ывая и закрывая клюв, будто просила
напиться. -- Возьмите голову и немедленно исследуйте ее!
     Тут комиссар увидел, что к голове направился приютский доктор  и  готов
уже взять ее в руки.
     -- Не  рукой!  --  возмутился  комиссар. -- Откуда берутся такие неучи!
Может быть, там вирус... яд, в конце концов!
     Доктор отшатнулся от вороньей головы и тут же, как бы в ответ  на  крик
Милодара,  голова  начала  медленно расползаться, превращаться в студенистую
массу, в лужу киселя, в жидкость, которая быстро впиталась в  землю  и  лишь
несколько перышек да один черный глаз остались лежать снаружи.
     -- Этого   и  следовало  ожидать,  --  сказал  Милодар.  Неожиданно  он
обернулся  к  Ко,  которая  стояла,  опираясь  на  сук,   подобно   Гераклу,
опирающемуся о свою палицу и облаченному в шкуру льва.
     -- А  вы  уверяли,  что  от  вас,  сироток,  не  исходит  опасность для
человечества!
     -- При чем тут мы! -- возмутилась Ко.  --  При  чем  тут  мы?  Вероника
находится  в  плену  у  неизвестных  злодеев, меня могли убить, и боюсь, что
никто из вас не пришел бы мне на помощь. Но виноваты  в  этом,  оказывается,
только  мы!  Как  мне  все  это  надоело! И учтите, я вас предупреждаю: если
кто-нибудь организует террористическую группу,  чтобы  взрывать  полицейские
участки и детские дома, я буду среди первых кандидатов в боевики.
     Милодар  натужно  посмеялся.  Потом выдавил из себя: -- Надеюсь, что до
того времени мы вас перевоспитаем.
     -- Я не хочу перевоспитываться! -- Неужели вы не понимаете, -- закричал
в ответ Милодар, -- что вы притягиваете к себе все злобные  силы  Галактики!
Это что-нибудь значит?
     -- Вы  убеждены,  что  мы  их притягиваем? А может быть, Артем? А может
быть, мы стали пешками в вашей игре? Я же не верю вам, комиссар.
     -- Хорошее, правильное чувство недоверия. Из вас может получиться агент
ИнтерГпола, -- ответил Милодар.
     Так впервые странное чувство, притягивающее и отталкивающее комиссара к
Ко, было им сформулировано. И возникло на поверхности слово "агент".  Отныне
отношения  комиссара  и  девушки  по  имени  Ко  вступили  в  новый,  еще не
оформленный опытом, памятью и совместными переживаниями этап.
     Но в тот момент Милодар был  слишком  занят  текущими  заботами,  чтобы
анализировать   свои   чувства  к  Коре.  Он  извлек  определитель  запахов,
"карманную собаку", как именовали ее в Управлении, и постарался, пока совсем
не затоптали место преступления, определить, как же произошло нападение.
     Увидев, что комиссар стал подниматься по  тропинке,  направляя  голубой
лучик  небольшого прибора па листву и на землю под кустами, Ко спросила его,
чем он так занят. Комиссар пояснил, что пытается выделить  остатки  запахов,
оставленных здесь убийцей.
     -- Как же так, -- удивилась Ко наивности комиссара. -- Мы же знаем, что
Артема заклевали биороботы-вороны.
     -- Это все так, -- согласился Милодар. -- Но вороны не могли бы утащить
Артема  в  воду и накрыть его перевернутой лодкой в надежде, что его тело не
найдут еще несколько дней, потому что не будут искать. Значит,  вороны  были
не одни. -- Их кто-то направлял, -- сообразила Ко. -- Вот именно.
     Комиссар  медленно шел по тропинке, посматривая на миниатюрный экранчик
прибора и прислушиваясь к разнообразному тонкому писку, который тот издавал.
     -- Вот так, -- произнес комиссар. -- Это спускался Артем... его  запах.
-- Неужели он сохранился?
     -- Моей собаке достаточно нескольких молекул. А они всегда остаются: то
ты коснулась ветки, то ты споткнулась о сук, то чихнула... -- А что дальше?
     -- А  дальше  я  вижу  и  слышу  наши с тобой запахи и ту вонь, которая
осталась после нерадивых прачек и сиротского доктора, которые бегали по этой
тропинке... Но мы это все отделим и отбросим... Вот! Вот  запах  незнакомый.
Он принадлежит мужчине в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, высокого
роста, темному шатену, с родинкой на тыльной стороне левой руки... -- Вы все
это видите?
     -- Кое  о  чем  догадываюсь.  Как  скульптор,  который воссоздает облик
человека по его черепу.
     Комиссар повернул обратно. Поглядим, остались ли  следы  незнакомца  на
берегу.
     На  берегу  отыскать  их оказалось куда труднее -- слишком много народа
там толклось. Но через несколько минут неутомимый комиссар  снова  подхватил
след.  На  этот  раз  .запах возможного убийцы повел их вдоль берега, и если
голограмме комиссара погружения в холодную воду или лазанье по  скалам  были
нестрашны, то Ко страшно измучилась за полчаса, которые потребовались, чтобы
достигнуть причала.
     -- А вот здесь он нахально остановился, -- комментировал ночные события
комиссар, -- потому что был уверен в себе.
     -- В  каком  смысле?  -- не поняла Ко. -- А потому что, начиная с места
убийства, запах его был нечист. Я всю дорогу ломал голову, что же произошло.
И только сейчас я понял: убийца раздел физкультурника  и  переоделся  в  его
одежду. -- А куда дел свою?
     -- Не  задавай  пустых вопросов, -- отмахнулся комиссар. -- Нам с тобой
его одежда ничего не скажет. Вернее всего, он утопил ее -- привязал к  камню
и утопил посреди озера. А может быть, ее унесли ручные биороботы. -- Кто?
     Хотя  вы,  в отличие от моих агентов, единственная вели себя достойно и
по-мужски. И не потому что вы умны или сообразительны.  Это  пока  что  ваше
личное  дело. Но я не хочу оставлять вас без присмотра, девушка. Черт знает,
что еще  может  здесь  произойти,  --  мне  спокойнее,  если  вы  будете  на
расстоянии вытянутой руки. Поняли?
     -- Поняла, -- улыбнулась Кора. -- Можно, я переоденусь?
     -- Только  мгновенно!  Пока я вызываю мой флаер, беги к себе, одевайся.
Но не на бал, а как бы в поход за грибами. Чтобы  через  десять  минут  была
готова.
     Кора  отбросила  в  сторону палку и понеслась по тропинке двухметровыми
шагами -- она была легкой, тоненькой, костлявой  и  такой  длинноногой,  что
страшно становилось подумать: что же будет с ней к двадцати годам?
     -- Вороны,  кто же еще! Как я мог их прошляпить! Сто раз видел их вчера
на острове и не придал им значения! Какая наивность! А  они  ждали  приказа,
ждали своего часа.
     Комиссар  прошелся  по  скрипучим  доскам причала. Подошел к развалинам
сторожки. Прислушался, стоя, к попискиванию своей собаки. Потом подвел итоги
поисков:
     -- Он пришел сюда и ждал  здесь  Веронику.  Он  был  в  одежде  убитого
физкультурника.  Значит,  это  и  есть  тот,  так  похожий на физкультурника
молодой человек, фотографию которого мы с  тобой  получили.  К  счастью,  во
главе  следствия  стоит такой гений сыска, как комиссар Милодар, и потому мы
знаем, что  Вероника  трагически  заблуждается.  Ей  подсунули  двойника.  А
настоящий ее возлюбленный погиб. Следующий шаг наш.
     -- И  каким  он  будет?  --  спросила  Ко, несколько удивленная высоким
мнением комиссара о себе самом.
     -- Мы подсунем  им  нашего  двойника,  --  уверенно  ответил  комиссар,
окидывая  взглядом Ко. Но девушка в тот момент не догадалась, какое страшное
испытание уготовил ей комиссар Милодар. Она ждала, что он предложит.
     -- Не хотели бы вы составить мне компанию? -- спросил комиссар. --  Как
так  составить  компанию?  --  Полететь  со мной на Кольский полуостров. Мне
нужен помощник, который знаком  с  Вероникой,  которому  Вероника  доверяет,
который знает всю эту историю. Мне некогда вводить в дело другого агента. Но
предупреждаю:  предприятие  опасное.  Единственное,  что  могу обещать, -- в
случае удачи мы с вами освободим несчастную Веронику и  отомстим  за  смерть
Артема.
     -- Я готова, -- тут же ответила Ко, будто ждала такого приглашения.
     Комиссар  испугался,  -  что  переборщил, дав девушке некие перспективы
равноправия и товарищества. И поспешил снизить пафос своего предложения.
     -- Не обольщайтесь, -- заявил он. --  Я  беру  вас  с  собой  не  из-за
благодарности за вашу попытку спасти меня.

     Они сошли с флаера на глухом полустанке неподалеку от Хибин. Дул жуткий
ледяной  ветер. К их прилету -- по крайней мере, здесь Милодара слушались --
в кабинете начальника станции ждал узел с одеждой  --  Милодар  и  его  юная
спутница должны были превратиться в парочку лыжных туристов, заблудившихся в
снежной  пустыне  и  теперь  стремящихся  к  комфорту  мурманского Хилтона и
горячим бассейнам Североморска.
     Лыжный костюм для Ко оказался короток -- руки торчали  чуть  ли  не  по
локоть,  к  тому  же  в нем не работал обогрев. Милодар сказал, что никто не
обратит внимания на такие мелочи. Ему-то было все равно -- надо было  только
следить, чтобы голограмма не выскочила из одежды в неподходящий момент.
     Несмотря  на  требования Милодара ждать поезд на платформе, Кора ушла в
маленький зал ожидания, стандартный блок в стиле "Архипелаг Гулаг" с  уютным
баром  в  углу.  Свет  над  стойкой не горел, сама стойка и круглые табуреты
вдоль нее были пыльными -- в сочетании с  барачными  стенами  это  создавало
ощущение театрального закулисья. Здесь, по крайней мере, было тепло.
     Вскоре пришел и Милодар. Он изображал вусмерть замерзшего путника.
     -- Печку  растопила,  дочка?  --  спросил  он,  подпрыгивая и беззвучно
хлопая в ладоши.
     -- Скоро поезд? -- ответила вопросом Ко, которой было страшно: за  годы
заточения  на  Детском острове она потеряла способность уверенно чувствовать
себя в открытом  одиночестве.  Общество  же  Милодара  было  фикцией.  Да  и
непонятно,  зачем  она ему понадобилась. Отвратительно подозревать, что тебя
используют как приманку и, если будет угрожать опасность,  вернее  всего  не
пожалеют,   а   бросят,   как   обкусанного   дохлого  червяка.  Жалко  было
физкультурника Артема -- а вдруг он теперь будет сниться -- голубые  руки  и
ноги, торчащие из-под опрокинутой лодки. Почему она такая эгоистка -- почему
она  думает  о  себе,  когда  надо  думать  о  бедном  Артеме  и  несчастной
Веронике...
     -- Комиссар! -- Ко вскочила с вертящегося табурета. -- Произошла жуткая
ошибка!
     -- Спокойно, -- Милодар подошел к окошку, забранному  ржавой  решеткой,
-- не  люблю моду, тем более моду, паразитирующую на человеческом несчастье.
Какой идиот придумал эти лагерные декорации? --  Вы  не  слышите,  комиссар?
Произошла  ошибка!  --  Сейчас  ты  скажешь  мне,  что  если Артема убили на
острове, значит, его не может оказаться в поезде. А если он все  же  едет  в
поезде, значит, его не убивали на острове. Неразрешимая загадка!
     -- Как вы догадались? -- удивилась Ко. -- И зачем молчали?
     -- Не   догадаться   мог  только  полный  дурак.  Удивительно,  как  ты
умудрилась не задать мне этого вопроса за последние два часа?
     Ко задумалась. Никому не хочется казаться дураком. -- Мы  так  спешили,
-- сказала она, --что мне некогда было думать.
     Заглянул  начальник  станции,  уютного  вида располневший робот в синем
форменном костюме и красной фуражке.
     -- Шестнадцатый туристический идет по расписанию,  --  сообщил  он,  --
через шесть минут будет.
     -- Поглядите, подоспела ли группа контроля, -- приказал Милодар.
     -- Группа  контроля,  --  повторил  робот и пошел прочь. -- Второй твой
вопрос -- почему я молчал. Ответить на него сложнее. Причин тому  несколько.
-- Милодар  уселся на пыльные нары под портретом неизвестного Ко господина в
военной форме. К рамке была прикреплена табличка:

     И. Бродский
     ПОРТРЕТ НАРОДНОГО КОМИССАРА И. ЯГОДЫ

     -- Первая причина, -- продолжал Милодар, -- недоверие к  тебе.  Ты  для
меня табула раса, то есть терра инкогнита, понимаешь?
     -- Это  по-китайски?  -- спросила Ко. В приюте хорошо кормили, но учили
умеренно. -- Не столь важно, на каком языке. Важен смысл.
     -- Значит, вы мне не доверяете... -- произнесла Ко, -- а зачем взяли  с
собой?
     -- Потому что ты мне понравилась, а интуиция подсказала: бери.
     -- Но  теперь  вы  можете сказать, что все это значит? -- Нет, не могу.
Сам не понимаю. -- Комиссар слишком энергично развел руками, и  правая  рука
пронзила  ткань  пиджака.  Хоть это было лишь видимостью. -- Но вижу во всем
нечто зловещее.  На  поверхности  все  просто  и  трогательно:  романтически
настроенная  девица  убегает  с  возлюбленным.  Но  мы-то с тобой знаем, что
любимый в виде трупа лежит под водой. С кем же  тогда  убежала  Вероника  и,
главное, знает ли она сама, с кем убежала? -- Какой ужас вы говорите!
     -- Это тебе лишь кажется. Когда задумаешься, поймешь, что я прав.
     -- Я  уже поняла. Хотя мне хотелось бы, чтобы Артем остался жив. А тот,
фальшивый, был бы убит. -- Все это пустые разговоры. -- Знаю.
     Издалека донесся гудок паровоза. -- Собирайся, -- сказал комиссар. -- Я
готова, -- ответила девушка.
     -- Наша с тобой задача, -- об®яснил Милодар, разглядывая себя в зеркале
над ведром-парашей, стоявшим у входа в бар-барак, --  отделить  Веронику  от
этого чудовища. Но так, чтобы он тебя не увидел. У них есть твои фотографии.
Действуем вдвоем.
     Милодар  остался  доволен  собой.  Он достал из кармана лыжного костюма
темные очки. Надел их. Вторую пару протянул  девушке.  В  очках  было  плохо
видно.
     Милодар двинулся к выходу на платформу. Ко -- за ним. Лыжи были длинные
и застряли в дверях. Комиссар обошелся без лыж.
     Поезд появился из-за пологой, поросшей редкими низкорослыми елями горы.
Он гудел, приветствуя станцию. Ранние снежинки летели над рельсами.
     -- Почему  вы  не  задержите этого человека, если думаете, что на самом
деле он самозванец? Милодар даже топнул ногой, так  он  разгневался.  --  Ты
тупая или притворяешься? -- спросил он, глядя на приближающийся поезд. -- Ни
то,  ни  другое!  --  смело  ответила  девушка. -- Тогда подумай: на Детском
острове, где содержатся, возможно, самые загадочные и  опасные  существа  на
свете...  не  хмурься,  ты  же  не  виновата,  что можешь стать чудовищем...
происходит убийство. Кому-то понадобилось не только убить,  но  и  подменить
человека. Зачем?
     Ко   покачала   головой.   Она   не  догадывалась,  кому  и  зачем  это
понадобилось.
     -- Затем, -- продолжал Милодар, переступая с ноги на ногу,  подпрыгивая
и   изображая   смертельно   замерзшего   туриста,  --  затем,  что  кому-то
категорически понадобилась твоя подруга Вероника. Настолько, что  похитители
не  остановились  перед гигантскими расходами -- они изготовили копию Артема
Тер-Акопяна, видимо, настолько похожую  на  убитый  оригинал,  что  Вероника
попалась на подделку. Конечно, если она не часть дьявольского заговора... --
О нет! -- воскликнула Ко.
     Робот  в  красной фуражке со свернутым красным флажком вышел на перрон.
Он поднял флажок.
     Красная звезда была прикреплена к коническому носу старинного паровоза,
похожему,  как  показалось  Ко,   на   детскую   пороховую   ракету,   какие
использовались   на   острове   во   время   фейерверка.   Сам  паровоз  был
темно-зеленым, блестящим, колеса -- красными, из  трубы  валил  черный  дым,
машинист в ушанке выглянул в боковое окошко и помахал роботу. К паровозу был
прицеплен  тендер,  за  ним -- три вагона. Первый с окнами узкими и частыми,
затем два деревянных монстра с  широкими  дверями  в  центре  и  маленькими,
забранными  решетками  окошками под крышей. Ко знала, что такие вагоны сто с
лишним лет назад именовались теплушками  и  занимали  значительное  место  в
русской  истории.  Вагоны эти были грузовыми, но так уж повелось в России XX
века, что возили в них людей и большей частью  не  по  доброй  воле.  В  них
грузили  солдат и преступников, в них набивались беженцы и голодающие; а так
как почти каждый  житель  страны  в  тот  или  иной  час  побывал  солдатом,
преступником   или   беженцем,  то  можно  считать,  что  мало  кто  избежал
путешествия в теплушке.
     Уже к середине следующего века, хоть нравы далеко не везде и не  всегда
смягчались,  теплушки,  как  и  железные дороги, сгинули в погребах истории.
Появились иные средства транспорта, внешне куда  как  более  цивилизованные,
быстрые  и вместительные. Но всеобщий интерес к истории и туризму возродил к
жизни образы и некоторые способы путешествия,  заимствованные  из  глубокого
прошлого, со значительными отступлениями порой от исторической правды. Стало
особым  шиком строить заново древние замки и виадуки, копать рвы и сооружать
под®емные мосты, чтобы путешественники, прибывшие от ближайшего космического
терминала верхом, могли стащить с себя смазанные потом латы и переодеться  в
шелка  для  ужина  в  готическом  зале.  Там они внимали трубадуру, пожирали
бараньи ноги и кидали кости злобным  псам,  цапающим  гостей  за  щиколотки.
Затем,  тяжело  захмелев  от первобытного пива и браги, туристы устраивались
спать по двое и по трое на соломенных  тюфяках,  мучились  от  сквозняков  и
дрожали  при  виде  голубых  привидений,  созданных голографистами за особую
плату.
     На Кольском полуострове и под Магаданом  функционировали  ретро-дороги,
призванные   напоминать   любознательным   путешественникам   о   злодеяниях
коммунистов и их вождя Иосифа Сталина.  Разумеется,  все  учили  в  школе  о
злодеях  XX  века,  и  Ко еще недавно завалила контрольную по второй мировой
войне, решив, что в ней принимал участие Наполеон,  который  на  самом  деле
участвовал в первой мировой войне, или в какой-то еще, не менее пустяковой.
     Будущее  всегда  снисходительно  к  прошлому и склонно преуменьшать его
достижения и преступления. На  значительном  расстоянии  избиение  младенцев
царем Иродом может быть оправдано исторической необходимостью или превращено
в приключенческий роман, в котором читатель следит за судьбой лишь одного из
младенцев -- того самого, которому удалось выпутаться из этой истории.
     Так  что  для  Ко,  которая  оказалась  на полустанке по необходимости,
изобретательность Всемирного туристического агентства представлялась блажью,
садизмом  и  просто  глупостью,  но  путешественники  из   сытой   Дании   и
благополучной Боливии с наслаждением отдавались мазохистскому началу в своих
душах  и,  листая  потрепанные  страницы  соответствующих  русских романов и
путеводителей, с душевным трепетом ждали, что же еще  ужасное  откроется  за
следующим поворотом.
     На этот раз открылся барак -- лагерный барак, он же полустанок, раз®езд
Лагерный.  Датские  туристы толпились у окошек теплушек, а гиды в шинелях из
туристического бюро оттаскивали их  от  окошек  и  грозили  побоями  и  даже
смертью.
     Мало  кто из пассажиров обратил внимание на ожидавших поезда Милодара и
Ко, хотя робот-начальник станции привлек внимание  фотографов  --  в  поезде
было почему-то запрещено пользоваться современными камерами, и всем желающим
выдавали  советские  аппараты  ФЭД  и "Смена", которые, как правило, снимать
ничего не могли, пленка в них заедала и была перекошена, а то ее и вообще не
оказывалось. Но это было не  столь  существенно,  потому  что  по  окончании
путешествия аппараты и пленка конфисковывались.
     Милодар  оглядел  Ко.  Она  уже  на  самом деле окоченела, из-под очков
торчал красный кончик носа, тонкое тело сотрясала дрожь.
     Сам комиссар также старался дрожать, и очки его были столь велики,  что
свободным оставался лишь подбородок.
     Поезд на секунду притормозил.
     Комиссар  и  Ко вошли в первый вагон, обыкновенный, хоть и старомодный,
снабженный узкими окнами. Вдоль вагона  тянулся  узкий  коридор,  в  который
выходили  деревянные  двери  купе.  Вагон казался таким старым и запущенным,
словно его и на самом деле нашли на свалке, а не соорудили  на  заводе  года
два назад.
     Бравый  усатый  проводник,  одетый  в  полувоенную синюю форму и черную
фуражку, встретивший новых пассажиров на площадке,  без  слов  провел  их  в
первое  купе  и  так уверенно закрыл за собой дверь, что Ко сразу поняла: он
предупрежден, а может быть, служит в том же ведомстве, что и Милодар.
     -- Они в третьем купе, места