по сравнению с иными краями не в пример аскетичнее  и  бесцветнее.  Разное
говорят о заведенных в Святой Земле порядках,  кто  одобряет  их,  кто  не
принимает. Я же остаюсь верным старой привычке писать только  о  том,  что
видел  собственными  глазами  или  по  крайней  мере  изучил  вдумчиво  по
множеству книг, представляющих противоположные  точки  зрения.  Памятую  к
тому же, что правом выносить окончательные  суждения  наделена  лишь  сама
История. Пока же у меня недостаточно  знаний  о  Святой  Земле  в  чем  не
стыжусь признаться, и от суждений воздержусь до путешествия туда,  каковое
твердо намерен предпринять в ближайшие годы.


                      Некоторые заметки о военном деле
            (выдержки из одиннадцатого письма реверена Гонзака)

     Армии на Таларе не собираются от случая к случаю ради  той  или  иной
кампании, а постоянны. Содержатся  они  на  долю  доходов  от  королевских
имений, а также на долю от налогов, взимаемых со всех, и с  дворян  в  том
числе. Армии Виглафского  Ковенанта  устроены  все  на  единый  образец  и
состоят из гвардии, "безымянных  полков"  и  легионов.  Гвардия,  пешая  и
конная, набирается частью из  ронинов,  частью  из  горожан.  Есть  полки,
состоящие  целиком  из  дворян,  хоть  число  таких  полков  и   невелико.
Гвардейские полки именуются по цвету мундиров и по роду войск -  например,
ронерские Синие Мушкетеры или горротские Черные  Драгуны.  Знамена  у  них
четырехугольной формы, и древки их увенчаны позолоченным орлом,  именуемым
"акилла". Понятно, что офицеры гвардейских полков происходят из знатнейших
дворян,  большей  частью  титулованных,  а  солдаты  получают   повышенное
жалованье как деньгами, так и в иной форме.
     Следом идут  "безымянные  полки",  конные  и  пешие,  артиллерийские,
ракетные и саперные.  Набираются  они  из  горожан  и  фригольдеров,  хотя
попадаются там и ронины. Полки эти именуются номерами и по  роду  войск  -
например, "пятый кирасирский" или "десятый пикинерский". Вместо  знамен  у
них  вексиллумы.  Вексиллум  есть  древко   с   поперечной   перекладиной,
прикрепленной пониже вершины, - а уж на этой перекладине  и  подвешивается
полотнище,  четырехугольное  чаще  всего,  иногда  с  бахромой,  иногда  с
кистями. Древко вексиллума увенчано посеребренным акиллой.  Служба  в  сих
полках далеко не так почетна, как в гвардейских.
     И, наконец, легионы.  Эти  набираются,  что  конные,  что  пешие,  из
крестьян короны либо сеньоров, именуются также номерами и по роду войск, и
офицеры тамошние почитаются ниже всех других. Вместо знамен у них  "копье"
- древко, увенчанное посеребренным изображением государственного  герба  и
небольшой перекладиной, короче, чем на вексиллумах, с коей  свисают  ленты
определенного цвета.
     На службе у  каждого  короля  есть  отряды  Вольных  Топоров,  однако
таковые используются главным образом на морских  островах  либо  в  мелких
стычках на границе, когда война по всем правилам не об®является, а бои тем
не менее идут. Впрочем, порой им и в больших войнах доводится участвовать.
В офицеры к ним армейские чины идут неохотно, ибо  Вольные  Топоры,  иными
спесивцами почитаемые даже ниже легионов,  сами  о  себе  весьма  высокого
мнения. Народ это своенравный, и не всякий офицер с ними уживется.
     Есть еще королевская гвардия, почитаемая личной дружиной  монарха,  и
подбору ее самим королем уделяется особое внимание, причем обычные правила
в счет как бы и не идут, потому что полки эти - все равно что меч  короля,
охраняющий его персону и фамилию. По древней  традиции  (нам  на  Сильване
прекрасно знакомой исстари) королевскую гвардию предпочитают  набирать  из
иноземцев, гланцев в первую очередь, кои славятся высокой боевой выучкой и
особенной верностью присяге. Земля в Глане скудна, многие ищут  пропитания
за его пределами, выбирая в первую очередь  военную  стезю,  как  наиболее
приличествующую гланскому горцу. Случается еще, что в королевскую  гвардию
берут крестьян без различия их принадлежности,  отдавая  предпочтение  как
раз уроженцам самых глухих и отдаленных провинций -  они  по  неразвитости
своей чтят короля как сверх®естественное поистине существо, а в городах не
имеют ни корней, ни знакомых, ни родни.  Королевская  гвардия  превосходно
обучена бою на улицах, защите зданий и штурму таковых -  всему,  для  чего
она в первую очередь и предназначена. Помимо того,  учат  еще  рукопашному
бою,  владению  неуставным  оружием,  обращению  с  караульными  собаками,
стрельбе из арбалетов  и  мушкетов  со  зрительными  трубками,  именуемыми
оптическими прицелами, а  также,  несомненно,  и  другим  хитрым  воинским
искусствам, о которых широкой публике не разглашается. Служба  офицером  в
королевской гвардии, пусть даже в таком полку,  что  составлен  из  темных
провинциалов  (коих  долго  учат  различать  правые  и  левые  конечности,
привязывая к оным  при  муштровке  то  сено  и  солому,  то,  ради  пущего
поощрения, колбасу и рыбу, кои солдат получает для  с®едения,  как  только
перестанет путаться), - одна  из  почетнейших,  и  многие  ее  добиваются.
Однако отбор туда строжайший - ведь немало в истории случаев, когда король
становился жертвой гвардейцев, направляемых  узурпаторами.  Одним  словом,
друг мой Чедогон, все, что  касается  таларской  королевской  гвардии,  мы
исстари наблюдаем на Сильване, только что  под  другими  названиями:  есть
области, где мышление венценосных особ движется совершенно схожими путями,
какую державу или планету ни возьми...
     Вернемся к армии. Что полком, что легионом командует  офицер  в  чине
полковника. И полк, и легион, как правило, состоят из пяти рот  (только  в
кавалерии рота именуется "ала"), и в каждой из  этих  рот  от  двухсот  до
трехсот человек, разделенных на десять платунгов. Ротой командует капитан,
и в подчинении у него находятся три-пять лейтенантов и десяток  сержантов,
командующих по необходимости  кто  одним  платунгом,  кто  несколькими,  в
зависимости от обстановки и  боевой  задачи.  При  каждом  полку  имеются:
артиллерийская батарея, ракетная батарея (в пехотных еще  и  особая  рота,
устанавливающая при нужде рогатки для защиты от неприятельской кавалерии),
обоз, походные мастерские, штаб под  командой  офицера,  лекарский  отряд,
один-два  платунга  (конные,   независимо   от   рода   войск),   служащие
исключительно для охраны штаба, ибо там много  тайных  бумаг,  ценных  для
противника. А еще - полицейская команда и особое подразделение,  именуемое
"волчья сотня", - там собраны головорезы сметливые и дерзкие, способные  и
разведку провести, и заложить пороховую мину,  и  посеять  панику  в  тылу
противника, перехватывая его курьеров, громя обозы.  Вопреки  общепринятым
правилам  войны,  "волчья  сотня"  частенько   переодевается   в   мундиры
противника, отчего ставит себя вне законов войны, и при поимке их  вешают,
как шпионов. Впрочем, в сии сотни набирается столь отчаянный народ, иногда
прямо с каторги, что подобная бесчестная участь их не особенно и пугает.
     Словом, все вышеупомянутые мною вспомогательные отряды каждого полка,
пожалуй, не уступают в  численности  его  пяти  строевым  ротам,  также  и
"алам".
     Артиллерийские полки  и  ракетные  делятся  на  батареи  и  роты  под
командою лейтенантов и капитанов. Солдаты их грамотнее и развитее  прочих,
поскольку имеют дело со сложными устройствами,  -  то  же  и  с  саперами,
обязанными уметь обращаться со  сложными  осадными  машинами,  закладывать
мины и контрмины и выполнять иные нелегкие  задания.  В  помянутых  полках
также есть  и  свои  штабы,  и  лекарские  группы,  и  "волчьи  сотни",  и
мастерские, и отряды воинского прикрытия.
     У лейтенантов, капитанов и полковников с  генералами  чин  обозначает
золотое шитье на мундирах, а также обилие оного.  Так  уж  сложилось,  что
знаками различия для лейтенантов стали повсеместно шитые  лавровые  ветви,
для капитанов - тисовые, для  полковников  -  виноградные  листья,  а  для
генералов - дубовые (по сему поводу один лейтенант, подвыпив, загадал  мне
загадку: "Что такое - дуб, и листья на нем золотые?" Оказалось,  недалекий
умом  генерал).  К  чему  в  разных  державах  добавляются  свои   эмблемы
разнообразного типа [с тех пор  как  были  написаны  эти  строки,  в  этой
области военного дела произошли определенные изменения].
     Есть еще полки воздушные, оснащенные воздушными шарами  и  планерами.
Первые, поднятые на привязи, служат для наблюдения за  неприятелем,  а  со
вторых, бывает, метают и гранаты в осажденную крепость или на позиции,  и,
хоть  урон  от  таких  атак  обычно  ничтожен,  ущерб  для  боевого   духа
подвергнутых  такому  нападению  велик.  По  этой   причине   повсеместная
ненависть  сопровождала  воздушные  войска  при  их  появлении,  как  это,
рассказывают, было в старину с огнестрельным оружием при его начавшемся  в
войсках распространении. Ненависть эта достигала такого накала, что еще на
памяти нынешнего поколения военных пленного летуна, будь  он  и  дворянин,
вешали совершенно как шпиона, если не подвергали худшей участи. Специально
созванная по сему поводу  ассамблея  Виглафского  Ковенанта  после  долгих
прений постановила такую практику недопустимой,  и  каждый  монарх  клялся
королевской честью соблюдать  законы  войны  по  отношению  к  летунам,  а
нарушителей сего карать смертью. А  король  Снольдера,  единственный,  кто
располагает летательными машинами под названием "самолет", понуждаемыми  к
летанию особыми механизмами (но  ничуть  не  похожими  на  наши  воздушные
колесницы),  набирает  летунов  из  одних  дворян  и  присваивает  каждому
офицерский чин, дабы полностью его обезопасить, - ведь  убийство  пленного
офицера считается поступком  недопустимейшим,  и  дворянство  всех  держав
строго следит за соблюдением сего правила.
     Флот таларский состоит  из  парусных  кораблей,  пароходов,  а  также
судов, способных ходить и под парусом, и посредством колес. Вооружены  они
пушками,  ракетными  станками,  метательными  устройствами  и   огнеметами
[пулеметы в те времена на вооружении еще не появились].  Малыми  кораблями
командуют лейтенанты, большими - капитаны, имеющие в подчинении  несколько
лейтенантов (причем лейтенант, командующий отдельным  кораблем,  именуется
"флаг-лейтенант" и  по  рангу  считается  выше  обычного  лейтенанта,  что
подчеркивается дополнением к  знакам  различия).  Эскадры  же  управляются
адмиралами. В отличие от суши, где генеральский чин не делится на разряды,
адмиральский практически повсеместно на разряды делится, в какой стране на
два разряда, в какой - на три. Знаками  различия  для  лейтенантов  служит
шитье в виде якорной цепи, для капитанов - таковой же цепи с якорями, а  в
отношении адмиралов существует большое разнообразие. Так, в Снольдере есть
адмиралы Трех, Двух и Одного Фонаря, в Ронеро - адмиралы Красной, Синей  и
Белой эскадр, а в Лоране - адмиралы Небесные и  Звездные  (чины  эти,  как
говорят, произошли от наименования парусов  -  один  их  ряд,  средний,  в
морской практике именуется Небесным, а верхний - Звездным).
     Служат в войсках и девушки,  главным  образом  из  дворянских  семей,
иногда и в офицерских званиях, их не столь уж много,  но  и  не  настолько
мало, чтобы они считались диковинкой. Снисхождения к ним  по  сравнению  с
мужчинами не делается никакого, а вот лишние  опасности  существуют:  если
попавшая в плен девушка не имеет офицерского  звания,  то  при  недосмотре
начальников (а то и  их  попустительстве)  может  в  неразберихе  сражения
подвергнуться самому разнузданному насилию. Причем  порой  надругательство
оное имеет причиной вовсе даже не распутство, а выражает  убеждение  иных,
что воевать женскому полу негоже. В военный же  флот  лица  женского  пола
служить категорически не допускаются, чему причиной древняя традиция. Даже
в качестве пассажира иные капитаны женщину, будь она в офицерском  звании,
берут неохотно. Ради курьеза упомяну, что лет десять назад один  ронерский
крейсер  самым  натуральным  образом  взбунтовался,   когда   его   палубу
вознамерилась посетить королева,  и  даже  король,  заслуженно  прозванный
Ужасным, вынужден  был  простить  бунтовщиков,  ибо  очень  уж  древний  и
незыблемый обычай был затронут  (но  запрет  таковой  сохраняется  лишь  в
регулярном военном флоте, ибо в торговом, сообщали мне, женщины плавают  в
небольшом количестве а у пиратов - и в большом).
     Есть на Таларе военные школы, где год, а то и два-три готовят морских
офицеров, артиллерийских и саперных. Конница же и пехота обучения в особом
заведении не требуют. Молодые люди из дворян, зачисленные  в  конный  либо
пеший полк кадетами, там непосредственно и постигают военную науку.  Когда
(речь идет о мирном времени) вышестоящие  командиры  признают,  что  кадет
достоин звания,  ему  присваивают  чин  "кадет-лейтенант",  в  коем  он  и
пребывает до освобождения  вакансии.  Бывают  и  кадет-капитаны  (а  среди
молодых офицеров  кружит  байка  о  некоем  невезучем  кадет-генерале,  до
кончины своей пробывшем в этаком чине в ожидании вакансии, но это не более
чем  ходячий  анекдот).  На  войне,  понятное  дело,  производство  в  чин
случается быстрее. Нужно  заметить,  что  во  многих  полках,  гвардейских
особенно, в полковники простым продвижением на освободившиеся вакансии  не
выбьешься - я о полках, где полковников назначает сам король, а не военное
министерство.
     В солдатах и матросах служат не менее десяти лет, а верхнего  предела
не назначено - лишь бы был крепок и не увечен, а там служи хоть  до  седых
волос. Отслужившие десять лет могут при  соблюдении  определенных  условий
выйти в отставку, однако еще семь лет находятся во "второй очереди",  и  в
случае большой войны их могут вновь определить на службу, потому  что  так
проще и выгоднее, чем брать необученного. Если вышедший в  отставку  после
десяти лет беспорочной службы был до того крестьянином сеньора или короны,
он получает статус фригольдера либо право  приписаться  к  одной  из  трех
низших гильдий, а если имеет не менее трех медалей - и к Серебряной.  Если
же отставник горожанин, может  подняться  гильдией  выше,  а  при  наличии
медалей - и шагнуть через разряд. Порядки такие побуждают многих и  многих
искать  военной  службы  -  благо,  в  полном  соответствии  с   таларской
пословицей "У  акиллы  из-под  крыла  не  выскочишь",  достаточно  беглому
тюремному сидельцу или сбежавшему от хозяина крестьянину попасть в  списки
полка и принести присягу, как ни полиция, ни сеньор уже не вправе  его  из
казарм извлечь.
     В военном флоте есть свои особые полки морской пехоты, действующие  в
морском сражении абордажными командами, либо штурмующие прибрежные города,
когда произойдет такая надобность. Иные из этих полков целиком  набираются
из каторжников, изловленных пиратов и тому подобного сброда, обязанного  в
обмен на свободу прослужить ровным счетом пятнадцать лет.  Свободой  такой
удел можно назвать с превеликой натяжкой, ибо надзор за ними строгий и  за
попытку дезертирства вешают немедля,  да  и  за  многие  другие  проступки
наказанием петля гораздо чаще служит, чем розга. И все же приток охотников
в такие полки велик - лучше служить в морской пехоте,  чем  надрываться  в
каменоломнях или висеть на рее, к тому  же  бывает  и  военная  добыча,  а
отслуживший пятнадцать лет получает полное прощение  прошлых  грехов.  Вот
только доживает до окончания срока не более одной  десятой,  поскольку  их
бросают в самые горячие места - да так  уж  человек  устроен,  что  всегда
надеется, будто убьют непременно другого...
     Ганза тоже содержит на часть своих  доходов  и  постоянную  армию,  и
военный флот, и отряды Вольных Топоров. В Глане же постоянной армии  почти
что и  нет  -  лишь  два-три  королевских  полка,  обычно  размещенных  на
границах. Зато при угрозе извне тамошний воинственный  народ,  сызмальства
обученный владеть  оружием  независимо  от  пола,  быстро  собирается  под
знамена своих кланов, и армия эта весьма грозна, ибо защищает свою  родную
землю.
     Постоянную армию не заменишь быстро неопытными рекрутами,  стоит  она
дорого, и часто рисковать ею в крупных сражениях неразумно. Потому, как  и
у нас на Сильване, особо крупные войны, истощающие государство и требующие
предельного напряжения всех сил, на Таларе бывают, но весьма редки. Те же,
что вспыхивают и ведутся часто,  сводятся  к  двум-трем  битвам,  где  обе
стороны выставляют лишь по несколько полков. Так же обстоит и  с  морскими
сражениями, где  сходятся  не  более  десятка-другого  вымпелов  с  каждой
стороны. Иные  войны  ограничиваются  осадой  крепостей,  иные  -  рейдами
одного-двух полков на вражескую территорию.
     Мирное же население, считается, не должно участвовать в войне, как бы
к ней ни относилось. Единственным исключением предстает лишь  воинственный
Глан, чьи рубежи сильнее мечей охраняет ясное осознание того,  что  любому
вторгшемуся придется ждать удара от каждой руки, из-за  каждого  куста.  С
другой стороны, по законам современной воины  и  у  армии  противника  нет
привычки зверствовать против мирного населения, хотя оно несет  неизбежный
ущерб в виде увода скота, грабежей и насилий над женским полом, а порой  и
взятые города бывают отдаваемы войску на разграбление.  Такова  уж  война,
сама по себе являющаяся бедствием...


                   Некоторые заметки о морских островах
           (выдержки из четырнадцатого письма реверена Гонзака)

     О всевозможных чудесах, диковинах, встречах и впечатлениях, с коими я
столкнулся во время трех своих морских путешествий, напишу  еще  отдельную
книгу, каковая, похвастаюсь, на две трети уже готова [ни  этой  книги,  ни
каких-либо относившихся бы к ней заметок в бумагах Гонзака не обнаружено].
А пока что, друг мой Чедогон, ограничусь тем, что перечислю самые заметные
морские острова и опишу их кратко.
     Надобно прежде всего заметить с превеликой завистью, что мореплаванию
на Таларе благоприятствует одно существеннейшее обстоятельство - моря там,
в отличие от наших, пресноводные, и  корабельщикам  не  грозит  смерть  от
жажды. (Ходят даже разговоры среди ученых, что великая река  Ител  -  есть
поток, вытекающий из моря, подземным течением проделывающий часть  пути  и
выходящий  в  Хелльстаде  на  поверхность.  К  этому  предположению  стоит
прислушаться, учитывая странное строение реки Ител, словно бы из  ниоткуда
берущей  немалое  количество   полноводных   рукавов,   на   каковые   она
разделяется, - а ведь со всеми прочими реками обстоит  как  раз  наоборот:
притоки питают реки, а не реки в обилии порождают рукава. Однако проверить
это предположение трудно: экспедиции к устью Итела опасны. Пробовали  иные
сбрасывать с  кораблей  в  Фалейском  заливе  изрядное  количество  плотно
закупоренных  пустых  бутылок,  надеясь,  что  некоторые  из  них,  пройдя
гипотетическим подводным течением, всплывут в низовьях реки, но не слышно,
чтобы принесло это успех, что, впрочем, как  не  доказывает  существование
подземного потока, так и не отвергает.)
     Так вот, планета Талар  делятся  на  Полушарие  Восхода  и  Полушарие
Заката. В первом и лежит Харум. К  полудню  от  него  расположены  острова
Бару, числом одиннадцать.  Четыре  из  них,  более  обширные,  принадлежат
Снольдеру, а прочие семь - Горроту. Острова эти никакой  почти  пользы  не
приносят, не разведано там ни ценных руд, ни благородных металлов, а земля
большей  частью  скудна  для  землепашества  или  скотоводства,  так   что
владеющий ими извлекает выгоду главным образом моральную. Ибо  государства
подобны малым детям, каждый клочок земли для них - что любимая безделушка,
каковую не отдадут другому, даже же если надоела...
     К закату от Харума лежит Катайр Крофинд, остров большой, размерами не
уступающий Харлану. Там текут две реки, есть обширные пастбища,