ему  удалось  нащупать  нужный
выступ в углу и правильно нажать на него. Наконец потайной ящик открылся,  и
он увидел внутри венок.
   Немного времени спустя герцог уже шел назад и, заглянув на минуту в  свою
спальню, проследовал дальше по широкому коридору туда, где предыдущей  ночью
он заметил на полу розовую розу.
   Теперь розы не было. Линчестер без стука открыл дверь и вошел в комнату.
   Только две свечи освещали эту очень красивую спальню, но  и  их  тусклого
света оказалось достаточно, чтобы герцог увидел Дельфину в одном  прозрачном
пеньюаре в объятиях лорда Пока.
   Тот неистово целовал ее, и прошла секунда, а то и две,  прежде  чем  двое
влюбленных поняли, что они уже не одни в комнате.
   Последовала неистовая перепалка, в которой герцог яростно  обвинял  лорда
Пока в недостойном поведении, а лорд Пок заявлял герцогу, что  считает  себя
оскорбленным.
   Двое мужчин без удержу гневались друг на друга, в то время  как  Дельфина
безрезультатно пыталась их успокоить.
   Тут лорд Пок пронзительным голосом  произнес  слова,  которые,  казалось,
звоном отозвались по всей комнате;
   - Я требую удовлетворения, Линчестер! Я никому  не  позволю  говорить  со
мной подобным образом.
   - И я с удовольствием принимаю  ваш  вызов,  -  ответил  герцог.  -  Пора
преподать вам урок хорошего тома.
   - Тогда когда и где? - сквозь зубы поинтересовался лорд Пок.
   - У меня нет никакого желания дожидаться рассвета, - заявил герцог. -  Мы
будем драться сейчас же, в  помещении  школы  верховой  езды,  и,  возможно,
свинцовая пуля в вашей  руке  охладит  ваш  пыл  на  последующие  нескольких
недель.
   -  Еще  посмотрим,  -  отпарировал  лорд  Пок,  -  но  я  принимаю   ваше
предложение.
   - Я буду ждать вас там через  час,  -  отрывисто  произнес  герцог,  -  и
поскольку нам не нужно, чтобы о  наших  делах  знало  больше  людей,  нежели
необходимо, я предлагаю каждому взять только по одному секунданту. Я выбираю
Чарльза Сихэма,  Уилтерэн  может  быть  судьей,  а  Лайонел  Хэмптон  служил
доктором, прежде чем стал исследователем.
   - Хвалю вашу хватку! - с сарказмом заметил лорд Пок.
   Дельфина, однако, в ужасе закричала:
   - Мет, нет! Вы не можете так поступить! Вы не можете драться из-за  меня!
Подумайте, какой скандал вызовет ваша дуэль, когда станет  известно,  что  я
замешана в это! Я не позволю вам!
   - Помешать нам не в ваших силах, - сказал герцог, - а поскольку я считаю.
Дельфина, вас виновницей происшедшего, я предлагаю и вам  прийти  посмотреть
на наш поединок.
   - Я именно так и собиралась поступить, - ответила Дельфина.  -  По-моему,
вы ведете себя отвратительно - вы оба! Но каждый из вас  должен  поклясться,
что, независимо от результата, ни один из вас не упомянет о происшедшем!
   - Полагаю, мы оба понимаем, как следует вести себя, когда  замешано  ваше
имя, - сказал винчестер. - Во всяком случае, я отвечаю за себя!
   - Поскольку вы снова оскорбляете  меня,  -  рассердился  лорд  Пок,  -  я
особенно постараюсь сделать так, Линчестер, чтобы это ваша, а  не  моя  рука
покоилась на перевязи, и, надеюсь, на долгие месяцы, а не на недели!
   В ответ герцог только отвесил насмешливый  поклон  и  вышел  из  спальни,
бросив на ходу:
   - Через час - а я займусь всеми приготовлениями!
   Когда он ушел. Дельфина кинулась к лорду Поку.
   - Ты не должен этого делать! Ты не можешь драться с ним,  Энтони!  -  Она
плакала. - Ты же знаешь, какой он хороший стрелок!
   - Не лучше меня! - заявил лорд  Лок.  -  Как  смеет  он  оскорблять  меня
подобным образом? Или, если уж на то пошло, врываться  в  твою  спальню  без
стука!
   - Я прошу тебя, откажись от дуэли... - начала было Дельфина, но лорд  Лок
высвободился из ее объятий  и,  как  и  герцог,  покинул  ее  спальню  столь
решительно, что она поняла без всяких  слов  его  нежелание  поддаваться  ее
уговорам и мольбам.
   Она  торопливо  оделась  и,  накинув  поверх  платья  меховую   пелерину,
спустилась вниз по лестнице и вышла из дома через дверь  со  стороны  здания
школы верховой езды.
   Именно этим зданием  не  уставал  восхищаться  Марк  Стэнли.  Построенное
одновременно с домом, оно  потом  сгорело  дотла  и  было  восстановлено,  а
впоследствии отремонтировано и значительно улучшено Иниго Джонсом.
   Поэтому с тех пор оно хранило на себе отпечатки стилей  всех  этих  эпох.
Когда леди Брэмвелл вошла в здание школы, там уже находились  оба  соперника
со своим секундантами: лордом Джоном Феплоуэсом и сэром Чарльзом Сихэмом,  а
также лорд Уилтерхэм, которому предстояло стать судьей.
   Все они стояли в центре манежа, но, когда  герцог  заметил  Дельфину,  он
подошел к ней и, взяв ее  за  руку,  повел  наверх  по  маленькой  лестнице,
которая вела на балкон для зрителей.
   - Отсюда вы сможете наблюдать, как я преподам Поку урок,  который  он  не
скоро забудет! - сказал герцог.
   - Было бы гораздо разумнее, - холодно  заметила  Дельфина,  -  вам  обоим
перестать валять дурака и подвергать опасности мою репутацию!
   - Вот этого как раз ни один из нас не может сделать, - ответил ей герцог.
- Безусловно, вы желаете мне удачи, не правда ли?
   - Да, естественно, но я прошу вас не калечить Энтони.
   - Надеюсь, его вы попросите о том же! - с сарказмом отпарировал герцог.
   Он небрежно поцеловал Дельфине руку и, оставив ее на  балконе,  спустился
вниз по лестнице, чтобы присоединиться к остальным.
   Лорд Уилтерхэм приступил к обязанностям судьи.
   - Итак, вы оба знакомы с правилами, - сказан он. - Я буду громко  считать
до десяти, за это время вы отойдете друг от друга на десять шагов. Затем  вы
повернетесь и выстрелите.
   Ни от герцога, ни от лорда Пока он ответа не ждал.
   И тот, и другой,  насколько  он  знал,  принимали  участие  в  нескольких
поединках, причем герцог всегда брал верх.
   Секунданты отошли в назначенные места, каждый в своем углу здания.
   Когда лорд Уилтерхэм начал считать, герцог и лорд Пок, стоявшие  до  того
вплотную спиной друг к другу, начали двигаться в противоположные стороны.
   Казалось, судья считает бесконечно долго.
   - ..семь.., восемь.., девять.., десять - пли!
   Двое  мужчин  развернулись,  два   выстрела   прозвучали,   гулким   эхом
отозвавшись в стенах этого здания с высокой крышей.
   И  тогда  медленно,  настолько  медленно,  что  было  трудно  поверить  в
случившееся, Энтони Пок упал на землю.
   Герцог остановился, недоверчиво наблюдая за  своим  противником,  но  тут
внезапно Джон Феллоуэс, секундант лорда Пока, подбежал к нему.
   - Вы поразили его в сердце, Тэлбот!
   - Но это невозможно! - воскликнул герцог.
   - Нет, так и есть. Он, должно быть, подставил вам грудь,  когда  стрелял,
но никакой ошибки нет, я уверен, он мертв!
   Герцог застыл от удивления. Но тут и его  собственный  секундант,  Чарльз
Сихэм, склонившийся перед этим над лордом  Поком  на  другом  конце  манежа,
подошел к другу.
   - Вы убили его, Тэлбот! Пока он еще жив, но Хэмптон  говорит,  будто  это
даже вопрос не часов, а  минут!  Вам  придется  покинуть  страну  как  можно
скорее! Иначе вас арестуют и вам придется предстать перед судом.
   Губы герцога сжались, но он ничего не сказал, и Чарльз Сихэм продолжал:
   - Это все, что вам  остается.  Вы  не  можете  рисковать  арестом,  когда
замешано имя Дельфины Брэмвелл!
   Как раз при этих его словах Дельфина, спустившаяся с балкона,  подошла  к
ним.
   - Что случилось? - поинтересовалась она. - Энтони ранен?
   - Боюсь, он умирает, - сочувственно произнес Чарльз Сихэм.
   - О Боже, нет! Не верю! Как вы можете  говорить  подобные  вещи!  Я  сама
должна убедиться!
   Она побежала бы на другой конец  помещения,  если  бы  не  Чарльз  Сихэм,
схвативший ее за запястье.
   - Не надо на него смотреть. Дельфина, - мягко увещевал он ее. - Не  стоит
женщине видеть подобное. Пуля попала ему прямо в сердце!
   - Как вы могли? - едва слышно обратилась Дельфина к герцогу.
   - Я не хотел ничего подобного.
   - Все мы знаем это, - согласился Чарльз Сихэм, - но все произошло так,  а
не иначе! Вы должны уехать, Тэлбот. Подумайте о семье, подумайте о  Дельфине
и уезжайте. Ради Бога, уезжайте!
   - Должно быть, это единственное, что  мне  остается,  -  лишенным  краски
голосом произнес герцог.
   Линчестер повернулся к Дельфине и взял ее за руку.
   Он отвел  ее  к  самому  дальнему  выходу,  поскольку  остальные  мужчины
отбежали туда, где на земле лежал лорд Пок, возле которого хлопотал доктор.
   Когда они подошли к двери, герцог сказал:
   - Вы поймете меня. Дельфина, - для вашей пользы, также  как  и  для  моей
собственной, я вынужден отправиться в изгнание. Так мы предотвратим  большой
скандал и к  тому  времени,  когда  я  смогу  вернуться,  случившееся  будет
позабыто.
   Дельфина  стояла  очень  бледная  и,  пока  герцог  говорил,   продолжала
оглядываться через плечо на другой конец манежа для верховой езды.
   - Мне надо спросить вас. Дельфина, об одном, - тихо сказал герцог.  -  Вы
поедете со мной?
   - С.., вами? - в каком-то оцепенении повторила она за ним.
   - Я прошу вас выйти за меня замуж. Нам  придется  пожить  за  границей  в
течение трех лет, возможно, дольше, но я уверен,  мы  найдем  способ  хорошо
проводить там время.
   - Три года? - в ужасе воскликнула Дельфина. - Так долго?
   - От трех до шести лет, - пояснил герцог, - это обычный срок при подобных
обстоятельствах, и я не могу рассчитывать, что потребуется меньше.
   Депьфина смотрела на него, ее глаза на очаровательном лице  потемнели  от
испуга.
   Она хотела что-то сказать, но тут возвратился Чарльз Сихэм.
   - Уилтерхэм велел мне предупредить вас больше не тратить времени впустую,
- обратился он к герцогу. - Он говорит, что в  его  положении  обязан  будет
сообщить о событиях сегодняшнего утра, и к тому времени вы должны  быть  уже
по ту сторону Ла-Манша.
   - Есть ли у Пока шанс выжить? - медленно спросил герцог.
   - Один на миллион, - ответил Чарльз Сихэм, - и я не стал бы держать пари!
   - Сообщите Уилтермэну, что я уезжаю немедленно.
   Чарльз Сихэм промолчал и поспешно ушел, а герцог обратился к Дельфине:
   - Ну что же, "да" или "нет". Дельфина? Она судорожно перехватила дыхание.
   - Мне жаль, Тэлбот. Вы знаете, как я хотела выйти за вас замуж, но  не..,
в изгнании - вдали от всего, что так для меня ценно и важно.
   - Я понимаю, - сказал герцог, - и сожалею, Дельфина. Как только  я  уеду,
вам следует полностью отрицать, что вы знаете о произошедшем здесь  или  что
вы имеете хоть малейшее отношение ко всему этому.
   - Я буду весьма осторожна, - сказала она решительно, и герцог покинул ее.
   Оказавшись в доме,  Линчестер  бегом  поднялся  по  лестнице  и,  миновав
коридор, оказался около спальни Нириссы, располагавшейся рядом  со  спальней
ее отца.
   Он тихонько открыл дверь и при свете единственной свечи увидел  молящуюся
на коленях возле кровати Нириссу.
   Вся в этот момент погруженная в свою молитву, она не услышала его.
   Но скорее почувствовав его присутствие в  комнате,  нежели  потревоженная
шумом, она повернула голову.
   Удивленная, неспособная скрыть непреодолимую радость, осветившую ее лицо,
девушка медленно поднялась на ноги, пока герцог закрывал за собой дверь.  Он
подошел к ней и взял ее за руки.
   - Выслушай меня, любимая моя. Я был вовлечен в поединок с Энтони Поком  и
по чистой случайности, не намеренно - клянусь  тебе  в  этом,  -  смертельно
ранил его! Мирисса в ужасе вскрикнула:
   - Смертельно?
   - Он все еще жив, но Хэмптон полагает, что пройдет не больше  часа  и  он
умрет!
   - Какой.., ужас! - прошептала Нирисса.
   - Пойми,  в  сложившейся  ситуации,  чтобы  избегнуть  скандала,  который
последует, если меня арестуют, я вынужден отправиться  в  изгнание  и  прошу
тебя следовать за мной.
   На мгновение глаза Мириссы вспыхнули. Потом она спросила, едва дыша:
   - Но... Дельфина!
   - Поскольку поединок был из-за Дельфины, - признался герцог, - я  спросил
ее, поедет ли она со мной в качестве моей жены. Она отказалась!
   Мирисса перевела дыхание.
   - Она.., действительно.., отказалась?
   - Твоя сестра сказала, что она не выдержит трехлетнего изгнания.
   Глаза Мириссы снова наполнились светом, словно тысяча свечей засверкала в
них.
   - Тогда я могу ехать с вами? - едва слышно спросила девушка.
   - Я на коленях прошу тебя об этом.
   - О... Тэлбот!.. - Имя его прозвучало как ликующий призыв.
   Линчестер не поцеловал ее. Он только сказал:
   - Мам нельзя терять ни минуты. Мы уезжаем как можно скорее! Одевайся, а я
пришлю кого-нибудь собрать твои вещи.
   Только на секунду Тэлбот заглянул ей в глаза и  вышел.  Мирисса  осталась
одна.
   Минуту-другую девушка еще пыталась осознать случившееся, с трудом веря во
все это. Мо потом поняла, что теперь они оба свободны и никто не помешает им
говорить о своей любви, и ничто больше не имело значения, только то, что они
могли быть вместе.
   Она начала торопливо одеваться, вспомнив, что она  накануне  предупредила
Мэри о своем раннем отъезде с отцом, поэтому все вещи,  кроме  ее  вечернего
платья, в котором она обедала, были уже уложены в дорожный сундук.
   В платяном шкафу  висела  только  приготовленная  для  поездки  домой  ее
симпатичная дорожная накидка и муслиновое платье, в котором она  приехала  в
Нин.
   Нирисса уже завязывала  ленты  шляпы,  когда  раздался  стук  в  дверь  и
камердинер герцога, Бэмкс, вошел в сопровождении молодого лакея.
   - Ваш сундук готов, мисс? - спросил он.
   - Да, только стяните его ремнями, - попросила Нирисса.
   - Его сиятельство уже внизу, мисс, ждет вас.
   Бэнкс и лакей вынесли дорожный сундук из комнаты и пошли по коридору.
   Нирисса быстро огляделась вокруг,  чтобы  убедиться,  ничего  ли  она  не
забыла, затем побежала вниз по ступенькам лестницы навстречу поджидавшему ее
Линчестеру так быстро, словно за спиной у нее выросли крылья.
   Он также переоделся в дорожное платье, и сквозь  открытые  двери  Нирисса
увидела его дорожную карету, запряженную шестеркой  лошадей,  а  также  двух
верховых для эскорта.
   Никто не провожал их, и герцог, взяв Нириссу под руку, сошел с  ней  вниз
по парадной лестнице и помог сесть в карету.
   Карета тронулась, а девушке все еще с  трудом  верилось  в  происходящее,
словно опять ей снился некий странный  сон,  способный  вдруг  обратиться  в
кошмар.
   Но тут Нирисса почувствовала, как сжимают ее руку пальцы герцога, ощутила
его близость подле себя и осознала, что теперь  они  были  вместе  и  только
вдвоем.
   Лишь когда они проехали через большие кованые ворота,  она  вскрикнула  и
забормотала почти бессвязно:
   - Ой.., я же должна была.., мне  надо  оставить..,  записку  для  папы..,
рассказать ему обо всем случившемся.
   - Я позаботился обо всем, - успокоил ее Тэлбот. -  Я  оставил  письмо  не
только для него, но и для Гарри.
   - Вы все.., продумали!..
   - Я думал о тебе, - ответил герцог, - и о том, как сильно я люблю тебя.
   Он обнял ее за плечи и прижал к себе.
   Какое-то время они ехали молча, никто из них не начинал разговора.
   Свободной рукой герцог развязал ленты шляпы Нириссы, снял ее и бросил  на
скамейку напротив.
   Когда девушка положила голову ему на плечо, он сказал:
   - Ты уверена, любимая моя,  что  не  станешь  сожалеть  о  своем  решении
отправиться со мной так поспешно? Осознаешь ни ты, что, если Пок умрет, тебе
придется годами жить в изгнании, вдали от Англии, и эти годы покажутся  тебе
бесконечными.
   - Для меня совсем не важно, где мы.., до тех пор, пока я могу быть  рядом
с вами, - ответила ему Мирисса, - но я  стану  тревожиться..,  не  покажется
ли.., вам.., утомительным.., только одно мое.., общество...
   Герцог не отвечал, он просто поцеловал ее, и они  перестали  нуждаться  в
словах.
   Они достигли Дувра, когда солнце уже вставало над горизонтом.
   Им  пришлось  проехать  от  Нина  немногим  больше   двадцати   миль,   и
превосходные лошади герцога  добрались  до  побережья  в  рекордно  короткое
время.
   Нирисса предполагала, что они направятся прямо в гавань, где,  по  словам
герцога, уже стояла наготове его яхта.
   - Капитан будет ждать вас? - спросила она.
   - По правде говоря, я послал вперед посыльным грума, но  в  любом  случае
капитан  всегда  исполняет  мое  распоряжение  держать  яхту  в   постоянной
готовности к отплытию. Как только мы окажемся на борту, мы сможем отплыть  к
берегам Франции, где будем в безопасности.
   - Это.., самое главное... - тихонько проговорила Нирисса.
   - Но сначала нам надо еще кое  о  чем  позаботиться,  -  заметил  герцог.
Прежде  чем  девушка  успела  спросить  его,  о  чем   же   именно,   лошади
остановились, и в окно кареты она увидела  небольшую  часовню,  стоявшую  на
краю гавани.
   Она удивленно взглянула на герцога, и он пояснил:
   -  Здесь  молятся  рыбаки,  отправляясь  в  море,  здесь  молятся  об  их
благополучном возвращении жены моряков. Я думаю, любимая моя, ты согласишься
- это подходящее место для нас, чтобы стать мужем и женой.
   Минуту Нирисса смотрела на него недоверчиво, тут, неожиданно для нее,  он
открыл кожаный чемоданчик, который всю дорогу лежал на сиденье  напротив,  и
достал из него венок из бриллиантов и жемчуга, тот самый, который она  нашла
в потайном ящике в покоях герцогини, а потом  изящную  вуаль  из  тончайшего
кружева.
   Очень нежно герцог прикрыл вуалью светлые волосы Нириссы, а сверху  надел
венок.
   Когда кучер открыл дверь кареты, они спустились из нее  и  направились  к
часовне.
   У входа в часовню, сквозь раскрытую дверь, Мирисса услышала плавные звуки
органа.
   Внутри часовни было бы совсем темно,  если  бы  не  свет  шести  свеч  на
алтаре, перед которым стоял священник в белом одеянии.
   Мирисса посмотрела наверх, увидела,  как  с  купола  спускаются  рыбацкие
сети, и подумала, что они придают этому месту атмосферу таинственности.
   Она согласна была с герцогом, который сказал, что  в  часовне  царил  дух
святости и преданности; он  приводил  ее  в  трепет  и  был  созвучен  с  ее
собственной искренней верой.
   Линчестер снял  дорожную  накидку  с  ее  плеч  и  положил  на  ближайшую
скамейку.
   Когда они двинулись по  проходу  к  алтарю,  девушка  почувствовала,  что
именно так он представлял себе  свою  невесту  в  церкви:  в  белом  платье,
кружевной вуали, спадающей вниз, с  бриллиантами,  сверкающими  в  венчающем
голову венке.
   И хотя часовня была пуста, Нириссе казалось, будто там находятся все, кто
любил их с Тэлботом и не пожелал бы отказать им в благословении.
   Нирисса не сомневалась, что и ее мать, и мать Тэлбота находились рядом.
   И несчастная герцогиня, именно такая, какой она предстала девушке в  сне.
Теперь, когда нашелся спрятанный  когда-то  венок  и  снято  проклятие,  она
выглядела счастливой и умиротворенной.
   Наконец душа герцогини могла оставить эту землю и  отправиться  к  своему
мужу, которого она любила и который любил ее.
   Нириссу саму удивляла ее уверенность во  всем  этом.  И  все  же  девушка
знала, что права, и, когда она расскажет герцогу обо всем, он ей  непременно
поверит.
   Священник обвенчал их,  и  она  почувствовала  благословение,  данное  им
любовью, перенесшей столько страданий и жившей  вечно.  Такое  благословение
получают лишь немногие избранные пары.
   Звуки органа проводили их от алтаря. Когда они вышли из часовни,  Мириссу
ослепил солнечный свет. Она не сомневалась, солнечный свет сулил им счастье,
которое они найдут вместе.
   Через несколько минут их карета уже подъезжала к  яхте  герцога,  которая
называлась "Морской  конек"  и  оказалась  много  больше,  чем  предполагала
девушка.
   Как только они ступили на борт, яхта, как и  обещал  герцог,  заскользила
прочь из гавани и взяла направление к берегам Франции.
   Линчестер не позволил Нириссе наблюдать, как удаляется английский  берег,
а проводил ее вниз в такую удобную и милую каюту,