А потому и не надеялась заранее узнать о дне и  часе  его  следующего
визита.
   Превыше всего на свете король ценил свою независимость.
   Он  считал  себя  полновластным  хозяином  собственной   жизни,   сам
устанавливал законы и правила.
   Лабель была мудрой женщиной.
   Но она не  могла  с  собой  совладать,  когда  дело  касалось  короля
Максимилиана.
   Ее прежние любовные связи были совсем иного рода.
   Там целиком и полностью доминировала она, заставляя мужчин сгорать от
безумной страсти.
   Она распоряжалась ими по своему усмотрению.
   Ей ничего не стоило одарить любовника изощренными  ласками,  а  после
ввергнуть в пучину отчаяния, дабы не забывал, с кем имеет дело.
   С королем это исключалось.
   Лабель знала: он от нее в восторге.
   Но в то же время она никогда не была уверена,  что  останется  с  ним
надолго.
   Каждый визит мог  стать  последним,  а  сама  она  -  без  объяснений
оказаться в карете, везущей ее назад в Париж.
   Лабель встала с кушетки, завязывая шелковой лентой неглиже.
   Только глупая женщина останется обнаженной перед мужчиной,  несколько
минут назад удовлетворившим свое желание.
   Она стояла напротив,  глядя,  как  он  надевает  королевский  мундир,
который подчеркивал его статность и ширину плеч.
   - Ты такой неотразимый! Я буду считать  минуты  до  следующего  раза,
когда сердце мое страстно забьется в груди при виде тебя.
   Она говорила как на сцене, с изрядной долей драматизма, и губы короля
дрогнули в легкой усмешке.
   Лабель была непревзойденной танцовщицей, но, по  мнению  короля,  ей,
как и большинству женщин, с которыми он был близок, лучше бы  вообще  не
открывать рот.
   Самым привлекательным для него было ее великолепное тело.
   Он бросил на нее мимолетный взгляд и сказал:
   - В следующую субботу я намерен  устроить  новый  спектакль.  Мне  бы
хотелось, чтобы ты подготовила танец, который я еще не видел.
   Она не успела ответить, потому  что  король  уже  исчез  за  потайной
дверью, ведущей в подземную галерею.
   Лабель бросилась на кушетку и в отчаянии  длинными  тонкими  пальцами
вцепилась в бархатную обивку.
   Она  отлично  понимала,  ради  чего  король  предложил  ей   заняться
подготовкой нового танца.
   Это займет массу времени.
   Ей  придется  придумывать  новый  костюм,  встречаться  с  портнихой,
отрабатывать каждое па и репетировать под музыку.
   Ей некогда будет скучать и думать о короле.
   В  какой-то  мере  она  испытывала  чувство  благодарности  к  своему
любовнику за такую заботу: ведь он помогал ей избавляться от скуки.
   И все же было обидно, что он всецело распоряжался ее временем.
   А когда с отрезвляющей ясностью приходило осознание того, что  король
является полновластным хозяином ее жизни, бессильная  ярость  овладевала
ее существом.
   Король сам себе господин всегда и во всем, тогда как ее жизнь  им  же
расписана по часам.
   Многие предупреждали Лабель еще в  Париже  о  тщете  ее  надежд,  ибо
король неприступен.
   Попытки завладеть сердцем короля Максимилиана, предпринятые  до  нее,
неизменно заканчивались крахом.
   Не одна красавица возвратилась из Вальдестина в слезах.
   Но Лабель была столь уверена в могуществе своих чар, что не послушала
ценных советов.
   Теперь она с горьким сожалением вспоминала  откровения  своей  лучшей
подруги: "Дорогая, послушай, король восхитительный любовник, страстный и
в то же время нежный. Кроме того, он очень щедрый. Но ты убедишься сама,
что он крайне замкнут и в полном смысле слова недосягаем.  Он  абсолютно
равнодушен к женским страданиям".
   Лабель не поверила подруге.
   Ее не покидала  уверенность  в  том,  что  из  всех  представительниц
прекрасного пола именно она способна одержат! победу.
   И вот ей пришлось на собственном  опыте  удостовериться,  что  ее  не
обманывали.
   Король осыпал ее драгоценностями, одевал в шелка и дорогие  меха,  но
это было всего лишь компенсацией за полное затворничество.
   По сути, Лабель вела жизнь богатой невольницы.
   Ей вдруг пришло в голову,  что  если  она  завтра  умрет,  то  король
пришлет на ее могилу шикарный букет и тут же забудет о ее существовании.
   Лабель, поежившись, подошла  к  окну  и  уставилась  вдаль  невидящим
взглядом.
   А панорама была сказочная!
   Прямо перед ней простиралась  широкая  долина  в  окружении  поросших
соснами гор.
   Она лежала словно гигантская чаша, наполненная зеленью садов и яркими
красками альпийских цветов.
   Среди  них  плавно  изгибалась  серебряная  лента  реки,  по  которой
неторопливо проходили нагруженные баржи.
   Но сегодня Лабель не видела этого великолепия.
   Перед ее мысленным взором проплывали газовые рожки фонарей,  мелькали
тени прохожих на парижских бульварах.
   Она слышала шум аплодисментов, доносившийся из окон театральных кафе,
и  вспоминала  звон  тишины,  когда  публика  замирала  перед  поднятием
занавеса.
   "Что я делаю в этой дыре? Кто мне мешает все бросить  и  вернуться  в
Париж?" - думала она.
   Ответ напрашивался сам собой.
   Лабель отпрянула от окна,  повернулась  к  спасительному  зеркалу  и,
наверное, в сотый раз принялась разглядывать рубиновое ожерелье.
   Лабель боялась.
   Она была напугана так же сильно, как все эти глупые  женщины,  жившие
здесь до нее.
   Она страшилась отдать свое сердце человеку, для которого  была  всего
лишь великолепной танцовщицей и красивым телом.
 
*** 
 
   Тем временем король направлялся по галерее в сторону дворца, бесшумно
ступая по мягкой шерсти персидских  ковров,  и  уже  не  думал  о  своей
любовнице.
   Стены галереи  были  обшиты  светлым  ореховым  деревом,  в  изобилии
произрастающим на склонах Вальдестинских гор.
   Золотым ключом он открыл потайную дверь, замаскированную под одну  из
резных панелей кабинета.
   Он опаздывал на целый час, поэтому не стал задерживаться в  кабинете,
а сразу устремился в зал для приемов.
   Король не имел намерения объяснять министрам причины несвоевременного
прихода.
   Поскольку он был монархом и считал себя проводником Божьей  воли,  то
не находил  нужным  уведомлять  подданных  о  мотивах  своих  решений  и
поступков.
   Кроме того, он и в самом деле слыл справедливым правителем.
   Поднявшись по величественной парадной лестнице с перилами из слоновой
кости, он оказался в гигантском зале, отделанном в стиле барокко.
   Каждый новый правитель переиначивал внутреннее  убранство  дворца  на
свой лад, поэтому возведенное в шестнадцатом веке здание давно  утратило
первоначальный вид.
   Каждый последующий король соревновался с  предыдущим  в  роскоши,  от
чего каждый уголок дворцового интерьера становился  образцом  достижений
искусства своего времени.
   Два лакея в форменных ливреях и напудренных париках  предупредительно
распахнули перед ним массивные двери.
   Король полагал, что его ждут все члены кабинета министров.
   Поэтому он был  немного  удивлен,  когда  увидел  своего  премьера  в
обществе лишь одного канцлера.
   Они стояли у окна в огромном зале для приемов и  о  чем-то  оживленно
беседовали.
   Хотя король не разбирал слов, он ясно  уловил  нотки  беспокойства  и
озабоченности.
   Он  вообще  обладал  способностью  тонко   чувствовать   импульсы   и
настроения людей.
   Этот  необычный  дар  оказывал  ему  неоценимую  помощь   в   сложных
ситуациях.
   Чутье говорило ему, что приглашение премьер-министра было  не  просто
светским приличием, оно вызвано чем-то действительно важным.
   Король зашагал к беседующим.
   Когда  он  приблизился  к  ним,  те  склонили  напудренные  головы  в
приветственном поклоне, соответствующем  этикету,  принятому  во  дворах
Европы.
   - Добрый день, - сказал король.
   - Добрый день, ваше величество! - ответил  премьер-министр.  -  Очень
любезно было с вашей стороны принять наше с канцлером приглашение.
   Король кивком головы поздоровался с канцлером Кунтом Холе.
   Этот придворный никогда ему не нравился.
   - Мы  должны  кое-что  обсудить  с  вашим  величеством,  -  продолжал
премьер-министр, - и надеемся, что ваше  величество  выслушает  нас  без
предубеждения.
   Король вопрошающе изогнул брови.
   - В таком случае пройдем в соседнюю комнату. Этот зал  слишком  велик
для конфиденциальной беседы.
   Зал для приемов действительно поражал своими размерами.
   Высокие  потолки  были  украшены  фресками,   изображавшими   эпизоды
известных баталий.
   В проемах между окнами висели портреты доблестных предков.
   Вся обстановка настраивала на торжественный и патриотический лад.
   Процессия двинулась в соседнюю комнату.
   Это был кабинет, меблированный во французском стиле.
   Посредине стоял трон, на который сел король Максимилиан.
   Погладив рукой резной подлокотник со своей  монограммой,  он  истинно
королевским жестом предложил придворным садиться.
   Они опустились в кресла, стоявшие по обе стороны от трона, и замерли.
   Король посмотрел сначала на канцлера, потом на премьер-министра.
   Но ни тот, ни другой явно не собирались начинать разговор.
   Тогда король взял инициативу в свои руки.
   - Итак, джентльмены, столь затянувшимся молчанием вы  разжигаете  мое
любопытство. Что за  насущная  необходимость  послужила  причиной  нашей
встречи?  И  почему  она  не  требует   присутствия   остальных   членов
правительства?
   Премьер-министр сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
   - Ваше величество, - вымолвил он, - мы с  канцлером  решили  сообщить
вам об этой проблеме до того, как она привлечет внимание  других  членов
кабинета или даже парламента...
   Он умолк и посмотрел на канцлера, словно ожидая от него поддержки.
   - Ваше  величество!  Сир!  -  наконец  взволнованно  произнес  он.  -
Позвольте быть с вами откровенными.
   Мы хотели вам сообщить...
   - Я бы предпочел  немедленно  услышать  все,  что  вы  намерены  были
сказать, - перебил его король. - Вам, премьер-министр, отлично известно,
что я не люблю долгих и никому не нужных приготовлений.
   - Хорошо, ваше величество, - смиренно ответил премьер-министр.  -  По
мнению многих членов кабинета, которое совпадает с  общими  настроениями
ваших подданных, гарантия  продолжения  королевского  рода  является  на
данный момент  насущной  необходимостью.  Она  предотвратит  беспорядки,
которые могут возникнуть, когда  наши  соседи  начнут  предъявлять  свои
права на владение Вальдестином,  если  вдруг,  не  приведи  Бог,  что-то
случится с вашим величеством.
   Лицо короля стало непроницаемым, и он холодно сказал:
   - Ваша витиеватая речь,  премьер-министр,  дает  мне  понять,  что  я
должен жениться.
   - Если быть откровенным, к чему вы всегда нас обязываете, сир,  то..,
да!
   - Я еще довольно молод, - заметил король.
   - Конечно, ваше величество! - воскликнул  премьер-министр.  -  Но,  к
сожалению, у вас нет братьев. Только сын может  гарантировать,  что  ваш
род не прервется.
   Король знал, что это правда, и погрузился в молчание.
   Премьер-министр подумал, что навлек на себя гнев монарха, и  пустился
в длинные объяснения.
   - Жители южной провинции были сильно напуганы  покушением  на  короля
Густава, которое произошло всего три недели назад. Его спасло  чудо,  но
кто может поручиться,  что  сумасшедший  наемник  не  захочет  повторить
попытку? Один шанс из миллиона...
   - Вы хотите сказать, - вновь перебил его король, - что анархисты есть
повсюду? Все только об этом и говорят.
   Когда я был последний раз  в  Париже,  вокруг  без  умолку  обсуждали
подробности покушения на жизнь королевы Виктории.
   - К сожалению, это правда, ваше величество, - кивнул премьер-министр.
- Но здесь, в Вальдестине, мы опасаемся не столько безумных маньяков...
   Тут он осекся и нерешительно посмотрел на короля.
   - Ваше величество,  -  набрался  смелости  премьер,  -  вы  постоянно
подвергаете свою жизнь опасности!
   Губы короля тронула легкая усмешка.
   Он понял, что министр имеет в виду его хобби.
   Король увлекался альпинизмом и гордился тем, что сейчас,  в  тридцать
пять, он так же ловок, как и десять лет назад.
   Другим его "опасным" увлечением являлись дикие лошади.
   Рожденные  в  дремучих  вальдестинских  лесах,  они  славились  своим
безумным норовом.
   Иные были настолько дикими, что даже опытные конюхи  не  решались  за
них браться.
   Объезжать  этих  непокорных  животных  доставляло   королю   истинное
удовольствие.
   Король цинично улыбнулся.
   Конечно же, премьер-министра беспокоит не только это.
   Было еще кое-что, о чем тот вряд ли осмелится говорить.
   Совсем недавно в Париже король дрался на дуэли.
   Вызов исходил от надменного аристократа, якобы вступившегося за честь
своей жены, соблазненной королем.
   Это была прихоть старого дуэлянта, на счету  которого  уже  числились
две человеческие жизни.
   То, что на самом деле король и не  собирался  никого  соблазнять,  не
имело никакого значения.
   Они стреляли друг в друга по всем правилам, и король с ходу всадил  в
противника две пули.
   Сам он отделался легкой царапиной.
   Когда известие о дуэли дошло до Вальдестина, вся  страна  гудела  как
улей.
   Именно это происшествие  и  послужило  поводом  для  членов  кабинета
поставить его перед необходимостью обзавестись наследником.
   - Я не буду утомлять ваше величество, - льстиво  ввернул  канцлер,  -
рассказами о том, как счастлив народ  Вальдестина  под  покровительством
столь мудрого монарха.
   Все надеются,  что  ваше  правление  продлится  еще  долгие  годы,  а
благосостояние страны будет неуклонно расти, но в то же время...
   Тут он опасливо взглянул на короля и осекся.
   Ужас сковал его тело и стиснул горло ледяной рукой.
   Король  едва  сдержался,  чтобы  не   послать   канцлера   вместе   с
премьер-министром ко всем чертям.
   Он не собирался жениться, хотя знал, сколь важно это для Вальдестина.
   Еще в прошлом году французский  император  со  страхом  жаловался  на
непомерные притязания Германии.
   Реальным правителем страны  был  железный  Бисмарк,  манипулировавший
слабовольным королем Вильямом.
   Французский император красочно описывал королю  Максимилиану  картину
дальнейших действий германского премьера.
   - Это ненасытное чудовище одно за другим проглотит маленькие немецкие
королевства и принципалии, а  потом  новоиспеченная  федерация  протянет
свои жадные щупальца к Британии и Франции.
   Король  Максимилиан  не  принял  всерьез  слова  Наполеона  Третьего,
которого считал немного слабоумным.
   Но теперь ситуация в Европе выглядела однозначно.
   Поэтому король сделал над собой сверхъестественное усилие.
   - Я обдумаю ваше предложение, премьер-министр, -  ответил  монарх.  -
Оно не лишено здравого смысла. Несмотря на  то  что  я  не  собирался  в
ближайшее  время  жениться,   понимаю   желание   моего   народа   иметь
престолонаследника.
   Канцлер и премьер одновременно произвели долгий выдох.
   Наконец-то можно было расслабиться.
   -  Благодарю  за  понимание,  ваше  величество,  -  наклонил   голову
премьер-министр. - Вы очень любезны, сир, что выслушали нас.
   - Я приму это к сведению, - продолжал король. - В  первую  очередь  я
обращусь к соседним монархам. Пора создать международный  альянс,  чтобы
защититься от поползновений Бисмарка.
   Премьер-министр был проницательным вельможей.
   Он тотчас уразумел, что имеет в виду король.
   Он тоже опасался амбиций Бисмарка.
   Слабый король Вильям был озабочен только собственным  здоровьем,  его
мало интересовала судьба Германии.
   Король  поднялся  со  своего  трона,  давая  придворным  понять,  что
аудиенция закончена.
   - Благодарю вас за предупреждение, господа.  Я  сообщу  вам  о  своих
планах при первой возможности.
   Придворные, ликуя от осознания успешно выполненной миссии,  сразу  же
испарились.
   Король остался один.
   Невидящими глазами смотрел он на  противоположную  стену,  где  висел
один из шедевров Фрагонара.
   Но его сейчас не занимали ни грациозная фигура  нимфы  романтического
сада, ни парившие над ее головой прелестные купидоны.
   Король думал о невыносимой скуке семейной жизни.
   Отдать  лучшие  годы  женщине,  единственным   достоинством   которой
является ее королевская кровь, казалось ему преступлением.
   Он  вообразил  себе  ничтожных,  разодетых  придворных,  снующих   по
дворцовым лестницам.
   Он хорошо знал, что представляет  собой  жизнь  короля,  предписанная
правилами и этикетом.
   Ему иногда доводилось присутствовать  на  коронациях  и  похоронах  в
соседних королевствах.
   Все королевские дворы походили друг на друга как две капли воды.
   Чего стоили эти скучные церемонии, в которых не оставалось  ни  капли
духа!
   Истинный смысл их был забыт и потому утрачен.
   Ему не о чем было говорить с теми монархами.
   Их  интересы  ограничивались  семейными  историями  и   сплетнями   о
соседях-близнецах.
   Король с содроганием вспоминал однообразный сценарий этих визитов.
   Сначала его потчевали безвкусными блюдами, потом мучили нескончаемыми
церемониями, затем пичкали сплетнями  и,  наконец,  укладывали  спать  в
неудобную постель.
   И каждый раз все повторялось заново.
   Разумеется, новая королева принесет в его дом этот страшный вирус.
   И он решил во что бы то ни стало оградить себя от сей участи.
   Будучи холостяком, он мог  себе  позволить  свести  до  минимума  все
королевские формальности.
   Он жил как английский джентльмен в своем загородном поместье.
   Занимался  охотой  и  лошадьми,  принимал  только  тех  гостей,  чьим
обществом искренне наслаждался.
   Всю помпезность дворцовых церемоний он отдал членам кабинета во главе
с премьер-министром.
   Жители  Вальдестина  видели  его  довольно  редко,  и  король   думал
насмешливо, что от этого они только счастливы.
   Но королева изменит все!
   Она  будет  постоянно  устраивать  встречи   с   горожанами,   начнет
курировать больницы и разъезжать по  стране  в  окружении  толп  народа,
получая взамен обожание в виде огромных букетов.
   Она полностью изменит весь дворцовый уклад,  который  был  установлен
самим королем, обладавшим талантом организатора.
   Вместо обеда в компании близких друзей, чтения книг в библиотеке  или
романтической встречи во флигеле ему придется умирать от тоски,  беседуя
с какой-нибудь невзрачной придворной дамой.
   Ее придворные дамы будут еще скучней и уродливей, чем она сама.
   Такая перспектива казалась королю немыслимой.
   Но у него не было выбора.
   Стране нужен наследник, это ясно как божий день.
   К тому же он понимал, что премьер-министр  никогда  бы  не  осмелился
заговорить с ним на столь щепетильную тему, если бы  не  имел  серьезных
оснований.
   Он действовал под давлением  членов  кабинета,  напуганных  политикой
Германии.
   Найти нового правителя Вальдестина, если он умрет бездетным, будет не
так-то просто.
   Он вспомнил, как греки отчаянно искали монарха, пока им  не  пришлось
пригласить  короля  из  далекой  северной  Дании,   который   стал   его
величеством Георгом Первым.
   Но Вальдестин намного меньше Греции.
   При сходных обстоятельствах ему не выжить.
   Что ж, ради справедливости король должен принести себя  в  жертву  на
благо страны.
   - Он правил страной  уже  восемь  лет,  и  каждый  миг  его  служения
доставлял радость.
   Он был неуступчив, но никто не роптал.
   Он был эгоистичен, но снискал еще большее обожание.
   Теперь настало время отдавать долги.
   Пришел час расплаты за годы безграничной свободы, но, несмотря на  то
что король понимал законы жизни, плата казалась ему слишком суровой.
   - Господи! - воскликнул он. - Одному тебе ведомо, где найти  женщину,
которую я смог бы терпеть рядом с собой!
   Но Господь молчал.
   И тут как будто сам Сатана, насмехаясь над его  отчаянием,  услужливо
ниспослал его мысленному взору вереницу принцесс.
   Они все шли и шли: голубоглазые и черноглазые, блондинки, брюнетки  и
рыжеволосые,