Она выключила воду и обмотала голову полотенцем. Раздался стук в дверь ванной.
     - Оставь меня в покое.
     - Тебя к телефону.
     Все еще мокрая, она накинула махровый халат, висевший на двери, затем прошла в комнату и взяла трубку. Звонила Лиллиан Харли. Чувство вины охватило Дану - разве она не обещала позвонить своей соседке еще вчера?
     - Лиллиан, что случилось? - спросила Дана, поворачиваясь спиной к Робу. Он растянулся на огромной кровати, небрежно скрестив ноги. Его шорты были расстегнуты в поясе, а "молния" могла вот-вот разойтись.
     - Ночные воины, - печально ответила Лиллиан. - Я снова слышала их прошлой ночью. Кто-то должен умереть.
     - Это просто шелест пальм, - успокаивала ее Дана. - Ты же знаешь, как странно шуршат эти сухие пальмовые листья. Нет никаких воинов, никто не зовет тебя.
     Потребовалось немало времени, чтобы Лиллиан стала говорить разумно. Когда Дана вернулась в ванную, ее волосы наполовину высохли и стали волнистыми, такими, какими они у нее были от природы. Она попробовала выпрямить их с помощью фена, но безрезультатно. Потом решила, что сойдет и так.
     Легкое платье на бретельках темно-лилового цвета делало ее глаза еще темнее, а грудь казалась полнее из-за плиссированного корсажа. "Неплохо", - сказала она себе, неожиданно подумав о том, что наденет Ванесса. Вообще-то это не имело значения - Ванесса все равно будет в центре внимания.
     Она всегда приковывала к себе взгляды всех мужчин.
     Дана вышла из ванной и увидела, что Роб заснул. Она засмотрелась на него, сознавая собственную безнаказанность. В его большом теле не было ни грамма жира. Ее взгляд скользнул по его широкой, выпуклой груди, по мускулистому и плоскому животу, узким бедрам, глаза ее остановились на предательски натянутых шортах.
     Ее охватил озноб. Вот ведь чертовщина какая! Его тело возбуждает ее независимо от того, что она думает об этом парне. "Сколько угодно, - фыркнула она, - он все равно мне не пара". Его мощный торс, накачанные бицепсы, казалось, излучали несокрушимую мужскую силу. Несомненно, он властная натура. Тагетт всегда будет хозяином положения в любой ситуации.
     "Как любовник он тоже не даст скучать в постели", - подумал Дана.
     "Разбуди его, - сказала она себе, - прежде чем окончательно забудешь, зачем ты здесь. Хватит пялиться, будто в жизни не видала ничего подобного".
     - Дорогой, - сказала она, обращаясь к "жучку", находившемуся прямо над головой Роба, - пора в душ. Мы можем опоздать на ужин.
     Он мирно спал. По крайней мере, ей так показалось. Вдруг, быстрее змеи, его рука обвилась вокруг ее талии. Дана в мгновение ока оказалась рядом с ним в постели. Он уставился ей прямо в глаза, и было слышно лишь их неровное дыхание. Кровь билась в ее висках. Взгляд его стал таким, что какое-то новое чувство охватило ее, будя затаенную страсть.
     Что с ней происходит?
     Его горячие губы, твердые и настойчивые, коснулись ее рта. Она отвернула голову, не желая сдаваться и жалея о том, что не может обругать его как следует. Проклятый "жучок" находился в нескольких сантиметрах от них.
     Непроизвольное движение открыло ему доступ к чувствительному изгибу ее шеи. Он провел кончиком языка по нежной коже вниз до самого плеча. Она тихо застонала.
     Он коснулся губами ямки между шеей и плечом. До этого момента она и не знала, что это так упоительно. Ее руки, груди, ноги - все тело - покрылись колющими мурашками.
     Он повернул ее лицо к себе. Их губы почти соприкасались. Дана смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд в сторону. Его огромные зрачки, казалось, излучали гипнотические волны. Глаза, изменив привычный цвет, были почти черными и необыкновенно чувственными.
     Никто не смотрел на нее таким открытым страстным взглядом. Наверное, ей следовало бы испугаться, учитывая все то, что она слышала о Тагетте, но ей абсолютно не было страшно. Она излучала тепло женщины, готовой заняться любовью прямо сейчас.
     Ее внутренний голос забил тревогу, настаивая на том, чтобы она послала Тагетта к дьяволу. Она совсем было собралась сделать это, но его губы прильнули к ее рту, и все ее возражения потонули в неодолимом желании. Ритмичное и чувственное движение его языка, казалось, хотело напомнить ей, как может действовать совсем другая часть его тела.
     Почему она все это допустила? Да потому, что не могла не допустить. Этот поцелуй, интимный и страстный, вызвал ощущение внизу живота.
     Ее тело извивалось и прижималось к нему в порыве примитивной, животной страсти, которую раньше ей не доводилось испытывать. Ей хотелось ощущать все его могучее, крепкое тело. Ей хотелось... она даже боялась подумать о том, что ей хотелось.
     Внезапно Роб резко отстранился и сел.
     - Пора в душ, - с самодовольной ухмылкой заявил он.
     Неужели он бросит ее в таком состоянии?!
     - Ах ты...
     Этот наглец встал и прижал палец к губам, напоминая о "жучке".
     - Спокойно, спокойно, - подмигнул он ей. - Позже мы займемся этим, позже.
     Упругим шагом он направился в ванную, что-то насвистывая. На мгновение он задержался в дверях и повернулся к ней, словно хотел продемонстрировать свое возбуждение. И действительно впечатляющая выпуклость, выступающая под обтягивающей тканью шортов, одновременно угрожала и обещала наслаждение.

***

     Час спустя они уже прогуливались по террасе большого дома, потягивая коктейли. По пути туда Дана не произнесла ни слова. Выкинутый Робом дешевый трюк невероятно возмутил ее. Она все еще ощущала Ярость и унижение. Если бы не обстоятельства, заложницей которых она стала, она немедленно послала бы Тагетта ко всем чертям.
     Дана мелкими глотками отпивала из бокала шампанское. Она уже поговорила с полудюжиной гостей которые собрались на празднование дня рождения кульминацией которого будет пир на открытом воздухе в субботу вечером. Эрик и Трэвис стояли на дальнем краю террасы и о чем-то разговаривали со своим отцом и Минервой Мэллори, светской вдовушкой, с которой Дана познакомилась вчера за ужином.
     Ванессы нигде не было видно. "Куда она могла запропаститься?" - забеспокоилась Дана. В этот момент ее сестра вышла из тени на дальнем конце террасы. На ней было облегающее платье белого цвета, подчеркивающее каждый обольстительный изгиб ее тела. Белый цвет эффектно оттенял ее загар, дававший щекам Ванессы здоровый румянец.
     "Она выглядит просто потрясающе", - подумала Дана. Она мгновенно заметила, что с этим были согласны все присутствующие мужчины, за исключением разве Эрика, мужа Ванессы. Головы представителей сильного пола как по команде поворачивались в ее сторону, когда Ванесса проходила мимо них, и их неоконченные фразы повисали в воздухе.
     Роб рассматривал Ванессу, сохраняя непроницаемое выражение лица. Правда, при этом его стакан задержался где-то на полпути к губам. Даже Большой Папа, который видел Ванессу каждый день и должен был обладать иммунитетом к ее чарам, беззастенчиво пожирал ее глазами.
     Дана оставила Роба развлекаться со стаканом вина, так и не найдя ответа на вопрос, над которым она ломала голову, - как бы повела себя Ванесса во время сцены, разыгранной Робом в коттедже. Она подошла к Ванессе и обняла ее.
     - Мне нравится твой парень, - сказала Ванесса, глядя на Тагетта.
     Дане захотелось выкрикнуть, что он никогда не был ее парнем и все это дурацкая игра. Тем не менее она сдержала свои эмоции, напомнив себе, что нуждается в Робе Тагетте.
     - Он славный, - послушно подтвердила она, изобразив на лице довольно фальшивую улыбку.
     - Надеюсь, я ему нравлюсь, - сказала Ванесса.
     - Конечно.
     - Что он сказал обо мне? - В вопросе Ванессы прозвучал какой-то девичий энтузиазм, глаза ее загорелись. Это несколько обеспокоило Дану.
     По правде говоря, она не могла припомнить, чтобы Роб прямо высказал свое отношение к ее сестре. Он постоянно повторял, какой чудесный ребенок Джейсон, но ничего не говорил о Ванессе. В то же время только слепая или идиотка не заметила бы, что он застыл как каменный истукан и лишился дара речи, когда Ванесса появилась сегодня вечером на террасе.
     - Он сказал, что ты потрясающе выглядишь.
     - Да? Он как-то не кажется мне приветливым. - Ванесса кинула быстрый взгляд на Роба, который уже смешался с толпой гостей. - Берегись его, Дана. Он принадлежит к тому типу мужчин, перед которым женщине не устоять. Такие парни не приносят ничего, кроме неприятностей.
     Дана знала, что Ванесса права. Даже сейчас несколько женщин, в том числе двое замужних, обстреливали Роба взглядами типа "я согласна".
     Но все же она попыталась развеять опасения сестры:
     - Между нами нет ничего серьезного.
     - Правда? - удивилась Ванесса. - Да он просто пожирает тебя глазами. Я считаю, что он просто без ума от тебя.
     Дана покачала головой. Должно быть, Роб значительно более способный актер, чем она думала. Они направились к основной группе гостей, и один из мужчин сразу же подошел к Ванессе. Дана ушла в дом. Там она принялась рассматривать стеклянные витрины. В них хранилось леймано - старинное гавайское оружие. Боевые дубинки и копья были оснащены зубами акул, водившихся в прибрежных водах Гавайев: большой белой и тигровой.
     - У гавайских аборигенов не было металла, - Большой Папа неожиданно, как черт из табакерки, возник рядом с ней.
     Старший Кольтран был сухощав, высокого роста, а благодаря многочасовому пребыванию в седле имел подтянутую, спортивную фигуру. Загорелую кожу очень красил богатый бархатисто-золотой оттенок. Шапка седых волос и кустистые темные брови подчеркивали его выразительную внешность. Как обычно, на нем была "гавайка" - рубашка с пестрым, ярким рисунком, которую носят навыпуск. Это не дешевая тряпка, какие продаются в каждой лавочке в Вайкики. "Гавайка" Большого Папы была из дорогого шелка с оригинальным узором.
     - Акульи зубы были самыми острыми предметами здесь, - завелся Большой Папа. Он обожал говорить на эти темы. - Капитан Кук умело использовал этот дефицит и извлек большую выгоду из торговли с туземцами. За пригоршню гвоздей, например, островитяне отдавали корзины фруктов и бочки ава.
     Это была еще одна из его любимых историй. Он несчетное количество раз рассказывал Дане, как люди Кука пристрастились к наркотическому напитку ава. Дана мучительно соображала, какой бы выдумать предлог, чтобы избавиться от надоевшей ей компании Большого Папы. Просто вспылить и удалиться было глупо. Обычно она не вела себя так, и Кольтран мог насторожиться и, чего доброго, усилить охрану своих владений, которые они завтра собирались тайно покинуть.
     - Древние гавайцы верили, что акула является символом плодородия, - нудил Большой Папа, весьма довольный собой.
     "Началось", - тоскливо вздохнула Дана. Теперь большой Папа битый час будет рассказывать типично гавайские истории, а затем с гордостью в сотый раз поведает, как загарпунил три акулы в один день. Гавайцы любят пересказывать семейные предания, причем получают истинное удовольствие от каждого пересказа, даже если все вокруг знают эту историю наизусть. Однако у Большого Папы не было ни свойственного гавайцам дара приукрашивать рассказ сочными деталями, ни чувства юмора. У него вообще не было ничего, кроме неуемного желания похвастаться.
     - Неужели? Акула была символом плодородия? - Дана прикинулась несведущей в вопросах гавайской культуры и изобразила на лице живейший интерес к рассказу, проклиная в душе навязчивость Большого Папы.
     - Да. - Кольтран буравил ее взглядом. Его темные глаза зловеще смотрели из-под лохматых темных бровей, и казалось, он читает ее мысли.
     Дана отвернулась и попыталась отвлечься от тревожных мыслей, оценивая вкус Большого Папы, поместившего на одной стене мифологический символ плодородия и доску от серфинга.
     - Интересно, - она все же сочла нужным продолжить беседу.
     - На древних Гавайях акула почиталась как великое божество, - сообщил Кольтран, и Дана поняла, что он сел на любимого конька. Раз уж он так воодушевился, то ей не оставалось ничего другого, как ждать, Пока Кольтран выдохнется. - Островитяне считали акулу братом Пеле.
     Дана не смогла удержаться.
     - Что мне нравится в древних аборигенах, так это их отчетливое понимание природы власти.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну как же, их главное божество женского пола. Пеле была богиней огня и вулканов. Она родила эти острова. Пеле была всемогущей женщиной. Следующим по значению был ее брат, то есть мужчина - Акула.
     Кольтран усмехнулся, но Дана сомневалась в том, что эта идея показалась ему смешной. По его мнению, идеальная женщина должна быть босой и беременной, а вовсе не неистовой богиней, господствующей над его любимыми акулами. Внезапно Дана вспомнила о Робе, и ей стало интересно, что думал о нем Большой Папа. Когда она их представила друг другу, Роб поблагодарил Кольтрана за гостеприимство, но последний был немногословен. Конечно, он знал о колонке Роба в "Гонолулу сан". Но если он и читал ее, то не подал вида.
     "Странный человек", - думала Дана, изучая Кольтрана. Он всегда был странным, но теперь, когда она узнала, что старый черт подслушивает всех и вся, третирует Ванессу, заставляет маленького Джейсона присутствовать при ужасных сценах охоты, она просто презирала его. Дана медленно, шаг за шагом, продвигалась в сторону террасы в надежде, что Большой Папа оставит ее в покое, но он шел за ней.
     Роб и Ванесса стояли в дальнем конце террасы. Ванесса что-то говорила. На лице Роба застыло странное выражение. Дана украдкой покосилась на Большого Папу, который тоже наблюдал за ними. Когда Ванесса рассмеялась, Дана вновь перевела взгляд на парочку. Ванесса еще на полшага приблизилась к Робу, и Дана наконец поняла, что ей не понравилось в их милой беседе. Они стояли слишком близко.
     Ванесса была в "пространстве" Роба.

10

     Во время ужина Дану усадили на почетное место - между Большим Папой и Трэвисом. "Что тут скажешь? Не повезло", - невесело усмехнулась она. Высокие двери гостиной, выходящие на террасу, где накрыли еще один стол, были распахнуты настежь. Роб и Ванесса сидели там, и, судя по доносившемуся смеху, им действительно было весело.
     Трэвису и Эрику, которые побаивались своего отца, было не до веселья. Они изредка перекидывались отрывочными фразами и ежеминутно бросали подобострастные взгляды на Большого Папу, наблюдая за его реакцией. Дана усмехнулась. Похоже, что рядом с папашей им явно не по себе, сидят, как запуганные малые дети.
     Она внимательно посмотрела на Трэвиса. Он был точной копией отца - густая шевелюра, челка, нависающая на лоб, холодные черные глаза, напоминающие акульи, и характерный узкий подбородок.
     Однако в нем было все же что-то не кольтрановское. Не такой угрюмый, как Эрик, с его вечно мрачной физиономией, и не такой заносчивый и деспотичный, как отец, он произвел на Дану приятное впечатление. Во время ужина Трэвис, косясь на Большого Папу и явно мысленно посылая его куда подальше, завел с Даной разговор:
     - Я удивился, увидев тебя с Тагеттом. Женщины прозвали его хомано.
     "Удачное сравнение, - со вздохом подумала Дана, - он действительно похож на акулу - такой же стремительный и безжалостный. Интересно, а какое прозвище он заслужил бы в Штатах? Волк-одиночка?"
     - Мы просто друзья, - пожав плечами, произнесла она вслух. Однако по глазам Трэвиса она поняла, что скорее он поверит в ее приключения на Луне, чем в то, что у нее нет любовной связи с Робом.
     - Он вам не пара, - заметил Большой Папа, внимательно прислушивающийся к их разговору и не пропустивший мимо ушей ни одного слова. - В скором времени вас ждет повышение. Опрометчиво в такой момент связываться с человеком, чья репутация, мягко говоря, оставляет желать лучшего.
     - А вам не кажется, что моя личная жизнь вас не касается? - с вызовом сказала Дана, абсолютно не удивившись тому, что Кольтран уже пронюхал о ее возможном назначении. У него везде были свои люди.
     Дана заметила, что Трэвис одобрительно улыбнулся и поспешил отвести смеющиеся глаза в сторону. Ему было приятно слышать, как Дана поставила на место его отца. Большой Папа скрипнул от злости зубами, не ожидая такого отпора. Он привык, что никто не перечит ему, тем более в его собственном доме. Демонстративно отвернувшись, он переключил свое внимание на Минерву Мэллори, рыжеволосую вдову, сидевшую по левую руку от него, и принялся в красках расписывать, с каким размахом он собирается отпраздновать свой день рождения.
     - Как твои дочурки? - обратилась Дана к Трэвису, который год назад развелся с женой.
     Тот равнодушно пожал плечами:
     - Не знаю, сто лет их не видел.
     Дана даже немного опешила. Как же так? Он что, даже не навещает дочерей? Она с неприязнью посмотрела на Эрика, сидевшего по другую сторону стола. Дана ни секунды не сомневалась в том, что он тоже не вспомнит о Джейсоне после развода с Ванессой. Похоже, оба брата не умирали от любви к своим чадам.
     А вот Большой Папа никогда не смирится с тем, что его собираются лишить внука, на которого он возлагает большие надежды. Он обязательно захочет, чтобы ему разрешили время от времени забирать Джейсона к себе. Дана задумалась. Сам он не может стать опекуном ребенка, но что с того? Он прикажет Эрику потребовать от суда признания за бывшими супругами равных прав на воспитание их сына. Тогда Ванесса будет вынуждена отдавать мальчика на время Кольтранам, а она даже не догадывается, что скорее всего так, и будет. Большой Папа не любит проигрывать.
     Трэвис наклонился к Дане и, кивнув в сторону террасы, заговорщически зашептал:
     - Кажется, твоя сестра хочет увести у тебя Роба. Посмотри, как они мило воркуют.
     Роб и Ванесса были настолько поглощены беседой, что не замечали устремленных на них любопытных взглядов.
     - Ерунда, Ванесса развлекает гостя разговором, - заступилась за сестру Дана. "Тебе не удастся поссорить меня с Ванессой", - подумала она, борясь с легкой ревностью, все-таки кольнувшей ее сердце.
     - Нет, ты только взгляни! Как она с ним кокетничает. По-моему, твоя сестра перегибает палку. - Трэвис подтолкнул Дану локтем, указывая глазами на своего отца, который был готов испепелить взглядом парочку, сидевшую за столом на террасе. Несомненно, Роб обладал незаурядным талантом очаровывать женщин. Неизвестно, что он наговорил Ванессе - может, поклялся совершить подвиг в ее честь, а может, отправиться на поиски святого Грааля, - но он так увлек ее разговором, что она не сводила с него восхищенного взгляда, ловя каждое его слово.
     Дана выдавила из себя слабое подобие улыбки, Желая скрыть от Трэвиса свое раздражение.
     "О, я знаю этот тип мужчин. Он - коварный обольститель женских сердец. Свяжешься с таким - жди беды". Дана недовольно поморщилась, вспомнив, с каким умным видом Ванесса произнесла эти слова.
     Сейчас ей захотелось подойти к сестре и напомнить эту фразу. Что она, в конце концов, себе позволяет?!
     Разозлившись, Дана окончательно решила, что Роб Тагетт не тот мужчина, который ей нужен.

***

     Гарт Брэдфорд протянул руку к телефону и посмотрел на часы - стрелки показывали половину одиннадцатого. Он собирался позвонить Дане на Мауи, чтобы сообщить новости, но в последний момент засомневался, может, не стоит огорчать ее на ночь глядя. Не вспомнив о своем обещании держать Дану в курсе всех событий, Гарт тяжело вздохнул и принялся набирать номер.
     - Тебе крышка, тебе крышка! - сыпал угрозами Пуни, раскачиваясь на жердочке. - Лучше не рыпайся!
     Прислушиваясь к длинным гудкам в трубке, Гарт задумчиво посмотрел на попугая и в сотый раз задал себе вопрос, не дававший ему покоя последние дни: замешана ли Дана в убийстве? Если поначалу он чаще склонялся к мысли, что нет, то после разговора с Тагеттом, который заезжал к нему перед отбытием на Мауи, он стал придерживаться иного мнения. В тот день Роб был подозрительно немногословен, и когда Гарт спросил его в лоб, что он думает об этом деле, тот с несвойственной ему лаконичностью невнятно пробурчал, что надо бы кое-ч