ерез две недели.
   Пол заперся в кабинете. Ему очень хотелось встретиться с Вал  сегодня
же, а не дожидаться завтрашнего дня. Последние два дня он только о ней и
думал. У Митча случится сердечный приступ,  когда  он  узнает,  что  Пол
принял на работу одну из подозреваемых, но его это мало заботило.
   - Это Пол, - сказал он, набрав номер Вал.
   Одного звука ее голоса хватило, чтобы его обдало горячей волной.
   - Представляешь?! - Она задыхалась от волнения.  -  Я  сообщила,  что
ухожу, и мой старикашка тут же меня уволил. Я позвонила  в  компьютерный
отдел, и мне сказали выходить в понедельник. Как тебе это нравится?
   Он был не в восторге от услышанного.  Он  планировал  развивать  свои
отношения с ней еще две недели, прежде чем она узнает, кто он такой.
   - Фантастика!
   - Из этого следует,  -  заворковала  она  негромким,  соблазнительным
голоском, - что сегодня вечером я свободна. Я приготовлю тебе ужин.
   - Лучше я тебя куда-нибудь свожу. - Он не мог  позволить  ей  тратить
последние деньги, когда ему ничего не стоило пригласить ее в  лучший  во
всем городе ресторан. - Давай отпразднуем твой переход.
   - Нет. Я хочу сама приготовить тебе ужин. Ты мне так помог, предложив
это место! Теперь я обязана тебя отблагодарить.
   Если ее благодарность превысит ту, которую она продемонстрировала ему
накануне, то он просто скончается от нетерпения,  не  дожив  до  вечера.
Накануне он привез ее к себе, и они провели волшебную ночь.
   Он так размечтался о Вал, что ввалился в кабинет Митча с  богатырской
эрекцией. Однако здесь царила атмосфера холодного отчуждения, мигом  его
отрезвившая.
   - Сколько времени мне придется скрываться? - спрашивала Ройс.
   Митч по привычке любовался панорамой залива, развалившись в кресле.
   - Я уведомлю тебя, когда минует опасность.
   Пол подумал, что Митч порой, особенно когда ему перечат, превращается
в упрямого осла.
   - Тобиас Ингеблатт так и рыщет вокруг, - пришел Пол на помощь  Митчу.
- Стоит ему вас сфотографировать, и он выдумает  какую-нибудь  небылицу.
Вплоть  до  предварительных  слушаний  в  конце  следующей   недели   вы
останетесь пленницей прессы.
   Митч развернулся в кресле и  уставился  на  Ройс.  Пол  устроился  на
краешке  массивного  стола  из  красного  дерева  и  в  ожидании  взрыва
ухватился обеими руками за его края.
   - Нам надо заняться твоим имиджем, - сказал Митч.
   Ройс ощетинилась от его тона, но постаралась, чтобы ее  голос  звучал
спокойно.
   - Какие претензии к моему имиджу?
   - Твои волосы всегда выглядят так, словно ты только что трахалась.  -
Митч повернулся к Полу. - Свяжись с нашим обычным консультантом.
   Ройс стиснула челюсти.
   - Подбери ей консервативный синий костюм, - продолжал Митч. -  У  нее
такие тряпки, что при их виде у самого папы случилась бы эрекция.
   Пол поперхнулся; неужели Митч не понимает, что этими  словами  только
подтверждает  сексуальную  притягательность  Ройс?  Она   была   слишком
разозлена, чтобы истолковывать уколы  Митча  в  свою  пользу:  она  была
готова испепелить Митча взглядом. Митч ткнул в нее пальцем.
   - До суда ты должна сбросить как минимум десять фунтов.
   - Что? - Она подпрыгнула на стуле. - Я ношу восьмой размер.
   Страшно сексуальный восьмой размер, подумал  Пол.  По  части  красоты
Ройс не дотягивала до Вал, зато была до оторопи  сексуальна;  ее  фигура
была полновата  для  манекенщицы,  зато  именно  о  такой  грезил  любой
нормальный мужчина, а уж Митч и подавно.
   - Ройс, - Пол прибег ко всему  своему  искусству  увещевания,  -  вес
способен сыграть на суде дурную шутку. Статистика  свидетельствует,  что
толстых сажают чаще, чем тонких. Не знаю, в чем тут дело - видимо,  люди
отождествляют тучность с  моральными  пороками.  Полных  редко  избирают
старшинами присяжных, если у них нет каких-то дополнительных преимуществ
- скажем, профессии врача или ученого. Мы имеем  дело  с  психологией  и
хотим быть во всеоружии.
   Она снова села,  изображая  покорность.  Митч  кривился  так,  словно
раскусил гусеницу. Пол чувствовал, что достаточно поднести  спичку  -  и
произойдет взрыв. Происходящее вызывало у него все больше любопытства.
   Ройс прищурилась.
   - Я хочу увидеться с подругами.
   - И думать забудь! - отрезал Митч. - Только с дядей.
   - Есть идея. - Пол не желал  обращать  внимания  на  предостерегающие
гримасы Митча. - В квартире нет телефона.  Я  дам  Ройс  один  из  своих
мобильных. Она сможет держать его в сумочке. Никто не сможет отслеживать
ее звонки и  определять  ее  местонахождение.  Пускай  звонит  подругам,
сколько влезет.
   - Ладно, - уступил Митч. - Только ни звука о деле.
   - Спасибо, - сказала Ройс  Полу,  игнорируя  Митча.  -  Что  от  меня
требуется?
   - Я передам вам пару париков. Надевайте их,  когда  будете  выходить.
Обращайте внимание, не следят ли за  вами  -  не  сворачивают  ли  резко
обратно, не застывают ли у витрин, не переходят ли улицу в  неположенном
месте и все такое прочее. Меняйте тактику  действий.  Большинство  людей
действуют по раз и навсегда установившейся привычке: каждый день выходят
из одних и тех же дверей, садятся в один и тот же автобус,  возвращаются
домой в одно и то же время. Меняйте свой график.
   Ройс кивала, вызывающе не удостаивая вниманием Митча.
   - Я имела в виду, как я могу помочь собственной защите.
   - Просто держись от меня подальше, - выпалил Митч.
   - Митчу вы все равно не поможете, - поспешно сказал Пол, -  зато  мне
ваша помощь понадобится. Нужно проверить телефонные счета подозреваемых.
Занятие не из веселых, но оно может помочь в поиске разгадки.
   От ее благодарной улыбки у  него  защемило  сердце.  Митч  был  не  в
восторге от его предложения, но знал, что возражений не последует.  Цены
росли с каждым днем, поэтому бесплатное  содействие  можно  было  только
приветствовать.
   - Я бы могла работать по  ночам  -  делать-то  все  равно  нечего,  -
молвила Ройс.
   - Вам потребуется компьютер. - Немного поколебавшись, Пол решил пойти
ва-банк,  доверившись  своему  инстинкту.  Ему  надоело  это   словесное
противоборство. Он не мог поощрительно относиться  к  ослеплению  любого
вида, однако признавал, что Ройс - это именно то,  что  нужно  Митчу.  У
этой пары был выбор - влюбиться друг в друга или броситься друг на друга
с кулаками. - Вы могли бы воспользоваться  домашним  компьютером  Митча.
Верно, Митч?
   Ройс потребовалась всего секунда, чтобы сообразить, что к чему.
   - Митч живет в главном доме? Меня поселили у него?!
   - Главное, держи язык за зубами, - посоветовал ей Митч.
   - Невыносимо! - сказала Ройс, глядя в окно на свет в доме Митча. Речь
шла о ее жизни, однако всякий  раз,  когда  она  пыталась  заговорить  с
Митчем, он зло цедил слова, преследующие цель ее оскорбить.
   Она  страдала  в  изоляции,  впервые  в  жизни  оказавшись  в  полном
одиночестве.  Невозможность  спокойно  обсудить   дело   с   собственным
адвокатом казалась ей глупостью и  ребячеством.  Еще  немного  -  и  она
сменит защитника.
   Впрочем, об этом приходилось только мечтать. Даже с помощью Уолли она
не могла бы себе  позволить  нанять  такого  же  блестящего,  такого  же
цепкого защитника, как  Митч.  У  нее  не  оставалось  выбора.  Придется
сотрудничать с ним.
   Она набралась храбрости, покинула квартиру и спустилась в темный сад.
Ее удары в дверь разнеслись по всему дому,  словно  к  Митчу  пожаловала
бригада по борьбе с наркотиками. Дверь распахнулась.
   Перед  ней  предстал  нахмуренный  Митч.  На  нем  были  одни  старые
спортивные штаны в обтяжку. Вся его грудь был  покрыта  густыми  черными
волосами, захватившими также живот и уходившими под штаны.  Она  поймала
себя на мысли, что впервые видит его грудь - он-то любовался  ее  грудью
не один раз...
   - Мне надо с тобой поговорить, - выдавила она.
   - Я говорю по телефону.
   Она протиснулась мимо него в ярко освещенную кухню.  Митч  последовал
за ней. К ней радостно бросился золотистый ретривер. Она не удержалась и
ласково погладила собаку по густой шерсти.
   - Позвони мне завтра, Джейсон, и расскажи о результатах  контрольной.
Увидимся в уик-энд. - Митч повесил трубку и  повернулся  к  Ройс.  -  Ее
зовут Дженни, - сказал он, имея в виду собаку. - Кота - Оливером. - Кота
Ройс застала за едой. - Хочешь пиццы?
   - Я уже поела, спасибо. -  Кто-то  предупредил  Герт  о  диете  Ройс.
Холодильник был забит продуктами для желающих похудеть. От запаха  пиццы
Ройс стало нехорошо, однако она не пожелала признаваться в пристрастии к
калорийной пище.
   Он оперся о стол, воинственно сложив руки на голой груди, и  медленно
оглядел ее с головы до ног, потом - в обратном направлении.
   - Предпочитаешь свиную отбивную?
   Она  проигнорировала  это  издевательское  предположение  и   попытку
запугать ее мужественностью позы. С ней  эти  фокусы  не  пройдут.  Дело
обстояло слишком серьезно для дешевых забав.
   - Давай будем друг с другом до конца честными.
   - Давай. Восхитительное предложение!
   - Ты вскипел, когда я сказала,  что  любила  Брента.  -  Митч  упрямо
молчал.  -  Выйти  замуж  за  нелюбимого  человека  я  бы   никогда   не
согласилась.
   - Ты считаешь, что мне это интересно?
   - Зачем эти детские  уколы?  -  Она  повысила  голос,  заставив  кота
наклонить голову, что не помешало ему продолжить насыщение. -  Знаю,  ты
ненавидишь Брента. Он рассказал мне, что у вас произошло в Стэнфорде.
   - Вот как? Как же он это изобразил?
   - Мне  известно,  что  ты  был...  -  Она  спохватилась:  слова  надо
подбирать аккуратно. Он был с ней  намеренно  груб,  но  она  не  хотела
усугублять положение, обзывая его деревенщиной. - В общем, бедным  и  не
таким лощеным, как Брент. У него было полно друзей, а тебе было трудно с
кем-либо подружиться. Ты на него окрысился и пустил в ход кулаки,  когда
он назвал тебя провинциалом.
   - Вот, значит, что наплел тебе Фаренхолт?
   - Не только. Он сознался, что завидовал  тебе,  когда  ты  победил  в
национальном состязании будущих юристов, хотя родители Брента надеялись,
что  победителем   выйдет   он.   Поэтому   он   и   дразнил   тебя   за
провинциальность.
   - Это все, что он рассказал?
   - Все. -  Она  уловила  изменение  в  его  тоне,  но  пока  не  могла
сообразить, в чем причина. - Теперь Брент раскаивается в своем тогдашнем
поведении. Это было ребячеством, но и ты пойми  его:  Уорд  оказывал  на
него давление, а он уступил сопернику, который был всего лишь...
   - Арканзасской деревенщиной, - подсказал Митч.
   - Ты был впереди по части успеваемости, зато в пользу Брента говорило
происхождение, друзья, общественное положение. Поэтому  впоследствии  ты
работал над собой, чтобы походить на Брента.
   - Чепуха! Я искоренял свой акцент,  потому  что  есть  сведения,  что
присяжные часто усматривают в южном акценте признак необразованности.  Я
купил спортивный автомобиль, хороший дом, модную  одежду  не  для  того,
чтобы сравняться  с  Брентом,  а  потому,  что  наконец  смог  себе  это
позволить.
   - Пусть так, - уступила она, втайне радуясь,  что  Митч  не  подражал
Бренту. Он имел право гордиться собой, собственными достижениями.  -  Но
со мной ты такой несносный именно  потому,  что  я  сказала,  что  люблю
Брента, да?
   Он бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что она испуганно набрала
в легкие побольше воздуху.
   - Ничего подобного! Я взбеленился, потому что у  тебя  мякина  вместо
мозгов. Я был там, Ройс, и все видел собственными глазами. Как только ты
попала в переплет, этот слюнтяй поджал хвост. Но ты все  равно  кинулась
бы  за  подмогой  к  своему  ненаглядному  Бренту,  будь  у  тебя  такая
возможность.
   Она не захотела преподносить Митчу победу  на  подносе,  признавшись,
что неоднократно думала о том же и в таких же выражениях.  Любви  Брента
не хватило на то, чтобы поддержать ее  в  трудную  минуту.  Она  к  нему
никогда не вернется. Никогда!
   - Брент Фаренхолт понятия не имеет, как брать что-то с бою, -  сказал
Митч. - Мамаша кормит его с ложечки.
   Она понимала, что Митчу ничто не давалось просто так.  Всего,  что  у
него теперь было, он добился тяжким трудом. Он был прирожденным  борцом,
и именно поэтому она так ценила его теперь. Но она не могла вынести  его
осуждающий взгляд, хотя знала, что сама испортила ему  настроение  своим
признанием относительно Брента.
   - Соглашаясь выйти за Брента, я считала, что люблю его. На проверке я
сказала, что любила его - заметь, в  прошедшем  времени.  Мне  нравилась
мысль о надежности, даруемой домом, семьей.  Брент  казался  воплощением
правильности. - Она улыбнулась, стремясь исправить положение  юмором.  -
Какая женщина откажется от богатого гетеросексуала - одно  это  в  нашем
городе большая редкость, - который к тому же клянется  ей  в  неугасимой
любви?
   Митч  ничего   не   ответил.   Его   взгляд   по-прежнему   оставался
непреклонным.
   - Теперь я сознаю, что из брака с Брентом ничего бы не вышло.
   Это признание встретило молчание под стать Тихому океану по  глубине.
Она, впрочем, не оставляла надежды переманить его на свою сторону.
   - От тюрьмы меня  сможет  уберечь  разве  что  чудо.  Мне  необходимо
говорить с тобой откровенно. Я так дальше не могу.
   Он продолжал молча разглядывать ее.  Ей  ничего  не  оставалось,  как
таращиться на него в ответ и гадать, что у него на уме. Он едва  заметно
наклонил голову, инстинктивно подставляя здоровое ухо. "Что сделало  его
глухим на одно ухо?"  -  подумала  она,  испытывая  к  нему  сочувствие,
близкое к жалости.
   - Я был груб, но я исправлюсь. - Он скормил Дженни кусок пиццы. - Раз
мы решили быть честными, давай поговорим о нас.
   - О нас? - У нее непроизвольно сжалось горло, и ее реплика прозвучала
без должного негодования. О нас? Впрочем, после того как она  чуть  было
не отдалась ему, что еще он мог о ней подумать? Будь честной: речь  идет
о твоем будущем.
   - Прости меня за то, что я натворила  той  ночью.  Ты  был  прав:  от
усталости у меня случился приступ  паранойи,  я  вообразила,  что  Уолли
убит. Я бы не повисла на тебе, если бы была самой собой. Теперь у меня в
голове прочистилось. Этого больше не случится.
   Ему хватило одного шага, чтобы преодолеть расстояние между ними. Взяв
ее за подбородок, он приподнял ей голову. Ей ничего не оставалось, кроме
как заглянуть в его необыкновенно синие, необыкновенно волнующие  глаза.
Сам он не сводил глаз с ее раскрывшихся губ.
   - Ты уверена, что этого больше не случится? Она  сделала  шаг  назад,
стараясь сохранить самообладание.
   - Решается мое будущее. Твоей репутации пришел бы конец, если  бы  ты
связался со мной.  Разве  опасение  быть  обвиненным  в  злоупотреблении
доверием не предотвращает подобных ситуаций?
   Ее слова попали в цель: он отступил к холодильнику.
   - Давай будем вести себя как профессионалы, -  поднажала  она,  зная,
что Митч сразу замечает слабость и  безжалостно  ее  эксплуатирует.  Его
ахиллесовой пятой были карьера и необузданное честолюбие.
   - Давай. Но признайся, что тебя ко мне влечет.
   - Как ни странно, это так, -  согласилась  она.  -  Ты  кажешься  мне
очень... - Она едва не сказала "сексуальным". -  Интересным.  Но  я  даю
тебе слово, что буду держать себя в руках. Перед нами  стоит  сложнейшая
задача. О связи не может быть речи.
   Замешательство  длилось  несколько  секунд.  Почему  он  так  на  нее
смотрит? Наконец она не выдержала:
   - Договорились?  -  Она  через  силу  улыбнулась.  -  Взаимопонимание
достигнуто.
   Он в который раз подверг ее бесстыдному осмотру  с  явным  намерением
вогнать в краску, но на этот раз она сумела преодолеть смущение.
   - Должен сознаться, что и меня к тебе влечет. - Он тряхнул головой. -
Ничего не могу с собой поделать.
   Его слова доставили ей такое удовольствие, что потребовалось  усилие,
чтобы подавить самодовольную ухмылку.
   - Значит, решено. Мы сможем сотрудничать,  если  не  станем  обращать
внимание на это... взаимное притяжение. Больше никаких колкостей и...  -
Она замялась,  не  зная,  как  поделикатнее  выразиться...  -  телесного
контакта. Мы теперь команда.
   Его взгляд был таким напряженным, что она внутренне затрепетала.
   - Знаешь, Ройс, таких, как ты, я еще не встречал. Очень надеюсь,  что
и не встречу.

11

   Опять занято! С кем это Вал треплется? Ройс ненавидела  телефоны,  но
сейчас телефонная связь была единственным средством общения с подругами.
Она набрала на полученном от Пола портативном телефоне номер Талии.
   - Ройс!  -  обрадовалась  Талиа.  -  Ты  дома?  Ох,  как  я  за  тебя
волновалась!
   - Я не дома, а в надежном месте. - Она посмотрела на мигающий  курсор
на компьютере Митча - она находилась в его  кабинете,  на  втором  этаже
дома.
   - В надежном месте? Значит, ты скрываешься? Зачем?
   - Чтобы избежать огласки. Хватит с меня шумихи. Я решила  схорониться
до поры до времени. Но у меня есть телефон. Можешь звонить мне  в  любое
время.
   Записав номер, Талиа спросила:
   - Уже известно, кто тебя подставил?
   - Я не могу обсуждать дело - совершенно не могу.
   - Почему? Меня, кажется, не подозревают?
   - Такие правила установил Митч. -  Ройс  уклонилась  от  откровенного
ответа: на самом деле подозревался каждый,  не  было  только  приемлемых
версий.
   - Вот как? Когда мы увидимся?
   - Не скоро. Но ты мне звони. Мне довольно одиноко.
   Слова "довольно одиноко" ни в коей  мере  не  отражали  ее  истинного
самочувствия. Митч уехал, готовясь к очередному процессу, а она осталась
томиться в его квартире,  посвящая  дни  и  ночи  компьютерной  проверке
телефонных счетов, полученных от  Пола.  С  каждым  днем  в  ней  крепло
пугающее  чувство,  что  она  угодила  в  положение,  неподвластное   ее
контролю, когда ей некому доверять.
   - Как твои дела, Талиа?
   - Как обычно: встречи  с  анонимными  алкоголиками,  работа.  -  Ройс
представила себе, как Талиа по привычке  накручивает  на  палец  длинную
прядь черных волос за ухом, как бывало  всегда,  когда  она  нервничала.
Ройс зажмурилась. Господи, у нее развилось  шестое  чувство,  помогающее
угадывать, что ее ждут дурные новости.
   - Меня допрашивали полицейские, Ройс.  Я  знаю,  что  тебе  запрещено
разговаривать о деле, но по крайней мере выслушай. Меня  спрашивали,  не
было ли у тебя  финансовых  затруднений  из-за  предстоящей  свадьбы.  Я
ответила всю правду.
   Ройс едва удержалась, чтобы не застонать. Что  она  наболтала  Вал  и
Талии однажды за ленчем? "Мне придется  ограбить  банк..."  Полиция  все
равно узнает про роскошную свадьбу, которую она не могла себе позволить.
Но зачем Талии понадобилось выкладывать им подробности?
   - Вал  советовала  мне  отказаться  от  показаний.  Сама  она  так  и
поступила, но психотерапевт говорил мне, что я  уклоняюсь  от  правдивых
ответов,  когда  считаю,  что  они   принесут   неприятности.   "Синдром
хронического уклонения"  -  вот  чем  я  страдаю.  Правда  принесет  мне
освобождение.
   Психотерапевт  не  ошибся:  Талиа  избегала  любых  столкновений.  Ей
требовалась поддержка, чтобы добиться перемен, которые отвлекли бы ее от
спиртного, но в данный момент у Ройс не было сил поддержать подругу. Она
повесила  трубку  с  неприятной  мыслью:  Талиа,  одна  из  ее   давних,
закадычных подруг, будет выступать на суде свидетелем обвинения.
   Спустившись в гостиную Митча, она засмотрелась на залив. Ее  стесняла
необходимость работать в доме Митча, но у нее не  было  выбора.  Ее  дом
по-прежнему   оставался   для   полиции   местом   преступления.   Чтобы
содействовать  успеху  дела,  ей  приходилось  пользоваться  компьютером
Митча. В его отсутствие это не  вызывало  проблем,  но  что  произойдет,
когда он вернется?
   После их последнего откровенного разговора наступила ясность. На свой
циничный лад он признал, что его влечет к ней не меньше, чем ее к  нему,
и что это радует его не больше,  чем