с  авторучку,   с   черными
головками, напоминавшие огромные спички - местный аналог  видеокассет.  На
маленьком столике стоял синий усеченный конус, а рядом - белая клавиатура.
Вот и вся здешняя видеодвойка. Другой стол, огромный, дубовый, с вычурными
ножками, должно быть, предназначался для ученых занятий - и был девственно
чист. Третий стол  -  собственно,  черная  рама  на  прозрачных  ножках  с
примостившимся сбоку пультом - был, как Сварог уже знал, крайне интересным
устройством, за которое продали бы душу дьяволу современные Сварогу шпионы
и генштабисты. Оно позволяло увидеть и услышать  все,  что  происходило  в
любой точке Талара - на улицах, на балконах, в чистом поле. Только  внутрь
домов заглядывать не могло.
     Из украшений имелись большие,  невероятно  красивые  модели  парусных
кораблей, стоявшие на подставках меж полками. К какому  времени  относятся
корабли, Сварог определить не смог - насквозь  незнакомые  суда.  Был  еще
огромный глобус, то ли в самом деле старинный, то  ли  отличная  подделка:
надписи со старомодными  кучерявыми  завитушками  и  лихими  вертикальными
хвостиками у согласных, пышно-вычурные розы ветров, морские  страшилища  и
сухопутные чудища, очертания суши изображены так, как  она  представлялась
малосведущим географам древности. Суша...
     Суша. Сварог покрутил глобус - высотой ему по грудь - и уверился, что
он изображает совершенно неизвестную планету. В одном полушарии -  большой
континент, напоминающий широкий осколок снаряда с рваными краями. В другом
- россыпи островов, несколько крупных архипелагов,  два  длинных  острова,
протяженных и широких, которые, если учесть размеры планеты, могли и гордо
назваться континентами. Второсортными, правда. Вроде Гренландии или  Новой
Зеландии, каковые, как ни крути, все же не континенты.
     Совершенно ясно, что глобус изображал не Землю. Сварог пожал плечами,
перешел к черной раме,  наугад  нажал  несколько  клавиш.  В  черной  раме
возникло  удивительно  четкое  и  ясное  изображение  -  кроны   деревьев,
казавшиеся  тугими  клочками  зеленой  ваты,  видимая  с  птичьего  полета
извилистая лесная дорога,  по  которой  ползли  темно-коричневые  повозки,
запряженные парой лошадей  каждая.  Казалось,  Сварог  парит  над  ними  в
каком-то бесшумном летательном аппарате,  глядя  в  незастекленный  люк  в
полу. Он крутанул большим  пальцем  вертикальное  хромированное  колесико.
Теперь какой-то уард отделял его от парусиновых  крыш  повозок  и  чуточку
большее расстояние - от  голов  в  вязаных  колпаках.  Двое,  сидевшие  на
облучке, безмятежно беседовали. Гнусавый голос поучал:
     - ...это если пшеничка ронерская, дурья твоя голова,  тогда  и  можно
пускать ее по два баранчика за гарнец, а над горротской трястись  особенно
не стоит - мало того что она похуже, народишко  против  нее  имеет  жуткое
предубеждение, как против происходящей из королевства  колдунов.  Все  это
сплошное суеверие, кум, между нами-то говоря. Не настолько,  сдается  мне,
они там в Горроте коварные,  чтобы  пихать  всякую  злую  магию  в  каждое
зернышко. Сколько лет  Горрот  торгует  лесом,  и  что,  из  бревен  черти
вылазят? У меня самого амбары из горротского  леса,  стоят  себе  двадцать
лет, мороком  не  пугают...  Но  поди  об®ясни  ты  это  всякой  сиволапой
деревенщине. Значит, что? Значит, покупателя нужно искать специфического -
тюремное ведомство или военного интенданта, их клиент все  сожрет  и  рыло
воротить не будет. Понял? Но пока  ты  его  найдешь,  семь  потов  сойдет,
другие не дурней тебя, и не ты один имеешь дело с горротской пшеничкой. Да
и  они,  покупатели,   будут   стараться   заплатить   подешевле,   знают,
канцелярские  крысы,  что  выбора  у  тебя  особенного  нет.  Так  что  не
связывайся ты больше с горротской пшеницей, опять в убыток вгонишь...
     Сварог выключил прибор. Безусловно, можно было при  должном  терпении
наткнуться на сцены и поинтереснее. Он  собрался  было  от  скуки  этим  и
заняться, но что-то мешало  ему  забавляться  "всевидящим  оком",  смутное
беспокойство тянуло назад к глобусу. Очень странному  глобусу.  Совершенно
чужому.
     Обернувшись к ячеистому стеллажу, Сварог  задумался,  шевеля  губами.
Наконец протянул руку ладонью вверх. Одна из  "спичек"  метнулась  наружу,
словно  ракета  из  кассеты  боевого  вертолета,  проплыла   по   воздуху,
опустилась на  ладонь.  Сварог  вставил  ее  головкой  вверх  в  отверстие
усеченного конуса, тронул клавишу пальцем, запоздало спохватившись -  ведь
мог включить и мысленным усилием.
     Воздух  над  конусом   сгустился,   потемнел,   превратился   в   шар
бархатистого мрака, усыпанного искорками звезд.  В  нем  возникли  золотые
буквы, отплыли в глубь шара,  уменьшаясь,  сложившись  в  слова:  "История
Талара. Краткий курс". Потом буквы исчезли, на их месте появилась неспешно
вращавшаяся планета, крайне похожая на уменьшенную копию глобуса - правда,
очертания материка и островов  были  несколько  иными,  да  еще  добавился
большой треугольный остров у северного полюса и другой, формой  близкий  к
кругу, - почти на экваторе. Впрочем... Может быть, это и не  острова.  Они
окрашены в иной цвет, совсем не  такой,  как  прочая  суша,  и  кромка  их
прорисована как-то иначе...
     Ласковый, вкрадчивый женский голос заговорил:
     - Мой юный друг! Ты, должно быть, уже знаешь, что именно так выглядит
из космоса наша планета, Великий Талар, обитель властелинов-небожителей...
     Сварог ударил по клавише. Изображение погасло. Он опустился в кресло,
мысли беспорядочно прыгали.
     При всем своем невежестве  в  геологии  он  помнил:  для  того  чтобы
превратить  привычные  земные  континенты  в  то,  что  он  сейчас  видел,
потребуются миллионы лет...  или  страшная  глобальная  катастрофа.  Выбор
невелик - неспешная естественная эволюция или катаклизм. Или одно из двух,
как говорят в Одессе.
     А может, кое-что третье?
     Он, не вставая,  резко  выбросил  руку  в  сторону.  Вторая  "спичка"
спикировала на ладонь, больно царапнув кожу, - так он торопился.
     Вновь золотые буквы: "Строение Солнечной системы. Краткий  курс".  Во
мраке вспыхивает косматое, ослепительное солнце. На  смену  ему  возникает
планета, наполовину затянутая облаками, но все равно можно разобрать,  что
она не похожа ни на  Землю,  ни  на  Талар.  Вокруг  нее  кружит  крупный,
серо-коричневый спутник. Женский голос вкрадчиво сообщает:
     - Нериада, первая от Солнца планета, владение Великого Талара,  и  ее
спутник Голг.
     На смену загадочной Нериаде появляется бело-голубая планета,  кое-где
увитая белоснежными струями облаков,  -  вокруг  нее  кружит  спутник  еще
крупнее, зеленый.
     Женский голос сообщает:
     - Сильвана, вторая от Солнца планета, владение Великого Талара, и  ее
спутник Селена.
     Сварог  остановил   изображение,   потом   пустил   медленнее.   Это,
несомненно, Земля - только меж Европой и Америкой протянулся с  севера  на
юг неизвестный континент, и еще  один,  довольно  большой,  обнаружился  в
Индийском океане, а третий тянется от северного побережья  Азии  к  Канаде
(лишившейся Гудзонова залива), и в океане обнаружились большие, совершенно
неизвестные острова, и Австралия сплошной полосой суши соединена с Индией,
и от знакомого Сварогу Средиземного моря почти ничего и  не  осталось,  на
его месте лишь три озерца, и нет Каспийского моря, зато в Центральной Азии
голубеет огромное озеро, и очертания материков иные... Но  все  же  это  -
Земля.
     Сварог почти все уже понял, но все же нажал клавишу.
     Появилась светло-рубиновая планета  с  тремя  маленькими  спутниками,
континентами диковинной формы. Женский голос торопится прокомментировать:
     - Тетра, третья от Солнца планета, владение  Великого  Талара,  и  ее
спутники Бадб, Амрун и Брес.
     И, наконец, появился уже знакомый Талар.
     - Четвертая от Солнца планета - Великий Талар, Земля  Ларов,  Обитель
Небожителей.
     Когда возник Юпитер, Сварог выключил  экран,  не  дожидаясь  здешнего
названия красного гиганта.
     Такая вот космогония. Меркурия нет, Нериада  вполне  может  оказаться
Венерой, с Землей и так ясно, а Талар и Тетра (про которую еще неизвестно,
мужского рода это название, женского иди же среднего) - сплошная  загадка.
Одна из двух планет - несомненный Марс. Но откуда взялась вторая?  Сколько
же тысячелетий прошло? Лары ушли за облака пять тысяч лет назад... Судя по
очертаниям земных материков, родную планету в прошлом сотрясали нешуточные
катаклизмы...
     Сварог  помотал  головой,   пытаясь   уместить   в   сознании   груду
тысячелетий,  о  которой  подозревал,  что  она  огромна.   Рассудком   он
осознавал,  насколько  далеко  от  своего  времени  оказался,  но  чувства
бунтовали - чересчур уж далек оказался путь, он  предпочел  бы  что-нибудь
поближе. Разницы, если подумать, никакой, но он чувствовал бы себя уютнее,
окажись поближе к родному времени. Слишком  далеко.  Невероятная  чужбина.
Очень уж другое все...
     Звон гонга проник в библиотеку. Сварог недоуменно поднял голову.
     Дверь распахнулась, и Макред возник  на  пороге  в  состоянии  полной
растерянности. На ливрее у него обнаружилась  незастегнутая  пуговица,  он
даже запинался:
     - М-милорд...
     - Опять безголовые домовые?
     - Милорд, вас вскоре навестит императрица! Нас только что  известили!
Вимана  уже  показалась!  Милорд,   невиданная   честь,   за   все   время
существования манора Гэйр коронованные особы посещали его лишь трижды!
     - Готовьте,  что  там  полагается,  -  сказал  Сварог,  тоже  чуточку
опешивший.
     - Милорд, все  готово,  дружина  построена,  императорские  штандарты
вывешены. Нас известили, что визит ожидается частный, свиты нет, и  потому
салют производиться не будет - только фанфары...
     ...Сварог, следуя указаниям Макреда, спустился к  подножию  лестницы,
по обе стороны которой уже стояли гвардейцы в парадных золоченых шлемах  и
кирасах. Поправил  золотую  цепь  на  груди  -  тоже  парадную,  настолько
усаженную всевозможными драгоценными камнями, что золото едва проглядывало
сквозь  радужное  сияние  самоцветов.  Впервые  в  жизни  ему   предстояло
принимать у себя дома коронованную особу, и он немного волновался.  И  еще
ему было тягостно, беспокойство крепло, становясь  едва  ли  не  привычной
деталью     повседневности,      такой      же      обыденностью,      как
предупредительно-сановитая физиономия Макреда и  каменные  кони  по  обеим
сторонам парадного входа.
     Мышка, мышка, сказала кошка, пробеги-ка из угла в угол, а я тебе  дам
кувшин масла...
     Мышка, в отличие от Сварога, по кухне бегать не стала...
     Алое пятнышко быстро росло, превратилось в пурпурного цвета виману  с
золотой крышей, оконными рамами и галереей.  Она  опустилась  на  лужайку,
золотая дверь  распахнулась,  проворно  выскочили  раззолоченные  лакеи  и
почтительно замерли, придерживая створки. Следом за ними появился суб®ект,
до того украшенный золотым шитьем, алыми кружевами и пышными перьями,  что
способен был вызвать у свежего человека самый непочтительный смех. Сварог,
понятно, сдержался, хотя далось это нелегко. В  руке  этот  павлин  держал
золотой  жезл  выше  собственного  роста,  заканчивавшийся  вырезанной  из
огромного рубина фигуркой диковинной геральдической птицы. Каковым  жезлом
торжественно ударил оземь (что не прозвучало должным образом  на  заросшей
мягкой высокой травой лужайке), напыжился и возгласил:
     - Ее величество Яна-Алентевита, императрица четырех миров!
     Макред, не шевелясь, взглядом подал знак Сварогу.  Вступили  фанфары.
Ослепительно  сверкнули  мечи   дружинников.   Сварог   двинулся   вперед,
старательно придерживая парадный меч, зачем-то считая про  себя  шаги.  Он
прошел восемнадцать, остановился перед павлином в  человеческом  облике  -
тот  выполнил  своим  жезлом  несколько  сложных  церемониальных  приемов,
отступил  назад  и  влево,  отведя  жезл  так,   словно   отдавал   караул
по-ефрейторски.
     У Сварога едва не отвисла самым предательским образом челюсть.
     Перед ним  стояла  девчонка  в  коротком,  воздушном  алом  платье  и
пурпурном плаще, расшитом золотом, тяжеленном на вид,  но  двигавшемся  за
ней, когда она шла, так легко и послушно, словно он был  невесомым.  Волну
великолепных светлых волос, падавших  до  пояса,  перехватывал  надо  лбом
филигранный золотой обруч с четырьмя шариками - белым, голубым, зеленым  и
красным. В ушах, на шее, на груди, на пальцах красовался добрый  килограмм
брильянтов. Точеное личико, от лицезрения коего холодело в  сердце,  было,
как пишется в старинных романах, исполнено  подлинного  величия  -  Сварог
лишь теперь понял, что имели авторы в виду, увидел,  как  это  выглядит  в
жизни. Огромные синие глазищи  смотрели  на  Сварога  лишь  самую  чуточку
благосклоннее, чем на облака и траву под ногами.
     И все равно это была почти девчонка - уже можно думать о ней,  как  о
женщине, не рискуя угодить в сексуальные маньяки,  но  рановато,  пожалуй,
претворять думы в жизнь. Сварог чуть опустил глаза -  ножки  в  чулках  из
розового  тумана  были,  надо  признать,  безукоризненными  и,  если   так
позволено думать в сей  торжественный  момент,  весьма  приманчивыми,  под
стать всему  остальному.  А  сама  девица,  голову  можно  прозакладывать,
капризна и надменна, как сто чертей: трудно  ожидать  чего-то  другого  от
императрицы  такого  возраста,  владычицы  четырех  планет.  И  совершенно
непонятно,  почему  эта  холеная  очаровательная  куколка   решила   вдруг
самолично наведаться в гости к ничем не примечательному графу.
     Сварог поклонился, примяв подбородком пышные синие  кружева.  На  сей
раз красноречие его решительно подвело, но сказочная принцесса с  большим,
надо отдать ей должное, тактом поторопилась его выручить:
     - Рада вас приветствовать, граф. Я столько слышала  о  вашем  славном
замке, но бывать здесь пока не доводилось...
     - Прошу вас, ваше величество, - опомнился Сварог.
     Она торопливо прошла вдоль строя гвардейцев, словно все эти церемонии
успели надоесть ей до смерти. Наверное, так оно и было. Сварог шел следом,
отступив на шаг, а за ним бесшумно скользили два сановника в золотом шитье
и  орденах,  словно  получили  приказ  его  конвоировать.   Макред   успел
об®яснить, чем отличается частный визит от церемониального, но вести  юную
императрицу все равно предстояло в главный зал запаса, ибо так  и  следует
принимать коронованных особ, если они заглянут на огонек.  Самому  Сварогу
этот зал категорически не нравился -  слишком  большой,  слишком  высокий,
совершенно идиотское количество доспехов и штандартов, а мебель рассчитана
то ли на великанов, то ли на хмельных гуляк -  чтобы  не  доводить  их  до
греха  и  заставить  во  время  застольных  свар  рассчитывать   лишь   на
собственные  кулаки.  Казалось,  даже  с  помощью  заклинаний   невозможно
сдвинуть непод®емные кресла с высоченными спинками.
     Похоже, сказочная  принцесса  была  одного  с  ним  мнения  -  она  с
тоскливой обреченностью оглядела все это великолепие и решительно  присела
на табурет в углу - массивный и вычурный, но все же не  столь  громоздкий.
Неожиданно, насквозь  знакомым  Сварогу  по  прежним  временам  движением,
положила ногу на ногу ("не введи нас во  искушение",  -  ханжески  подумал
он), взглянула чуточку лукаво:
     - Вы можете сесть, граф.
     Оба царедворца остались за дверью, и  Сварог  заметил,  что  девчонка
выглядит теперь не столь надменной.  Она  сидела,  откинувшись  на  низкую
спинку, разглядывала  Сварога  с  жадным  любопытством,  коего  ничуть  не
пыталась скрывать. Сварог же  чувствовал  себя  крайне  неуютно  -  то  ли
обезьяной в зоопарке, то ли  вызванным  к  доске  нерадивым  учеником.  Он
смутно  помнил,  что  с  коронованными  особами  вроде  бы  не  полагается
заговаривать первым, а следует ждать, когда они сами зададут вопрос. Он  и
ждал.
     Должно быть, здесь правила этикета были иными - она вдруг  недоуменно
подняла пушистые ресницы:
     - Почему вы молчите, граф?
     - По невежеству, - сказал Сварог. - Я даже не знаю, как к вам следует
обращаться.
     - На людях - "ваше величество" или "ларисса императрица". С глазу  на
глаз можно "Яна" и "вы". Достаточно близкие знакомые могут  называть  меня
на "ты", избегая, понятно, любых проявлений фамильярности. Возможно,  я  и
допущу вас в  чи