м. Он бы отдал все на свете, чтобы ощутить ее тело под собой! Но распускаться было нельзя. Он понимал, что должен сейчас же встать и уйти отсюда. Рассчитывать можно только на себя.
     "Не верь никому!" - вспомнились ему слова из письма Джана.
     - Убить тебя?! - наконец выдавила из себя Тори. Рука, которой она только что гладила щеку Броуди, упала и повисла вдоль тела. - Да как только ты мог такое подумать?! Эллиот на это не способен!
     То, как яростно она бросилась на защиту Эллиота, наполнило сердце Броуди необъяснимой горечью. Он откинулся на спинку дивана и замкнулся, понимая, что и без того наговорил уже много лишнего.
     Увидев, какое выражение приняло его лицо, Тори вдруг ощутила прилив паники. "Боже, - подумала она, - он снова уходит в себя!" Она видела, как напряглось его тело, как в уголках рта пролегли суровые складки. Сейчас этот сильный мужчина напоминал ей раненого льва, который приготовился защищаться.
     - Броуди, пожалуйста... Ты пугаешь меня! - умоляюще прошептала она.
     Выражение его лица немного смягчилось и стало менее угрожающим. Он протянул руку и поправил упавшую Тори на лоб прядь волос. Сейчас он уже не выглядел страшным - скорее задумчивым.
     - Я не хотел пугать тебя, - проговорил Броуди. Его лицо было так близко, что Тори впервые заметила крошечные черные точки на радужной оболочке его синих глаз. Опушенные густыми ресницами, эти глаза уже не излучали опасности, зато в них отражался жар, видимо, полыхавший внутри его. Внезапно сердце Тори забилось, словно напуганный зверек. Она едва могла дышать, что-то внутри ее оборвалось и разбилось на тысячу кусочков. Еще секунда - и он ее поцелует... Однако сейчас ей этого не хотелось. Тори нужно было другое - понять его. Броуди являл собой полную противоположность тому, что Тори хотела бы видеть в мужчине, и все же она чувствовала установившуюся между ними связь, объяснить которую она бы вряд ли сумела.
     - Броуди, расскажи мне наконец, как все произошло.
     И вновь глаза Броуди стали далекими и загадочными. Тори захотелось снова прикоснуться к его щеке, чтобы растопить лед в его взгляде, но она не посмела.
     После недолгого молчания Броуди заговорил:
     - После твоего отъезда мы с Эллиотом сидели в библиотеке и беседовали о делах.
     - Разговор был нормальный? - не утерпела Тори.
     - По-моему, вполне. - В голосе Броуди звучало напряжение, словно он пытался сдержать переполнявшие его чувства. - Потом я отправился в гостиницу за вещами. Еще тогда мне показалось странным, что он дал мне свой "Порше". Я полагал, что он предложит мне воспользоваться "Рейнджровером" или "Ягуаром" его отца...
     "И твоего тоже", - мысленно поправила собеседника Тори. Она уже давно обратила внимание, что Броуди всячески избегает называть покойного Джана отцом.
     - Но он настоял на том, чтобы я взял его "Порше", - продолжал рассказывать Броуди.
     Его голос звучал негромко, но теперь в нем появились какие-то леденящие нотки, которые показывали, насколько он встревожен всем произошедшим. Посторонний слушатель вряд ли сумел бы уловить их, но от внимания Тори они не укрылись. Она уже постепенно начала различать его интонации и чувствовать, что происходит за барьером, который Броуди воздвиг между собой и окружающим миром.
     - Сегодня днем, когда Эллиот устроил для меня экскурсию по здешним местам, рулевое управление работало великолепно.
     - Но ведь за рулем был не ты. Откуда же тебе знать?
     - Я чувствую любую машину даже тогда, когда нахожусь на пассажирском сиденье. Кроме того, Эллиот - лихой водитель, и если бы в управлении была какая-то неполадка, на здешних проселочных дорогах оно наверняка бы вышло из строя еще раньше. Нет, я уверен, что кто-то преднамеренно ослабил болты уже после нашей поездки.
     - И перед тем, как за руль машины сел ты... - пробормотала Тори. - Как по-твоему, сколько времени потребовалось бы для того, чтобы проделать это?
     - Считанные минуты. Если, конечно, знаешь, как это делается.
     У Тори сдавило горло. Броуди на самом деле полагал, что Эллиот намеревался его убить! А вдруг он прав? Она очень хорошо знала Эллиота, но даже при этом какая-то часть его души была обнесена высокой оградой, и доступа туда не было никому - в том числе и ей. Даже в этом братья были похожи друг на друга...
     - Ты мог погибнуть, - проговорила Тори и вдруг почувствовала, что ее сердце так отчаянно колотится, будто хочет выскочить из груди. Что же с ней происходит? За какие-то считанные секунды тревога, которую она испытывала поначалу, переросла в непреодолимый страх.
     - Однако я не погиб, - криво усмехнулся Броуди. И с горькой ноткой добавил:
     - Меня не так-то просто угробить.
     Некоторое время они молчали, затем Тори предположила:
     - А может быть, в этом виновен кто-то другой? Весь этот клан погряз в интригах. Испортить машину мог кто-нибудь еще из семейства Хоук.
     Броуди демонстративно пожал плечами, и грязная рубашка натянулась на его могучих плечах.
     - Все может быть. Но больше других от моей смерти выиграл бы именно Эллиот.
     Тори открыла было рот, намереваясь возразить, но затем передумала. Гибель Броуди действительно была бы на руку Эллиоту, и отрицать этот очевидный факт не могла даже она. Сейчас Тори хотелось как следует обдумать все произошедшее и обсудить это со своим отцом. Но главным для нее теперь было установить дистанцию между собой и Броуди. То, как развивались события, как быстро они с ним сближались, не на шутку пугало ее.
     Бессознательно повинуясь этим доводам здравого смысла, Тори встала с дивана.
     - Сейчас я возьму ключ от "Серебряной луны" и провожу тебя в гостиницу, - проговорила она. - А то скоро уже рассветет.
     - Хорошо, - согласился Броуди. - Но сначала ты поможешь мне в другом.
     С этими словами он тоже поднялся и вдруг принялся расстегивать рубашку. "Что он делает?!" - мелькнула в мозгу Тори паническая мысль. А Броуди тем временем, заговорщицки подмигнув Тори, стянул с себя рубашку, выдернув несколько колючек, которые впились в его тело сквозь ткань.
     "О, господи милосердный, пощади меня!" - мысленно взмолилась Тори, созерцая представшую ее взору картину. Она и представить себе не могла, что мужское тело может быть до такой степени красивым. Броуди словно весь состоял из мускулов, однако при этом ничуть не напоминал культуристов, покрытых уродливыми буграми мышц. Тори почувствовала, что ее лицо начинает медленно заливать краска, но тут он повернулся, и она увидела, что вся его спина исполосована глубокими царапинами и покрыта запекшейся кровью. Кроме того, в ней оставалось множество колючек, и некоторые из них впились достаточно глубоко.
     - Вот что, ты иди в спальню - там будет удобнее, - а я сейчас принесу пинцет, - решительно сказала Тори.
     Она снова отправилась в ванную и стала копаться в своих косметических принадлежностях, что лежали на стеклянной полочке возле зеркала. Наконец пинцет был найден. Обычно Тори использовала его для выщипывания бровей, но сейчас он должен был послужить иной цели. Промыв этот нехитрый инструмент теплой водой с мылом и захватив несколько антисептических салфеток, Тори отправилась в спальню и... застыла на пороге, утратив дар речи и способность двигаться.
     Броуди, совершенно голый, лежал вниз лицом на ее кровати, и лишь уголок простыни в цветочек прикрывал его ягодицы.
     - Наконец-то! - проговорил он. - Я тут едва не умер, тебя дожидаясь.
     - Что ты делаешь?! - с трудом выдавила Тори, насилу преодолев первый шок.
     Повернув голову и хитро поглядев на хозяйку дома поверх голого плеча, Броуди сообщил:
     - У меня не только спина в колючках. Ноги и задница тоже утыканы ими.
     Несмотря на испытанное потрясение, Тори не могла не признать, что Броуди прав: кожа его ног, покрытых ровным загаром, действительно была сплошь утыкана маленькими шипами. А о том, что под простыней, она вообще старалась не думать.
     - Ну? - поинтересовался он. - Долго ты еще будешь стоять столбом и издеваться над умирающим человеком?
     - Я не издеваюсь, - ответила Тори и приятно удивилась тому, что голос ее звучит строго, как у учительницы. - Я просто вижу, что некоторые царапины у тебя на спине уже успели воспалиться. Боюсь, мне не хватит антисептика.
     - А, чепуха, - отмахнулся Броуди. - Однажды я получил пулю в ногу, и у меня началась гангрена. Так мне просто оттяпали кусок мяса - и вся недолга. Хочешь, покажу?
     Он протянул руку назад и собрался было стащить тот крохотный кусочек простыни, который прикрывал его ягодицы.
     - Нет! - вскрикнула Тори. - Не стоит. Я верю тебе на слово.
     - Ну тогда приступай.
     Броуди сладко потянулся всем телом, отчего под кожей его заиграли стальные мышцы. Это движение было грациозным, словно у пантеры, и в то же время изумительно мужественным.
     Тори боязливо приблизилась к собственной кровати. Когда она находилась в ней одна, кровать казалась ей огромной и пустынной, как прерия, теперь же Тори обнаружила, что ей и присесть-то некуда. Броуди распластался по диагонали, заняв почти все пространство кровати. Положив дезинфицирующие салфетки на стоявшую рядом тумбочку, Тори присела на крохотный, оставшийся незанятым пятачок.
     Броуди повернулся к ней лицом и взялся руками за спинку кровати. Губы его скривились в некоем подобии улыбки. Чему он радуется? Тому, что лежит голым в ее постели?
     Он наверняка понимает, как неловко чувствует себя хозяйка дома в ситуации, когда в ее спальне, в ее постели находится малознакомый - и притом совершенно голый - мужчина, даже вне зависимости от того, какими причинами это обусловлено. Но, с другой стороны, что ему еще остается? Шипы надо удалить как можно скорее, пока ранки не воспалились.
     Тори выбросила из головы все отвлекающие мысли и сосредоточила внимание на царапинах своего непрошеного гостя. Единственным серьезным повреждением являлась рана на его голове, однако те места, куда впились шипы, уже начали приобретать багровую окраску. Видимо, Броуди с большой силой приземлился на спину и некоторые колючки проникли в его тело слишком глубоко.
     - Сейчас будет больно, - предупредила Тори и выдернула первую колючку.
     Шлепая лапами по полу, к ним подошел Пини, положил голову на колени хозяйки и принялся тихонько скулить, словно сочувствуя пациенту. Тори тем временем удалила еще несколько больших шипов. Броуди никак не реагировал на боль - даже тогда, когда ей пришлось сжать его кожу, чтобы выдавить наружу застрявший шип.
     Закончив с верхней частью его спины, Тори протерла кожу антисептической салфеткой.
     - У меня никак не получается вытащить некоторые колючки: концы обломались, - сказала она. - Так что утром тебе придется сходить к врачу, иначе не миновать нагноения.
     - По этому поводу можешь не переживать, - ответил Броуди. Он говорил в подушку, и поэтому голос его звучал глухо. Почувствовав, что Тори встала, он обернулся через плечо. - Ты куда?
     - У меня есть лосьон алоэ. Он поможет от воспаления.
     - Замечательно! - пробормотал Броуди и снова уткнулся лицом в подушку.
     Это было как раз то, чего ему сейчас хотелось: чтобы ее мягкие руки снова и снова прикасались к его коже. Подумав об этом, Броуди мысленно выругал самого себя. Кой черт принес его сюда?! Почему он не дождался утра, чтобы просто пойти к врачу? И ответ тут же родился в его сознании: потому, что ему хотелось находиться рядом с Тори, а царапины и колючки послужили просто-напросто предлогом для этого.
     Броуди почувствовал, что матрац вновь прогнулся, обернулся через плечо и снова выругал себя. Полы халата Тори разошлись, и в вырезе ночной рубашки виднелась соблазнительная ложбинка между грудями. Броуди уткнулся носом в подушку, закрыл глаза и сосчитал до десяти.
     Позади послышались хрюкающие звуки пластиковой бутылки, потом Броуди ощутил на спине холод лосьона, и тут же по спальне разнесся сильный аромат алоэ. Короткими круговыми движениями Тори втирала лосьон в его кожу, и это было весьма эротично. Сначала она обработала плечи, очевидно, желая снять напряжение, и Броуди не мог не признать, что у нее это получалось.
     - До чего приятно! - блаженно пробормотал он.
     Пальцы Тори переместились чуть выше и стали массировать его шею и кожу за ушами. Хотя лосьон холодил, Броуди ощутил, как по его телу разливается горячая волна желания. Он находился в состоянии возбуждения с того самого момента, когда разделся и лег на ее кровать, слегка прикрывшись простыней - почти невесомой и пахнувшей ароматом Тори.
     - Ну ладно, хорошенького понемножку, - произнесла Тори и убрала руки с его шеи. Броуди пришлось изо всей силы стиснуть зубы, иначе он непременно попросил бы ее не останавливаться. - Нужно заняться оставшимися колючками.
     На сей раз Броуди было гораздо больнее, но он опять не издал ни звука, лишь еще сильнее стиснул челюсти. Внезапно он почувствовал, что Тори откинула простыню с нижней части его тела, и тут же послышалось ее восклицание:
     - О, господи, вы только взгляните на это!
     - Неплохая задница, верно? - игриво спросил Броуди, оглянувшись.
     - Очень смешно! - фыркнула Тори. - Лучше объясни, как тебе удалось насыпать столько земли себе в трусы!
     - Тебе вряд ли понравилась бы эта история, - ответил Броуди, вспомнив безумный полет с обрыва. Ему чудом удалось выпрыгнуть из машины и уцелеть, а потом он долго и ценой невероятных усилий выбирался со дна оврага наверх.
     Борясь с чувством стыдливости, Тори принялась за работу. С ягодицами она справилась довольно быстро, затем со вздохом облегчения прикрыла их простыней и занялась ногами Броуди. Здесь шипы были гораздо мельче тех, которые она вытащила у него из спины, поэтому удалять их было намного сложнее. Видимо, ногами он попал в какую-то другую разновидность колючего кустарника.
     Ноги у Броуди были длинными и стройными, а под загорелой, покрытой легким светлым пушком кожей, как и на спине, перекатывались стальные мускулы. Он был само совершенство! Точнее, почти совершенство, поскольку на его левом бедре красовался глубокий полукруглый шрам.
     - Это сюда тебя подстрелили? - не сдержала любопытства Тори.
     Последовало молчание, а затем из подушки послышался глухое утвердительное мычанье:
     - Агм-м-м...
     Судя по всему, Броуди погружался в сон. Что ж, неудивительно, если учесть, как он провел ночь.
     Тори продолжала работать неутомимо и сосредоточенно, дюйм за дюймом продвигаясь вниз по ноге Броуди и извлекая из кожи десятки крохотных дротиков. Ей уже начинало казаться, что пройдет не один час, прежде чем она доберется до икры, где колючек было гораздо меньше. Когда этот момент все же настал, у нее уже нестерпимо ныла шея.
     Тори распрямилась и стала вращать головой, чтобы снять скопившееся напряжение.
     - Да, - пробормотала она, - ногу тебе тоже придется растереть алоэ.
     Броуди ничего не ответил, и Тори решила, что он все же уснул. Его руки по-прежнему сжимали спинку кровати, но хватка их заметно ослабла. Стараясь действовать осторожно, Тори принялась втирать лосьон. Участок между голенью и коленом дался ей без труда, но выше уже начиналась... гм... опасная зона. Возможно, ей не стоило вторгаться в нее, однако здесь кожа в наибольшей степени пострадала от шипов кустарника и воспалилась. Делать было нечего. Глубоко вздохнув, Тори начала втирать этот чертов лосьон во внутреннюю сторону бедра, проклиная все на свете.
     Броуди тем временем лежал, крепко сжимая веки и пытаясь дышать как можно ровнее. Разве он мог заснуть, когда каждое движение матраца напоминало, что Тори, полуобнаженная, находится всего в паре дюймов от него! И все же ему приходилось прикидываться спящим, дожидаясь, пока Тори закончит свою работу. Иначе он боялся просто не совладать с собой.
     Наконец все было кончено. Поставив бутылочку с лосьоном на тумбочку, Тори смотрела, как ритмично и ровно вздымается в такт дыханию могучий торс Броуди. Он все-таки уснул... Что ж, кто осмелился бы упрекнуть его за это! Она сама чувствовала себя выжатой, словно лимон, и все сидела рядом с ним не в силах подняться. А может быть, просто не могла оторваться от этого потрясающего зрелища...
     "Чем, черт побери, она занята?" - думал тем временем Броуди, лежа с закрытыми глазами. Позади него царила непонятная тишина, но Тори все еще находилась рядом: если бы она встала, матрац выдал бы ее движение. Более того, Броуди ощущал кожей исходившее от ее тела тепло. Он был возбужден до крайности, но все равно заставлял себя дышать ровно и спокойно - "тюлени" профессионально учатся этому, чтобы не выдать себя в экстремальной ситуации. К таким ситуациям, как теперешняя, их, разумеется, не готовили, но специальные навыки, как видно, могут пригодиться всегда.
     Он ждал.
     Ни тогда, ни потом, ни через миллион лет Тори не сумела бы объяснить, что заставило ее сделать то, что она сделала в следующий момент. Наклонившись, она приблизила лицо к его шее и ощутила смешанный аромат антисептика и лосьона алоэ. Но и сквозь него властно пробивался неистребимый запах мужчины. Запах красивого и сильного зверя. Да, в этом человеке было что-то пугающее и опасное, но в то же время Тори еще никогда не испытывала подобного влечения ни к одному мужчине. Даже смертоносная сила, которая скрывалась в этом мощном теле, не отталкивала, а притягивала ее.
     Что она задумала? Сердце Броуди стучало, как паровой молот. Он напряг каждую клеточку своего тела, пытаясь не выпустить ситуацию из-под контроля. Однако он был не в состоянии контролировать ток крови, мощным горячим потоком бежавшей по его жилам.
     Тори наклонилась еще ниже, и грудь ее прикоснулась к спине Броуди. А потом она сделала то, что сделала: легонько поцеловала его в шею, прикоснувшись к коже кончиком языка, словно пробуя ее на вкус. Она была горячей, солоноватой и упругой.
     Броуди сдерживался из последних сил. Черт побери! Если она немедленно не прекратит его целовать, он сейчас перевернется на спину, завалит ее на постель, и тогда она не отделается одними только поцелуями!
     Понимая, что ступила на зыбкую почву, Тори выпрямилась и поспешно отодвинулась на край кровати. Сердце ее колотилось, как бешеное. А если бы он проснулся в тот самый момент, когда она его целовала? Разумеется, он не понял бы, что это был всего лишь мимолетный порыв - секундное помешательство!
     Массивное тело Броуди оставляло мало места на кровати, и все же Тори ухитрилась вытянуться рядом с ним. "Пусть немного отдохнет, - решила она, - а затем я дам ему ключ от гостиницы, и он отправится восвояси".

16

     Лу Эдвардс всегда просыпался рано. Вот и сейчас он стоял у окна, наблюдая, как над холмами занимается узкая полоска серого цвета, предвещающая наступление нового дня. Пройдет всего несколько минут, и осенняя долина во всей своей красе зазолотится в лучах утреннего солнца. А ему сегодня придется рассказать дочери обо всем, что вчера поздно вечером он услышал от шерифа Уэсткотта.
     Лу бросил взгляд в сторону бунгало, в котором жила Тори. Свет в ее окнах горел. Странно! Он знал, что Тори нередко страдает от бессонницы, но даже в этих случаях перед рассветом она обычно крепко спит. Иногда ему даже приходилось будить дочь к завтраку и самому выпускать собаку на прогулку.
     - Удивительно, что она встала так рано, - пробормотал он себе под нос. - Может, она наконец избавилась от воспоминаний о Конноре и обрела нормальный сон?
     Лу оделся и поспешил на кухню. Размышляя о большой статье, обещанной им "Сан-Франциско геральд", он принялся стряпать оладьи, тесто для которых приготовил еще накануне - в промежутках между кормежкой гостей и смешиванием для них разнообразных коктейлей. Приготовление завтрака всегда было коньком Лу Эдвардса, вот и сейчас он не хотел ударить в грязь лицом перед гостями с Востока. Тем более что один из них, как подозревал Лу, путешествовал инкогнито, а на самом деле был журналистом, собирающим материал для влиятельного местного журнала. Лу вытащил из холодильника сосиски домашнего приготовления и решил, что вполне усп