...
     - Я, - сказал Сварог. - Простите, но пришлось...
     - Любезный незнакомец, вы мне нравитесь. Обожаю наглецов.  В  постели
они обычно великолепны, но с  вами,  боюсь,  придется  расстаться  слишком
быстро, чтобы мы успели...
     Конечно, она полагалась на свое мертвое войско. И все равно не должно
бы ей оставаться столь спокойной. Пока  ворвется  стража,  ее  десять  раз
успеют убить. И все же она совершенно спокойна. Что-то тут не так...
     - Ладно, хватит, - сказал Сварог. - Урак-Омтар, начинай.
     - Выполняю, - раздался рокочущий голос. - И прощайте.
     Алая лента огня рванулась из наколенного кармана  Сварога,  ширясь  и
разбухая, стрелой мелькнула к окну. Со звоном  посыпались  наружу  осколки
витража. Все обернулись туда,  даже  Мораг  и  ее  красавчик.  Вдали,  над
деревьями, взметнулись к небу ало-золотые  языки  пламени,  сопровождаемые
раскатистым грохотом и гулом, а мигом позже жаркий вихрь встряхнул зеленые
кроны так, что листья  брызнули  во  все  стороны,  ливнем  посыпались  на
чистенькие аллеи и газоны.
     - Вот и нет у вас больше навьев, - сказал Сварог. - Сейчас тут  будут
две сотни конников. Вопросы есть?
     Пламя, взлетевшее едва ли не к облакам и продолжавшее бушевать,  было
весьма наглядным аргументом. И Сварог с  любопытством  ждал,  что  же  она
теперь предпримет.
     Она  с  исказившимся  лицом  дернула  одно   из   золотых   украшений
подлокотника. И еще раз. И еще. Нет, эта штуковина, явно  не  сработавшая,
служила не для вызова стражи - двое серолицых влетели  в  зал,  застыли  у
двери, а Мораг все еще дергала золотую шишечку.
     - Что там такое? - спросил Сварог, стоя вполоборота к двери  и  краем
глаза наблюдая за навьями. - Мы должны были провалиться под  пол  или  она
вместе с троном?
     - Она, - сказал Карах. - Там, под троном, колодец, а под вами  ничего
такого нет...
     - Назад! - отчаянно завопила Мораг. - Заприте дверь снаружи!
     Навьи выскользнули в дверь и захлопнули ее за собой. Раздался  грохот
засова. Сварогу это не понравилось - тем более что Мораг вновь исполнилась
уверенности в себе. И злобно, торжествующе расхохоталась:
     - Даже если ты - Серый Рыцарь, ты дурак. Сейчас придет Он  и  сыграет
по своим правилам...
     Она обернулась  к  гигантской  черной  портьере.  И  почти  сразу  же
произошло невероятное: Акбар поджал хвост,  прижал  уши  и  с  диким  воем
бросился в угол, сжался там,  пытаясь  прикрыть  голову  лапами.  По  полу
прокатился серый клубок  -  кубарем  скатившийся  с  плеча  Сварога  Карах
помчался к запертой двери, в  слепом  ужасе  колотясь  о  дубовые  панели.
Словно бы горсть ледяного крошева соскользнула по телу Сварога  от  шеи  к
животу. Амулет рассыпался?!
     Что-то сверкающее, длинное, заостренное вылетело прямо  из  портьеры,
словно из стены черного тумана, пробило  Мораг  насквозь.  Запрокидываясь,
оседая, она оказалась лицом к Сварогу, и он увидел на прекрасном, злобном,
гаснущем лице лишь безграничное удивление. Окровавленное острие, торчавшее
из ее груди, больше всего напоминало кусок льда. Так и есть - когда  Мораг
рухнула ничком, разбросав руки, острие сломалось с глухим хрустом.
     Красавчик бросился к ней, опустился на колени. Из-за  разбитого  окна
донесся грохот множества копыт и азартный посвист, крики и лязг стали.
     Сварог оглянулся через плечо - Акбар осторожно выходил из угла, ставя
лапы так, словно шагал по тонкому льду. Карах перестал биться о дверь. Что
бы там ни таилось за портьерой, ОНО ушло.
     - Ну вот и все, а я-то думал... - сказал Сварог.
     И тогда упала портьера.
     И за ней открылся другой зал, вполовину меньше  этого:  весь  черный,
без окон,  с  кучей  пепла  посередине,  огороженной  кругом  из  обломков
неотесанных камней.
     И там стояли навьи, штук пятьдесят.
     Они приближались, надвигались беззвучно мягким кошачьим  шагом,  чуть
пошевеливая клинками, их лица ничего не выражали, и они до ужаса  походили
друг на друга.
     "Хартог ошибся, - оторопело подумал Сварог. - Не знал всего. Они  еще
и в доме, и в парке несомненно, иначе почему там до сих  пор  продолжается
сеча? Будь охранников  всего  двадцать,  как  говорил  Хартог,  две  сотни
конников стоптали бы их, едва заметив..."
     Навьи надвигались, обтекая двумя потоками тело Мораг и застывшего над
ней красавчика, вновь смыкая строй. Отступая к  двери,  Сварог  вырвал  из
кармана шаур, выстрелил в ближайшего. Попал. Но тот, с  глубоким  разрезом
на груди, все так же надвигался, и из раны не показалось ни капли крови.
     Бесполезно, понял  Сварог.  Правы  те,  кто  их  описывал.  Их  нужно
разрубить в куски, иначе не остановишь... Рубить  двери  бессмысленно,  не
успеешь, не дадут...
     Черная полоса,  едва  напоминавшая  очертаниями  исполинскую  собаку,
ворвалась на правый фланг навьев и ополоумевшей молнией  замелькала  среди
них, сбивая с ног, расшвыривая, во мгновение ока произведя среди  стройных
рядов жуткий беспорядок. Началась свалка - но отвлекла она  лишь  половину
наступавших.
     Сварог, держа древко обеими руками, бросился вперед.  Он  рычал,  как
зверь, и в самом деле перестав быть человеком, молотил направо  и  налево,
рассекая, рубил, уворачивался, окраиной  сознания  отмечая  сыпавшиеся  на
него удары, по в горячке не чувствовал  боли.  Старался  не  ослепнуть  от
ярости, дрался расчетливо, насколько мог, в первую очередь обрубая руки  с
мечами и снося головы.
     Навьи  отхлынули  вдруг,  оставив  меж  собой  и   Сварогом   широкое
пространство, усеянное жутко изрубленными телами,  -  и  все  эти  обрубки
шевелились... Безголовая  фигура,  лишившаяся  правой  руки,  левой,  шаря
неуверенно, слепо,  пыталась  вцепиться  Сварогу  в  горло.  Доран-ан-Тег,
свистя, рассек ее пополам, и она рухнула. Акбар еще дрался, с  ним  ничего
не могли поделать даже эти верткие дьяволы - мечи рассекали пустоту, мешая
друг другу. Сварог, обнаружив, что с него сбили рокантон, отер лоб тыльной
стороной ладони, глянул на руку  -  кровь...  Леверлин  стоял  рядом,  они
обменялись быстрыми взглядами. Студент  тоже  был  окровавлен,  но  крепко
стоял на ногах.
     Навьи вновь двинулись на них.
     -  Отойдите  от  двери,  -  услышал  Сварог  сзади  четкий,  громкий,
спокойный голос. Леверлин вздрогнул - он тоже слышал.
     - Отойдите от двери, живо! В стороны!
     Сварог, не рассуждая, отпрыгнул. Леверлин сделал то же самое.
     С  дверью  произошло  нечто  странное   -   цельные   створки   вдруг
превратились в ряды висящих в воздухе резных квадратиков, в  просветы  меж
ними виднелся коридор и непонятные синие  силуэты.  Потом  исчезли  и  эти
висевшие без опоры кусочки, остатки резных панелей. В  зал  хлынули  синие
фигуры - комбинезоны в обтяжку из отливающей металлом ткани, головы и лица
закрыты глухими капюшонами, в руках странные ружья.
     Синие вытянулись густой цепочкой от стены до стены, встали  локоть  к
локтю, вскинули  свои  странные  трехстволки  со  стволами  словно  бы  из
пронизанного золотистыми нитями стекла - и, похоже, повели  беглый  огонь.
Не было вспышек, не слышалось ни звука, но навьи один за  другим  цепенели
вдруг, чернели, как головешки, и на пол  падали,  уже  окончательно  почти
рассыпаясь пеплом. Сварог рванулся к Акбару, оказавшемуся на  линии  огня,
но его схватила  за  локоть  неслышно  возникшая  рядом  синяя  фигура,  и
раздался спокойный голос:
     - Для живой материи это не опасно.  Впрочем,  постарайтесь  успокоить
собаку. И не суетитесь.
     Раздвинув  двух  синих,  Сварог  увидел   в   противоположной   стене
аккуратный квадратный проем, и перед  ним  -  такую  же  шеренгу,  ведущую
огонь. Беззвучная мясорубка работала - они методично целились, нажимали на
спуск, и вскоре в промежутке меж двумя  синими  шеренгами  замерло  всякое
шевеление, только Акбар стоял над кучами пепла и недоуменно  озирался,  не
понимая, куда девались враги. Зарычал на синих.
     Сварог с трудом успокоил его. Ныло все тело, но кираса с  кольчужными
рукавами из запасов барона  Дальга  оказалась  прочной.  По  виску  ползла
теплая струйка. Возле трупа Мораг все так же,  уперев  локти  в  колени  и
зажав ладонями голову, сидел роскошно одетый красавчик, казавшийся  сейчас
самой нелепой деталью картины.
     Синие разбрелись по залу, осматривая  все  углы.  Один  направился  к
Сварогу. Акбар, рыча, прыгнул наперерез. В  руке  синего  что-то  негромко
хлопнуло с ярко-оранжевой вспышкой, и  пес,  окостенев  подобно  изваянию,
медленно повалился набок.
     Сварог поднял топор. Синий провел  справа  налево  по  горлу  большим
пальцем правой руки, поддел край капюшона и стянул его, откинул на  спину.
Сварог увидел лицо Гаудина - спокойное, вялое, меланхолическое.
     - Снотворное, - сказал Гаудин. - И только-то. Чтобы  не  путался  под
ногами. У вас кровь, стойте  спокойно...  -  Он  сложил  ладонь  ковшиком,
провел  надо  лбом  Сварога,  беззвучно  шевеля  губами.  -   Вот   так...
Поздравляю, лорд Сварог. Порой, наблюдая за вами, я испытывал неподдельное
восхищение. А со мной такое редко случается, я скуп на чувства. Для чужака
в этом мире вы держались прекрасно...
     Сварог долго смотрел на него. Потом  медленно  протянул  руку  к  его
груди. Пальцы непонятным образом соскальзывали с синей ткани.
     - Не старайтесь, не получится, - сказал Гаудин. - Неужели вам  станет
легче,  если  вы  схватите  меня  за  глотку  и  встряхнете  как  следует?
Глупости... Милый мой, я  не  нянюшка.  И  не  сентиментальная  девица.  Я
разведчик. Я второе лицо в секретной службе  империи.  И  обязан  помнить:
тот, кто строит козни против вас,  угрожает  не  одной  вашей  драгоценной
персоне, а кое-чему большему. И  когда  представилась  столь  великолепная
возможность, когда вы оказались в роли  живца,  я  обязан  был  выжать  из
ситуации максимальную  выгоду.  Вам  не  кажется,  что  за  вами  числился
небольшой должок? За столь радушный прием нужно  было  и  заплатить  самую
чуточку... Кстати,  если  вас  интересует.  Есть  несколько  непроясненных
моментов, но в целом ситуация ясна: тот, кто сбросил ваш ял на землю, этим
и ограничился. Не без оснований рассчитывал, что в Хелльстаде  вам  придет
конец. Мы ведь отыскали вас, когда вы уже плыли на  "Божьем  любимчике"...
На дуэль вызывать будете?
     - Подите вы, - зло сказал  Сварог.  -  Непременно  нужен  был  еще  и
спектакль в канцелярии наместника?
     - Признаться по совести, можно было обойтись и без него, - усмехнулся
Гаудин. - Но хотелось посмотреть, на что вы способны. Что вас больше всего
злит - то, что вы оказались не таким уж одиноким героем, или то,  что  вас
не вытащили вовремя? Я уже говорил в свое время, что имею на  вас  виды...
Поймите, я не дал бы вам погибнуть. В Старой Гавани  ваш  домовой  однажды
почуял-таки один из моих драккаров,  спустившийся  слишком  низко.  Мы  бы
вмешались, возникни поистине смертельная угроза.
     - Не буду я на вас работать, - сказал Сварог.
     - Да будете, куда вы денетесь, - махнул рукой Гаудин.
     - Вы замечательно бережете  ваших  людей,  -  зло  бросил  Сварог.  -
Капитана Зо и барона Дальга уже уберегли...
     - О, эти дилетанты... -  вздохнул  Гаудин.  -  Они  работали  оба  на
Снольдер, поймите вы.  Конкретнее  -  на  Морское  Бюро,  есть  там  такая
контора. Ну с чего вы взяли, что это мои люди? Они вам говорили? Нет?  Вот
видите. Вы просто сделали неверные выводы. Мы за  ними  наблюдали,  верно,
чтобы облегчить себе работу. Но на меня  они  никогда  не  работали.  Хотя
капитан Зо в плане возможного сотрудничества меня интересует...
     - Опоздали.
     Гаудин рассмеялся:
     - Ах, вы решили... Лорд Сварог,  на  дне  у  Старой  Гавани  покоится
трехмачтовый корабль под названием "Три козырных розы".
     "Божий любимчик" потопил его, сам изрядно пострадал, но  прорвался  в
низовья реки. А ваша собачка сбежала в суматохе. Уверен, Зо  предусмотрел,
что на корабль у пристани могут напасть. Он, выйдя к  Старой  Гавани  днем
позже вас, сразу определил, что это чужие  мачты.  И  сушей  направился  к
Великому Каналу. А "Божий любимчик" вышел в море через Снольдер, плывет за
капитаном... Вот так. Что до  барона  Дальга...  Юноша  был  честолюбив  и
прекрасно понимал, на что идет. Будь он моим человеком... Моих  людей  так
примитивно, стрелой в спину, не уберешь.
     - Значит, люди Дальга вовсе не рассчитывали на вас...
     - Естественно. С чего бы им на меня рассчитывать? Снольдер послал  бы
сюда все имеющиеся у него самолеты, попытался бы поджечь  казармы  прежде,
чем войско навьев выйдет к его границам. Или подал бы  жалобу  наместнику,
что вероятнее. В таких случаях мы вмешиваемся немедленно. Кстати, чем  это
вы ухитрились поджечь казарму? Удивили вы меня жутко этим фейерверком...
     - Джинн, - сказал Сварог. - Дух огня.
     - Неужели они еще остались? Занимательно... Герцогиню  убили  вы  или
ваш спутник?
     - Она... С ней произошло что-то странное.
     - Хорошо, потом расскажете подробно. - Он обернулся,  поманил  одного
из  своих  людей:  -  Передайте  на  виману  императрицы,  что  они  могут
спускаться.  Опасности  нет.  Только  сначала   приберите   там...   самое
неприглядное. И ведите сюда новоявленного великого  герцога.  -  Он  хитро
глянул на Сварога. - Вот вам  прекрасный  случай  страшно  мне  отплатить.
Императрица считает, что я  обнаружил  вас  всего  час  назад.  Стоит  вам
рассказать ей, как обстояло на самом деле, и я кану в бездну опалы...
     - Вы же прекрасно понимаете, что я этого не сделаю, -  сказал  Сварог
зло.
     - Понимаю, - ухмыльнулся Гаудин. - Я сразу  понял,  что  душа  у  вас
добрая, нежная, трепетная... Потому и уделяю вам столько времени...  -  Он
оглянулся. - Граф, можно попросить вас подойти?
     Леверлин приблизился с видом гордым и независимым. Крови  на  нем  не
было - успели поработать люди Гаудина, но  кираса  носила  следы  жестоких
ударов. На плече у него примостился Карах. "Отсиделся где-то в  уголке,  -
обрадовался Сварог, - а я уж думал, растоптали в свалке мохнатого..."
     - Поздравляю, молодой  человек,  -  сказал  Гаудин.  -  Вы  с  лордом
Сварогом прекрасно справились.
     - Старались, знаете ли.  -  Леверлин  смотрел  на  него  без  особого
пиетета. - Спасибо, что помогли... в самом конце.
     - Ну, без нашей помощи конец для вас  мог  оказаться  и  печальнее...
Любезный граф, я прекрасно понимаю, что  такое  питомцы  Ремиденума,  коим
свойственны бравада и удаль в любых обстоятельствах. Но сейчас сюда войдет
императрица, и постарайтесь вспомнить все, что вам известно об этикете.
     - Я дворянин, милорд.
     - Вот и отлично.  Лаур  великий  герцог...  -  Он  слегка  поклонился
подошедшему Хартогу и бросил торчавшему за его плечом синему  комбинезону:
- Снимите корону с бедной дамы и принесите сюда. Размер, думаю, не тот, да
потом подгонят...
     Кираса на Хартоге была в длинных  вмятинах,  и  держался  он  чуточку
виновато. Понурив голову, сказал Сварогу:
     - Милорд, я и не подозревал, что  полсотни  этих  тварей  были  и  во
дворце. Прорывался к вам, как черт.
     - Много потеряли? - спросил Сварог вяло.
     - Человек сорок. Потом появились...
     - Тише, господа, - сказал Гаудин.  -  Императрица.  Визит  совершенно
неофициальный, но об этикете забывать не следует.  -  Он  за  шкирку  снял
Караха с плеча Леверлина и поставил  на  пол.  -  Любезный  мой,  посидите
где-нибудь в уголке, домовые церемониалом, даже малым, не предусмотрены...
     Сварог молча поднял верного  домового  на  руки  -  из  мальчишеского
желания досадить. Гаудин промолчал.
     Синие комбинезоны, так и не откинувшие капюшонов, построились  в  две
шеренги, взяли оружие на караул. Вошли несколько  камергеров  и  блестящих
гвардейцев - кое-кто был Сварогу уже знаком, а за  ними  появилась  Яна  в
черном мужском костюме  с  сиреневым  кружевным  воротником  и  такими  же
манжетами. На голове красовался лихо заломленный  черный  берет  с  пышным
белым пером, приколотым алмазной брошью, а на боку  -  невыносимо  изящная
шпага. "Мерлезонский балет, - зло  подумал  Сварог.  -  Зеленый  охотничий
костюм из  тончайшего  бархата.  Черный  батальный  костюм  для  посещения
царственной особой поля боя,  когда  там  уже  успели  присыпать  опилками
красные лужи, подмести и пинками откатить в канавы неэстетично отрубленные
головы..."
     Но, несмотря на тупую боль то  ли  от  ударов,  то  ли  от  сознания,
насколько жестоко его провели... Несмотря  на  роль  дурацкой  марионетки,
несмотря... Черный берет подчеркивал золото волос и синеву глаз, она  была
прекрасна и ни в чем не виновата, искренне обрадовалась ему. А с Леверлина
можно  ваять  аллегорическую  статую  "Поэт,  пораженный   красотой   юной
королевы".
     Хартог, брякнув доспехами, рухнул на левое колено, как и  предписывал
этикет. Интересно, а с этого  какую  аллегорию  ваять?  Только  сейчас  до
Сварога дошло, как лихо и беззастенчиво старый  вояка  его  использовал  с
превеликой выгодой для  себя.  Рисковал  капитан  головой.  Но  игра  того
стоила. Хартог вовсе  не  рассчитывал  увидеть  лара,  но,  когда  таковой
воспоследовал и Сварог с ходу предложил капитану  трон  великих  герцогов,
тот, мысленно махнув рукой на все несообразности и неясности, сделал самую
большую в своей жизни ставку. И получил самый крупный в жизни выигрыш.  Ну
и черт с ним...  Сварог  слушал  вполуха,  как  Гаудин  называет  имена  и
описывает подробности. Потом увидел обращенные к нему сияющие  глаза  Яны,
наивные до глупости, растерянно поклонился, стыдясь сжигающей его злости.
     - Вы герой, граф Гэйр, - сказала Яна. - Я безумно  рада  вас  видеть.
Какое счастье, что вас отыскали наконец...
     - Заслуги лорда Гаудина на этом поприще неоценимы, - сказал Сварог. -
Оставить его без должной награды было бы вопиющей несправедливостью.
     Яна повернула руку ладонью вверх, мигом позже ладонь чуть  опустилась
под тяжестью затейливого ордена, многолучевой  золотой  звезды.  Приложила
орден к синему комбинезону Гаудина, и регалия волшебным образом  прилипла,
осталась на груди, когда Яна отняла руку. Вторая,  в  точности  такая  же,
оказалась на груди Сварога, потом настал черед Леверлина и Хартога. Сварог
скосил  глаза  вниз.  Звезда  была  величиной   с   тарелку,   лучей   там
насчитывалось не меньше дюжины, подлиннее и покороче, по  ним  блистающими
пунктирами протянулись бриллианты, сапфиры и рубины, да вдобавок орден был
украшен  ажурным  золотым  плетением,  причудливыми  арабесками,  выглядел
пышным до нелепости. Во рту у Сварога стоял вкус дешевого мыла.
     Она уже обнажила  шпагу,  блестевшую,  как  зеркало,  а  камергеры  и
гвардейцы завистливо таращились глупыми глазами на новенькие  ордена.  Она
слегка ударила по левому плечу  оцепеневшего  от  торжественности  момента
Хартога и звонко, старательно произнесла:
     - Данной мне властью и в силу традиций Империи Четырех Миров посвящаю
вас,  рыцарь,  в  великие  герцоги   Харланские   со   всеми   правами   и
обязанностями, кои влечет за собой сей титул!
     Видно было, что она впервые участвует в подобной церемонии и  ей  это
страшно нравится. Сварогу захотелось взять ее за руку,  подвести  к  трупу
Мораг, все еще лежавшему на прежнем месте (и заслоненному спинами  синих),
сказать: "А вот это труп, ваше величество. Когда убивают живого  человека,
получается труп".
     Он сдержался, конечно. Ни к чему расстраивать  лишними  трупами  юных
девочек,  в  данный  момент  мнящих  себя  персонажами  древних  рыцарских
романов. Чем меньше человек увидит в жизни трупов, тем  лучше.  Тем  более
что самим трупам все равно, служат они в воспитательных целях или нет.
     Воспользовавшись тем, что Яна захотела осмотреть зал, Сварог тихонько
вышел в коридор. Повсюду следы жестокой схватки: кое-где лежат трупы -  но
остались только выглядевшие наиболее пристойно и эстети