всего лишь слуги!
   Но правда была на их стороне. Она собиралась предать их всех.
   - Вам что, нечем заняться? Если вы можете прохлаждаться,  то  я  нет.
Меня ждут счета.
   Они медленно потупили глаза и один за другим  вышли,  оставив  Аманду
одну. Когда дверь закрылась, девушка спрятала лицо в  ладонях  и  тысячу
раз прокляла Дэмьена. Она прокляла его за то, что он патриот, за то, что
он дурак. И за то,  что  он  был  единственным  человеком,  любившим  ее
преданно и беззаветно, и которого в ответ она любила не менее пылко.
   Затем ее сердце вновь забилось, когда она начала  думать,  что  можно
было бы предложить отцу такого, что нанесло бы минимальный вред всем:  и
патриотам, и "красным мундирам".
   И ее мужу.
 
*** 
 
   Сидя верхом на  верном  Джошуа,  на  вершине  одного  из,  холмов,  с
которого открывалась панорама Бостона, Эрик мерз, жестоко мерз.
   Зима была в разгаре, и холодный ветер яростно кусал лицо, а  сырость,
казалось, проникала в самые кости, чтобы остаться там навсегда.
   Осада была долгой и утомительной, но Эрик восхищался парнями из Новой
Англии, осадившими город. Они уже успели пройти крещение огнем и  кровью
войны и, несмотря на трудности, холод  и  монотонность  военной  службы,
держались крепко. Кое-кто опасался, что северянам может  не  понравиться
назначение командиром выходца с Юга, виргинца, но вслух никто не выразил
сомнений в его военном опыте. Видимо, борьба против общего врага, против
тирании теперь сплотила их по-настоящему.
   - Лорд Камерон!
   Эрик обернулся, поднял руку в приветствии  и  улыбнулся  спешащему  к
нему  Фредерику  Бартоломью.  Молодой  печатник  прошел   через   многие
испытания после той ночи, когда он бежал по  улицам  Бостона  раненый  и
испуганный.  Ему  уже  присвоили  звание  лейтенанта.  Джордж  Вашингтон
считал, что без некоторых людей ему не обойтись, и Эрик вслед  за  своим
другом быстро обнаружил, что Фредерик - это тот  человек,  без  которого
ему было бы очень трудно. Мало того, что скука осады утомляла дух,  сама
военная  жизнь  была   изнурительной.   К   бесконечным   совещаниям   с
Вашингтоном, Гамильтоном и другими добавлялась  постоянная  обязательная
работа по поддержанию  связей  с  частями,  сбору  сведений  о  кораблях
противника.  Но  хуже  всего  была   постоянная   тоска   по   Виргинии,
беспокойство о том, что там происходит.
   Фредерик размахивал конвертом.
   - Письмо от вашей жены, милорд!
   Эрик соскочил с Джошуа, добродушно улыбнувшись приветственному крику,
вырвавшемуся у собравшихся вокруг солдат.
   - Спасибо, Фредерик, - поблагодарил он молодого печатника  и  схватил
письмо. Его не обижало товарищеское участие друзей, но он хотел остаться
с письмом наедине.
   Эрик отъехал на коне от первой линии окопов назад, к пустой  палатке.
Там он сел за сколоченный из досок стол спиной  к  полотняной  стенке  и
вскрыл письмо. Его сердце учащенно забилось, когда он  прочитал,  что  в
Камерон-Холле появлялся ее отец, прибывший на военном корабле, и что  он
просто уехал обратно к Данмору, когда она сказала, что намерена остаться
дома.
   - Проблемы, друг мой?
   Эрик вздрогнул и оглянулся на вход в палатку. Вошел Джордж Вашингтон.
Он снял треуголку с кокардой и плюмажем и отряхнул снег с  плаща.  Затем
присел  напротив  Эрика.  Оставаясь  наедине,  они   не   придерживались
армейской субординации.
   - Вижу, ты получил письмо.
   - Да, личное.
   Джордж поколебался.
   - Ходят слухи, что кто-то в Виргинии снабжает британцев полезными для
них сведениями. Например, куда можно нагрянуть, чтобы конфисковать  соль
и продовольствие. Это помогает Данмору держать в трепете все побережье.
   Эрик пожал плечами:
   - Мы все знаем, что Он сжег Норфолк. Вряд  ли  это  было  сделано  по
наводке шпиона.
   Вашингтон долгое время молчал. Затем облокотился о стол.
   - Я доверяю твоим суждениям, друг мой. Доверяю.
   Не сказав больше ни  слова,  он  ушел.  Эрик  остался  сидеть,  потом
поднялся   и   позвал   Фредерика,    попросив    принести    письменные
принадлежности, чтобы составить ответ жене. Когда  печатник  вернулся  и
принес требуемое, Эрик сразу сел за стол.
   На секунду он прикрыл глаза, передернув плечами. Он хотел, чтобы  она
приехала в Бостон на Рождество. Однако Вашингтон специально попросил его
не делать этого, пообещав к весне отпустить домой.
   Эрик вздохнул и начал писать, очень аккуратно  подбирая  слова,  так,
чтобы ложная информация могла показаться неоценимой для британцев.
   Он закончил письмо и  запечатал  его  своей  печаткой.  Затем  вызвал
Фредерика и приказал, чтобы письмо  было  отправлено  на  Юг  как  можно
скорее.
   Отдав письмо, он долго вглядывался в метель за окном,  чувствуя  себя
так, словно холодные хлопья засыпают его сердце и душу.
   - Будь ты проклята, Аманда! - произнес он негромко.
 
*** 
 
   Когда зима начала потихоньку отступать перед  весной,  Аманда  решила
навестить Уильямсберг." Она объявила,  что  поедет  только  с  Пьером  и
Даниеллой,  но  когда  утром  спустилась  вниз,  не  удивилась,   увидев
снаряженного в дорогу Жака Биссе, уже в седле, готового сопровождать  ее
карету.
   - Жак, я не просила тебя ехать с нами, - сказала ода ему.
   Тот странно посмотрел на нее и ответил так, как отвечал всегда, когда
Аманда собиралась выезжать за пределы Камерон-Холла в отсутствие Эрика.
   - Простите, миледи, но лорд Камерон поручил мне охранять вас, что я и
делаю.
   Охранять ее. Ложь! Он должен  был  следить  за  ней  и  выяснять,  не
предает ли она своего мужа и его дело. Но какая разница? На деле у  него
не будет возможности узнать, чем она занимается. К тому же  Жак  был  ей
симпатичен, очень симпатичен.
   Она неторопливо кивнула:
   - Отлично. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее рядом с тобой.
   Даниелла забралась в  карету  и  села  напротив.  Лошади  тронули,  и
путешествие началось. Дорога была размыта весенними дождями, а день  был
еще весьма прохладным. Выглянув в окошко и бросив взгляд  назад,  Аманда
поежилась.
   Теперь она  любит  Камерон-Холл  даже  больше,  чем  Эрик,  поскольку
провела здесь столько времени. Его и ее портреты уже дополнили картинный
ряд в галерее. Здесь теперь ее дом.
   - Думаешь, что надо бы быть поосторожнее, да? - спросила Даниелла.
   Аманда бросила на нее быстрый взгляд:
   - Даниелла, я не понимаю, о чем ты говоришь.
   Служанка порывисто вздохнула, но Аманда сделала вид, что не  замечает
этого. Она сглотнула комок в горле и прикрыла  глаза.  Казалось-,  между
ней и Эриком ныне пролегло такое огромное расстояние.
   Мили.., и время. Поначалу, когда он уехал,  она  очень  тосковала  по
нему. В первые дни она не могла спать,  ворочаясь  в  постели  холодными
ночами. Но затем появился ее отец - это произошло почти полгода назад, -
и с того момента она стала  отдаляться  от  мужа  и  словно  заледенела,
ощущая, что дела принимают столь ужасный оборот, что вскоре трудно будет
хоть что-нибудь исправить.
   Аманда открыла глаза и увидела, что Даниелла все еще смотрит на нее с
выражением неодобрения на лице. Акадийка порывалась что-то сказать.
   - Я очень устала, - спокойно произнесла Аманда, и женщина промолчала.
- Откинувшись на спинку сиденья,  девушка  осознала,  что  теперь  очень
боится Эрика. Ей никогда не удастся заставить его понять.  Она  не  была
уверена, что всегда понимает  себя  сама.  Стремясь  выдавать  сведения,
которые сохранили бы жизнь Дэмьену и в то  же  время  не  привели  бы  к
кровопролитию, она начала использовать для этого письма  Эрика.  Мелочи.
Рутинные данные о грузах соли, овощей, фруктов, в которых нуждался  флот
англичан, чтобы избежать болезней на борту.
   Только однажды она получила данные о передвижении войск, и,  кажется,
ее сведения совпали с теми, что губернатор получил  самостоятельно;  Она
старалась не думать о боях, но знала, что война идет! И гибнут люди.
   Эрик никогда не простит ее.
   В пути ома, должно быть, задремала. Проснувшись, обнаружила, что  уже
ночь и карета  стоит  у  дверей  городского  особняка.  Окончательно  ее
разбудил звук распахнувшейся дверцы.
   - Мы уже приехали, - сообщила Даниелла.
   Аманда заторопилась к дому. Она взошла по ступеням крыльца и,  снимая
перчатки, стала звать экономку:
   - Матильда, я приехала! - Она повернула ручку двери и вошла в дом.  -
Матильда! - снова позвала Аманда, двинувшись через  гостиную.  Не  глядя
бросила перчатки на тумбочку и вскользь вспомнила, как играла в  шахматы
с Эриком в свой первый приезд  сюда..  Он  оказался  прав.  Ей  пришлось
постоянно убегать от шахов.
   Какой-то шорох заставил ее вздрогнуть  и  взглянуть  в  другой  конец
комнаты. Сердце подпрыгнуло и  словно  застряло  в  горле,  ей  пришлось
ухватиться за край стола, чтобы не упасть.
   Облокотившись о каминную полку, с бокалом бренди в руке  стоял  Эрик.
Когда Аманда наконец осознала, что это на самом деле он,  она  заметила,
что  выглядит  Эрик  восхитительно  в  своем  темно-синем  фраке,  белой
кружевной рубашке и белых же бриджах, заправленных в высокие сапоги.  На
лице его играла ленивая улыбка.
   - Эрик! - Рука Аманды взметнулась к горлу.
   - Дорогая! - Он швырнул бокал в огонь, не обратив  внимания  на  звон
разбивающегося   стекла,   на   шипение   растекшегося    и    мгновенно
превратившегося в яркие языки пламени бренди. В одну секунду он  пересек
комнату, и она очутилась в его руках. И тут  же  Аманда  до  боли  остро
ощутила  его  запах,  прикосновение   колючих   щек,   дрожь   мускулов,
шероховатую ткань одежды, пьянящее касание его губ. Ей казалось, что она
погружается в какое-то облако, возносится в райские сады. Как  долго  он
не прикасался к ней...
   Она почувствовала, что падает. Но  ей  было  уже  все  равно.  Именно
теперь. Когда он с такой, жадностью целовал ее. Дрожь в ногах  заставила
ее пошатнуться, и Эрик подхватил  жену  на  руки.  И  когда  его  пальцы
погрузились  в  ее  волосы,  Аманда  забыла  обо  всех  своих   страхах,
завороженная тем, как пряди ее волос струятся меж его пальцев.
   Она едва осознавала, что он несет ее наверх, и отчаянно жаждала новых
прикосновений и поцелуев. А затем в темноте не  осталось  ничего,  кроме
сладостных ощущений, тепла и напора мужского тела,  пульсирующего  ритма
древней мелодии, погружавшей обоих в мир, где слова ничего  не  значили.
Она пыталась говорить, удивленно шепча его имя.
   Эта ночь...
   Она была наполнена жизнью,  красотой  и  желанием,  а  когда  страсть
утихла, время слов все еще не наступило. Им нужно  было  лишь  касаться,
обнимать друг друга, чтобы уберечь и не растерять то,  что  стало  таким
ценным для них обоих.
   Наступило утро, и только тогда прозвучали первые слова.  Тревога  еще
не вернулась к Аманде. Эрик еще не объяснил, почему вернулся.
   Он лежал, прижавшись плечами к  спинке  кровати  и  закинув  руки  за
голову. Аманда наконец поднялась и, сев у туалетного столика, попыталась
расчесать спутанную гриву волос.
   - Все закончилось.  Осада  завершена.  В  день  святого  Патрика  нам
преподнесли ирландский сюрприз. Британцы эвакуировались из Бостона.
   Аманда встретилась с ним глазами в зеркале.
   - Я рада за тебя, Эрик.
   - Но не за британцев, правда?
   Она пожала плечами.
   - Ну же, Аманда?
   - Эрик, я, как могу, стараюсь быть нейтральной.
   Он  вскочил  с  кровати.  Пока  он  шел  к  ней,  ей  казалось,   что
подкрадывается тигр. Он встал сзади.
   - Так ли это, Аманда? Так ли это на самом деле? - Его руки  легли  ей
на плечи. Она мысленно взмолилась, чтобы он  не  почувствовал,  как  она
дрожит, но в своем ответе постаралась не солгать:
   - Да. Клянусь, что теперь буду нейтральной.., если смогу.
   Видимо, в ее голосе прозвучала искренняя нотка, потому что он, хотя и
выглядел все еще напряженным, казалось,  поверил  ей.  Эрик  вернулся  к
кровати и растянулся на ней во весь рост, непринужденный, решительный  и
уверенный в себе. Глядя на него, Аманда  почувствовала,  что  ее  сердце
полностью отдано ему.
   - Я выяснил, что некоторые  вещи,  о  которых  я  писал  тебе,  стали
известны противнику.
   Страх ледяной рукой сжал ее сердце.
   - Многое из того, о чем ты писал, было широко известно.
   - Да, верно. Но, приехав  домой,  я  услышал,  что  многие  достойные
политики и военные встревожены слухами  о  том,  что  у  нас  под  боком
орудует шпион. Вернее, шпионка, любимая.  Они  прозвали  ее  Принцессой.
Откровенно говоря, ее слава докатилась даже до Бостона.
   Вашингтон думает, что ею вполне можешь быть ты.
   Его  интонация  была  холодной,  ироничной.  Сердце  Аманды  неистово
стучало, она едва могла дышать.
   - Эрик...
   - Ты никогда не делала секрета из того, что предана короне,  любимая.
- Он пружинисто вскочил на ноги и подошел к ней сзади.
   Охватив ладонями ее голову, он  погладил  ее  щеки  и  шею.  С  какой
легкостью его пальцы могли сдавить ее горло!
   - Я твоя жена, - напомнила она, потупив глаза.
   - Но невиновна ли ты?
   Она встретила его взгляд в зеркале.
   - Эрик, - произнесла она как  можно  искреннее,  -  как  перед  Богом
клянусь, что будь у меня выбор, я бы  никогда  не  сделала  ничего,  что
пошло бы во вред тебе.
   - А моему делу?
   - И.., и твоему делу, - едва слышно подтвердила она.
   - Не совершаю ли я глупость, веря тебе, Аманда?
   Она покачала головой, не в силах говорить. Ее волосы  заскользили  по
его обнаженному торсу, и он, перегнувшись через плечо Аманды,  нашел  ее
губы. И хрипло прошептал, почти касаясь ее губами:
   - Не дайте мне поймать вас, леди! - И поцеловал. А потом отстранился.
- О Боже! - воскликнул он  вдруг.  -  Как  я  мог  забыть  такую  важную
новость! Я ведь видел Дэмьена!
   - Что?
   Она почти выкрикнула это слово, резко развернувшись к мужу.
   Эрик, довольный, улыбнулся:
   - Да, британцам удалось захватить его, но он сумел бежать.  Он  нашел
сочувствие у кое-кого из стражников,  они  даже  угощали  его  элем.  Он
умудрился доплыть до каких-то плавучих обломков и,  уцепившись  за  них,
дрейфовал, пока его не подобрал корабль колонистов.
   Дэмьена доставили в Балтимор, а оттуда  он  поспешил  в  Бостон.  Мне
удалось увидеться с ним перед самым возвращением.
   - Так он.., свободен? - переспросила Аманда.
   - Да, свободен словно птица.
   Она издала невнятный возглас, вскочила и с такой  страстью  бросилась
обнимать обнаженного мужа, что они оба свалились на кровать.
   Эрик крякнул и застонал, затем рассмеялся. Она осыпала его поцелуями,
и его стоны стали иными. Смех утих, и они  любили  друг  друга  с  новой
жадностью, пока не иссякли силы, а  потом  лежали  молча,  блестящие  от
пота, не в  состоянии  отдышаться.  Наконец  Аманда  обрела  способность
говорить:
   - Эрик, ты надолго домой?
   Тот тяжело вздохнул:
   - Пробуду около недели. А какие дела здесь творятся!  Я  уже  слышал,
что на следующем общем  виргинском  собрании  планируется  объявить  эту
территорию государством, проголосовать за независимость!
   Даже раньше, чем это сделает Континентальный конгресс! Здесь делается
история, любовь моя, но мне придется  вернуться  в  Нью-Йорк,  поскольку
именно там Вашингтон ожидает нового удара британцев.
   Нам надо продумать оборону города.
   Меньше недели. Как мало им осталось быть вместе. Но как много за  это
время может раскрыться...
   Однако Дэмьен на свободе.
   Улыбнувшись, Аманда вдруг повернулась у него в руках.
   - Я никогда не предам тебя, Эрик! - пообещала она.  И  чуть  было  не
пошла дальше. Чуть не сказала, что любит его, но какая-то неясная  тень,
мелькнувшая в его взгляде, остановила ее. Он не поверил ей до конца.  Он
этого не сказал, но это было так. Эрик наблюдал  за  ней,  и  теперь  ей
нужно было доказать, что она верна  ему,  несмотря  на  то  что  в  душе
остается тори.
   - Да уж постарайся, чтобы так и было, - предупредил ее Эрик.
   Она замерла рядом с ним и через какое-то время поняла, что он  уснул.
Вокруг глаз и в уголках рта залегли новые морщинки.  Война  оставила  на
нем свой след.
   Аманда поднялась, решив дать ему поспать, а  самой  осмыслить  новые,
удачные для нее обстоятельства. Быстро одевшись, девушка выскользнула из
комнаты.
   У одной из спален стояла  пара  башмаков.  Кто-то  приехал  вместе  с
Эриком, поняла она. Один из его людей. Новая опасность, пришла мысль,  и
вновь бешено застучало сердце.
   Аманда поспешно спустилась по лестнице и проскользнула в гостиную Там
она встала на колени у письменного стола и  потянула  на  себя  один  из
ящиков.
   И тут она почувствовала у горла лезвие ножа,  приставленного  кем-то,
кто находился сзади. Она приросла к полу.
   - Добрый день, леди  Камерон,  -  раздался  хриплый  голос.  Это  был
высокий черный человек. Посланец отца.
   Она заставила себя ответить:
   - Ты идиот! Мой муж дома. В Уильямсберге командуют  колонисты.  Стоит
мне только закричать, и тебя повесят...
   - Да, но до того из вас успеет натечь целая лужа крови, а поскольку я
уверен, что лорд Камерон не ожидает нападения, то есть шанс, что  и  его
кровь прольется. Подумайте хорошенько, леди  Камерон...  -  Лезвие  ножа
столь сильно вдавилось ей в шею, что она с трудом могла говорить.
   Несмотря на это, она решила бороться за свою независимость.
   - Дэмьен на свободе, и я больше не Принцесса! Можешь убить меня, если
хочешь, но передай отцу, что от меня он больше ничего не получит!
   - Мы боялись, что вы уже слышали о побеге вашего  кузена,  моя  леди.
Ваш отец велел сообщить вам, что в следующий раз, когда  он  появится  в
Камерон-Холле, он сожжет это чертово поместье  дотла.  А  лорд  Тэрритон
хочет, чтобы вы знали: когда он там окажется, вы станете его пленницей и
наложницей. Он горит нетерпением.
   - Если они появятся хотя бы поблизости от Камерон-Холла, они умрут!
   Посланец не ответил. Секунду спустя Аманда перестала  ощущать  лезвие
ножа у горла. С негромким  придушенным  криком  она  вскочила  на  ноги,
озираясь вокруг.
   Посланец исчез. Испарился. Окно было открыто, в него задувал весенний
ветерок. Аманда подбежала к окну,  выглянула,  но  увидеть  что-либо  не
смогла.
   Она упала в кресло и замерла без движения, подставив лицо  дуновениям
ветерка. Следует рассказать обо всем Эрику. Нужно  признаться  во  всем,
объяснить, что она пошла на это только ради Дэмьена.
   Нужно сделать это, но где взять мужество?
   Однако ведь все завершилось! Теперь все наверняка кончено. Ей  больше
не придется играть роль шпионки. Никогда. Эрику и не нужно ничего знать.
А если она расскажет ему, он может обдать ее презрением,  может  никогда
не простить...
   Позднее пришла Матильда,  принесла  завтрак.  И  Аманда  очень  скоро
выяснила, что башмаки принадлежали Фредерику, поскольку тот сам появился
в гостиной, и они сели пить кофе.
   Эрик проспал  почти  весь  день,  а  когда  спустился  вниз  и  хмуро
посмотрел на нее темным взглядом, Аманда поняла, что  ничего  не  сможет
ему рассказать. Все закончилось. Должно закончиться. Она взмолилась всем
сердцем, чтобы было именно так.
   Вернувшись в Камерон-Холл, они объехали  поместье  верхом,  и  Аманда
была польщена тем, что он похвалил ее за умелое ведение хозяйства.
   Стояла ранняя весна, было еще холодно, но они нашли небольшое укрытие
у реки, где расстелили свой плащи и предались любви под шумящими ветвями
деревьев.
   На пятый день их пребывания дома вернулась в свой док "Родная земля",
благополучно проскочив мимо кораблей Данмора. Судно только  что  прибыло
из Италии, объяснил Эрик. Но когда Аманда проснулась ночью, Эрика  рядом
не оказалось. Завернувшись в  простыню,  она  подошла  к  окну  и  стала
наблюдать за суетой в доках.
   - Шпионишь, любовь моя?
   От неожиданности она вздрогнула и, обернувшись, увидел", что в дверях
стоит Эрик в простой белой рубашке, бриджах и сапогах:, скрестив руки на
груди. Он подошел и  встал  рядом.  Аманда  попыталась  усмирить  биение
с