от  многочисленных
охотников до  чужого  добра,  и  подтверждать  это  умение,  должно  быть,
приходится часто...
     Сначала они не разделялись, стояли у огромного  чана,  где  шипело  и
пузырилось в свете факелов и костров черное молодое вино, и  его  наливали
всем  желающим,  сколько  принимала  душа.  Правда,  вино   было   легкое,
по-настоящему праздничное - ниоткуда не торчали ноги упившихся,  никто  не
рвал друг на друге рубахи. Сварог самокритично подумал: у  нас,  с  этаким
бесплатным чаном, давно бы все опошлили до полной похабщины... И отпил  из
кружки, скупо, пару глотков - ему приходилось сиживать в молдавских винных
погребах, и он хорошо помнил коварство молодого вина: льется в глотку, как
родниковая водичка, но стакана  после  четвертого  вдруг  обнаружишь,  что
блаженно покоишься под столом...
     Вскоре компания  странствующих  купцов  как-то  незаметно  распалась.
Сначала где-то в хороводе исчез  боцман  Блай,  потом  потерялся  один  из
матросов, туманно об®яснив про живущего по близости  кума,  потом  пропали
остальные двое, которых Сварог не знал по именам, а спустя немного времени
рядом не оказалось ни капитана Зо, ни Борна, и  Сварог  остался  один,  не
особенно  этому   огорчившись.   Он   стоял,   прислонившись   к   столбу,
поддерживавшему навес над чаном, отпивал по  глотку  из  тяжелой  глиняной
кружки и чувствовал себя прекрасно. Особенно когда  с  приятностью  озирал
женщин, благо посмотреть было на что: у легких рубах вырезы  глубокие,  на
обнаженных шеях ожерелья  из  древних  золотых  монет,  кавалеры,  ухарски
вскрикивая, кружат дам,  волнующе  взметываются  короткие  юбки,  грохочут
барабаны, свищут дудки,  старики  невольно  выпрямляют  спины,  подростки,
прячась в боковых улочках, подталкивают друг друга в спину, но на  площадь
выйти не решаются. "Нет, у  нас  бы  давно  нажрались  и  передрались",  -
подумал Сварог и поежился от странного  ощущения:  все,  кого  он  знал  и
помнил, еще только  должны  были  родиться  через  долгие  тысячелетия,  и
погибшие еще не погибли... Пропасть,  отделявшая  его  от  прежней  жизни,
оказалась  столь  широка  и  бездонна,   что   рассудком   совершенно   не
воспринималась. Тем более теперь, когда дикая музыка будоражила  кровь,  и
все  женщины  казались  прекрасными.  Но  та,   что   стояла   поблизости,
черноволосая, в красной рубашке и вышитой юбке, красавицей не  казалась  -
она ею была. И юной девочкой она отнюдь  не  выглядела,  так  что  Сварог,
давно не имевший дела с  юными,  лишь  приободрился.  Попросту  подошел  и
спросил ни к чему не обязывающим тоном:
     - Я тут стою и удивляюсь  -  вы  красивая,  но  никто  вас  не  зовет
танцевать...
     И спохватился - быть может, с точки зрения местных  обычаев  совершил
какую-то жуткую бестактность. Но нет, черноволосая открыто посмотрела  ему
в лицо, усмехнулась и сказала:
     - Я колдунья. Многие меня побаиваются - просто так, без неприязни, по
традиции...
     - Как-то так получилось, что я колдуний не боюсь, - сказал Сварог.  -
Я ими даже восхищаюсь иногда. И сегодня тоже.
     - А если мне на самом деле сто лет и я только прикидываюсь молодой?
     - Быть этого не может, - сказал Сварог. - Я сам умею  колдовать,  так
что...
     - Колдовать ты не умеешь, - ответила она. - Ты  просто  выучил  ровно
столько, сколько тебе позволили, а это совсем не то... - Она  рассмеялась,
видя его легкую оторопь. - Теперь понимаешь, что такое - умение колдовать?
Вот видишь, и ты испугался...
     - Ничего подобного, - сказал Сварог браво. - Я просто огорчился.  Раз
так, ты прекрасно понимаешь,  что  у  меня  на  уме,  и  пошлешь  ко  всем
чертям...
     - Чтобы понять, что у тебя на уме, не нужно быть колдуньей.
     - И что? - Сварог вопросительно поднял брови.
     - И ничего, - засмеялась она. - Любая колдунья -  еще  и  женщина.  И
если ей не сто лет... - Она протянула руку. - Пошли в круг?
     И они вошли в  круг,  понеслись  в  хороводе  вокруг  костра.  Сварог
выделывал руками и ногами совсем не то, что остальные, но никто не обращал
внимания. Главное было - попасть в ритм, не сводя глаз с  ее  улыбающегося
лица, и это оказалось не так  уж  трудно.  Труднее  было  уйти  с  площади
незаметно.
     До рассвета весь мир был лишь нежным теплом и запахом сена.
     ...Сварог пошевелился, зашуршало пахучее сено.  Узкое  горизонтальное
окошко  под  самым  потолком  давало  достаточно  света,  чтобы   он   мог
рассмотреть ее лицо, ставшее строгим и печальным.
     - Вот и все, - сказала она тихо, мягко отстранила Сварога,  когда  он
потянулся к ней. - Вот и все...
     - Но... - сказал он и замолчал, совершенно не зная, что еще сказать.
     - Вот и все. Ты, конечно, можешь сказать, что безоглядно меня полюбил
и непременно вернешься ко мне после ратных трудов...  но  ведь  это  будет
неправда, верно?
     - Верно, - сказал Сварог. - Я и  сам  не  знаю,  что  со  мной  будет
завтра...
     - Вот видишь. Что бы с тобой ни случилось, сюда ты уже не  вернешься.
А если и вернешься, то только для того, чтобы вновь остановиться на ночь и
утром ускакать дальше, на сей  раз  навсегда.  Так  что  не  нужно  ничего
обещать. Благо оправдываться не за что.
     - Неловко как-то...
     - Потому что ты еще не освоился в этом мире. Откуда ты, я не знаю, но
чувствую - из страшного далека... Ни в чем себя не упрекай и  не  старайся
усмотреть сложности там, где их не должно быть. Нам было хорошо  -  вот  и
все. - Она натянула рубашку на плечи, стянула шнурком  на  груди,  ласково
провела ладонью по щеке Сварога. - Нам было хорошо... Правда,  мне  еще  и
тревожно. Что-то недоброе впереди. Но здесь ничего иного впереди  и  ждать
не может...
     - Почему же вы отсюда не уйдете? - спросил Сварог.
     - Потому что Фиортену - три тысячи лет. Когда-нибудь мы уйдем, но это
будет в предпоследний миг... Понимаешь?
     - Понимаю, - сказал Сварог. - А вы успеете почувствовать, что  пришла
пора?
     - Успеем. Береги себя. Возьми. Не знаю, в какого бога ты  веришь,  но
это всем помогало...
     На черном шнурке покачивалась каменная фигурка, вроде бы изображавшая
человека,  но  настолько  окатанная,  словно  бы  оплавленная  временем  и
прикосновениями  бесчисленных  рук,  что  не  понять  уже,  кого   она   в
незапамятные годы изображала.
     - Повесь на шею.
     - Что это?
     - Это алар. Дух-покровитель из тех времен, когда здесь  еще  не  было
Фиортена, когда лары еще не ушли за облака. Их находили в старых курганах,
насыпанных еще до потопа и Шторма.
     - До чего? - спросил Сварог.
     - Ох, ничего ты не знаешь, я вижу... Шторм -  так  называется  череда
катастроф, войн и несчастий,  предшествовавших  уходу  ларов  в  небеса  и
упадку на земле. А потоп случился лет за пятьсот до Шторма. Надень на шею.
Теплый, правда?
     - Теплый...
     - Он станет холодным, когда тебе  будет  грозить  опасность  большая,
нешуточная. Уберечь не сможет, но предостережет...
     Сварог надел шнурок через голову. Теплая фигурка скользнула на грудь,
пониже креста.
     - Спасибо, - сказал он.
     - А теперь иди. Тебя уже заждались. Где твой меч?
     Сварог растерянно зашарил  вокруг,  разбрасывая  сено,  наткнулся  на
ножны.
     - Ну вот, - засмеялась она. - Сразу  видно,  что  ты  нездешний.  Меч
всегда должен лежать под рукой...
     В воротах Сварог обернулся к  ней,  хотел  сказать  что-то  нежное  и
серьезное, но не нашел слов.
     Женщина прижалась к нему, гибкая, сильная, теплая, крепко  поцеловала
и отстранила, заглянула в глаза:
     - Иди и не оглядывайся. Мужчины не должны оглядываться, иначе  выйдет
не к добру...
     Сварог быстро шагал  мимо  просыпавшихся  домов  -  зевали  и  лениво
ворчали на него кудлатые собаки, в хлевах мычали коровы, в кухнях  гремела
посуда. Вставало солнце, и он вдруг вспомнил, что так и не узнал ее имени,
да и свое не называл, но возвращаться, понятно, не стал - чувствовал,  что
этого никак нельзя делать. Да и не нашел бы дороги. Он прекрасно помнил ее
голос, ее запах, ее тело, но дороги назад не нашел бы, как ни старался, не
помнил ворот, мимо которых только что прошел, улочек, в которые только что
сворачивал. А ведь забывчивостью он никогда не страдал...
     У деревенских ворот его ив самом деле ждали  возле  оседланных  коней
все шестеро спутников. Обошлось без мужских шуточек вслух,  только  боцман
Блай хитро подмигнул - левым глазом, правым, левым, правым.
     - Ну, приятное позади, - сказал капитан Зо. -  Впереди  теперь,  увы,
одно полезное, то есть насквозь опасное. По коням!
     Он первым в®ехал в ворота и приказал:
     - Рысью... Между прочим, в окрестностях  и  в  самом  деле  болтались
харланские конники, десятка два. Но очень быстро убрались в сторону  Храма
Ашореми. Что доказывает: Басс постарался на совесть.


     Капитан Зо остановил коня, протянул руку:
     - Ну вот, милорд. Добро пожаловать в Ямурлак.  Вон  там,  где  торчит
истукан, Ямурлак и начинается.
     Покосившийся каменный истукан с полузатершимися  древними  письменами
на груди торчал на обочине дороги, и не было  никакого  зримого  рубежа  -
одна и та же земля по обе стороны незримой черты, одна просторная долина с
синей каемкой гор вдали, лес и  дорога.  Только  мерные  столбы  оказались
другими - не круглые столбики с государственным гербом, а  каменные  шары.
Зловещая слава Ямурлака, страны злых магов, безвозвратно  ушла  в  прошлое
уже вскорости после Шторма. В отличие от Хелльстада,  местные  твари  были
гораздо менее опасными, и на них с превеликим  удовольствием  отправлялись
охотиться окрестные сорвиголовы.  А  населяли  Ямурлак  в  основном  самые
обычные люди, хоть и баловавшиеся нехорошей магией.  Так  что  предпринять
против них лихой поход тоже считалось своего рода  хорошим  тоном,  причем
никто не  собирался  на  отвоеванных  землях  селиться,  дружины  удальцов
вторгались сюда, чтобы пожечь и порубать в свое удовольствие, а потом уйти
на полном галопе. Такие привычки, а вдобавок и  странные,  неизвестные  за
пределами Ямурлака эпидемии, довольно быстро страну обезлюдили,  хотя  еще
лет триста назад, мимоходом упомянул Борн, здесь прозябала парочка городов
и несколько деревень. Потом и их  извели  под  корень  последние  искатели
золота и экзотических редкостей, и окрестные короли всерьез задумались:  а
не поделить ли опустевший Ямурлак меж собою? Но тут грянуло нашествие Глаз
Сатаны, и эту идею моментально отбросили. Ямурлак умер, как  и  населявшее
его в древние времена зло. В земле и в  мертвых  городах,  по  достоверным
слухам и преувеличенным россказням, таилось, правда, немало такого, чего и
не стоит выкапывать и подбирать, чтобы  не  пожалеть  потом.  А  по  земле
хоронились  в  глухих   уголках   крайне   редко   встречавшиеся   образцы
многочисленных некогда разновидностей нечисти  -  по-настоящему  жуткие  и
грозные твари вымерли или старательно уничтожены,  а  то,  что  затаилось,
было, конечно, опасным, но никак не подходило под категорию  "неодолимое".
Примерно так можно подытожить знания на  сей  счет,  вложенные  Сварогу  в
голову под гостеприимной  крышей  Магистериума.  О  деталях  и  частностях
тамошние  технократы  не  позаботились.  Так  что  вся  надежда  была   на
спутников.
     Спутники держались настороженно, но не хватались за оружие при каждом
шорохе. Проходил час за  часом,  долины  сменялись  перелесками,  а  те  -
нависавшими над дорогой скалами и урочищами,  но  ничего  не  происходило.
Временами то далеко в поле, а то и близ дороги попадались мертвые города в
разных стадиях разрушения, города непривычной,  диковатой  архитектуры,  и
тогда снова и снова завязывались  жаркие  споры  -  стоит  ли  пошарить  в
покинутых домах как-нибудь на досуге и все ли, что там  может  отыскаться,
обязательно приносит несчастье. Блай и один из моряков были  уверены,  что
кое-что  способно  пригодиться,  и  в  доказательство   приводили   вполне
достоверные  случаи.  Другие  двое  с  тем  же  пылом  и   на   столь   же
многочисленных примерах доказывали  обратное.  Слушать  и  тех,  и  других
Сварогу было чертовски интересно, но он немного  тревожился,  до  сих  пор
понятия не имел, куда они едут и что собираются делать. Ясно, что  капитан
Зо не подряжался собирать виноград или класть печи, и  все  же  опасность,
про которую знаешь наперед, придает определенности...
     Когда  они  проезжали  мимо  черного  замка   с   высокими   башнями,
увенчанными  странными  усеченными  конусами,  обращенными  раструбами   к
небесам и оттого напоминавшими гротескные  зенитки,  на  полурассыпавшуюся
стену моментально взобралось что-то серое, мохнатое,  величиной  с  кошку,
зеленоглазое, с пушистым коротким хвостом - и печально заухало, застонало,
замахало  лапками,  закричало  что-то   вполне   членораздельное.   Сварог
насторожился, но его спутники  отнеслись  к  серому  завывавшему  созданию
прямо-таки  наплевательски,  покосились  мельком  и  больше  не   обращали
внимания.
     - Да это ихний домовой, - пояснил Блай. - Чуть ли не единственная тут
совершенно безобидная скотина. И даже в некоторых смыслах полезная.  Можно
бы подобрать, да не стоит  возиться.  Капризный,  скот.  Моря  не  выносит
совершенно, на корабле быстро  дохнет,  а  зачем  он  нам  такой?  Хочешь,
забирай. На суше может пригодиться. Слышишь, надсаживается? Скучно ему без
хозяина, падле.
     - У меня уже есть  один,  -  сказал  Сварог.  -  Куда  мне  два?  Еще
передерутся.
     -  Уж  это  точно,  долго  шерсть  летать   будет...   Ну,   подаришь
кому-нибудь.
     - Ну его, - сказал Сварог. - Не возвращаться же.
     - А на обратном пути можно и пошуровать, - мечтательно сказал Блай. -
Поискать бутылки с джиннами. Их тут еще хватает, говорят.  Знал  я  одного
капитана. Попалась ему бутылка с джинном, а тот оказался духом земли, знай
таскал изумруды, да не какие-нибудь, ронерские...
     - Я тоже знал одного судового  врача,  -  отмахнулся  капитан  Зо.  -
Единственного, кто спасся  с  "Прекрасной  рыбачки",  когда  на  ее  борту
откупорили бутылку с джинном...
     - Джинны, конечно, разные бывают, - согласился Блай. - Духи воздуха -
самые ненадежные. Но ведь и рискнуть можно...
     - Иди один и потом откупоривай в чистом поле, - сказал капитан. - Это
сколько угодно. Когда я буду подальше.
     - Когда-нибудь и рискну.
     - Ну-ну... - Капитан  Зо  вдруг  натянул  поводья,  достал  подзорную
трубу, всмотрелся: - С  вашими  джиннами...  Тихо!  Одна,  две...  Три.  А
говорили, вымерли... Ну, может, и обойдется. В лес, живо!
     С захода налетали, плавно, бесшумно взмахивая  крыльями,  три  черные
птицы, донесся их протяжный крик,  странно  похожий  на  человеческий,  но
некогда было приглядываться - Сварог уже мчался вслед за остальными в лес,
под раскидистые кроны темных елей. Всадники остановились,  держась  тесной
кучкой. Со всех  сторон  лезли  в  лицо  колючие  ветки.  Кони  беспокойно
приплясывали. Сварог видел, как  Борн  выстрелил  наудачу,  но  стрела  не
долетела, запуталась где-то в кронах. Сверху,  словно  в  ответ,  раздался
хриплый  хохот.  Сварог  встал  на  стременах,   отвел   ветку,   мешавшую
рассмотреть кусочек неба.
     Птицы, выставив лапы с кривыми когтями, кружили над самыми верхушками
елей, то и дело заслоняя небо и солнце. Они  были  громадными,  крылья  не
меньше трех уардов в  размахе,  и  на  длинных  голых  шеях  сидели  самые
натуральные старушечьи головы с раскосмаченными седыми  волосами,  злющими
лицами, клыкастыми, почти безгубыми  ртами.  Сварогу  показалось,  что  он
встретился с одной взглядом,  и  он  инстинктивно  выпустил  ветку,  шумно
свистнувшую мимо щеки.
     Время шло, а странные создания, крича заунывно  и  зло,  кружили  над
лесом.
     - Капитан, они не отвяжутся, - сказал Борн. - Придется драться.
     - Может, обойдется, - хмуро ответил капитан.
     Но в этот миг сверху раздалось каркающее:
     - Оставьте нам коней! Оставьте коней! И убирайтесь! Хотим есть! Будет
хуже!
     - Ничего  не  пойму,  -  сказал  капитан.  -  Мне  голову  давали  на
отсечение, что этих поганых ворон ни одной не  осталось.  Последнюю  убили
лет восемь назад. Басс не мог ошибиться.
     - Значит, ошибся, - сказал Борн и добавил со странной  интонацией:  -
Бойся не бодрствующего, бойся спящего... Давайте, капитан. Что,  если  они
подпалят лес?
     - Сказки. Если...
     Что-то долетело вниз, обрушилось на лес сразу во многих местах,  шипя
и свистя, и сразу же потянуло удушливым дымом, треск пламени  раздался  со
всех сторон. Сварог услышал команду капитана "За мной!", понесся следом за
остальными, низко нагнув голову к конской шее, чтобы не выхлестнуло  глаза
и не зацепило суком по башке. Спутников он почти не видел  -  лишь  порой,
высовывая голову справа или слева, замечал впереди конские зады и  людские
спины и тут же прятался за гривастую шею, как черепаха в  панцирь.  Хорошо
еще, кони были приучены держаться вместе. Еще два раза  на  лес  обрушился
свистящий огненный дождь, пожар разгорался, тянуло жженой смолой. Конь под
Сварогом начинал беситься, вот-вот готов был  понести.  Пылающая  ветка  с
маху хлестнула по груди, рассыпав жалящие  искры.  Над  головой  неотвязно
шумели крылья.
     Внезапно лес кончился, и конь с разлету  вынес  Сварога  на  огромную
поляну - посреди стоял каменный дом с низкой  крышей  и  выбитыми  окнами,
помчался прямо к покосившимся воротам.  Сварог  посмотрел  через  плечо  -
птица настигала его,  закинувшись  назад,  как  атакующая  сова,  выставив
растопыренные когтистые лапы. Обрывая пуговицу кармана, он выхватил  шаур,
подпрыгивая в седле, старался прицелиться поточнее. Палец  лег  на  спуск.
Черные крылья трепыхнулись, дернулись не в лад, раздался яростный вопль  -
он не промазал. Но птица не отставала. Сварог не снимал палец  со  спуска,
видел уже, как от метких попаданий взметываются на ее груди черные  перья,
но гарпия-старуха оказалась невероятно живучей, а значит, к нечистой  силе
отношения не  имела.  Сварог  что  есть  силы  натянул  поводья,  осаживая
разгоряченного гнедого, выхватил меч, бросил коня в сторону. Он видел, что
и остальные выскочили из  леса,  несутся  к  дому.  Кому-то  тоже  удалось
остановить коня, и он отмахивался топором от кружившей над ним  птицы.  От
пронзительных старушечьих воплей ломило в ушах.
     Раздалась пулеметная очередь, короткая, гулкая. Еще  одна.  Абсолютно
неожиданные здесь звуки. Тяжелое тело шумно грянулось оземь. И  еще  одно.
Снова очередь, подлиннее.
     Сварог оторопело огляделся. Капитан Зо  стоял  у  невысокой  каменной
ограды, расставив ноги, окутанный дымом, уперев  в  плечо  приклад  самого
настоящего пулемета - с очень  толстым  дулом,  как  у  первых  "Льюисов",
широким диском снизу. Длинная  очередь  сопровождала  последнюю  птицу  до
самой земли. Черная тварь, ломая крылья,  грохнулась  в  высокую  траву  и
неподвижно застыла нелепой кучей, как и  остальные  две.  Капитан  опустил
дымящийся пулемет, отошел  подальше  от  сизого  облака,  остро  вонявшего
дымным порохом, грустно сказал Сварогу и Блаю, оказавшимся ближе всех:
     - Ну вот, еще не доехали до места, а патроны тратим вовсю. Все  из-за
вас, обормотов, не хотел,  чтобы  вам  лишний  раз  дырявили  шкуру  перед
главным делом...
     К ним, огибая черные груды перьев, с®езжались  остальные.  Над  лесом
поднимался дым, вскидывались языки пламени, но опасаться не приходилось  -
на открытом месте пожар должен был остановиться.
     - Посмотрите в доме. На всякий случай, - сказал  капитан  Сварогу.  -
Коням - передышка!
     Сварог толкнул ногой отчаянно заскрипевшую дверь, вошел,  держа  шаур
наготове.  Высокие  кресла  и  стол  перевернуты  -  судя  по  слою  пыли,
давным-давно. Одно из кресел лежит поперек  скелета  в  истлевших  клочьях
кожаной одежды - судя по его позе, кресло упало уже на мертвого,  и  никто
потом не п