руководитель
проекта.
     Ристин открыл рот и засмеялся так, как смеются ящеры.
     -- Вы очень смешной Большой Урод, недосягаемый господин, -- сказал он.
     Он без всякого  злого  умысла  воспользовался жаргонным именем, которое
придумали инопланетяне для  людей,  -- точно так же, как Сэм  говорил _ящер_
вместо _самец Расы_ при общении с ними.
     Два  человека  и два ящера направились через университетский городок  в
сторону  Металлургической  лаборатории. Пару  раз им  махали рукой знакомые.
Ульхасс  и Ристин махали  в  ответ, следуя примеру Сэма и Барбары.  Люди уже
давно  воспринимали  ящеров  как   работников  лаборатории.  Технически  они
оставались пленниками, но никто не тревожился из-за их возможного побега.
     Генерал Гровс занимал достаточно высокий пост, чтобы возле его кабинета
стоял  часовой -- тот самый солдат, что охранял Ларссена. Игер ничего против
него не имел.
     --  Доброе  утро, Оскар,  -- сказал он. --  Ты не присмотришь  за двумя
крутыми  парнями,  пока  я  схожу  к генералу? Он  что-то хочет мне сказать.
Надеюсь, ты не допустишь, чтобы они выведали все наши секреты?
     -- Конечно, Сэм, -- ответил Оскар. Даже без винтовки он легко справился
бы с Ристином и Ульхассом. Оскар поклонился Барбаре:
     -- Хорошего вам утра, мадам.
     -- Доброе утро, Оскар, -- ответила она.
     Ее речь отличалась  точностью и безупречной  грамотностью  в отличие от
Сэма,  да  и большинства  других людей. Черт  возьми,  перед  войной Барбара
специализировалась на средневековом английском в университете Беркли; именно
там она и познакомилась с Йенсом Ларссеном.
     Оскар повернулся к Сэму:
     -- Заходите, генерал Гровс вас ждет.
     --  Хорошо, спасибо, --  ответил  Сэм, поворачивая дверную  ручку. Ясно
припомнились ощущения, которые возникали у  него  после игры, когда менеджер
команды заговаривал с ним специфическим тоном.
     "О господи, -- подумал он, -- где они все сейчас и как я сюда попал?"
     Он вошел в  кабинет и закрыл за собой дверь. Генерал Гровс оторвался от
бумаг, он что-то писал. Сэм встал по стойке смирно и отдал честь.
     -- Сержант Сэмюель Игер прибыл  по вашему  приказанию, сэр,  -- доложил
он.
     --  Вольно,  Игер.  К  тебе нет  никаких претензий, --  ответил  Гровс,
отвечая на приветствие. Он показал на стоящий перед письменным  столом стул.
-- Садись, если хочешь. -- Когда  Сэм опустился на стул, Гровс продолжал: --
Не кажется ли тебе, что твои чешуйчатые друзья  рассказали  нам не  все, что
знали относительно ядерной физики?
     -- Думаю, да, сэр, -- после короткого размышления ответил Игер.
     --  Хорошо. Я  бы  вышвырнул тебя вон, если  бы  ты  попробовал сказать
что-то другое, -- сообщил ему Гровс. Судя по тому, как напряглись мускулы на
его  плечах,  он  собирался  выполнить свое обещание  буквально.  --  Однако
Соединенные Штаты могут  еще много  узнать от Ульхасса  и Ристина, даже если
это и не будет напрямую связано с Металлургической лабораторией.  Ты со мной
согласен?
     -- Безусловно, сэр, -- ответил Игер. -- Чем больше  мы узнаем о ящерах,
тем лучше. Ведь они никуда не денутся даже в том случае, если мы их победим,
не говоря уже о  колонизационном флоте. Когда они прилетят -- через двадцать
лет?
     -- Да,  что-то около того. --  Генерал Гровс  внимательно  посмотрел на
Сэма. -- Твой ответ  на  мой последний вопрос  убеждает  меня  в том, что  я
приготовил абсолютно  правильный приказ: ты  самостоятельно пришел к тем  же
выводам,  что  и  правительственные эксперты,  --  только  им  потребовалось
несколько месяцев.
     "Наверное, дело  в том,  что  я  читал научную фантастику", --  подумал
Игер.
     Однако  он решил,  что  лучше помолчать: кто знает,  как генерал  Гровс
относится  к  Баку  Роджерсу?  [Классический герой  американской фантастики,
капитан  звездолета в  XXV веке.  Образ появился в комиксах в  1929  году, а
потом перешел на радио, в кино и на телевидение].
     -- Но вы не сказали, какой приказ намерены  мне отдать, сэр, -- ответил
Игер.
     --  Да, не сказал. -- Гровс бросил взгляд на лежащие  перед ним бумаги,
текста которых Игер видеть не мог. --  Мы организовали в  Арканзасе центр по
допросу  и  изучению пленных ящеров.  Я собираюсь  отправить  туда Ристина и
Ульхасса -- ты  будешь их сопровождать. Я полагаю, ты  лучше всего послужишь
своей стране, используя свое умение общаться с ящерами. Так что, Арканзас --
самое подходящее для тебя место.
     -- Слушаюсь, сэр, -- сказал Сэм. Его продали, но продали в такое место,
которое его вполне устраивало... если, конечно, он сумеет до него добраться.
--  Но, сэр, каким образом мы  туда попадем? Между  нами и  Арканзасом много
ящеров  --  и  далеко не  все из  них  являются  нашими  пленными,  если  вы
понимаете, о чем я говорю.
     -- Да, я понимаю. Вы туда полетите, -- ответил Гровс.
     -- Сэр? -- Игеру с трудом удалось сдержать удивление -- если не сказать
испуг, и  он поспешил  объяснить свою  реакцию.  -- Ящеры часто сбивают наши
самолеты, сэр.
     И это еще слабо сказано!
     Воздушный  флот  ящеров  имел  такое же преимущество  перед  самолетами
Соединенных Штатов, как  современные  истребители  -- перед  неповоротливыми
машинами Первой мировой войны.
     Однако Гровс покачал своей большой головой и ответил:
     -- И тем не менее вы полетите в Арканзас  на самолете. Мало того, ящеры
будут об этом знать.
     Должно  быть, на лице Игера возникло необычное выражение -- словно  его
только  что  треснули  здоровенным  карпом  по  роже.  Генерал рассмеялся  и
добавил:
     -- Мы всегда ставим их в известность, когда перевозим пленных ящеров по
воздуху,  более  того,  раскрашиваем  самолеты в  ярко-желтый цвет.  Знаешь,
срабатывает  просто  отлично  -- они,  как и  мы, очень неохотно стреляют  в
своих.
     -- Ну, тогда все в порядке, -- кивнул Игер.
     Даже если бы такого договора между людьми и ящерами не существовало, он
все  равно  полетел бы:  в  армии  приказы не  обсуждают. Однако он набрался
наглости и спросил:
     -- А можно, моя жена полетит вместе с нами, сэр?  Я бы не стал просить,
если бы она  не  знала о ящерах почти столько же, сколько  я.  Барбара будет
полезнее в Арканзасе, во всяком случае до рождения ребенка.
     -- При обычных обстоятельствах я бы ответил "нет", сержант. --  Генерал
состроил гримасу. -- Однако теперь не бывает обычных обстоятельств. Ты прав,
твоя Барбара может  принести в Арканзасе пользу, но я скажу тебе "да" совсем
по  другой  причине.   Откровенно  говоря,  сержант,  ваш   отъезд  разрядит
обстановку.   Профессор  Ларссен  должен  скоро  вернуться  сюда  из   штата
Вашингтон.
     -- Да, сэр, -- проговорил Сэм, не разжимая зубов.
     Гровс   не  мог  рассуждать   иначе.   Йенс   Ларссен   --  талантливый
физик-ядерщик, а  генерал руководит проектом  по  созданию  ядерной бомбы. И
если  пленные  ящеры  могут приносить пользу в другом месте... "Двух  зайцев
одним выстрелом", -- промелькнуло в голове у Игера.
     -- Когда мы вылетаем? -- спросил он.
     -- Через несколько дней, -- ответил Гровс. -- Нам нужно все подготовить
и убедиться в том, что ящеры нас правильно  поняли.  Ты получишь  письменный
приказ, как только у секретаря найдется время его напечатать. Свободен.
     Игер встал, отдал честь и ушел. Он даже не был уверен, что Гровс видел,
как он поднес руку к козырьку: генерал сразу же погрузился в бумаги.
     Барбара, Ульхасс и  Ристин  сделали  несколько  шагов к нему навстречу,
когда он вышел из кабинета Гровса.
     -- Ты побледнел, Сэм, -- сказала Барбара. -- Что произошло?
     -- Собирай вещи, милая, -- ответил он. -- Мы переезжаем в Арканзас.
     Барбара уставилась на него, разинув рот.
     Ему пришлось напомнить себе, что ее еще ни разу никуда не переводили.
     * * *
     Генрих  Ягер высунулся  из башни  своего  танка,  чтобы  оглядеться  по
сторонам, а потом быстро нырнул обратно.
     --  Господи, как приятно снова оказаться  за стальной броней, -- заявил
он.
     Его стрелок сержант Клаус Майнеке проворчал в ответ:
     -- Полковник, у вас, кажется, и без брони получилось совсем неплохо. --
Сержант показал на Железный крест под воротником Ягера.
     Рука Ягера потянулась к медали.  Он получил ее  за помощь Отто Скорцени
при взятии города Сплита на побережье Адриатического моря.
     --  Сержант, во время предыдущей  войны я служил  в пехоте,  -- ответил
Ягер.  --  Тогда  я думал,  что  одного  раза мне  хватит  до  конца  жизни.
Оказывается, далеко не всегда человек с возрастом становится умнее.
     Майнеке  рассмеялся,  словно полковник остроумно  пошутил.  Однако лицо
Ягера  оставалось  совершенно  серьезным.  Сражение  во  дворце  Диоклетиана
оказалось  не менее страшным, чем  окопная война во Франции за четверть века
до нынешних событий.
     Эльзасский город Руфах, через который танки  Ягера с грохотом прокатили
несколько минут назад, стал частью германского рейха во время Первой мировой
войны. Франция  рассталась с этими территориями после франко-прусской войны.
Теперь  он опять  принадлежит  немцам...  до  тех пор, пока  рейх сдерживает
натиск ящеров.
     Ягер снова высунулся из  башни  танка  и посмотрел через  плечо  назад.
Шпили  церкви  Нотр-Дам  по-прежнему  высились  на  фоне  неба.  Рядом  Ягер
разглядел башню Ведьмы -- так ее называли местные жители, -- которую венчало
большое и неаккуратное гнездо аистов.
     -- Красивая страна, -- заметил Ягер, вновь усаживаясь на свое место.
     -- Понятия  не имею, -- проворчал Клаус Майнеке. --  Мне мало что видно
через прорезь прицела. Только после того, как мы останавливаемся на  ночлег,
удается что-то разглядеть. -- Он облизнул  губы. -- Я знаю, что здесь делают
хорошее вино. Этого у них не отнимешь.
     --  Точно,  --  кивнул Ягер.  -- Впрочем, на  юге у  них  тоже  неплохо
получается.
     Он не стал спорить с Майнеке. Когда он оставил бронетанковые войска  на
западе  и  отправился  в  Хорватию,  им  удалось  остановить   ящеров  между
Безансоном и Бельфором. С  тех пор Бельфор пал, а вслед за ним и Малу; ящеры
пробились к самому Рейну.
     "Будь я там..." -- подумал Ягер.
     И тут  же  покачал головой.  Почти наверняка  ему  бы ничего не удалось
изменить. Он был превосходным офицером бронетанковых войск, однако отнюдь не
военным гением -- впрочем, даже гений не сумел бы остановить  ящеров,  когда
они перешли в наступление.
     --  Может быть, нам удастся выбить их из Малу, -- с надеждой проговорил
он.
     -- Так говорили когда-то и в Колмаре, -- ответил Майнеке.
     Будучи ветераном, он  понимал:  существует огромная разница  между тем,
что говорят,  и тем, что  происходит  на самом деле. Он поджал губы, а потом
негромко добавил, словно боялся, что его подслушает злая судьба:
     -- Двигатель  работает  на  удивление хорошо -- стучу по дереву. --  Он
сжал пальцы в кулак и стукнул себя по голове.
     -- Будем надеяться, что он нас не подведет, -- проворчал Ягер.
     Производство   танков   пришлось  заметно  ускорить,  они  стали  более
громоздкими,  к тому  же постоянно возникали  проблемы с топливным  насосом.
Однако инженеры рейха сумели сделать  огромный шаг  вперед -- по сравнению с
предыдущим    поколением    немецких    танков   новые   могли    похвастать
75-миллиметровой пушкой и  толстой броней,  идею  которой  позаимствовали  у
советского Т-34.
     В  результате теперь,  чтобы  выступить  на таком танке против  ящеров,
требовалась  лишь безрассудная храбрость -- раньше  нужно было  окончательно
спятить.
     -- Жаль, у нас нет бомбы, при помощи которой русские отправили ящеров в
ад, -- заметил Майнеке. -- Когда и у нас будет такая же?
     -- Будь я проклят, если знаю! --  ответил Ягер. -- Видит бог, я бы тоже
этого хотел.
     -- Но если не знаете вы -- тогда кто? -- спросил стрелок.
     Ягеру оставалось лишь проворчать что-то маловразумительное. Он  не имел
права  распространяться  на  эту  тему.  В  России  полковник  участвовал  в
похищении  взрывного  металла  у ящеров.  "Как Прометей,  укравший  огонь  у
богов",  --   прошептала   тень  того   Ягера,  который  собирался  заняться
археологией  после окончания  Первой  мировой  войны.  Ягер вез  доставшийся
немцам взрывчатый металл  через Польшу  на лошадях,  но  ему пришлось отдать
половину еврейским партизанам.
     "Мне  еще  повезло, что они меня не прикончили  и  не забрали  все", --
подумал Ягер.
     В  России, а потом и в Польше он узнал,  что Гитлер  творил  с евреями,
находившимися  на  территории  рейха; это вызывало у  него отвращение.  Ягер
прекрасно понимал, почему польские евреи перешли на сторону ящеров --  чтобы
воевать против немцев.
     Он также принимал участие в  попытках немецких физиков  создать атомный
реактор в Геттингене -- и здесь ему в  очередной раз  повезло: когда реактор
вышел из-под  контроля  и в результате катастрофы  погибло много талантливых
физиков, включая Вернера Гейзенберга, сам Ягер сражался в восточной Франции.
Никто не знал, сколько потребуется времени на восстановление реактора.
     Между тем уставшая  пехота и потрепанные бронетанковые  войска защищали
родину  от наступающих  ящеров.  Если их  постигнет неудача,  то высоколобым
никогда не удастся довести свои  исследования до конца и сделать грандиозную
бомбу.  В  Геттингене Ягер  чувствовал  себя  бесполезным.  Теперь он  снова
занимался тем, что умел лучше всего.
     С противоположной стороны дороги раздались орудийные выстрелы.
     -- Восемьдесят восемь, -- определил Ягер по звуку. -- Хорошо.
     Майнеке отлично понял своего командира.
     -- Значит,  они могут  сделать залп,  а потом  убраться  отсюда ко всем
чертям?
     -- Ты  понимаешь все с первого раза, сержант. Они  легко меняют позиции
--  гораздо быстрее, чем большие пушки.  -- Ягер немного  помолчал. -- Ящеры
умеют вести ответный огонь как никто другой.
     -- Какая  грустная истина, верно,  господин  полковник?  --  со вздохом
согласился  Майнеке.  --  Иногда создается впечатление, что они  в состоянии
забить гвозди в  твой гроб, находясь на другом конце  света. Если бы их было
больше и они знали, как следует обращаться с такой классной техникой...
     -- Нам бы уже давно пришел конец, -- закончил Ягер.
     Майнеке  расхохотался,  хотя  полковник  сказал  чистую  правду.  Снизу
донесся  смех  Вольфганга  Эшенбаха,  заряжающего,  крупного  светловолосого
деревенского паренька. За день он не произносил и дюжины слов.
     Кроме  очевидных  достоинств,  88-миллиметровые   орудия   имели   свои
недостатки. Они не могли стрелять тяжелыми снарядами, да и били недалеко. Из
чего следовало...
     -- Через пару километров мы ввяжемся в сражение, -- сказал Ягер.
     -- Вы хотите сказать, что мы столкнемся  с  теми, в  кого стреляет наша
артиллерия? --  поинтересовался Майнеке. Когда Ягер кивнул, он протянул:  --
Пожалуй, вы правы. Кроме того, нам ведь говорили, что мы встретим неприятеля
к югу от Руфаха, не так ли? Не всякий же раз они ошибаются.
     --  Твоя  вера  в  наше  командование  достойна  всяческого  поощрения,
сержант, -- сухо  ответил Ягер, что вызвало новый взрыв веселья. -- Остается
надеяться, что  ящеры будут так же  охранять свои фланги, как это делали мы,
когда наши порядки растягивались во время сражений с русскими.
     -- Как именно, господин полковник? -- спросил Майнеке. -- Я  в то время
воевал в  пустыне с англичанами, а сюда  меня перевели сравнительно недавно.
Когда  новые  "пантеры"  и  "тигры"  начали  сходить  с  конвейера,  вермахт
комплектовал их только лучшими танкистами.
     --  Ты  мало  что  потерял,  --  ответил Ягер,  продолжая  подразнивать
стрелка. --  Но  иногда  нам  приходилось  концентрировать войска в ключевых
местах, а наши фланги прикрывали румыны, венгры или итальянцы.
     -- Спаси нас Господь. -- Вольфганг Эшенбах выдал половину дневной нормы
слов.
     -- Ну, они не самые плохие солдаты из  тех, кого мне доводилось видеть,
-- вступился  Ягер. -- Более того, они вполне  прилично сражались, если были
нормально экипированы.  Но  иногда русские  умудрялись наносить им серьезные
удары  --  и  тогда  у  них  начиналась  настоящая  паника.  Надеюсь,  ящеры
сосредоточили свои лучшие войска именно в том месте, где планируют перейти в
наступление. Я бы не хотел все время иметь дело с их элитными частями.
     --  Аминь, -- сказал Эшенбах; теперь Ягер не сомневался, что заряжающий
будет помалкивать до завтрашнего утра.
     Полковник  вновь  выглянул  из башни.  Конечно, трудно придумать  более
эффективный  способ получить пулю, но,  с другой стороны, необходимо оценить
обстановку  --  без чего  никак  не обойтись, если ты командуешь  танком, не
говоря уже о полке.  Естественно, захлопнув крышку люка и глядя в  перископ,
чувствуешь  себя в большей безопасности, однако  вполне  можешь не  заметить
чего-то важного -- и тогда тебе конец.
     Над головами у них проносились снаряды  -- очевидно, ящеры  отвечали на
залпы  немецких  88-миллиметровок.  Ягер надеялся, что  артиллеристы  успели
сменить позицию.
     Вскоре окружающий пейзаж  стал похож на поле боя:  разрушенные, горящие
дома, сломанные  деревья, вздувшиеся трупы  домашних  животных,  воронки  от
разорвавшихся снарядов.  Ягер печально  покачал головой, заметив  обгоревший
остов  немецкого  грузовика.  Танк катил  мимо траншей  и  одиночных окопов:
раньше здесь проходила линия фронта. Спустившись  обратно, Ягер сказал: -- И
все-таки  мы  продвигаемся  вперед.  В войне против  ящеров  такое  выпадает
нечасто.
     У них имелись все основания рассчитывать на то, что здесь,  на флангах,
их  встретят войска  второго эшелона.  Как чертик  из табакерки,  Ягер снова
высунулся из башни.
     Сквозь рев мощных двигателей "пантеры" прорывался шум перестрелки. Ягер
различал очереди немецких пулеметов MG-42  --  их трудно  с чем-то  спутать:
казалось, великан рвет огромные куски плотной материи. Ягер порадовался, что
у   немецкой  пехоты  есть   пулеметы;  поскольку   все  ящеры  пользовались
автоматическим  оружием,  без  пулеметов   и  автоматов  пехоте  с  ними  не
справиться.
     Собираясь  вступить  в  бой,  немецкие  танки  начали  разворачиваться,
выстраиваясь в тупой клин: две роты  выдвинулись вперед,  танк  Ягера  и еще
одна рота  в  центре, четвертая -- сзади,  в  резерве.  Танки  оставляли  на
зеленом поле длинные коричневые полосы.
     Неожиданно к  одному из передовых танков протянулась  огненная линия. У
новых  Pz-IV  имелась  длинноствольная  75-миллиметровая  пушка,  почти   не
уступающая  пушкам "пантер",  но  их броня,  толще,  чем  у первых  моделей,
служила не  слишком надежной защитой  для  экипажей.  Противотанковые ракеты
ящеров с легкостью прошивали ее насквозь. Pz-IV вспыхнул оранжевым пламенем,
из него повалил густой черный дым.
     Из наушников  донеслись крики  ярости. Ягер  прикрыл  рукой  микрофон и
начал отдавать  быстрые  приказы.  Другой  передовой  танк  пулеметным огнем
поливал  ближайшие  заросли  кустарника,  откуда   вылетела  противотанковая
ракета. Стрелок надеялся  прикончить  или  хотя  бы ослепить прятавшихся там
ящеров.
     От безжалостного огненного дождя  могла защитить только броня.  Ягер  с
расстояния в  четыреста метров  наблюдал за  тем, как гнутся кусты словно от
мучительной боли. Однако  через мгновение ракета подожгла  еще один немецкий
танк.
     -- У  них  там  бронированный грузовик! -- закричал в микрофон Ягер, --
Угостите его снарядом из вашего орудия.
     В  отличие от  немецких грузовиков  на  машинах  ящеров  имелась пушка,
которая легко пробивала боковую броню танка, а кроме того, по обе стороны от
пушки  стояли  ракетные установки. Все это  превращало  броневики в  опасных
противников -- даже для танков.
     Впрочем, броня на грузовиках ящеров была  очень тонкой, она защищала от
стрелкового оружия,  но  не  выдерживала  попадания  снаряда.  Немецкий танк
при