пояса бластер. Ко нырнула под стол и услышала гневный  вопль  Вольфганга  дю
Вольфа:
     -- Ты с ума сошел, стрелять в моем доме, моей столовой?
     -- Мне   бооольно!  --  вопил  в  ответ  силач.  Раздался  выстрел,  и,
высунувшись из-под стола, Ко увидела, как  медленно  падает  на  пол  убитый
охранник,  который  хотел  ее  застрелить.  Глядя из-под скатерти, Ко громко
сказала: -- Если вы ищете ложку, то  она  лежит  под  столом  у  ваших  ног,
господин князь.
     Князь  поморщился,  спрятал  бластер  за  пояс  и заглянул под стол. Он
выпрямился, держа ложку в руке.
     -- Черт знает что, -- сказал он. --  Никому  нельзя  доверять.  Простой
ложки  найти  не  могут. А ну, быстро все отсюда! И труп уберите. Понакидали
трупов.
     Силачи молча подняли труп своего товарища и понесли прочь из столовой.
     Князь извинился перед гостями и сразу забыл об инциденте. Лишь  сказал,
обращаясь к Ко:
     -- Как-нибудь покажешь мне этот прием. Очень эффективен.
     С этими словами он пошел к выходу. Камергер и актриса -- за ним. Ворона
опустилась  ему  на  плечо  и  косила  глазом на Ко. Жених подтолкнул Ко под
локоть, чтобы она шла вперед.
     Он стал куда менее нахален. Может быть, на  него  подействовала  смерть
силача?
     Они  прошли  длинным  коридором,  спустились  на нижний уровень, и там,
вытащив из кармана небольшой золотой ключик, князь отпер дверь с табличкой:

     ТАКСИДЕРМИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ ИМЕНИ КНЯЗЯ ВОЛЬФГАНГА ДЮ ВОЛЬФА

     Скромностью розовый князь не страдал. Вольфганг сам зажег свет, и  Кора
следом за ним вошла в низкий обширный зал, который и в самом деле дал бы сто
очков вперед любому музею космических курьезов.
     На   подставках,   под  колпаками,  свисая  с  потолка,  возвышаясь  на
постаментах, в музее разместилось более  сотни  различных  чучел,  сделанных
великолепно,  тщательно  и профессионально. Были звери и птицы, известные Ко
по книжкам и фильмам, некоторые были неизвестны совсем, или она  лишь  могла
догадываться,  что вот это волосатое чудовище, похожее на крупного кентавра,
на самом деле кинтобрас  обыкновенный,  исчезнувший  на  Кулопетре  примерно
десять лет назад. Князь Вольфганг гордо вел гостей от стенда к стенду, и все
делали вид, что попали в музей впервые.
     -- Я   всех  убиваю  сам,  --  сообщил  он,  надуваясь  от  собственной
значимости. -- Любого зверя я встречаю лицом к лицу...
     -- И эту бабочку?  --  спросила  Ко,  показывая  на  чудо  с  метровыми
крыльями.
     -- Эту бабочку я поймал в Бесконечном лесу, но для того чтобы выследить
и накрыть  ее  сачком,  я прошел пешком около четырехсот миль, я болел тремя
смертельными лихорадками, в двух  стычках  с  туземцами  потерял  шестьдесят
человек  и,  кроме  того,  возвращаясь  домой,  вынужден был убегать от двух
патрульных крейсеров Экологического управления, потому что эта бабочка,  как
назло,  оказалась  последней во Вселенной. Вокруг подобострастно засмеялись.
-- Мне стыдно за вас, --  сказала  Ко.  Князь  Вольфганг  добродушно  развел
руками:  --  Откуда  я  знал, что она последняя? Мне всегда казалось, что их
осталось еще три или четыре. А теперь  я  покажу  тебе,  девочка,  змею,  яд
которой  убивает стадо слонов, а об®ятия могут задушить медведя... Змея и на
самом деле была внушительной. Ко смотрела на нее и думала, зачем же на самом
деле ее привел сюда князь дю Вольф. Ведь не  для  того,  чтобы  похвастаться
бабочкой  или  змеей,  --  не такая Ко в его глазах фигура, чтобы устраивать
ради нее представление. Ко, готовься к худшему -- тебя  сейчас  снова  будут
пугать...
     Приближение  этой  минуты  она  почувствовала  по поведению окружающих.
Вдруг все притихли. А сам князь тихо засмеялся горлом, как воркующий голубь.
     -- Я должен  сказать,  --  заявил  он,  прервав  смех,  --  что  в  мой
таксидермический  музей  я допускаю только избранных. Например, твоему другу
Милодару вход сюда категорически запрещен. И не потому, что я чувствую  себя
в  чем-то  виноватым.  Ничего подобного -- ведь я лояльный глава суверенного
государства и по моим законам я могу казнить и миловать. Вот, например...
     Князь Вольфганг сделал шаг в сторону -- шаг был рассчитан и вымерен  --
и  перед  глазами Ко предстала обнаженная фигура юной девушки, черноволосой,
кудрявой,  улыбающейся.  Приподняв  руку,  девушка  придерживала   кончиками
пальцев  непослушные  локоны,  словно налетел порыв ветра и растрепал их. --
Что это? -- ахнула Ко.
     -- Чучело, -- сказал князь и от удовольствия зажмурил  голубые  глазки.
-- Самое  обыкновенное  чучело  из  нередкой  и не охраняемой Красной книгой
породы Хомо сапиенс. Так что я могу спать спокойно. В  отличие  от  бабочки,
которой  вы  меня, юная леди, упрекнули, эта девица ничем не нарушит баланса
живых сил в земной природе.
     -- Вы убили ее? -- Ко стало страшно и так жалко девушку,  что  она  еле
сдерживала слезы.
     -- Мы были вынуждены ее наказать! Она сама виновата -- не смогла помочь
нам в  том  же  деле,  в  котором  вы  нам так успешно помогаете. -- Как так
наказать! -- ужаснулась Ко. -- Убить? Ко не хотела, не могла смотреть на эту
фигуру, но была не в силах оторвать от  нее  глаза.  Толстый  обер-камергер,
выбиравший  позицию,  чтобы  получше разглядеть Кларенс, оттолкнул Ко, и она
неожиданно встретилась с девушкой взглядом.  Глаза  у  Кларенс  были  совсем
живые,  они  были  широко  открыты  и  чуть  затенены длинными ресницами. Во
взгляде замер немой вопрос: "Почему я здесь? Что случилось?"
     -- Ах, как я ее помню, -- прогудел толстый камергер.  --  Мы  с  ней  в
шашки играли. Когда я выигрывал, она всегда обижалась. Ну, как маленькая!
     -- Она  и  была  маленькая, -- откликнулась Клавдия. -- Вы не поверите.
Как-то за  обедом  много  шутили,  анекдоты  рассказывали,  а  она  слушала,
слушала,  а  потом меня спрашивает: скажи, Клава, откуда получаются дети? Ей
шестнадцать лет было, не больше.
     -- Вранье. -- Артем ухмыльнулся так нагло и  противно,  что  Ко  готова
была  его  убить -- сейчас скажет какую-то гадость! -- Вранье. Я спал с ней.
Сначала она верещала, а потом привыкла.
     -- Помолчи, -- вдруг оборвал его розовощекий князь,  который  задумчиво
откусывал  от  большого  пряника и сыпал крошками на пол. -- Ты врешь, чтобы
мне угодить. А мне твоя ложь не нужна. Девушка она была  наивная  и  чистая.
Клава  права,  она  так  до  конца жизни и не поняла, что происходит. И я ее
любил.  По-своему,  грубо,  непостоянно,  но  любил.  Так  что  попрошу  без
пошлостей.
     -- Пошутил я, -- сразу признался Артем. -- С кем не бывает.
     -- Со  мной не бывает, -- заметил Вольфганг. -- С культурными людьми не
бывает.
     Взгляд Ко упал на пальцы ног девушки. Такие маленькие  пальчики,  такие
аккуратные  ноготки,  а  на  большом пальце небольшой белый шрам -- когда-то
порезала ногу, и теперь навсегда...  навечно.  --И  вы  ее  убили,  --  тихо
сказала  Ко.  --  Все не так просто! -- оборвал ее князь. -- Не упрощай. Она
сорвала операцию. Поэтому она должна была исчезнуть. Это  была  политическая
необходимость.
     -- Что  за  необходимость,  которая  позволяет  убить  девочку... -- Ко
совсем забыла, что она находится в таком же положении, как Кларенс. Но князь
об этом отлично помнил.
     -- Кларенс по глупости, -- сказал он, --  позволила  себя  разоблачить.
Она призналась, что самозванка. Ты не представляешь, какие средства и усилия
были  вложены  в  операцию.  И  все -- коту под хвост! -- Князь был искренне
расстроен. -- Она получила то, что  заслужила.  Пускай  радуется,  что  хоть
попала в такой хороший музей. Могла кончить на помойке.
     -- Вы привели меня сюда, чтобы запугать? -- спросила Ко.
     Князь  сделал  вид,  что не услышал ее слов, а продолжал нежным тягучим
голосом:
     -- Погляди, как мне удалось сохранить свежесть  ее  кожи!  Гитлеровские
палачи  могли  изготавливать из человеческой кожи только абажуры и кошельки.
Но я никогда не опускался до потребительских товаров. Для  меня  таксидермия
-- высокое  искусство. Я потратил две недели бесконечного, бессонного труда,
чтобы обработать ее кожу и волосы по методу московского  мавзолея.  И  какой
результат?
     -- Гениально!  --  вырвалось  у  камергера.  --  Только глазки пришлось
заказать на стороне. Глазки мы делали из белого  мрамора,  а  зрачки  у  нас
аквамариновые. Разве неудачно?
     Кларенс  смотрела  на  Ко живыми глазами, и Ко даже заплакать не могла,
такой глубокий ужас охватил ее.
     А окружающие -- и Клава,  которой  совсем  не  хотелось  радоваться,  и
обер-камергер,  который всего насмотрелся и ко всему привык, и даже Артем --
хлопали в ладоши, выражая восторг, словно собрались на Уимблдонский турнир и
радовались удачному удару князя Вольфганга.
     --Выпустите меня отсюда! -- крикнула Ко. --  Я  не  могу  здесь  больще
стоять!
     Ворона  сорвалась  с  плеча  князя  и,  оглушительно  хлопая  крыльями,
полетела в темноту.
     -- Ах, как грустно, как грустно! -- отозвался Вольф-Ганг дю  Вольф.  --
Но  я  должен  был  быть  готов  к такому поведению нашей невесты. Она очень
волнуется, она влюблена в моего племянника, она жаждет  об®единиться  с  ним
под одним одеялом. И главное -- она ждет встречи с любимым папочкой, который
бросил  ее  много  лет  назад! Сейчас мы разбегаемся по каютам и готовимся к
свадьбе, к большому, искреннему и доброму празднику! Через два часа мы  ждем
всех  в  главном  зале  корабля.  Опоздавшие  будут  безжалостно выпороты. Я
кончил. А ты, Вероника, оглянись и погляди еще раз на Кларенс. Не правда ли,
вы с ней похожи?

     В каюте Ко ждала темнокожая  муха,  которая  показалась  ей  еще  более
тонкой, хрупкой и грустной, чем прежде.
     -- Как  ваши раны? -- спросила она, глядя на девушку выпуклыми глазами,
поделенными, как у стрекозы, на множество ячеек, отчего свет ламп, отражаясь
от них, придавал глазам особый многоцветный блеск. Муха  перехватила  взгляд
Ко и заметила: -- Именно мой взгляд показался ему экзотичным. А я поверила в
его  любовь и осталась с ним, когда мой рой улетел в теплые края. Теперь мне
отрезан путь назад.
     -- А были бы вы счастливы, оставшись среди своих? -- спросила Ко.
     -- Нет, ни  в  коем  случае!  --  ответила  муха.  --  Я  вырвалась  из
первобытного  мира  насекомых.  Пускай мне будет хуже, но я нахожусь рядом с
ним, кого я люблю и ненавижу.
     -- Вы все еще любите господина Вольфганга? -- Я  его  ненавижу,  но  не
могу побороть мою первую любовь, -- призналась муха.
     Говоря  так,  она  вытащила из кармана на груди белого халата блокнот и
острым коготком написала на нем:
     "Комиссар передает: Земля надеется, что вы выполните свой долг".
     Докторша протянула блокнот Ко, и та, взяв с полочки у зеркала  булавку,
нацарапала  на  вновь  побелевшей  странице:  "Я  никому  ничего не должна".
Надпись продержалась на  листке  несколько  секунд,  а  когда  побледнела  и
пропала,  муха написала на чистом листке: "Комиссар Милодар надеется, что вы
помните об ужасной смерти ни в чем не повинного Артема, о горе вашей подруги
Вероники, а также о чести Детского острова".
     -- Последнее  --  совершенно  лишнее,  --  сказала  вслух  Ко,  и  муха
испугалась: глаза ее стали втрое больше, и концы крыльев, показавшись из-под
белого халата, мелко дрожали.
     "Не  забывайте, нас подслушивают, -- написала муха. -- Комиссар активно
ищет ваших родителей. Выходите замуж, не бойтесь ничего -- комиссар мысленно
проведет ночь возле вашей брачной постели. В случае чего --  визжите!  Жених
не  посмеет  вас  коснуться.  Вам поможет в этом доктор". -- Вы поможете? --
спросила Ко. -- Всему свое время. Но можете на меня положиться,  --  скромно
ответила муха.
     "Кто такая Кларенс? Почему ее убили?" -- написала Ко.
     "Она  была  акробаткой  в  цирке. Они хотели использовать ее для той же
цели, что и вас. Но когда профессор  Дю  Куврие  разгадал  их  замысел,  они
подстроили несчастный случай и убили Кларенс, чтобы она их не разоблачила".
     "Как же можно, чтобы чучело человека хранилось в музее?"
     "Ничего  не  знаю  о  чучеле. Никогда не слышала о музее, -- написала в
ответ муха. -- При встрече доложите об этом шефу".
     -- Ваши ранки зажили, -- сказала докторша  вслух.  --  Так  что  я  вам
больше не понадоблюсь.
     -- Но  я  так волнуюсь, доктор, -- произнесла дрожащим голосом Ко. -- Я
попрошу вас дать мне каких-нибудь средств от страха.
     -- Примите две таблетки перед ужином, -- сказала  докторша  и  положила
пачку таблеток на столик у постели Ко.
     И  тут  же  написала  на листке своего блокнота: "Киньте две таблетки в
стакан молока вашего жениха. Он будет спать, как муха зимой".
     Ко оценила юмор  докторши  и  искренне  произнесла:  --  Вы  просто  не
представляете, как я вам благодарна. Теперь все мои страхи позади.
     С  тихим  жужжанием  муха вышла из комнаты. А может, Ко показалось, что
докторша на ходу жужжит, потому что обычно мухи жужжат.
     Так  как  известно,  что  подвенечное  платье  было  приготовлено   для
несчастной  Кларенс  и  промокло  от ее крови, Ко отправилась на свою первую
свадьбу в том платье, в котором выходила к завтраку. Очевидно, запас платьев
ее размера был на "Сан-Суси"  ограничен.  Правда,  облизанная  Клава  и  две
фотомодели,  от  которых  пахло  мускатом  и  ванилью, где-то раздобыли себе
поистине роскошные туалеты, но Ко им не завидовала, потому что, несмотря  на
свой юный возраст, обладала острым трезвым взглядом и этот взгляд убедил ее,
что  она превосходит остальных девушек на борту княжеского корабля красотой,
элегантностью, изяществом, классом и прочими женскими достоинствами, которые
природа раздает скупо и весьма неравномерно. Девушки делали вид,  что  этого
не  понимают,  а  сам  князь Вольфганг дю Вольф в очередной раз выразил свое
восхищение Ко, сказав:
     -- Какая жалость, что ты не сладкая. Но ничего, после свадьбы приобщим.
     Ко  согласилась.  Излишние  споры  с   сумасбродным   тираном   ей   не
требовались.
     В   большом  зале  под  хрустальной  люстрой  собралось  все  население
"Сан-Суси", не считая, конечно, команды  и  охраны.  Среди  приглашенных  Ко
увидела  капитана  Брасса  и помахала ему. Он отдал ей честь, улыбнувшись до
ушей.
     -- Ты куда красивее, чем была раньше, -- сообщил он. Стол  убрали,  под
ножки  кресла,  на  котором  обычно  сидел князь, положили несколько толстых
томов из штурманской библиотеки, и потому князь значительно  возвышался  над
толпой придворных.
     Ко  стояла  рядом с женихом, который был облачен во фрак, с бабочкой на
шее. От него пахло сладкими духами.
     -- Берегись, -- сказала Ко, когда он взял ее под руку и повел к  трону.
-- Как  бы  князь  не  принялся  за  тебя. -- Не понял, -- прошептал в ответ
жених. -- Ты слишком сладко пахнешь. Можешь попасть в фавориты.
     -- Я к этому и стремлюсь, -- цинично заявил молодой человек. -- Он тебе
не родной дядя?
     -- Он мне такой же дядя, как я тебе  велосипед,  --  загадочно  ответил
жених. -- Я на него работаю.
     -- А  как  они тебя переделали в Артема на Детском острове? Они сделали
тебе пластическую операцию? -- Что! Что ты имеешь в виду? Почему операция? И
тут Ко поняла, что слишком успокоилась и трагически проговорилась.
     -- Я пошутила, не слушай меня, -- сказала она быстро. Но  глаза  жениха
стали холодными и злыми. Он ей не поверил. Ну как можно не следить за собой!
Комиссар Милодар не захочет ее знать после такой легкомысленной оплошности.
     Князь  Вольфганг  захлопал  в  пухлые  ладоши. -- Сладкие мои, медовые,
вишневые! Давайте поскорее покончим со свадьбой и примемся за пир. Что может
быть приятнее на свете, нежели нарушение всех христианских заповедей.  Слава
прелюбодеям! Слава чревоугодникам!
     Он  не  сказал  --  слава  убийцам,  хотя он, конечно же, был приторным
убийцей. Ко перехватила его расчетливый, на  мгновение  помутневший  взгляд.
Взгляд  был  липким,  словно  князь  уже мысленно облил ее горячим сахаром и
сделал из нее очередной леденец.
     -- Бумаги, дайте сюда бумаги! -- закричал он. -- Что же вы медлите!
     Обер-камергер протянул князю папку. Тот открыл ее на обтянутых лосинами
круглых ляжках.
     -- По желанию молодых людей, которых я спас от заточения  на  проклятой
Земле,  я  решил  данной  мне  богами  и людьми властью подарить им счастье.
Потому я разрешаю вам вступить в брак на борту  моего  флагманского  корабля
"Сан-Суси".   И   прошу   учесть,   что   брак   совершается  в  присутствии
многочисленных членов моей свиты  и  офицеров  корабля,  так  что  он  будет
признан в любой нотариальной конторе Вселенной и если кто-то из вас, молодые
люди,  разочаруется и отступит от данного здесь слова, то он в лучшем случае
бесславно погибнет, оставив все свое имущество супругу. Ясно?
     Ко пожала плечами. Речь совершенно не соответствовала моменту, но она и
не слушала. В маленькой серебряной  сумочке  лежал  флакончик  с  облатками,
выданный  Ванессой.  Сама  докторша  вползла  по потолку из соседнего зала и
замерла у притолоки. Белый халат свисал вниз, словно занавеска.
     -- Мой дорогой подданный, мой названый племянник, временно принявший на
Земле  кличку  Артем  Тер-Акопян,  а  на  самом  деле  проходящий  по  нашим
документам  как  Артур  дю  Гросси,  согласен ли ты взять в жены Веронику дю
Куврие?
     -- Согласен, -- громко, как на параде, ответил жених.  Он  взял  Ко  за
пальцы и потянул к себе. Засверкали вспышки фотоаппаратов.
     Снимайте,  снимайте, думала Ко, чем больше будет снимков на память, тем
легче мне будет доказать, что я не Вероника дю  Куврие.  Так  что  мой  брак
недействителен.  Хотя  в  какой-то  степени  я  выскочила  замуж раньше всех
остальных девчат в нашем классе. Правда, чем это пахнет  на  самом  деле,  я
пробовать  не намерена... Но многие бы лопнули от зависти. Еще бы -- сбежала
с проклятого острова Кууси, от госпожи Аалтонен и  ее  учителей,  летала  на
настоящем роскошном космическом корабле, знакома с настоящим тираном, а твой
первый муж -- один из самых красивых парней, которых тебе приходилось видеть
не  только  на  острове,  но и в иллюстрированных журналах. -- Говори же! --
крикнул князь Вольфганг. -- Что? -- удивилась Ко.
     -- Я же спросил: согласна ли ты связать свою оставшуюся жизнь с Артуром
дю Гросси?
     -- Вы кого спрашиваете? -- как можно глупее задала вопрос Ко.
     -- Я спрашиваю тебя, идиотка, тебя. Веронику дю Куврие.
     -- Я, Вероника дю Куврие, -- сказала Ко как можно яснее  и  громче,  --
согласна    отдать    руку   и   сердце   Артему   Тер-Акопяну.   Только   я
несовершеннолетняя.  И  потому  не  уверена,  является  ли  наша   процедура
законной.
     Ко  отлично  понимала,  что  эти  слова  на бандитов не подействуют. Но
подразнить их хотелось.
     -- Сладкая моя, -- воскликнул князь Вольфганг. -- Как тебе повезло! Мои
законники подготовили желанный для тебя документ.
     Он протянул руку в сторону, и обер-камергер  вложил  в  толстые  пальцы
властителя  свиток  желтой бумаги. Князь развернул его и, не скрывая улыбки,
прочел:

     УДОСТОВЕРЕНИЕ
     Сим удостоверяется, что на настоящий момент девица Вероника дю  Куврие,
рожденная на Марсе тринадцатого октября две тысячи сто семидесятого года, то
есть  семнадцать  лет и три месяца назад, отныне считается совершеннолетней,
имеет полное право спать с любимым мужчиной, зачинать детей и делать  аборты
и выкидыши, если ей это вздумается".
     Подписано: Князь Вольфганг дю Вольф,
     властитель Сребуса.
     Медицински удостоверено: Доктор Ванесса дю Инсектида.

     -- Ты подтверждаешь, мое насекомое, законность документа?
     -- Я подтверждаю, -- сказала докторша и поползла по потолку к выходу.
     -- Тогда,  Вероника, и делай сегодня ночью с моим племянником, что тебе
вздумается. Только не замучай его до смерти, он нам еще пригодится.
     Тут князь расхохотался, и ему в тон  захо