ем эти места раз®ятым  на  части  -  отдельно
шагали ноги, отдельно ползло, цепляясь руками, туловище, а  голова  где-то
запропастилась...  Попытался  вспомнить,  что  там  еще  было  веселое   и
располагающее к себе. Семиглавый змей Лотан, чьи головы поочередно  (и  на
том  спасибо)  задают  страннику  загадки,   одна   заковыристее   другой;
Прожорливое Озеро - таящийся по впадинам сгусток живой, хищной и вроде  бы
не лишенной разума субстанции, способной прикинуться то зеленым  болотцем,
то чистейшим  прудом;  Голова  Сержанта,  бегающая  по  лесам  на  паучьих
ножках...  И  прочие  прелести,  милые  в  общении.  Нет  уж,   лучше   не
вспоминать...
     За очередным поворотом он увидел стену, перегородившую долину по всей
ширине, то есть уардов на двести. Подошел и предусмотрительно  остановился
чуть поодаль. Сложенная из плоских коричневых камней, стена едва  доходила
ему до пояса и выглядела невероятно древней. Ни следа  цемента  или  иного
строительного раствора - камни попросту уложены один на другой,  но  перед
тем обтесаны и старательно подогнаны, так что и кончика меча меж  ними  не
просунешь. И примитивная на первый взгляд кладка до сих пор не лишилась ни
одного камня, разве что верхний ряд изрядно раз®еден  ветрами  и  дождями.
Похоже, когда-то на иных камнях были высечены руны  -  но  ничего  уже  не
разобрать.
     Сварогу пришло в голову, что  причина  такой  сохранности  -  здешнее
волшебство. Увы, выяснить это со всей определенностью он  не  мог,  скуден
был запас заклинаний. Одно можно с уверенностью сказать:  стена  -  именно
то, чем предстает взору...
     А другой дороги все равно нет. Вздохнув, он перелез на ту сторону - и
ничего не произошло. Разве что долина стала гораздо шире.
     Вскоре он увидел дверь. Разместилось это сооружение у самого откоса и
выглядело довольно странно: каменное крыльцо, дверная  рама  из  отесанных
серых камней,  дверь  из  солидных  дубовых  досок,  скрепленных  коваными
полосами, - и ни дома, ни стены поблизости. Никаких развалин.  Дверь  вела
из ниоткуда в никуда. А на том месте, где полагается быть ручке или  замку
-  круглое   отверстие,   куда   свободно   пройдет   кулак,   окаймленное
проржавевшими  шляпками  гвоздей,  слишком  правильное  для  того,   чтобы
оказаться последствием буйства стихий.  В  дыру  виднеется  откос,  камни,
темно-зеленый куст.
     Сварог обошел ее кругом - дверь как  дверь,  -  подивился,  плюнул  и
направился дальше. Солнце уже скрылось за скалами, следовало  поторопиться
- ночь в этих широтах наступает мгновенно, словно дернули выключатель...
     А потом он увидел скелет. Решил сначала, что  это  статуя,  но  когда
подошел поближе, неясностей не  осталось...  Выглядит  так,  словно  самый
обычный всадник остановился  отдохнуть  и  окинуть  взором  окрестности  в
поисках пресловутого камня, на  котором  начертаны  жуткие  предупреждения
насчет дорог. Конь в богато украшенной сбруе, на всаднике кольчуга и  шлем
с высоким гребнем, в руке копье, меч на перевязи... вот только и  конь,  и
всадник - белые скелеты, непонятным чудом застывшие один в стоячем, другой
в сидячем положении. Большим знатоком анатомии Сварог себя не  считал,  но
это были именно скелеты со множеством косточек, непонятно как  державшихся
на невидимых каркасах. Доспехи нисколечко не тронуты ржавчиной,  правда  и
новыми не выглядят.
     - Могучий ты мужик, - сказал Сварог негромко, обойдя вокруг странного
всадника.
     Звук собственного голоса бодрости не прибавил.  Всадник  все  так  же
неподвижно сидел в красном кожаном седле, чуть склонив  вперед  копье,  от
него тянулась длинная тень,  оба  черепа  щерились  застывшим  оскалом,  и
понемногу подкрадывалась жуть. Кончиком  меча  Сварог  осторожно  потрогал
лошадиный череп - звук был глухой, костяной, какого и  следовало  ожидать.
Ни конь, ни всадник против такой бесцеремонности не протестовали.
     Сварог еще долго оглядывался, быстрыми шагами удаляясь от загадочного
всадника. Терзал совершенно детский страх - а если оживет, пустится следом
на всем галопе, целя копьем в спину? В этих местах все возможно...
     Обошлось.  Довольно  скоро  поворот  скрыл  от   его   глаз   останки
неизвестного рыцаря, похоже так и не обретшего _п_о_л_н_о_г_о_ покоя после
смерти, -  но  Сварог  еще  долго  оглядывался,  порой  чувство,  будто  в
следующий  миг  на  плечо  опустится  чья-то   невидимая   ледяная   рука,
становилось столь саднящим, что он вертел головой во все стороны,  ругаясь
про себя и стискивая в кулаке шаур. Тени становились все длиннее, а вскоре
одна  легла  поперек  дороги.  Тень  от  высокой  полуразрушенной   башни,
окруженной стеной с круглыми  башенками,  -  башня  вздымалась  справа,  у
откоса.  Когда  она  еще  стояла  целехонькой,  верхушка,  очень   похоже,
вздымалась над берегами высохшей реки. Сварог уже не сомневался,  что  это
высохшая река: кое-где валяются окаменевшие раковины, каменистая земля под
ногами гладкая, словно ее тысячи  лет  шлифовала  текущая  вода.  Но  вода
исчезла в столь древние времена, что сюда успели прийти люди или  кто  они
там были, построить стены и башни,  в  свою  очередь  пришедшие  в  упадок
тысячелетия назад...
     Решительно свернув в ту сторону, Сварог приблизился к  арке  ворот  и
заглянул внутрь. Из боковых стен торчали насквозь проржавевшие крюки -  то
ли держатели факелов, то ли петли ворот, - по двору  там  и  сям  валялись
припорошенные пылью тесаные камни. Полное запустение. Ни звука. Под  аркой
лежат ржавые железные  клетки  странного  вида,  плоские  и  широкие,  как
конфетные коробки, - тьфу ты, да это остатки ворот, дерево  давно  сгнило,
уцелела  лишь  оковка  створок...  Полукруглую  дверь,  ведущую  в  башню,
постигла та же судьба - правда, железная коробка уцелела,  косо  висит  на
нижней петле...
     Сварог присмотрелся. И понял, что ему не мерещится - в  темной  пасти
башни сияло слабенькое, неподвижное радужное мерцание, веером разноцветных
лучиков поднимавшееся от пола. Так сверкает в полумраке горсть драгоценных
камней, куча бриллиантов - он помнил по собственной фамильной сокровищнице
в замке. Правда, здешняя куча, пожалуй, будет человеку по пояс,  самоцветы
ведрами можно черпать...
     На это и рассчитано, что ли? Сверкание  манит  радужными  переливами,
так и подмывает зайти, посмотреть только, вовсе не грабить покойников... а
внутри ждет  что-нибудь  веселое  вроде  упыря  или  чудовища,  сгребет  -
пискнуть не успеешь...
     - А вот те шиш, -  шепотом  произнес  Сварог,  отступая  подальше  от
заманчивого мерцания.
     Спиной вперед прошел под аркой, держа руку на мече и твердо решив  не
отвлекаться на придорожные странности, - ненароком влипнешь во  что-нибудь
такое, от чего уже не отвяжешься...
     Шарахнулся влево, выхватив меч, ему не почудилось,  он  точно  видел,
что на темно-серой стене слева от арки дернулись  _д_в_е_  тени  -  его  и
ч_у_ж_а_я_...
     Остановился в боевой позиции, заслонившись изготовленным  к  рубящему
удару мечом. Огляделся.
     Рядом никого не было. И до него понемногу  стало  доходить:  учитывая
положение скрывшегося за скалами солнца, на стене никак не могла оказаться
его собственная тень...  Осторожно  сделал  два  шага  влево,  то  и  дело
поворачиваясь в стороны, готовый к бою.
     Тени виднелись на прежнем месте, они выглядели гораздо темнее, чернее
обычных теней,  этакие  пятна  космического  мрака,  аккуратно  вырезанные
ножницами. Они двигались. Они жили своей жизнью. Их  прибавилось.  И  они,
такое впечатление, никакой угрозы путнику не представляли, занятые  своими
заботами...
     Сварог засмотрелся. В профиль к нему стояла женщина  -  нет,  дама  в
длинном платье и затейливом головном  уборе,  из-под  него  опускаются  на
плечи то ли уложенные кружками косы,  то  ли  украшения.  Голова  надменно
вздернута, руки сложены на груди, она застыла, с превеликим самообладанием
слушая  беснующегося  перед  ней  мужчину  в  столь  же   пышном   костюме
неизвестного фасона - вот кому самообладания не  хватает,  немо  открывает
рот, явно вопя, потрясает кулаками, топает ногой. За спиной его стоят  еще
несколько человек, сливаясь в сплошное пятно причудливых очертаний.
     Ух ты! Один вдруг отделился от толпы, упругим кошачьим шагом  ринулся
вперед, черной полосой, пропавшей на миг, метнулся длинный  узкий  клинок,
вошел в спину... Дама ни на миг не изменила  величественной  позы,  только
подбородок задрался еще надменнее -  а  вот  для  сторонних  зрителей  все
случившееся то ли явилось полной неожиданностью, то ли нервы у них слабые.
Мечутся, бестолково сталкиваясь, всплескивая  руками,  кто-то  рванулся  в
сторону и мгновенно пропал, с глаз - хотя на стене еще достаточно места  -
словно картина ограждена невидимой рамкой экрана. Убийца стоит в  вольной,
непринужденной позе, уперев кончик меча в носок сапога, не похоже  что-то,
чтобы его мучили раскаяние или хотя бы неловкость. А дама - очень  похоже,
она совсем молода, - величественно переступив через труп, движется к нему,
грациозно протягивает руку - пышный рукав  взметнулся  плавной  дугой,  от
силуэта неизвестной красотки прямо-таки веет облегчением и  злорадством...
Любовная драма со старым мужем и юным амантом? Смерть надоевшего  фаворита
королевы? Неведомые дела чести? Сварог зачарованно смотрел, как  удаляется
дама под руку с убийцей, так и не  убравшим  меч  в  ножны,  как  суетятся
оставшиеся тени, боязливо приближаясь к убитому. Всадник в шипастом  шлеме
вдруг появился справа, натянул поводья и  что-то  стал  кричать,  потрясая
рукой в перчатке  с  широким  раструбом,  но  Сварог  уже  зашагал  прочь.
Темнеет, привидения зашевелились, лучше отсюда убраться...
     А потом? У реки он будет не в большей безопасности, чем здесь, как ни
крути, а заночевать придется в Хелльстаде... Сварог  потрогал  ожерелье  -
цепь на шее - меж самоцветами в филигранной  оправе  и  золотыми  бляшками
имелось немало серебряных колечек. Та самая инкунабула советовала, коли уж
вас застала в Хелльстаде ночь, оградить себя серебром и щелкать зубами  от
страха  до  самого  утра  в  относительной   безопасности,   но   тут   же
оговаривалась, что совет таковой, судя по иным  свидетельствам,  сплошь  и
рядом бесполезен...
     Долина раздваивалась. Тогда, с горки, Сварог окинул окрестности  лишь
беглым взглядом и не помнил всех хитрых изгибов русла, а  потому  какое-то
время стоял в нерешительности. Прямо передним, словно острый нос  корабля,
вздымалась скала, высоко над головой в ней зияло несколько пещерок.
     Поразмыслив, Сварог зашагал направо - благо долина тянулась, в общем,
в нужном ему направлении. Все то же самое - гладкая каменистая  земля  под
ногами,  кое-где  -  россыпи  скатанных  камешков.  Долина  расширялась  и
расширялась, вскоре Сварог уже шагал по  обширнейшему  полю  -  и  впереди
вдруг вновь замаячила стена. Сущий близнец первой - те же  камни,  тот  же
способ кладки. На сей раз он не колебался, одним прыжком  оказался  по  ту
сторону и браво двинулся дальше.
     Пока впереди не встала новая  стена.  Повыше,  по  грудь.  И  на  вид
совершенно иная, отчего-то казавшаяся  угрюмой  -  сложенная  из  огромных
черно-серых камней, бугристых, заплесневевших. Преодолеть ее было  гораздо
труднее, носки сапог соскальзывали, Сварог перемазался склизкой плесенью -
но упрямо лез, бормоча про  себя:  "Нет  таких  крепостей,  которые  б  не
развалили большевики, знаете ли..."
     Дорога вела под уклон. Темнело. Сварог размашисто шагал, не  утруждая
себя мыслями о жизненных сложностях, но понемногу начал тревожиться. Он  и
сам не понимал, что ему в окружающем  не  нравится,  но  чем  дальше,  тем
сильнее в душе крепло некое неудобство. В конце концов он понял,  что  ему
просто-напросто не хочется идти  дальше.  Не  хочется,  и  все  тут.  Хоть
режьте.
     Остановился и огляделся. Впереди ничего не удавалось рассмотреть -  в
сгущавшемся мраке земля сливалась с небом, горизонт неразличим, вдали,  на
пределе зрения, словно бы колюче сияют звезды, необычно низко, будто склон
ведет все ниже и ниже, в пропасть. После иных  приключений,  пережитых  на
пути в этот мир, Сварог в глубине души преисполнился стойкого недоверия ко
всему, напоминающему пропасть, да  и  легенды  иные  гласили  о  провалах,
ведущих в  подземный  мир,  о  котором  не  известно  ничегошеньки,  кроме
плохого...  Показалось,  в  лицо  дует  едва  заметный  ледяной   ветерок.
Оглянувшись, Сварог узрел, что вдали, далеко за спиной,  небо  по-прежнему
синеет светлой полосой - _т_а_м_ сумерки еще  не  наступили,  и  это  было
странно, словно он миновал некий рубеж меж двумя совершенно иными  мирами.
Смеяться над своими  страхами  как-то  не  тянуло.  Прежняя  дорога  стала
опасностью привычной, а то, что виднелось - вернее, как раз не виднелось -
впереди, прямо-таки отталкивало.
     Поблизости росли  невиданные  прежде  цветы  -  бледно-белые  высокие
стебли и стрельчатые  листья,  синие  и  желтые  бутоны  выглядят  странно
блеклыми, будто нарисованными жиденькой акварелью. Впереди,  подальше,  их
все больше и больше, сущие заросли. Превозмогши себя, Сварог опустился  на
корточки и потрогал стебель. Кончики пальцев явственно  ощутили  прохладу.
Стоило чуть посильнее свести пальцы, стебель беззвучно переломился, нелепо
повис, невероятно хрупкий, руку испачкало бесцветным прозрачным  соком,  и
Сварог долго вытирал ее о кафтан. Цветы выглядели так, словно  их  никогда
не касался лучик солнечного света, не говоря уж о  том,  что  белый  здесь
считался цветом смерти.
     Сварог решительно повернул назад,  спеша  и  поругивая  себя  за  эту
нервную спешку, добрался  до  развилки  и  двинулся  другой  дорогой,  уже
прекрасно понимая, что не успеет до темноты выйти к реке.
     Темнота,  как  он  и  ждал,  обернулась  полным   мраком   совершенно
неожиданно, будто упал великанский занавес. К этому времени  Сварог  шагал
уже по редкому лесу, покрывавшему широкую долину, -  лес,  надо  отметить,
вел себя пристойно, деревья не трогались с места и  не  пытались  ухватить
ветвями за  шиворот.  У  Сварога  не  хватало  знаний,  чтобы  определить,
отличается ли звездное небо над ним от  того,  которое  можно  увидеть  за
пределами Хелльстада, но не удивился бы, окажись, что так оно и есть. Мрак
для него не представлял досадного препятствия - обучили видеть  в  темноте
не хуже кошки, только заклятье пробубни, но поневоле вспоминалось, что  во
всяком лесу есть обитатели, с темнотой покидающие  логова  в  рассуждении,
чего бы пожрать...
     Над горизонтом поднялся желтый серп Юпитера, стало  гораздо  светлее,
все вокруг залили серебристые отсветы, а тени  стали  черными,  густыми  и
четкими - но Сварог "кошачьего зрения" не отключал для  пущей  надежности.
Временами мерещились быстрые тени, мелькавшие поодаль меж  деревьев,  -  а
может, и не мерещились. Но не нападали, и то ладно. Признаться честно,  он
немного устал, сапоги и меч казались  пудовыми  -  но  шагал  вперед,  как
автомат, на упрямом автопилоте, надеясь, что вот-вот увидит реку,  забивая
нещадным  куреньем  назойливо  требовавший  ужина  желудок.  Ни  в   каких
спасателей он уже не верил, как встарь, полагаясь только  на  себя,  благо
имелся большой опыт.
     И когда уголком глаза узрел шевеление справа,  ничуть  не  испугался,
лишь напрягся, как почуявший волка конь.
     Нечто большое, косматое, длинное, на четырех лапах, двигалось  уардах
в пятидесяти от него параллельным курсом. Для пробы Сварог свернул, сделал
крюк, отклонившись немного от избранного маршрута, - мохнатое создание, не
приближаясь и не отдаляясь, повторило маневр, словно двигаясь на невидимой
привязи.
     Так они шли довольно  долго  -  временами,  бросив  взгляд  украдкой,
Сварог успевал заметить фосфорически-желтый блеск глаз, но  тварь  тут  же
отворачивала голову, демонстрируя как отличную реакцию, так  и  наличие  в
башке некоего количества мозгов. Упорно не желала встречаться взглядом - и
не отставала, успев за какой-то час надоесть смертельно.
     Он не хотел нападать первым  -  где  гарантия,  что  это  не  местный
безобидный хомячок? - но безмолвный спутник опостылел хуже горькой  редьки
как раз из-за своей загадочности.
     Впереди показалось нечто высокое, на  распяленных  тоненьких  ножках,
кажется, полосатое,  направилось  было  навстречу  Сварогу,  перебегая  от
дерева к дереву, больше всего смахивающее на  куриное  яйцо,  вставшее  на
ходули, донеслось басовитое  ворчанье,  что-то  крайне  напоминавшее  лязг
зубов, но мохнатая тварь бдительно выдвинулась  вперед,  издала  плаксивый
вой. Яйцо на ходулях застыло, как вкопанное, потом с воем кинулось в  лес.
Нет, пожалуй, не  хомячок.  И  уж  конечно,  не  благородный  самаритянин,
провожающий по ночам одиноких путников, чтобы их, паче чаяния, не  обидели
здешние хулиганы,  -  что-то  не  слышно  было  о  подобных  хелльстадских
благотворителях...
     Решаться пора, вот что. Заприметив слева невысокий  пригорок,  Сварог
поднялся на  вершину,  уселся  под  деревом  и,  с  удовольствием  вытянув
натруженные ноги, задымил очередной сигаретой.
     Мохнатая тварь бродила вокруг холмика,  как  заведенная  механическая
игрушка. Теперь Сварог рассмотрел ее чуточку получше - нечто  среднее  меж
вставшим на четыре лапы шимпанзе и  некрупной  гиеной,  хвоста  не  видно,
голова  -  сплошной  комок  спутанной  длинной  шерсти,  откуда   сторожко
поблескивают желтые блестящие глаза (теперь она уже не таилась, то и  дело
таращилась на Сварога), косолапая походка.  То  и  дело  она  похныкивала,
всхлипывала, бурчала что-то неразборчивое - но вовсе не  казалась  жалким,
забитым,   боязливым   существом,   наоборот,   было    в    ней    что-то
липко-подловатое. Сварог и не заметил, как она, сужая  спираль,  оказалась
ближе  на  добрый  десяток  уардов.  Забормотала   требовательно,   жадно.
Категорически  не  нравилась  -  и  в   роли   ночного   спутника,   и   в
общефилософском плане.
     Решив наладить общение, Сварог запустил в нее извлеченным из  воздуха
куском жареного мяса - авось нажрется и отстанет. Мясо упало  прямо  перед
мордой. И тварь, даже не наклонив башку, с такой  брезгливостью  отбросила
его лапой, что стало ясно: если и голодна, жарким по рецепту императорских
поваров не прельстится. Но не травоядная же? Не похоже что-то...
     Точно такая же участь постигла аппетитную поджаристую булочку...
     - Какого ж тебе рожна? - вслух спросил Сварог.
     Вместо ответа последовало ворчанье и хныканье -  злое,  нетерпеливое.
Вновь в ее  бормотанье  послышались  членораздельные  слова,  Сварог  стал
старательно прислушиваться и  тут  же  понял  свою  ошибку  -  тварь,  без
сомнения, каким-то образом туманила  ему  мозги,  давила  на  подсознание,
гипнотизировала хныкающими стонами  и  размеренными  перемещениями,  опять
вдруг  возникла  гораздо  ближе,  и  он  не  успел  заметить,  когда   это
произошло...
     Сварог  начал  беспокоиться.  Лучше   пересолить,   чем   недосолить.
Похохотать над своими страхами можно потом, в уютной  каминной  фамильного
замка, а сейчас его явно пытаются одурманить с неизвестными целями, все ее
бормотанье и гибкие, плавные пируэты  вызывают  в  памяти  подползающую  к
птичке змею... Вот опять показалось, что на  миг  она  растаяла  в  лунном
свете и возникла в другом месте,  ближе,  по  ногам  начинает  растекаться
странная истома, и это не фантазии возбужденного сознания...
     Он не собирался быть птичкой. Достал шаур, уже  чувствуя  и  в  руках
странную вялость, ползущую от кончиков пальцев к локтям, повел запястьем -
кисть описала плавную дугу вопреки его намерениям, - нажал на спуск.
     Словно  молния  мелькнула  -  тварь  молниеносно   сделала   кувырок,
скользнув в сторону от Сварога по склону холма, с дьявольским  проворством
уйдя от серебряной звездочки,  летящей  немногим  медленнее  п