Раса  прибыла  на
Тосев-3, крошечные империи, разбросанные по  всей  поверхности  планеты,
стали предметом язвительных шуток. Сейчас Теэрцу было совсем не  весело.
Дома эксперименты проводились только в  одной  области  и  одновременно.
Здесь же все  конкурирующие  между  собой  маленькие  империи  трудились
отдельно друг от друга. Разъединение часто является  причиной  слабости,
но тут оно оказалось силой.
   В комнату вошел Йошио Нишина. Его пугающе подвижные губы  -  так,  по
крайней  мере,  казалось  Теэрцу  -   раздвинулись,   и   Большой   Урод
продемонстрировал всем свои зубы.  Теперь  Теэрц  уже  знал,  что  таким
образом тосевиты  демонстрируют  удовольствие.  Он  заговорил  с  другим
ученым и майором Окамото. Теэрц изо всех сил старался понять, о чем идет
речь, но довольно быстро запутался.
   Окамото заметил, что он не понимает и сказал:
   - Мы достигли очередного успеха. После бомбардировки урана нейтронами
получили плутоний. Процесс идет  очень  медленно,  но  нам  будет  легче
выделить из урана-238 плутоний, чем уран-235.
   - Вот именно! - радостно вскричал Нишина. - Мы  использовали  элегаз,
чтобы отделять два изотопа урана друг от друга,  но  он  обладает  такой
высокой коррозийностью, что работать с  ним  практически  невозможно?  А
выделение плутония из урана всего лишь химический процесс.
   Майору Окамото пришлось перевести кое-что из сказанного Нишиной.  Они
с Теэрцем употребляли смесь терминов на ниппонском и языке  Расы,  когда
говорили о ядерной физике. Теэрц принимал, как должное, множество вещей,
которые Большие Уроды только открывали для себя, но хотя он и знал,  что
их можно сделать, инопланетянин не имел  ни  малейшего  представления  о
том, как. Тут они его опередили.
   - Как только мы получим достаточное количество плутония, мы сможем за
короткое время сделать бомбу, - заявил Нишина. - И тогда мы поговорим  с
твоим народом на равных.
   Теэрц поклонился - он обнаружил, что это  отличный  ответ,  когда  не
хочется ничего говорить. У него сложилось впечатление, что  ниппонцы  не
имеют ни малейшего представления о том, насколько разрушительно и опасно
такое оружие.  Может  быть,  причина  в  том,  что  на  них  никогда  не
сбрасывали атомную бомбу?
   Теэрц уже, наверное, в тысячный раз  попытался  объяснить  им,  каким
страшным может быть сражение, в котором используется ядерное оружие.
   Они снова не пожелали его выслушать, потому  что  считали,  будто  он
намеренно  старается  помешать  их  исследованиям  (они,  конечно,   все
правильно понимали, и Теэрц знал, что только ухудшает свое положение).
   - Еще сто лет назад моя страна считалась одной из  самых  отсталых  в
мире, - сказал Окамото. - Тогда мы поняли, что  должны  перенять  знания
других тосевитских империй, опередивших нас в развитии. Или нам придется
стать их рабами.
   "Меньше двух сотен наших лет", - подумал Теэрц. - "Двести  лет  назад
Раса находилась ровно на том же месте, что и сейчас, а ее представители,
не спеша, обсуждали необходимость завоевания Тосева-3.  Нужно  подождать
момента, когда все будет готово. Несколько  лет  туда,  пара  лет  сюда…
какая разница?"
   Теперь он знает, что разница есть.
   - Менее пятидесяти лет назад, - продолжал Окамото, - наши  солдаты  и
моряки победили Россию, одну из империй, ушедших  по  сравнению  с  нами
далеко вперед. Менее двух лет назад наши самолеты и  корабли  разбили  в
сражении корабли и самолеты Соединенных Штатов  -  самой  могущественной
империи на  Тосеве-3.  К  тому  моменту  мы  уже  были  сильнее  их.  Ты
понимаешь, к чему я веду?
   - Нет, недосягаемый господин, - ответил Теэрц, который к своему ужасу
обнаружил, что отлично понимает, о чем говорит майор.
   Окамото приступил к объяснениям с  обычной  тосевитской  грубостью  -
так, по крайней мере, воспринимал его поведение Теэрц.
   - Мы никому не позволим  опередить  нас  в  области  технологического
развития. И вас мы тоже догоним, и тогда вы узнаете, что на  нас  нельзя
нападать без предупреждения.
   Нишина и другой ученый возбужденно закивали головами.  Теэрцу  не  за
что было их винить - абстрактно. Если бы  кто-нибудь  атаковал  Дом,  он
сделал бы все, что в его силах, чтобы защитить родную планету. Но  война
с  использованием  ядерного  оружия  не  имеет  никакого   отношения   к
абстрактным  понятиям  -  а  если  ниппонцы  действительно  создадут   и
используют такую бомбу, Раса  обязательно  ответит  им  тем  же.  Причем
постарается уничтожить самый большой город Ниппона.
   "Иными словами, сбросит бомбу прямо мне на голову", - подумал он.
   - Не твоя забота, - заявил майор Окамото, когда Теэрц  высказал  свои
опасения вслух. - Мы накажем их за страдания, которые они нам причинили.
Могу только добавить, что умереть за Императора огромная честь.
   Он имел в  виду  ниппонского  императора,  говорят,  его  родословная
началась две тысячи лет назад -  очень  древний  род  по  представлениям
тосевитов. Теэрцу ужасно хотелось рассмеяться прямо в их  мерзкие  лица.
Умереть за Императора действительно большая  честь,  но  ему  совсем  не
хотелось делать это прямо сейчас, тем более от рук своих соплеменников.
   - Давай вернемся к тому, что мы обсуждали на прошлой неделе, - сказал
Нишина. - В какое место атомного котла лучше  всего  поместить  уран?  У
меня есть отчет американцев. Я хочу знать, как  решила  данную  проблему
Раса. Вы наверняка используете более продвинутые методы.
   "Уж можете не сомневаться", - подумал Теэрц.
   - А что говорится в  отчете  американцев,  недосягаемый  господин?  -
спросил он с самым невинным видом в  надежде  понять,  насколько  далеко
продвинулись Большие Уроды в своих исследованиях.
   Да, ниппонцы отстали в области технического прогресса,  но  зато  они
обладали хитростью и многовековым опытом в искусстве обмана.
   - Расскажи нам, как это делаете вы, а мы сравним. Остальное  не  твое
дело, или тебе придется пожалеть о своем любопытстве.
   Теэрц снова поклонился - так ниппонцы приносили извинения.
   - Да, недосягаемый господин, - проговорил  он  и  рассказал  то,  что
знал.
   Он был готов на все, что угодно, только  бы  не  дать  Окамото  шанса
снова превратиться в офицера, ведущего допрос.

Глава XV

   Ристин широко  раскрыл  рот,  показывая  мелкие  заостренные  зубы  и
раздвоенный язык: он смеялся над Сэмом Иджером.
   - Что у вас есть? - спросил он на довольно сносном английском. - Семь
дней в неделе? Три фута в миле?
   - В ярде, - поправил его Сэм.
   - А я думал, в ярде <Английское слово yard имеет два значения - "ярд"
и "двор"> растет трава, - сказал Ристин. - Ладно, не  важно.  Как  можно
все это запомнить? Почему вы до сих пор еще не сошли с ума?
   - Привычка, - слегка смутившись, ответил Иджер.
   Он с тоской вспомнил, как в школе переводил пеки <Мера объема сыпучих
тел; англ:
   - 8, 81 л., амер:
   - 7, 7 л.> в бушели и тонны - одна из  причин,  по  которой  он,  как
только у него появилась такая возможность, заключил контракт с одной  из
команд низшей лиги С тех пор, если не  считать  обращений  в  банк  и  к
букмекерам, Сэм навсегда забыл о математике.
   - Почти во всем мире, за исключением Соединенных Штатов, -  продолжал
Сэм, - используется метрическая система, где счет идет десятками. - Если
бы он не читал научную фантастику, то не знал бы этого.
   -  Даже  время?  -  спросил  Ристин  -  Разве  шестьдесят  секунд  не
составляют минуту, или час, или как там вы  его  называете,  а  двадцать
четыре минуты  или  часа,  не  составляют  день?  -  Он  зашипел,  точно
наделенная  иронией  паровая  машина,  а  затем  добавил   покашливание,
демонстрирующее, что он действительно так думает.
   - Ну, конечно, нет, - сказал Сэм. - Время  во  всем  мире  измеряется
одинаково. Тут все дело в традиции. - Он радостно улыбнулся - ящеры жили
и умирали в соответствии с традициями.
   Однако на сей раз, Ристина объяснения Иджера не удовлетворили.
   - В древние времена, сто тысяч лет назад, еще до того, как мы - как у
вас говорят… стали цивилизованными? - да, стали цивилизованными,  у  нас
тоже были такие традиции - но они приносили больше  вреда,  чем  пользы.
Какие-то из них  мы  заставили  работать  на  нас,  от  других  навсегда
избавились. И мы не жалеем о забытых традициях.
   - Сто тысяч лет назад, - эхом отозвался Иджер. Он уже понял, что  год
ящеров короче земного года, но все же… - Сто тысяч лет назад - пятьдесят
тысяч лет назад - люди были дикарями и жили в пещерах. Они не  умели  ни
читать, ни писать, даже не научились выращивать  себе  пищу.  Проклятье,
никто вообще ничего стоящего не знал.
   Глазные бугорки Ристина слегка переместились. Едва  заметно.  Но  Сэм
много времени провел рядом с ящерами, он знал, что инопланетянину пришла
в голову мысль, которой он не хочет с ним поделиться.  Более  того,  Сэм
догадался, о чем подумал Ристин.
   - Мы и сейчас ничего толком не знаем - ты ведь так считаешь?
   Ристин подскочил, словно Сэм воткнул в него булавку.
   - Откуда вы знаете?
   - Одна маленькая птичка нашептала, - усмехнулся Сэм.
   - Бабушке моей скажите, - парировал ящер.
   Он  смутно  представлял  себе,  что  означает  диковинная  фраза,  но
научился правильно ее употреблять. Сэм каждый раз  едва  удерживался  от
хохота.
   - Может быть, выйдем прогуляться? - предложил Иджер. -  Погода  стоит
просто отличная.
   - Ничего подобного, - возразил Ристин. -  Холодно.  В  вашем  ледяном
мире всегда холодно. Впрочем, сегодня не так, как всегда. Вы правы. Если
вы считаете, что нам следует погулять, значит, так и будет.
   - Я вовсе не сказал, что мы  должны  выходить  на  улицу,  -  ответил
Иджер. - Я лишь спросил, хочешь ли ты!
   - Не очень, - признался Ристин. - Прежде чем стать солдатом, я жил  в
городе. Открытые пространства не  для  меня.  Я  на  всю  жизнь  на  них
нагляделся во время долгого, долгого пути сюда из Чикаго.
   Сэм в очередной раз развеселился, услышав свои собственные  слова  из
уст существа с далеких звезд. Ему  казалось,  что  теперь  и  он  принял
участие в ходе истории.
   - Пусть будет по-твоему, но я  не  стал  бы  называть  лужайки  возле
денверского университета открытыми  пространствами.  Может  ты  и  прав;
Ульхасс скоро вернется, и я отведу вас обоих в ваши комнаты.
   - Вы им больше не нужны в качестве переводчика? - спросил Ристин.
   - Так они говорят. - Иджер пожал плечами. - Профессор  Ферми  сегодня
меня не пригласил - значит, может справиться собственными силами. Вы оба
довольно прилично говорите по-английски.
   - Если вы больше не будете переводить, вас заберут? - Ристин  показал
зубы. - Может быть, нам с Ульхассом забыть английский язык? Тогда вы  им
снова будете нужны. Мы не хотим с вами  расставаться.  Вы  к  нам  очень
добры, с тех самых пор, как нас поймали. Мы тогда думали, вы станете нас
мучить и убьете. Вы показали нам, что мы ошибались.
   - Не тревожься обо мне. Со мной все будет в порядке, - ответил Иджер.
Год назад он бы  не  поверил,  что  существо  с  диковинными  глазами  и
свистящим акцентом сможет его так тронуть. В последнее время Сэму  часто
приходилось напоминать себе, что Ристин и Ульхасс  прилетели  с  далеких
звезд, чтобы завоевать Землю. - Я и раньше немало  времени  проводил  на
скамейке запасных. Это еще не конец света.
   - Может быть, - очень серьезно сказал Ристин. -  Если  люди  создадут
атомную бомбу, а такое вполне возможно, вы будете использовать ее  снова
и снова. И от вашей планеты мало что останется.
   - Не мы первые взорвали атомную бомбу, - возразил Иджер. - Как насчет
Вашингтона и Берлина?
   - Ну, мы хотели вас предупредить, - ответил Ристин. -  И  постарались
причинить вам как можно меньше вреда,  -  он  проигнорировал  сдавленный
стон, вырвавшийся из горла Сэма, - у вас ведь не было  такого  страшного
оружия. Если же мы  начнем  сбрасывать  друг  на  друга  атомные  бомбы,
планета серьезно пострадает.
   - А если мы не  применим  атомное  оружие,  скорее  всего;  Раса  нас
покорит, - сказал Иджер.
   Теперь Ристин издал звук, который напомнил Сэму скрежет  сломавшегося
пылесоса.
   -  Как  вы  называете  две  вещи,  которые  не  могут  быть   верными
одновременно, однако существуют?
   - Парадокс? - предположил Сэм после некоторых размышлений - он далеко
не каждый день употреблял столь мудреные слова.
   - Хорошо. Парадокс, - повторил Ристин. - Вы  можете  проиграть  войну
без этих бомб, однако, существует вероятность  того,  что  вы  потерпите
поражение из-за них. Парадокс?
   - Наверное, да. - Иджер пристально посмотрел на ящера. - Но  если  ты
это  понимаешь,  почему  же  вы  с  Ульхассом   так   охотно   помогаете
Металлургической лаборатории?
   - Сначала мы не думали,  что  Большие  Уроды  смогут  сделать  бомбу,
поэтому не видели никакого вреда в сотрудничестве, - ответил Ристин. Сэм
заметил, что ящер волнуется: он уже давно не  называл  людей  прозвищем,
придуманным  самцами  Расы.  -  Очень  скоро  мы  поняли,  что   жестоко
ошибались.  Вы  знаете  вполне  достаточно  -  и  даже  больше,  а   нас
использовали  для  того,   чтобы   проверить   правильность   полученных
результатов. И тогда мы решили, что  хуже  от  нашей  помощи  никому  не
будет.
   - Приятно слышать, что нам удалось вас удивить, - заметил Иджер.
   Ристин открыл рот и слегка покачал головой: он смеялся над собой.
   - Вся ваша планета оказалось одним сплошным неприятным  сюрпризом.  В
тот момент, когда люди начали стрелять  в  нас  из  ружей  и  пушек,  мы
поняли, что наши сведения о Тосеве-3 неверны.
   Кто-то постучал в дверь кабинета, где разговаривали Иджер и Ристин.
   - Ульхасс, - сказал Сэм.
   Но когда дверь распахнулась, они увидели на пороге Барбару.
   - Вы не  Ульхасс,  -  строго  сказал  Ристин,  приоткрыв  рот,  чтобы
показать, что пошутил.
   - Знаешь, что я тебе скажу? - заявил Сэм. - Лично меня это очень даже
устраивает. Привет, милая. - Он обнял жену и поцеловал. - Я  не  ожидал,
что тебя так рано отпустят с работы.
   - У тех, кто специализируется на английском, есть  одно  достоинство:
мы умеем печатать, - заявила Барбара. - Пока у нас не кончатся ленты для
машинок, у меня всегда будет работа. Или пока не родится ребенок - уж не
знаю, что случится раньше. Тогда им  придется  дать  мне  на  пару  дней
отпуск.
   - Пусть  только  попробуют  не  дать,  -  заявил  Иджер  и  кашлянул,
подчеркивая серьезность сказанного. Затем он повернулся к Ристину:
   - Видишь, каким я стал из-за того, что связался с вами.
   - И это цивилизованное обращение! - прошипел в ответ Ристин  и  опять
по-своему рассмеялся.
   У него классно получилось. Но Сэм не стал с  ним  пикироваться  -  он
вновь заговорил с Барбарой:
   - Почему тебя так рано отпустили?
   - Я немножко позеленела, - ответила она. - Уж  не  знаю,  почему  это
называется "утреннее недомогание". Мерзкие ощущения возникают у  меня  в
любое время дня и ночи.
   - Сейчас ты выглядишь вполне прилично, - заметил Сэм.
   - Я избавилась от того, что меня мучило, - уныло ответила Барбара.  -
Хорошо еще, что работает водопровод. Иначе пришлось бы устроить  большую
уборку.
   - Тебе положено есть за двоих, а не отдавать обратно  то,  что  съела
одна, - проворчал Сэм.
   - Если ты знаешь секрет, позволяющий сохранить в желудке пищу,  я  бы
хотела, чтобы ты им со мной поделился.  -  В  голосе  Барбары  появилось
раздражение. - Говорят, что через некоторое время все пройдет.  Надеюсь,
они знают.
   В дверь снова постучали.
   - Добрый день, капрал, - сказал молодой парень, одетый  в  комбинезон
из саржи. На боку у него висел пистолет.  -  Я  привел  вашего  любимого
ящера.
   Ульхасс вошел  в  кабинет  и  обменялся  свистящими  приветствиями  с
Ристином. Парень, который,  несмотря  на  пистолет,  больше  походил  на
старшеклассника, чем на солдата, кивнул Иджеру, бросил быстрый взгляд на
Барбару, решил, что она слишком стара для него, еще раз кивнул и ушел.
   - Я вовсе не любимый ящер, а самец  Расы,  -  с  видом  оскорбленного
достоинства заявил Ульхасс.
   - Я знаю, дружище, - утешил его Иджер. - Разве  ты  не  заметил,  что
люди далеко не всегда имеют в виду то, что говорят?
   - Да, заметил, - сказал Ульхасс. -  Но  я  пленник  и  не  стану  вам
говорить, что думаю по этому поводу.
   - А я и так все понял, -  ответил  Иджер.  -  Впрочем,  ты  вел  себя
чрезвычайно вежливо. Ну, пошли ребята, я отведу вас домой.
   Домом ящерам служил офис, превращенный в квартиру.
   "Может быть, тюремная  камера  более  подходящее  слово",  -  подумал
Иджер: во всяком случае, ему еще никогда не приходилось видеть квартир с
массивными железными решетками на окнах и вооруженной охраной у двери.
   Однако Ристину и Ульхассу она нравилась. Никто заключенных  здесь  не
беспокоил, а паровая батарея обеспечивала их теплом, в котором  они  так
нуждались.
   Когда  их  благополучно  заперли,  Иджер  и  Барбара  пошли   немного
прогуляться. В отличие от Ристина, Барбара на холод не жаловалась.
   - Жаль, нет сигарет, - вздохнула она. - Может быть,  они  помогли  бы
мне удерживать в желудке то, что я ем.
   - От сигарет тебе стало бы только хуже. - Сэм обнял Барбару за талию,
которая все еще оставалась удивительно изящной. - Раз уж ты освободилась
сегодня пораньше, не хочешь зайти домой и… - Он  замолчал,  одновременно
прижимая Барбару к себе.
   Она устало улыбнулась.
   - Я бы с удовольствием пошла домой, прилегла и немного вздремнула.  Я
постоянно чувствую усталость, а желудок опять чем-то  недоволен.  Ты  не
возражаешь? - В ее голосе послышалось беспокойство.
   - Все в порядке, - ответил Иджер. - Пятнадцать лет назад я бы страшно
распалился и обиделся, но теперь  я  уже  взрослый.  Могу  подождать  до
завтра.
   "Мой член перестал принимать за меня решения", -  подумал  Иджер,  но
говорить этого жене не собирался.
   Барбара положила руку ему на плечо.
   - Спасибо, милый.
   - Первый раз в жизни мне сказали спасибо за то,  что  я  постарел,  -
заявил он.
   Барбара скорчила ему рожу.
   - Нельзя усидеть на двух стульях. Ты взрослый и говоришь, что  все  в
порядке, поскольку все и в самом деле  в  порядке?  Или  ты  стареешь  и
говоришь,  что  все  в  порядке,  поскольку  чувствуешь  себя  слабым  и
усталым?
   - Ох, - Сэм сделал обиженный вид.
   При желании,  Барбара  могла  заставить  его  бегать  за  собственным
хвостом,  как  ошалевшего  щенка.  Он  не  считал  себя  глупым  (а  кто
считает?), однако, никогда не изучал логику и не умел фехтовать словами.
Обмениваться  шпильками  с  игроками  своей  команды   или   соперниками
несравнимо проще.
   Поднимаясь по ступенькам, Барбара театрально застонала.
   - Если так пойдет и дальше, я просто умру, -  заявила  она.  -  Может
быть, следовало снять квартиру на  первом  этаже.  Впрочем,  теперь  уже
поздно жалеть.
   Барбара опустилась на диван и снова  застонала,  но  на  сей  раз  от
удовольствия.
   - Может быть, тебе будет удобнее на кровати? - спросил Иджер.
   - Пожалуй, нет. Здесь я могу задрать ноги. Сэм  пожал  плечами.  Если
Барбара счастлива, его тоже все устраивает.
   Кто-то постучал в дверь.
   - Кто там? - в один голос спросили Сэм и Барбара.
   Почему бы вам не убраться восвояси?
   Однако в дверь продолжали настойчиво стучать. Иджер вздохнул и  пошел
открывать, намереваясь побыстрее  избавиться  от  бесцеремонного  гостя.
Однако оказалось, что их решил навестить Йенс  Ларсен.  Он  взглянул  на
Сэма, как человек, заметивший в своем салате таракана.
   - Я хочу поговорить с моей женой, - заявил Ларсен.
   - Сколько раз можно повторять, что она больше не ваша жена, -  устало
проговорил Иджер, но руки у него сами сжались в кулаки. - Что вы  хотите
ей сказать?
   - Не ваше дело, - ответил Йенс, после чего чуть не началась драка. Но
прежде чем Иджер успел нанести первый удар, Ларсен добавил:
   - Я пришел с ней попрощаться.
   - Куда ты отправляешься, Йенс? - Барбара подошла