Рафи. И острая боль. Острая боль разрывает руку... Испуганное и все равно прекрасное лицо Келли, извлекающей пулю.
     Логан попытался поднять здоровую руку, но она показалась слишком тяжелой. Онемевшее тело будто покалывали сотни иголок. Может быть, чертовы лягушки мумифицировали его навсегда? Только уши не отказывались работать, хотя и они действовали неважно.
     - Логан, очнись. Ты же борец. Пожалуйста, не умирай, не бросай меня, дорогой.
     Он не смог открыть глаза и попытался сказать ей, что не спит, но распухший язык не захотел повиноваться. Паника вспыхнула и стиснула грудь стальными тисками.
     Беспомощность. Какое мерзкое ощущение! И болезненно знакомое, хотя он не испытывал его много лет. С того момента, как покинул лагерь "Последний шанс".
     "Ну же. Возьми себя в руки. Ты вырос. Никто больше не распоряжается тобой", - приказал он себе.
     Одурманенный мозг с трудом сосредоточился на настоящем. Мы по уши в дерьме. Необходимо немедленно очухаться и включить компьютер. Это его долг. Он должен вытащить отсюда Келли и Рафи.
     Наконец Логану удалось приоткрыть один глаз, и свет фонаря ослепил его.
     - Логан? Логан? Ты очнулся?
     Келли нежно поцеловала его в лоб, откинула со лба слипшиеся волосы. Приоткрылся второй глаз, и Логан изумленно уставился на нее. Слезы на ресницах, дрожащие губы. Он испугался по-настоящему. Келли не должна так волноваться из-за него.
     - Слава богу! Ты так меня напугал.
     Логан заставил себя сосредоточиться на ее лице. Она выходила под дождь. Волосы повисли мокрыми прядями. Ему всегда казалось, будто где-то в глубине ее карих глаз мерцают свечи. Сейчас ее глаза не казались янтарными, они были карими и печальными, и усталыми - свидетельство часов, проведенных в тревоге за него... в уходе за ним. Что-то теплое зашевелилось в его груди. Наверное, возвращается чувствительность.
     Чушь. То, что он чувствует, существует лишь в его сознании. Ему до смерти нужны ее любовь и забота... до смерти.
     Совсем недавно он сказал бы себе, что ее тревога вызвана лишь заботой о собственной безопасности, однако пуля и чертовы лягушки изменили его отношение, разрушили эмоциональные барьеры.
     Непривычные мысли пронзили затуманенный мозг, и Логан попытался рассортировать их. Он нуждается в Келли. Не только для того, чтобы она помогла ему сейчас. Он нуждается в ней так, как никогда не нуждался ни в одной женщине.
     Казалось бы, подобное признание должно ослабить его, но, наоборот, он почувствовал себя сильнее... во всяком случае, эмоционально.
     - Логан, ты понимаешь, что я говорю?
     Язык все еще не подчинялся, поэтому Логан похлопал ресницами. Келли поймет, что он приходит в себя, хоть и медленно.
     - Ты еще не можешь говорить, да? - Логан снова замигал. - Наверное, когда я сняла жгут, кровь начала циркулировать и разнесла яд по всему организму. Я так боялась, что сердце остановится и ты умрешь.
     Значит, нас двое. Кажется, он лежит на ее коленях, его голова прижата к чему? Закатив глаза, он узнал свою сменную футболку.
     - Ты не приходил в себя несколько часов. Мне пришлось покормить Рафи. Я не смогла заставить его попробовать твой паек и дала ему "Твинкис", только не говори, что используешь печенье для ожогов или еще чего-нибудь. Все в твоем рюкзаке имеет какое-то особое назначение.
     Господи! Он готов пожертвовать чем угодно, лишь бы Келли стало хоть немного легче. Если ему удастся вытащить из джунглей свою жалкую задницу, он никогда не забудет ее силу духа, ее отвагу.
     Обычная сосредоточенность потихоньку возвращалась, и он осмотрелся.
     Чуткая, как всегда, Келли поняла его невысказанный вопрос.
     - Пока Рафи спал, я сделала навес из твоей пленки. Вскоре после того, как ты потерял сознание, начался дождь. Мне пришлось оттащить тебя на кучу опилок, оставленную лесорубами. Я не хотела, чтобы ты лежал в воде.
     Логан попытался спросить ее, который час. Губы раскрылись, но распухший язык наотрез отказался сотрудничать.
     - Рафи здесь. - Келли отодвинулась, и он увидел, что малыш играет ее чековой книжкой, рисует губной помадой на чистом листке.
     "На сколько еще хватит батареи фонаря?" - мелькнуло в мозгу. Слава богу, наконец-то голова заработала.
     - Papi, - сказал Рафи с улыбкой, способной растопить самое закаленное сердце. - Mi nuevo papi.
     Новый папа? Что здесь происходит, черт побери?
     - Видишь ли, ты не мужчина с фотографии Рафи. Похоже, он не помнит ни Дэниела, ни свою мать. Он знает только то, что ему говорили. Теперь он думает, что ты его новый отец.
     Великолепно! Только этого ему недоставало! Самый прелестный малыш на свете считает его своим отцом. И еще у него есть Келли. Его Келли.
     С каких это пор она стала "его" Келли? Если вспомнить, он хотел ее с самой первой ночи в хижине, но не испытывал этого острого чувства собственника до достопамятного ужина со Стэнфилдами. Когда Тайлер осмелился раздеть Келли взглядом, он испытал первый в своей жизни приступ ревности.
     Постепенно чувство собственника становилось все сильнее. Он заботился о Келли и все больше хотел защищать ее. Так почему же он лежит на спине и позволяет ей укачивать его, как младенца, когда должен вытащить ее и Рафи отсюда?
     - Время? - Слово наконец вырвалось и застало врасплох его самого.
     - Около полуночи. Ты почти сутки не приходил в сознание.
     Дело дрянь! Полиция наверняка уже напала на их след.
     Мозги потихоньку включались в работу... Дождь превратил дороги в реки... Полиции придется ждать, пока дождь не прекратится.
     Эта мысль подбодрила, но через мгновение его словно током ударило. И вертолет не сможет приземлиться в джунглях во время ливня.
     - Свет... выключи.
     - Фонарь горит всего несколько минут. Я берегла батарею. - Келли повернулась к Рафи и протянула руку. - Иди сюда!
     Малыш снова улыбнулся и пулей бросился в объятия Келли. Она выключила фонарь. Остались темнота и дробь дождя по тенту. Логан положил голову на колени Келли. Она запела дурацкую песенку о глупом маленьком паучке, который никак не мог понять, почему нельзя карабкаться по дождевым струйкам.
     Судя по восхищенному верещанию малыша, Логан понял, что Келли пела эту песенку десятки раз. Рафи даже умудрился сказать "по дождевой струйке" на вполне сносном английском.
     "Да, парень. Ты сделал правильный выбор. Что бы ни случилось с тобой, Келли и Рафи будут счастливы вместе", - похвалил себя Логан и словно провалился куда-то. Не совсем заснул, но и не бодрствовал. Келли продолжала петь, призывая Рафи подпевать ей.
     Логан постепенно начинал чувствовать свое тело. Легкое покалывание сменилось острой болью.
     Потом ожила раненая рука. И когда ожила, превратилась в источник мучений. Логан опустил глаза и удивился, что не видит языков пламени.
     - Келли, что ты сделала с остатками лягушек?
     - Они все еще висят на ветке. А что?
     - Пожалуйста, принеси. Они нужны мне.
     - Логан, ты бредишь...
     - Нет, пока нет. Доверься мне.
     Без дальнейших возражений Келли включила фонарь, чмокнула Рафи в щечку и нырнула под край тента.
     - Мами, мами, - заныл Рафи.
     - Рафи, - позвал Логан.
     Ребенок пополз на звук его голоса. Логан схватил маленькую ручку и постарался передвинуть мальчика к здоровому боку. И заговорил по-испански. Сказал, чтобы Рафи был хорошим мальчиком и делал то, что ему говорят. Необходимо подготовить ребенка к дороге на небо по веревочной лестнице... дороге из этого ада.
     Келли вернулась, осветив фонарем сделанное ею убежище.
     - Ты похожа на промокшую крысу. - Учитывая их положение, его вымученная шутка прозвучала очень глупо.
     В ее глазах зажглись веселые искры.
     - Подумать только! Всего час назад я молилась о том, чтобы снова услышать твой голос.
     Стоя на четвереньках под низким тентом, она держала в руке свои трусики. По тому, как они провисали, Логан понял, что содержимое на месте. Дождь смыл кровь, оставив лишь розовые разводы на белой материи.
     - Ты должна сменить повязку. Когда снимешь бинт, положишь на рану как можно больше личинок.
     Воцарившаяся тишина лишь подчеркивалась беспрестанной дробью дождя. Келли слабо улыбнулась, но ей не удалось его одурачить.
     - Я где-то читала об этом. Личинки пожирают инфицированную ткань, но не трогают здоровую, правильно?
     - Да. Думаешь, сможешь дотронуться до личинок?
     - После убийства двух влюбленных лягушек это пустячное дело.
     Он снова услышал прежнюю Келли, свою Келли, но выражение ее лица рассказывало совсем другую историю.
     Прижимая здоровой рукой Рафи, Логан по-испански попросил малыша держать фонарь ровно, пока его мама снимет старую повязку.
     Сделанный Келли разрез закрылся, но рука распухла и побагровела.
     - Я видела в твоем рюкзаке антибиотики. Я...
     - Я приму их, но этого недостаточно для такой раны. Положи на разрез как можно больше личинок. Они проедят дорогу внутрь и уничтожат смертоносные бактерии. По крайней мере, так предполагается.
     - Папи, - прошептал Рафи и что-то залопотал. Логан понял не сразу.
     Келли сосредоточенно готовила марлю для новой повязки, наверняка собиралась с духом.
     - Келли, Рафи спрашивает, почему ты так странно разговариваешь. Я объяснил, что ты выучила новый язык, чтобы научить его.
     - Виепо, - согласился Рафи, но фонарь в его ручках задрожал, и Логан понял, что возвращение "мамы" и нового папы и новый язык - слишком большая эмоциональная нагрузка для малыша.
     - Спасибо, - пробормотала Келли, осторожно открывая мешочек из своих трусиков... и судорожно вздохнула, затем громко скрипнула зубами, закусив нижнюю губу, но не смогла сдержать возглас отвращения.
     Когда она очень медленно вытащила на свет дюжину извивающихся личинок, Рафи закричал:
     - Gusanos.
     Червяки? Ладно. Очень похоже.
     - Gusanos вlancos, - как ни в чем не бывало сказал он малышу. - Белые червяки.
     Логан приподнял руку до горизонтального положения, чтобы на ней поместилось как можно больше личинок, и чуть не ослеп от острой боли.
     Келли вывернула на рану горсть личинок.
     - Что ты чувствуешь?
     - Щекотно. Вот и все.
     На самом деле чертовски больно. Все свои силы он потратил на то, чтобы удержать руку на весу.
     Келли приложила еще одну горсть личинок. Несколько из них уже пробрались в рану... точно, как было написано в руководстве по выживанию.
     Происходящее явно разволновало Рафи, и Логан поцеловал малыша в щечку. Рафи просиял улыбкой и прижался теснее. Этот доверчивый, полный любви жест на мгновение даже ослабил боль.
     Келли закрепила повязку пластырем и облегченно вздохнула. Они встретились взглядами, улыбнулись друг другу, и Логану показалось, что они перешли какую-то невидимую границу.
     Как будто он слился с нею в единое целое, как будто они вместе гордо и бесстрашно вступили в мир, прежде пугавший их. Но они приняли вызов и победили.
     Келли засмеялась.
     - Крысы, тараканы, личинки. Почему-то это пугает больше, чем пули. Должно быть, девчачьи штучки.
     - Ты была великолепна, - уверил ее Логан и, обессиленный болью, положил голову на сумку. - Пожалуйста, дай мне антибиотики и обезболивающее.
     - Это последняя таблетка.
     Логан не стал говорить ей, как нужна ему эта последняя таблетка. Его дважды ранили в горах Перу и один раз в Чили посреди зимы, но до сих пор он только слышал от парней, раненных в тропиках, о "белой молнии", о боли, ослепляющей, как вспышка молнии.
     Логан запил капсулы раствором, обогащенным питательными веществами, специально разработанным для "Бури в пустыне". В легком пластиковом цилиндре, новейшей версии фляжки, была не просто вода. Специальные добавки помогут восстановить силы. Он сделал всего два глотка, сохраняя остаток на будущее.
     - Ты сможешь вытащить мой компьютер?
     Когда примерно через минуту Келли вытащила компьютер, Рафи уже спал, положив голову на грудь Логана. Он на мгновение забьш о боли, забыл о кошмаре, в котором они оказались.
     Его с детства готовили к худшему, к моменту, когда разрушатся остатки цивилизации и он должен будет рассчитывать только на себя.
     Выпутывайся сам или сдохнешь.
     Жизнь в лагере была суровой, жестокой, сфокусированной только на выживании в грядущем апокалипсисе. Став постарше, он понял, что обитатели "Последнего шанса" охвачены антиправительственной паранойей, а к тому времени, когда его личность сформировалась, сумел оградиться от любых чувств непробиваемой броней.
     Его отобрали в "Кобру" из-за уникальной способности защищать себя, способности, которую приходилось развивать в других новобранцах, проживших нормальную жизнь. Тогда он считал остальных избалованными слюнтяями, но теперь удивлялся, не украли ли у него что-то невосполнимое... способность любить.
     Его никогда не учили заботиться об окружающих. Эми не в счет, уверил он себя. Она была слабой, беззащитной. Кто-то же должен был ее защищать. Но это не любовь к ближнему. Или тоже любовь?
     Логан взглянул на Келли. Весь предыдущий жизненный опыт не подготовил его к этой ситуации.
     Вдруг что-то как будто щелкнуло в нем. Может быть, где-то в темных уголках его сознания вспыхнуло воспоминание о Луз Толчиф, ожила та его частица, что была маленьким мальчиком, открылась потаенная дверь в его душу. Да, наверное, так и есть.
     Однако это не объясняет, почему ему так дорога Келли.
     Логан напомнил себе, что чувства только мешают. Если он слишком много будет думать о Келли, то не сможет найти выход из этого ада. И они все погибнут.

33

     Келли замерла с компьютером в руках. Логан был смертельно бледным, однако его лихорадило, глаза горели. Она попробовала успокоить себя тем, что он в сознании. Все последние двадцать четыре часа она то молилась, то плакала, потому что не знала, как помочь ему.
     Снова и снова перед ее мысленным взором вставала одна и та же картина: Логан, бросающийся между Рафи и пулей.
     Откуда в нем такая самоотверженность? Вряд ли он получил хоть каплю любви и заботы, когда был маленьким, когда больше всего нуждался в любви. Тысячи трогательных воспоминаний о собственном детстве, как в калейдоскопе, замелькали в ее мозгу, оборванные, изменчивые, но все - полные ощущения любви и безопасности.
     - Ты в порядке?
     Глупый вопрос. Его глаза явно не сфокусированы, уголки рта опущены. Чуть-чуть. Другой бы и не заметил.
     Логан попытался приподнять голову, но не смог.
     - Келли, в точности выполняй мои указания. Это очень важно.
     Под его руководством она связалась с командным центром "Кобры".
     - Хищник сейчас дома, - тихо пробормотал Логан. - Центр свяжется с ним, но надо получить разрешение. Придвинешь компьютер и прижмешь мой палец к квадратику на экране. Помнишь, как я это делал?
     - Да. - Теперь уже только редкие отдельные капли, убаюкивая, падали на тент. - Дождь прекратился.
     Логан повернул голову, прислушался и нахмурился. Келли чуть не бросилась к нему, чтобы обнять, прижать к себе.
     На экране появились слова: "Степень допуска".
     - Логан, что мне делать?
     - Напечатай "Код 7" и жди. Потом они потребуют отпечаток пальца.
     На экране появился квадратик. Келли взяла Логана за руку - какая она горячая и влажная! - и прижала к экрану его указательный палец. Через несколько секунд появилось слово: "Ждите".
     Логан закрыл глаза.
     - Хищнику потребуется пара минут, чтобы добраться до своего компьютера.
     Келли выключила фонарь, остался только свет крохотного экрана. Рафи, маленькая копия Дэниела, спал, доверчиво устроившись на здоровой руке Логана...
     Келли смотрела на них, и ее сердце наполнялось радостью и печалью. Как бы она хотела, чтобы Рафи был ее собственным сыном, а его отцом - Логан, не Дэниел. Чушь! Они в беде, а она отвлекается на идиотские мысли.
     На экране замелькали слова:
     "Девять Жизней, у тебя проблема? Хищник".
     - Логан, он ответил и хочет знать, в чем дело.
     - Притворись, что ты - это я. Напиши, что люди Мигеля Оринды обнаружили нас в Венесуэле...
     - Почему? Это сделали не они, а Стэнфилды.
     - Если Хищник узнает, что проблема личная, он не пришлет за нами вертолет.
     - Понятно.
     Келли внимательно выслушала Логана и отпечатала послание. Закончив, она оглянулась. Глаза Логана были крепко закрыты, губы закушены. Он явно пытался превозмочь боль.
     - Ты чувствуешь личинки?
     - Немного. Как будто меня щекочут.
     На экране появился ответ.
     - Хищник говорит, что должен уточнить прогноз погоды и узнать, сможет ли отряд Агентства по борьбе с наркотиками, базирующийся в Порте-Краво, прислать за нами вертолет.
     Логан кивнул, но не открыл глаз.
     - Молись, чтобы к рассвету прояснилось.
     - Почему к рассвету?
     - Дождь прекратился. Теперь полиция вызовет на подмогу армейский отряд. Как только рассветет, они найдут эту тропу.
     Келли не успела ответить. На маленьком экране возникло сообщение:
     "Эвакуация в 0400 "Серебряной пулей" из Норте-Краво. Максимальный вес 250 фунтов. Хищник".
     - 0400 - это четыре часа утра.
     Келли почувствовала облегчение и необыкновенную слабость, которую старалась не замечать последние сутки. Скоро все они будут в безопасности. И вдруг до нее дошло замечание о максимальном весе. Двести пятьдесят фунтов. Сто тринадцать килограммов. Вертолет не сможет взять всех троих.
     - Так ты не летишь с нами? Ты это знал?
     - Я делаю то, что обещал. Вы с Рафи будете в безопасности.
     Келли закрыла компьютер, пытаясь совладать с разрастающейся паникой. Без посторонней помощи Логан не сможет выбраться из джунглей. Если бы не Рафи, она рискнула бы и осталась с ним... но она не может отправить одного мальчика.
     - Должен быть какой-то способ выбраться для всех троих.
     - Единственный: прорубиться к Арауке и оседлать бревна, которые браконьеры сплавляют по реке. Опасное плавание. Если крокодилам не удастся полакомиться нами, то пираньи своего не упустят. Ты хочешь подвергнуть опасности Рафи?
     Безжизненный голос Логана так напугал ее, что она включила фонарь. Она должна была видеть его лицо, она не могла продолжать этот разговор в темноте.
     - Конечно, я не хочу рисковать жизнью Рафи, но я не хочу оставлять тебя одного. Ты ранен. Ты даже не можешь сидеть. За тобой охотятся. Ты... - у нее не хватило сил закончить свою мысль.
     - Может, я и не умру. Если у кого-то из нас есть шанс выбраться отсюда пешком, то только у меня.
     - Фактор Хааса в действии. Ты любишь рисковать...
     - Ну, конечно. Я очень хочу ползти через джунгли полумертвым.
     - Я думаю, где-то в твоем сознании засело воспоминание о том, что случилось в день твоего исчезновения. Ты был очень мал, но ты знал, что один из близнецов столкнул тебя со скалы, пытался убить тебя. Память о том падении, об ожидании в темноте, ощущение беспомощности оставили неизгладимое впечатление. Опасность стала возбуждать тебя, ты не можешь жить без риска...
     Логан криво улыбнулся.
     - Опасность - мой лучший друг.
     - О, Логан, не говори так!
     Но она сердцем почувствовала, что он не шутит. Она сама хотела быть его лучшим другом. Даже больше, она хотела отдать ему всю свою любовь.
     Келли задохнулась от этой мысли. У нее остались воспоминания о своей жизни с Дэниелем, но они не шли ни в какое сравнение с чувствами, что она испытывала к Логану. Он возбуждал в ней страсть, какую никогда не удавалось разжечь Дэниелу.
     Любовь не умирает вместе с неожиданной смертью любимого, просто постепенно ускользает. Дэниел всегда будет в ее сердце, однако теперь Келли точно знала, что только Логана она будет любить всю жизнь.
     - Может, когда-то меня влекла опасность. - Логан попытался пожать плечами, поморщился. - Не сейчас. Просто эта поляна слишком мала для большого вертолета. В "Серебряной пуле", кроме пилота, всегда летит стрелок. Я слишком тяжел.
     Келли понимала, что Логан прав, понимала, что ему вынесен смертный приговор и это сделала она. Как ей жить