иться,  и  старик  принес  им  воды.  Новенькое
пластиковое ведерко, полное до краев прозрачной воды. Но они  с  Вильчуром
служили тут уже второй год, навидались всякого, и Сварог,  коверкая  чужой
язык и помогая себе  жестами,  предложил:  сам,  мол,  сначала  отпей.  По
старшинству. Старик обеими руками поднял ведерко к  лицу,  непроницаемому,
отрешенному, восточно-загадочному, но в  глазах,  должно  быть,  мелькнуло
что-то, потому что Вильчур, ухватив за руку  одного  из  стоявших  тут  же
стариковых внучат, другой перехватил ведерко, мотнул старику головой: нет,
пусть-ка он...
     И тогда старик, не меняясь в лице, но наверняка предвидя  дальнейшее,
выплеснул  воду  на  пыльную  каменистую  землю.  Все   было   ясно,   как
перпендикуляр, и Вильчур, не снимая автомата с  плеча,  выпустил  короткую
очередь, "семьдесят четвертый" зло тявкнул, подпрыгнув на ремне, и  старик
медленно опустился прямо на темное влажное пятно, бачата брызнули  во  все
стороны, а в деревне была засада, конечно...
     Этот случай как раз и напомнило Сварогу  лицо  доктора  Молитори.  Он
молча ждал, не отводя взгляда. Доктор произнес вежливо, но твердо,  чеканя
слова:
     - Боюсь, что ошибаетесь именно вы, милорд. Вы  -  лорд  Сварог,  граф
Гэйр. У вас есть замок  и  все  прочее,  приличествующее  человеку  вашего
сословия и принадлежащее именно вам. Вам отведено соответствующее место  в
обществе. Разумеется,  сами  вы  вправе  считать  себя  кем  угодно,  это,
собственно, ваше личное дело. Не следует лишь делиться этими мыслями с кем
бы то ни было. Ради вашего же блага в первую очередь. Вы  -  лорд  Сварог,
граф Гэйр. И вы останетесь им навсегда, так как некие процессы  необратимы
и возврата в какое-либо иное состояние быть не может. Нравится вам это или
нет. Нравится мне это или нет. Хотим ли мы с вами этого или нет.  Надеюсь,
милорд, я выразился достаточно ясно и все расставил по своим местам?
     - Безусловно, - кивнул Сварог. И добавил преувеличенно вежливо:  -  Я
просто боялся, как бы не случилось  какого-нибудь  недоразумения,  ошибки,
потому и поспешил вас предупредить, как честный человек, что  я  вовсе  не
тот лорд и граф, за которого вам было угодно меня принять...
     Он замолчал и остался собой  чрезвычайно  доволен  -  никогда  бы  не
подумал, что умеет так краснобайствовать.
     - Ни о каком недоразумении или ошибке не может быть и  речи,  -  сухо
сказал доктор.
     - Нравится вам это или нет... - бросил Сварог.
     - Совершенно верно. Приватным образом могу вам  признаться,  что  мне
это ничуть не нравится.
     - Что именно?
     - Очень многое, - отпарировал доктор Молитори  бесстрастно.  -  Очень
многое, знаете ли.
     Он  отвернулся  и  склонился  в  поклоне  -  в  комнату  вошли  двое.
Прошествовали с величавостью цирковых слонов. Сварогу поневоле  захотелось
щелкнуть каблуками - они держались с холодной властностью  высоких  чинов,
ставшей привычной, как вторая кожа,  и  представляли,  несомненно,  армию.
Одинаковые  бирюзовые  с  черным  костюмы,  одинаково  расшитые   золотыми
дубовыми  листьями.  У  каждого  на  левом  плече  торчит  пышный  золотой
султанчик, похожий на георгин. Одинаковые мечи в черных ножнах с  золотыми
накладками-драконами  и  эфесами,  усыпанными  зелеными   камнями.   Почти
одинаковые наборы орденов - только у того, что с усами, еще и  сине-желтый
бант на правом плече, приколотый к рукаву мундира золотой  брошью  в  виде
короны. Даже лица одинаковые, холеные и  высокомерные,  пожалуй,  даже  не
генеральские  -  маршальские.  Точно,  маршальские,  подумал  Сварог,  вон
сколько понатыкано на орденах бриллиантов и прочих  самоцветов,  куда  там
дорогому Леониду Ильичу... У этих даже лампасы золотые, а у нас Гречко так
и не додумался...
     Оба золотоносных вельможи разглядывали Сварога с минами генштабистов,
узревших на улице  пьяного  прапорщика  стройбата.  Но  и  с  нескрываемым
интересом. Он не знал, как держаться, поэтому стоял  "вольно":  во-первых,
они ему не начальство, во-вторых, раз уж он сам лорд и граф...
     Тот, что с усами, полуобернулся к доктору:
     - Итак?
     Сварог ему даже позавидовал: вельможа ухитрился вложить в коротенькое
словечко  массу  разнообразнейших  оттенков  и   нюансов.   Тут   тебе   и
снисходительное превосходство, и  тень  барской  фамильярности,  и  многое
другое.  Доктор,  даром  что  советник  и  вице-камергер,  являл   фигурою
неиз®яснимое почтение. Он поклонился еще ниже:
     - Милорд, граф  Гэйр  согласился  со  мной,  что  является  лордом  и
графом...
     -  Во-от  как?  -  небрежно  бросил  усатый.  -  И  это  единственное
достижение, которым вы можете похвастать после  столь  долгих  и  усердных
трудов?
     На доктора жалко было смотреть. Сварог, так ничего и не понявший, тем
не  менее  сделал  вывод,  что  доктор,  весьма  похоже,  потерпел   некую
катастрофическую неудачу. Обещал несказанно больше, чем сделал. Даже  жаль
вице-камергера, право слово. Сразу голову  отрубят  или  бросят  в  яму  к
медведям? Эти могут, ох могут...
     - Высокий герцог, определенные успехи... - лепетал доктор. - Владение
оружием...
     - Неужели? - наигранно удивился герцог. - Столь  высокие  достижения?
Гей!
     Сварог, уловив краем глаза быстрое движение, отпрыгнул. Два  суб®екта
в черном, неведомо когда  вошедшие,  надвигались  на  него  с  обнаженными
мечами,  пригибаясь,  разведя  локти,  пошевеливая  усами  и  скаля  зубы.
Физиономии у обоих были весьма мерзкими.  Сварог  нерешительно  взялся  за
меч.
     - Вот-вот! - подбодрил усатый. - Ну-ка!
     Сварог выхватил меч, как раз вовремя - суб®екты в черном бросились на
него, клинки сверкнули у самого лица. Звон стали, хриплое  дыхание...  Они
хорошо  дрались,  без  дураков,  на  полном  серьезе,   но   Сварог,   что
удивительно, им ничуть не уступал и даже ухитрялся  сдерживать  обоих.  Он
вовсе не чувствовал, будто кто-то им управляет,  будто  его  телом  движет
неведомая сила. Он делал то, что умел.  И  знал,  что  в  состоянии  убить
обоих, - вот только сможет  ли?  Вместе  с  обретенным  неведомым  образом
умением он отнюдь не приобрел сноровки хладнокровно вонзить клинок в живое
тело. _Т_а_к_ ему убивать не приходилось. Да и комната была самая мирная.
     - Убивать не обязательно! -  словно  прочитав  его  мысли,  командным
тоном крикнул усатый герцог. - Кончайте схватку, как хотите, только  -  не
убивать! Ну!
     Сварог поднажал - и один меч улетел в угол,  а  его  владелец,  зажав
ладонью глубокую царапину на плече, нанесенную  концом  клинка,  исчез  за
дверью. Второй проморгал  выпад,  и  Сварог,  выполнив  по  всем  правилам
отвлекающий маневр, зацепил клинком его правый локоть.
     - Браво. - Герцог два раза приложил  ладонь  к  ладони,  что,  должно
быть, означало бурные рукоплескания. - Насколько  я  понимаю,  на  этом  и
кончаются ваши успехи, _в_и_ц_е_-камергер?
     Он так издевательски подчеркнул это "вице",  что  даже  Сварогу  было
ясно: Молитори рассчитывал за труды праведные  подняться  гораздо  выше  в
табели о рангах - но сидеть ему, похоже, в вице-камергерах до самой смерти
и в полном бесславии. Если не отнимут и то, что есть.
     Жалкий  вид  доктора  подтверждал   эту   гипотезу.   Оба   сановника
поворачивались к двери.
     - Подождите! - Сварог, убрав в ножны меч, рванулся к ним. - А  мне...
Что мне теперь делать?
     Они переглянулись, слегка пожали плечами.
     - Да делайте что хотите, право, - сказал герцог. - У вас  тут  где-то
замок, я полагаю? Подробности - у этого вот господина. - Он показал  через
плечо большим пальцем на доктора Молитори, едва заметно склонил  голову  и
вышел. Следом удалился его спутник, так и не проронивший ни слова во время
странной аудиенции. Дверь за ними затворилась как бы сама собой.
     - Подробности, - сказал Сварог.
     - Что? - Доктор покосился на него непонимающе, зло.
     - Герцог вам велел посвятить меня в какие-то подробности.
     - Да какие вам еще подробности?  -  прямо-таки  стоном  вырвалось  из
щуплой груди бедняги  доктора.  -  Подробности...  Здесь  вам,  во  всяком
случае, делать больше нечего. Ступайте в парк и избавьте  меня  от  вашего
присутствия...
     - Между прочим, я к вам  не  набивался  в  гости,  -  сказал  Сварог,
чуточку разозлившись. - Так что  извольте-ка  об®яснить  внятно,  что  мне
теперь делать.
     - Вот как заговорили, - с грустным сарказмом покачал головой  доктор.
- Сообразили, что со мной теперь можно не считаться...
     - Да бросьте вы, - сказал  Сварог  примирительно.  -  Я-то  при  чем?
Должен же я знать, что со мной произошло.
     - Провалились в дыру во времени, - отрезал доктор.  -  Есть  такие...
Угораздило ступить не туда и не вовремя...
     Сварог ни капельки не верил. Но видно было, что большего  от  доктора
не добиться.
     - Ну а что мне делать?
     - Идите в парк, - сказал доктор. - Я распоряжусь, чтобы вызвали  вашу
виману. И прощайте, смею думать.
     - Я вне себя от участья, видя вашу столь сердечную заботу обо мне,  -
сказал Сварог. - Очень вам признателен, милорд вице-камергер...
     - Я не милорд, - сказал доктор столь печально, что Сварогу стало  его
жаль, и он великодушно утешил:
     - Ничего, глядишь, и станете...
     Судя по лицу доктора, Сварог сболтнул совершеннейшую глупость. И если
Сварог хоть чуточку разбирался в людях, у него теперь имелся личный враг -
нужно надеяться, не способный на серьезные пакости. Личный враг - с первых
минут пребывания здесь, где ничего не знаешь и ни в чем  не  разбираешься?
Черт, скромнее надо жить, скромнее...
     Он махнул  рукой  и  пошел  к  двери.  Помедлив  на  пороге,  все  же
обернулся:
     - Скажите хотя бы, где я?
     - Это называется Талар. - Доктор  раздраженно  сделал  рукой  широкий
жест. - Или - Великий Талар.
     - Страна?
     - Планета.
     - А _к_о_г_д_а_ это?
     - Для вас это - будущее. Весьма  и  весьма  отдаленное.  -  И  доктор
выпалил со злобным  торжеством:  -  Впрочем,  теперь  для  вас  это,  сами
понимаете, настоящее. И навсегда. С чем имею честь вас поздравить.
     - Спасибо, - сказал Сварог и вышел.
     Перед  ним  открылся  длинный,  широкий,  светлый  коридор  с  белыми
статуями в нишах, мозаичным полом и  расписным  потолком,  и  он  бездумно
зашагал по этому коридору,  тихому  и  пустому.  Почему-то  не  тянуло  ни
удивляться, ни грустить, он не сожалел о мире, который покинул,  но  и  не
радовался  ничему.  Он  как-то  по-другому  представлял  себе  будущее   -
мегаполисы,  бешеные  ритмы,  коловращение  загадочных  механизмов,  яркие
краски, суета, неон, синтетика, гигантские об®емные телеэкраны  на  стенах
небоскребов... и тому подобное, потрясающее размахом, пестротой  красок  и
чудесами. Вместо этого - тишина и захолустье,  герцоги  и  вице-камергеры,
мечи и лорды... Попахивало чем-то средневековым - не в смысле атмосферы, а
в смысле атрибутики и декораций.  Впрочем,  и  атмосфера...  Ничего,  быть
графом посреди средневековья - тоже не самая худшая участь...
     Он увидел широкую  лестницу  с  прекрасными  малахитовыми  вазами  на
площадках, спустился  по  ней,  не  обнаружив  у  двери  ни  часового,  ни
привратника, вышел под открытое небо. Вокруг было  тихо  и  пусто.  Сварог
попробовал ощутить себя графом, чинно гуляющим у замка, но не смог вжиться
в образ - совершенно не представлял, что должен чувствовать и о чем думать
чинно гуляющий у замка граф. Да ни о чем особенном,  наверное.  Смотря  по
обстоятельствам. В  его  случае  обстоятельства  самые  загадочные.  Такое
впечатление, что он прибыл сюда вместо кого-то другого, на  чье  появление
весьма   рассчитывали:   доктор   Молитори   по   соображениям    насквозь
меркантильным, а вот соображения и резоны величественного  герцога  и  его
безмолвного спутника - полная загадка. Герцог был ужасно разочарован, хотя
старался чувств своих не показывать...
     Замок так замок, решил  Сварог.  Обживусь.  Освоюсь.  Найду  занятие.
Вообще-то благородные они люди, эти раззолоченные фельдмаршалы,  оба-двое:
могли бы и выставить к чертовой матери без всякого вида  на  жительство  и
средств к существованию. Нет, ну откуда эта сноровка в обращении с  мечом?
И отчего это сначала так стремились узнать его полное имя, а  потом,  мало
того что потеряли к  этому  всякий  интерес,  навязали  чужое?  Наполовину
чужое, предположим, и все равно...
     Сварог остановился. Задумавшись, он и не заметил, как вышел на опушку
леса, и там, за невысокой ажурной оградой темно-красного цвета, был обрыв,
высоченный, должно быть: далеко впереди клубились  белые  облака,  гораздо
ниже той  точки,  с  которой  смотрел  Сварог.  А  еще  ниже,  в  разрывах
невесомо-нежной   белой   пелены,   виднелась   буро-зелено-серая   земля,
казавшаяся  с  птичьего  полета,  как  это  обычно   бывает,   чистеньким,
аккуратным,  с  любовью  изготовленным  макетом  какой-нибудь  обетованной
страны. С такой высоты не видно ни грязи, ни мух, ни  рытвин,  ни  мусора.
Земля кажется прекрасной и благородной с такой высоты.
     Именно высота и насторожила Сварога. Чересчур  уж  высоко.  Километра
два, самое малое. Пожалуй, даже три лиги наберется. Стоп, каких  еще  лиг?
Да самых обыкновенных, таларских [таларская лига -  907  метров],  тут  же
ответил он сам себе.
     Подошел вплотную к ограде, достигавшей ему до груди, посмотрел  вниз,
перегнулся насколько мог. Ноги сразу стали  холодными,  ватными,  как  это
частенько случается со многими, хлынуло на миг шальное,  безумное,  жаркое
желание броситься вниз.
     Но отшатнулся он не поэтому.
     Не было никакого обрыва, никакой горы. Вниз уарда [таларский  уард  -
0,75м] на три уходила вертикальная, угольно-черная плоскость, а ниже,  под
замком, под лесом был только воздух. И облака. Особняк вместе с окружавшим
его лесом парил над облаками, ощутимо перемещаясь,  пусть  и  с  небольшой
скоростью. Летучий замок. Сварог присмотрелся: далеко справа, чуть пониже,
над облаками виднелось зеленое пятно - деревья,  и  среди  них  вздымаются
молочно-белые башенки другого замка, бесшумно, плавно скользившего в ту же
сторону,  только  помедленнее.  Что-то  яркое,  разноцветное,   обтекаемое
отделилось от опушки и быстро пошло в сторону, противоположную движению.
     У Сварога захватило дух. Ничего  похожего  на  тесные  самолеты,  где
ногам мешает кресло впереди, а  пониже  спины  упираются  колени  сидящего
сзади... Будущее начинало ему нравиться.
     За спиной  вежливо  покашляли.  Сварог  обернулся.  Перед  ним  стоял
молодой человек в таком же, как у доктора Молитори, костюме,  только  цепь
была медная и эмблема гораздо меньше. Он торопливо поклонился:
     - Милорд, вас ожидает ваша вимана.
     Он смотрел на Сварога с  отчаянно  скрываемым,  но  рвавшимся  наружу
любопытством - как-никак был совсем юный.
     -  Великолепно,  -  сказал  Сварог.  -  А  что  делают  с  виманой  -
прогуливаются под ручку? Едят на десерт?  Или  надевают  поверх  кольчуги,
собираясь в гости?
     Судя по лицу юнца, он не хуже Сварога помнил - ни единой  живой  душе
нельзя говорить, что произошла  накладка  и  новоиспеченный  граф,  строго
говоря, не совсем граф... Дисциплина и страх победили.  Юнец  улыбнулся  с
таким видом, словно понял и оценил хорошую шутку.
     - Ну-ну, - сказал Сварог ободряюще. -  В  конце-то  концов,  могут  у
господина графа быть капризы? Скажем, он вдруг ненадолго забыл, что  такое
вимана. Как вы думаете,  молодой  человек,  коли  уж  вы  медик,  -  могут
случаться у благородных особ внезапные провалы памяти?
     Юнец нерешительно кивнул.
     - Прекрасно, - сказал Сварог. - Итак?
     Юнец решился, огляделся и тихо сказал:
     - Вимана летает.
     - Ну вот и отлично, - сказал Сварог. - Любопытно, а  будет  ли  рядом
кто-то, кто возьмет на себя  труд  помочь  страдающему  выпадением  памяти
благородному графу?
     - На вимане прибыл ваш дворецкий, милорд.
     - Отлично, - сказал Сварог. - Ведите.
     Он шагал следом за юным эскулапом, позвякивал мечом и думал, о чем бы
спросить еще, пока  он  не  ввергнут  окончательно  в  коловращение  новой
незнакомой жизни. Вопросов было  множество,  и  оттого  они,  ясное  дело,
ужасно мешали друг другу. Наконец Сварог все-таки выбрал  самый  глупый  и
легкомысленный вопрос:
     - Скажите, а почему все так стремились узнать мое полное имя?  И  что
это были за рожи?
     Молодой человек споткнулся, резко повернулся к Сварогу. Лицо  у  него
стало белым от ужаса, так что  и  у  Сварога  невольно  поползли  по  коже
ледяные мурашки. Он даже остановился, похлопал юнца по плечу,  успокаивая.
Тот медленно приходил в себя, но дара речи никак не мог обрести.
     - Я пошутил,  -  сказал  Сварог,  всерьез  опасаясь,  как  бы  милого
молодого человека не хватил удар у него на глазах. - Успокойтесь, что  вы,
в самом деле...
     - В-вот ваша вимана, - еле выговорил юнец. - Честь имею  откланяться,
милорд...
     Он неловко дернул головой и заторопился прочь. Раза два казалось, что
он  вот-вот  оглянется,  но  юнец  превозмог  себя  и  скрылся  за  плавно
изгибавшейся стеной дома.
     Сварог   посмотрел   в   указанном   направлении.   Там   стоял    на
изумрудно-зеленой лужайке маленький  двухэтажный  домик  -  прямоугольный,
плавно-обтекаемых очертаний, без  выступающих  деталей,  если  не  считать
галерейки на торце, над дверью. На этаже  -  по  восемь  окон  на  длинной
стороне и по четыре - на короткой. Сам домик светло-серый,  а  полукруглая
крыша - алая. Цвета лорда Сварога, графа Гэйра, надо понимать. Дверь  была
распахнута, и  возле  нее  навытяжку  стоял  благообразный  старик  самого
чопорного облика, в одеянии серого цвета с алыми  обшлагами  и  пелериной,
неисчислимым множеством золотых пуговиц. Сварог  никогда  не  видел  наяву
настоящих ливрей, но это могла быть только ливрея.  Он  никогда  не  видел
наяву и настоящих, старого закала английских дворецких, но  твердо  уверен
был,  что  его  собственный  заткнет  за  пояс  всех  бриттов  -  по  всем
параметрам. Такой уж у него вид. Одни бакенбарды чего стоят.
     Дворецкий склонил голову,  ухитрившись  в  сем  незамысловатом  жесте
совместить величественность и готовность служить сюзерену:
     - Прошу пожаловать, милорд.
     Сварог вошел в дверь, тут же затворенную за ним дворецким.  Посмотрел
в окно. Ну разумеется, домик бесшумно оторвался от лужайки и поплыл ввысь.
Замок быстро исчез, вимана перешла в  горизонтальный  полет,  скользя  над
облаками и  видневшейся  далеко  внизу  землей.  Пару  раз  там  мелькнули
скопления  крохотных   домиков,   переплетение   ниточек-дорог,   участки,
выделявшиеся четкими очертаниями и цветом, - поля.
     Сварог огляделся, присел в мягкое кресло, отметив при этом, что сумел
привычно ловко расположить меч самым удобным образом. Спросил:
     - Как вас зовут?
     - Макред Двадцать Второй, - склонившись вперед всем корпусом, ответил
дворецкий.
     - А цифры здесь при чем?
     - Двадцать одно поколение Макредов имело честь служить вашим предкам,
милорд.
     - Ну да? - с любопытством сказал Сварог,  впервые  узнавший  такое  о
своих предках. Что ж, ясно: вместе с прочими благами ему достался и полный
набор благородных предков. Мечта любого нувориша, не стоившая  Сварогу  ни
гроша.
     - Именно так и обстояло, милорд. Позволю себе заметить, что  ни  один
из Макредов никогда не обманул доверия графов Гэйров.
     - Рад слышать, - сказал Сварог. - Надеюсь, вы  не  нарушите  семейную
традицию. Мы летим на землю?
     - Нет, милорд. Благородные лары и их особо доверенные слуги обитают в
небесах.
     - Лары? - спросил Сварог. - Что-то мне напоминает... Ах да, Талар.
     - Совершенно верно, милорд.  "Талар"  на  древнем  языке  как  раз  и
означает "обитель ларов".
     - Только ларов? Там, внизу, виднеются какие-то города...
     - Милорд, населяющие их варвары недостойны дав