роде...
     Люси ткнулась носом ей в руку, требуя ласки. Клер потрепала ее по холке и задумчиво произнесла:
     - А в Коултере действительно есть что-то особенное - какое-то неотразимое обаяние.
     "Слава богу, что я уже не та девчонка, которая когда-то без памяти влюбилась в самого отчаянного парня в городе", - добавила она про себя. Клер была уверена, что жизненный опыт не позволит ей переступить ту опасную черту, за которой можно потерять контроль над своими чувствами.
     К сожалению, ее мать не смогла выдержать искушения и пополнила собой армию женщин, которых соблазнил Джек Коултер. Клер не могла понять, почему ради какой-то случайной любовной связи она пожертвовала самым дорогим, что у нее было, - дружной семьей и любимым делом, которому посвятила свою жизнь?
     Клер не винила мать, а просто считала, что та совершила роковую ошибку. И что сама она никогда не сделает подобной глупости.
     - Клер?
     Только сейчас она заметила, что рядом с ней стоит Тохоно. За годы кочевой жизни в прерии бронзовая кожа на скуластом лице старого вождя огрубела, лоб его избороздили глубокие морщины - свидетельство тревожных раздумий о будущем соплеменников. Длинные седые волосы Тохоно, как всегда, были заплетены в косичку.
     Клер жестом предложила ему сесть рядом и спросила:
     - Ты, должно быть, уже слышал, что кто-то украл Каддафи?
     Тохоно сел на скамью и вытянул скрещенные ноги в ковбойских сапогах. Края рукавов его широкой замшевой куртки были оторочены сверкающим на солнце бисером.
     - Об этом сегодня сообщили в утренних новостях по радио. - Он достал из нагрудного кармана маленький транзисторный приемник.
     - И что сказали?
     Клер знала, что Тохоно слушает только одну радиостанцию - "Голос Народа", вещающую на местном индейском наречии. Коренные жители Америки жили в этих краях обособленной общиной и почти не поддерживали контактов с людьми за пределами резервации. События, происходящие в мире белых, индейцев абсолютно не интересовали.
     - Сказали, что святой Иероним взял его под свое покровительство.
     Клер слышала, что индейцы свято чтят святого Иеронима, который учил уважать любое живое существо. Охотники перед охотой должны были пройти специальный обряд и только потом идти в лес за оленем. Все знали, что если животное лишить жизни без согласия
     Великого Духа, то добытое мясо не принесет пользы никому в племени.
     - Все равны на этой земле, - заметил Тохоно. - И мы благодарим и славим все живое, что дает нам силы и поддерживает в нас жизнь. Причинять страдания живому существу - большой грех. Святой Иероним за это накажет виновника.
     - Святой Иероним очень мудр, - кивнула Клер.
     Хотя Тохоно не сказал, что знает, где сейчас Каддафи и кто его освободил, он дал ей понять, что медведь находится в безопасном месте. И это успокоило Клер. Старый индеец обладал такой же колоссальной властью, как крестный отец какой-нибудь мафии, сомневаться в его осведомленности было бы глупо. Хотя Тохоно еще полгода назад передал все дела своему старшему сыну, который стал главой союза индейских племен, таосы по-прежнему считали его своим вождем. Если бы Тохоно объявил на совете, что святому Иерониму не нравится, как белый человек обращается с медведем, то индейцы восприняли бы его слова как приказ и позаботились бы об освобождении Каддафи.
     Тохоно приложил приемник к уху, сделав вид, будто слушает новости. Однако Клер заметила, что в действительности он внимательно следит за тем, какие товары индейцы продают на площади. Если бы он обнаружил, что кто-то предлагает туристам импортную дешевку под видом изделия, изготовленного в индейском поселке, то провинившийся понес бы суровое наказание. Причем официальные власти в округе ничего бы не узнали.
     Очевидно, Тохоно не обнаружил ничего незаконного, поскольку его взгляд вновь остановился на Клер. Он несколько секунд задумчиво смотрел на нее, а затем таинственно произнес:
     - Будь осторожна, Клер. У тебя доброе сердце, ты должна почаще к нему прислушиваться. Тебе не следовало приходить прошлой ночью в "Приют беглеца", но раз это случилось, то теперь будь осторожна. Остерегайся койота, затаившегося в темноте.

4

     Клер слышала, как звонит телефон, но не могла оторвать взгляд от мерцающих свечей и, лежа в ванне, продолжала нежиться в успокаивающей теплой воде. Она закрыла салон в девять и сразу отправилась домой, надеясь тут же лечь в кровать и уснуть, но, несмотря на страшную усталость, заснуть ей так и не удалось.
     Прошлая ночь... В который раз Клер пыталась вспомнить какие-нибудь подробности, но у нее ничего не получалось. До определенного момента она кое-что помнила, помнила собственные яркие эротические ощущения, но потом в памяти наступал черный провал.
     Почему она позволила таинственному незнакомцу целовать ее даже после того, как он отказался назвать свое имя? Это было совершенно на нее не похоже. Правда, с некоторых пор она решила, что держит себя с мужчинами слишком отчужденно, и стала стараться быть более дружелюбной и общительной. Тем не менее существовала невидимая черта, которую она не позволяла переступить мужчине. Ей было трудно даже сказать, где эта линия проходит, но она чувствовала ее. Требовалось время, чтобы установился какой-то уровень доверия, прежде чем она позволяла себе физически сблизиться с мужчиной.
     Однако прошлой ночью этот невидимый барьер не защитил ее...
     Однажды ее отец сказал, что чем старше она становится, тем чаще поступает как мать. Тогда она не согласилась с ним, но сейчас думала, что он был прав. Наверное, виноваты во всем гены - она и в самом деле очень похожа на Эми Холт. Клер понимала, как, должно быть, больно отцу смотреть на нее и видеть свою жену, которую он любил и трагически потерял.
     - Неужели я веду себя как мать? - Клер произнесла эти слова вслух.
     Эта мысль ошеломила ее, и она еще глубже, до самого подбородка, опустилась в воду. Отчетливо, как будто это случилось вчера, она увидела свою мать в объятиях Джека Коултера. Клер не забыла, с каким грохотом захлопнула тогда дверь, - этот звук до сих пор болью отзывался в ее сердце.
     Клер закрыла глаза, задавая себе в тысячный раз один и тот же вопрос: почему ее мать поддалась искушению, отказавшись от любви такого прекрасного человека, как ее отец, ради флирта с городским донжуаном?
     "А чем я сама лучше матери? - спросила себя Клер. - Разве не я вчера осыпала поцелуями совершенно незнакомого человека?"
     В спальне перестал звонить телефон, и включился автоответчик. Низкий голос отца пророкотал:
     - Девочка моя, позвони мне, когда придешь. Я только что вернулся из Санта-Фе и услышал, что кто-то застрелил Дункана Моррела в "Приюте беглеца". Интересно, что он делал в этом притоне?
     Автоответчик отключился. Клер застонала, погружаясь в воду. Отец прав: мотель "Приют беглеца" - действительно самый настоящий притон. Она боялась даже представить, как он отреагирует, если узнает, что она провела там ночь. После перенесенного инсульта здоровье его было подорвано. Если он узнает, что ее подозревают в совершении убийства, то его непременно хватит новый удар!
     Клер надеялась, что убийцу скоро поймают и ей не придется ни с кем обсуждать, где и как она провела прошлую ночь. Однако чем дольше убийца будет оставаться на свободе, тем меньше у нее шансов сохранить свою тайну...
     В ванной появилась Люси, едва слышно клацая когтями по черному кафельному полу. Золотистый мех ретривера блестел в свете свечей. Эти свечи с ароматом магнолии всегда оказывали на Клер успокаивающее влияние. Она вообще свято верила в эффективность ароматерапии и всякий раз добавляла в ванну сухие лепестки цветов и душистый шампунь.
     - Не волнуйся, - сказала Клер собаке, - я не утонула.
     Люси дважды прошлась кругом, потопталась на месте и улеглась на белом коврике около ванны, не спуская томных карих глаз с хозяйки. Телефон зазвонил снова, и Клер, которая уже собралась вылезать из воды, вновь погрузилась в нее. Секундой позже на автоответчике зазвучал голос Сета Рэмси.
     - Клер, где ты? Я бы позвонил тебе раньше, но был на вилле у Макса Бессинджера.
     Клер поняла, почему Сет не зашел к ней сегодня. Когда Бессинджер приезжал в Тоас, Сет бросал все свои дела и обслуживал техасского толстосума.
     - Куда ты исчезла прошлой ночью? - с тревогой спросил Сет. - Я ждал тебя сначала у дверей клуба, затем заглянул в зал, но тебя нигде не было.
     Клер резко села в ванне, и вода перелилась через край. Все было не так. Да, они договорились, что он будет ждать ее у клуба, но, когда она вышла из туалетной комнаты, его там не оказалось. А чуть позже она увидела Сета у бунгало...
     - Почему он лжет? - рассуждала Клер вслух. "Не спеши, - предостерегла она себя. - Возможно, он отправился в "Приют беглеца", чтобы найти меня. В конце концов, это всего лишь в нескольких шагах от клуба".
     - Кстати, это ничтожество Зак Коултер явился на виллу Бессинджера, чтобы побеседовать со мной, - продолжал Сет. - Не представляешь, как это было противно. Он хотел знать, где я был прошлой ночью, когда убили Дункана Моррела. Коултер спросил, были ли мы вместе. Я сказал ему, что уехал домой без тебя.
     Клер недовольно хмыкнула. Неужели Сет не мог сказать, что проводил ее до дома?! Теперь Зак непременно уличит ее во лжи. "Дыши... дыши глубоко, - сказала она себе. - Вдохни освежающий аромат в самые глубины легких". Обычно ароматерапия срабатывала, смягчая и очищая ее мысли и душу, но сегодня она не подействовала.
     Почувствовав тревогу хозяйки, Люси жалобно заскулила и направилась в комнату. Клер встала в ванне, ожидая, пока вода стечет с тела, и вдруг вспомнила, как Бэм Стегнер утром ввалился к ней в салон. Конечно, Зак предупредил Бэма, но она не была уверена, что тот подчинится его приказу. Хорошо все-таки, что владелец дома установил охранную сигнализацию... Клер уже не раз поминала его добрым словом.
     Когда внезапно раздался звонок в дверь, Клер быстро вытерлась полотенцем, пытаясь прогнать из души непонятный страх, натянула широкий махровый халат и, пройдя через холл, осторожно подошла к входной двери.
     - Кто там? - спросила она, жалея, что в этой толстой, обшитой досками двери времен испанской инквизиции нет "глазка".
     - Зак Коултер, - последовал резкий ответ. - Мне надо срочно с тобой поговорить, - произнес он властным голосом, не терпящим возражений.
     Вновь встречаться с Заком Коултером у нее не было никакого желания, но выбора он ей не оставил. Люси, стоя рядом с Клер, повиливала хвостом, повернув морду к двери. "По крайней мере одна из нас рада видеть его", - подумала Клер, набирая код на кнопочной панели, чтобы отключить сигнализацию.
     Она распахнула тяжелую дверь, и Зак вошел в комнату, пропустив вперед Лобо. В этот раз на Заке не было шляпы, но он все равно подавлял ее своим ростом. Его присутствие заставляло нервничать, и Клер разозлилась на себя. Неужели прошлое ничему ее не научило?
     Зак стоял слишком близко, и его глаза были полны безжалостной решимости. Он явно что-то узнал, и теперь ей придется ответить на его щекотливые вопросы. Вздернув подбородок, она смело встретила его взгляд. Клер была без косметики и не причесана, но ее волновало лишь то, что под толстым халатом на ней ничего нет.
     Прищурившись, Зак уставился на глубокий вырез халата и втянул в себя воздух.
     - Пахнет духами, как во французском публичном доме.
     - Это не духи, а ингредиенты для ароматерапии, - нахмурилась Клер. - Магнолия, ваниль и дикий имбирь.
     - Неужели? - Он сделал глубокий вдох, и на его лице появилась насмешливая улыбка. - Что еще за ароматерапия, черт побери?
     - Это такой способ расслабиться, снять напряжение. Я зажигаю ароматизированные свечи и добавляю в воду травы и масла.
     - Ну и как, подействовало? - вкрадчиво спросил он. Взгляд Зака внезапно стал сосредоточенным, и Клер снова занервничала.
     Она прекрасно знала, о чем он ее спросит, но решила прикинуться невинной дурочкой.
     - Если у тебя только один вопрос, то задавай его поскорее: мне надо сушить волосы. Если вопросов много, то я пойду переоденусь.
     Зак промолчал, медленно оглядывая Клер от мокрых волос до босых ног. Она поняла, что он хочет вывести ее из себя, но решила не поддаваться на провокацию.
     - Пойди переоденься, - наконец сказал он.
     Клер невнятно пробормотала, что он может подождать в гостиной, а затем бросилась через холл в свою спальню, расположенную в дальнем крыле дома. Натянув джинсы и свободный сиреневый свитер, она встала перед зеркалом. Боже, что делать?
     Единственно выход - рассказать шерифу правду о той ночи, которую она провела в "Приюте беглеца". В конце концов, был убит человек, и ее выходка - пустяк по сравнению с убийством. Вообще-то, она заслужила, чтобы все узнали о ее поступке: сама виновата в том, что позволила незнакомцу целовать ее.
     "Остерегайся койота", - предупредил ее Тохоно. Подобно большинству коренных американцев, старик презирал туристов, которые покупали майки с изображениями воющих койотов. Если волк был благородным, могучим и уважаемым животным, то койот являлся символом хитрости и коварства, а главное - зла.
     Тохоно был прав - темные силы действительно ополчились против нее. У нее не было иного выбора, как положиться на Зака Коултера, который был занят поисками убийцы Моррела. Но Клер понимала, как нелегко ей будет рассказать правду этому человеку...
     Спустя несколько минут Клер появилась в гостиной и обнаружила Зака спящим на диване, причем его ноги в сапогах лежали на стеклянном кофейном столике. Его глаза были закрыты, и Клер в который раз удивилась, какие у него длинные густые ресницы. Черная щетина, показавшаяся на подбородке, оттеняла нижнюю часть лица.
     У многих мужчин, когда они спят, лицо становится моложе и добрее, но только не у Зака. Его лицо было напряжено, и в то же время на нем лежала печать холодного и гордого достоинства. Казалось, что он даже во сне стоял на страже закона. Клер знала, что этот человек почти ни с кем не общается и никому не позволяет копаться в его душе. Ей вдруг показалось, что Зак похож на одинокого волка...
     Клер бросила взгляд на его сапоги, начищенные до блеска, и внезапно на нее нахлынули непрошеные воспоминания - яркие и отчетливые. Даже когда у Зака не было гроша за душой, его гордый характер ощущался в том, как он относился к своей одежде. Его джинсы и рубашка всегда были чистыми, а башмаки до блеска начищенными, даже если у них грозила оторваться подметка.
     Естественно, теперь у него водились деньги и он щеголял в черных сапогах ручной работы из акульей кожи. Но приходилось сомневаться, что стоили они баснословно дорого. На черном ремне из змеиной кожи красовалась серебряная пряжка. Ни сапоги, ни ремень не были новыми, но, видимо, их владелец ими дорожил, поскольку они содержались в превосходном состоянии.
     Клер решила пойти сварить кофе, а потом уже разбудить Зака. Но не успела она сделать и шага, как он вытянул руку и схватил ее за запястье, Одновременно открыв глаза. От неожиданности Клер потеряла равновесие и секундой позже уже лежала у него на коленях.
     Они молча смотрели друг на друга. Под его пристальным взглядом многие женщины смутились бы и утратили самообладание, но Клер решила не сдаваться. Она попыталась выдернуть руку, свирепо гладя на него, однако Зак только усмехнулся и сжал ее руку еще сильнее.
     - Отпусти меня, подонок!
     Зак тихо присвистнул, и Клер почувствовала, как от его дыхания прядь ее волос поднялась.
     - Подонок? Кажется, меня оскорбляют?
     - Я могла бы сказать и похуже, но не хочу унижаться.
     - Тише, спокойнее! Что ты дергаешься, как дикая кошка? - поддразнил он ее.
     Клер ерзала у него на коленях, но все ее попытки освободиться оказались тщетными. Она добилась только того, что он крепче прижал ее к себе, а на его губах заиграла чувственная улыбка.
     - Детка, разве ты не знаешь, что не следует так вертеться, если ты не хочешь возбудить мужчину?
     Клер оцепенела, словно от мощного удара током, когда поняла, что его плоть прижимается к ее телу. Она замахнулась свободной рукой, намереваясь ударить его, но Зак перехватил и эту руку. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. В его темно-голубых глазах горело откровенное желание, но Клер не собиралась сдаваться.
     - Клянусь, я убью тебя! - Она произнесла это с таким жаром, что любой другой на месте Зака поверил бы ей.
     - Умираю от страха, - он ухмыльнулся, но не двинулся с места.
     Несомненно, Зак Коултер обладал каким-то грубым сексуальным магнетизмом, который привлекал к нему многих женщин. Клер очень хотелось испепелить его взглядом, но внезапно в его глазах появилось зловещее, угрожающее выражение, он легко приподнял ее и швырнул на диван рядом с собой.
     - Я хочу знать правду о прошлой ночи, - сказал Зак. - Не советую больше врать.
     Клер поспешно отодвинулась от него настолько, насколько позволял небольшой диван.
     - Я весь день лез из кожи вон, собирая улики, но ты одурачила меня. Ты солгала мне!
     Она покачала головой.
     - Я не лгала, просто... Я не вижу причин вдаваться в подробности моей личной жизни, пока в этом не будет необходимости.
     Зак так посмотрел на нее, что Клер испугалась. Его взгляд ясно давал понять, что он, мягко говоря, не видит разницы между ложью и утаиванием информации. И сделает все, чтобы вытянуть из нее всю правду.
     - С чего мне начать? - прошептала она.
     - Начни с медведя. Каддафи может стать ключом к этому убийству. Что ты знаешь о его исчезновении?
     - Когда я поняла, что закон бессилен и не может остановить бесчинства Стегнера, то решила посоветоваться... с одним человеком.
     - Хватит играть в прятки. Я чертовски устал. С кем ты говорила? Назови имя этого человека.
     - Но я не хочу ни на кого навлекать беду! Зак глубоко вздохнул.
     - Это останется между нами, если не будет иметь отношения к убийству. Я тоже не хочу, чтобы Стегнеру вернули его медведя.
     - Я говорила с Тохоно. Я спросила, как мне освободить медведя, и он посоветовал начать сбор пожертвований и молиться святому Иерониму, чтобы нашелся человек, который бы взялся украсть медведя. Пожертвования клали в вазу Марии Мартинес, что в часовне за городом.
     - Ты шутишь? Ты действительно предлагала людям класть деньги в этот старый горшок?
     - Это бесценная ваза! Со дня смерти Марии... - Клер остановилась, зная, что Заку нужны факты, а не лекция по искусству. - Я понятия не имела, сколько денег в вазе. Сама я сделала вклад в три тысячи долларов - это все, что я могла потратить. Анжела, Ванесса Трент, Сет и многие другие жертвовали деньги, чтобы спасти медведя.
     Зак прищурился.
     - На что конкретно предназначались эти деньги?
     - Заплатить тому, кто согласится украсть медведя, спрятать его и вывезти из Соединенных Штатов куда-нибудь, например - в Канаду. Там есть специальный питомник для медведей, и тем, которые пострадали от истязателей, обеспечивается особый уход.
     Зак кивнул, не сводя с нее пристального взгляда.
     - Ты знала, что медведя украли прошлой ночью?
     - Да. Был анонимный звонок, что его увезут до полуночи.
     - И ты, конечно, не смогла удержаться и отправилась в ночной клуб, чтобы подразнить Стегнера? - предположил с усмешкой Зак.
     Клер нахмурилась, не желая сознаваться, что он прав.
     - Я же говорила: Сету хотелось послушать "Флэш и Расти рутс". Кроме того, я решила, что если меня там увидят, то у меня будет алиби на время похищения медведя.
     - Глупо! Медведь весит сотни фунтов, и одна бы ты все равно не смогла его украсть: у тебя просто не хватило бы сил. Стегнер видел тебя в клубе и решил, что ты хотела отвлечь его внимание, пока твои сообщники будут действовать.
     - Да, это было неразумно, - согласилась Клер. - Но я действительно не имею понятия, кто украл Каддафи. Хотя, если честно, совсем не раскаиваюсь, что помогла его украсть.
     На мгновение его глаза потеплели.
     - Как не раскаиваешьс