щий внутри его  огонь.  Но  теперь
Джордж Бедлингтон неотвратимо встал между ними.
   - Да, кузина  умерла,  -  подтвердила  Лили.  -  И  что  ты  думаешь?
Случилось так, что девица получила наследство  -  сказочное  наследство!
Никто и не знал, что у нее была крестная в Америке - подруга Эдит. Когда
у Эдит родилась девочка, эта американка  вложила  деньги  на  ее  имя  в
нефтяные разработки и забыла об этом. И вот одна из этих компаний.., или
как  их  там  правильно  назвать...   Словом,   спустя   несколько   лет
американские юристы сообщили  этой  девице,  что  она  сказочно  богата.
Немногие осмеливаются даже мечтать о таком богатстве"
   - Силы небесные! Какая невероятная история!
   Внимание герцога к рассказу невольно обострилось.
   - Невероятно, правда? - воскликнула Лили. -  Конечно,  Джорджу  сразу
сообщили обо всем, но старая кузина была тяжело больна, ее  нельзя  было
беспокоить, решено было ничего не менять, но теперь, когда  она  умерла,
Джордж пригласил эту девушку в Англию, а я.., я буду вывозить ее в  свет
и представлять в обществе в этом сезоне.
   - Значит, ты будешь в Лондоне? И мы сможем видеться.  -  Глаза  Дрого
внезапно загорелись надеждой. - Мы должны видеться!
   - Это невозможно, Дрого. После сегодняшнего разговора  мы  не  сможем
встречаться с глазу на глаз.  Джордж  предупредил  меня,  что  дозволяет
встретиться нам только один раз, чтобы я тебе сообщила о его  решении  и
мы могли бы попрощаться. Он не хочет  скандала,  конечно.  Он  согласен,
чтобы мы виделись как обычно - у друзей, на приемах, и  сюда  ты  можешь
прийти с официальным визитом. Но если  он  узнает,  что  мы  встречались
помимо этого, тайком и наедине, он живо отправит меня в деревню. А я  не
смогу вынести этого, не смогу! Я ненавижу деревню. Меня пугает  жизнь  в
Веллингтонском замке, унылая, монотонная, с бесконечными разговорами  об
этих варварских лисьих охотах. Нет, я там сойду с ума!
   - Но я не позволю так жестоко поступить с тобой!
   - Ты ничего не сможешь сделать, - сказала Лили.  -  Отныне  мы  будем
видеться только в переполненных  залах.  Ты  будешь  танцевать  с  юными
дебютантками, а я  сидеть  на  стуле  у  стены...  вместе  с  почтенными
матронами... О, Дрого!
   Последний вскрик Лили был полон горести.
   Не помня себя, она протянула герцогу обе руки, и несколько секунд они
стояли, прижавшись друг к другу, как испуганные, заблудившиеся в темноте
дети. Губы Лили потянулись к губам герцога, его руки  обняли  ее  тонкий
стан.  Его  поцелуй  был  полон  отчаянной  яростной  страсти,  и  через
мгновение Лили обвила шею герцога руками.
   - Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя! - хриплым голосом  проговорил
Дрого. Голова Лили покоилась на его плече, и он любовался ее  яркими  от
поцелуев губами, полуприкрытыми, скрывающими страсть глазами, ресницами,
трепещущими над слегка порозовевшими щеками.
   - Я не хочу отдавать тебя, не хочу! - шептал он. - Я  заберу  тебя  с
собой!
   На какую-то долю секунды Лили, склонившая свою золотистую головку  на
его сильное плечо, поверила в невозможное.  Она  думала  о  красоте  его
стройного тела, о его крепких руках, сжимающих  ее  в  объятиях,  о  его
жадных поцелуях.
   Она вспомнила о тех чудесных минутах, когда они оставались вдвоем: их
загородные  вечеринки,  тайные  свидания  в  Лондоне  -  в   Кей-Гарден,
Национальной  галерее,  Британском  музее.  Джордж  тогда  находился   в
отъезде! Лили задышала чаще, вспоминая сонную темноту загородного  дома,
дикий тенор скрипящих ступеней под их ногами... А  затем  властные  руки
Дрого, неистовый восторг, охвативший ее, когда она полностью подчинилась
его силе. Она должна убежать с ним! Они должны остаться вместе навсегда!
   Воображение Лили живо нарисовало ей картину их будущих скитаний.  Они
будут изгоями, им придется избегать  старых  знакомых  и  шарахаться  от
новых. Зловещая тень прошлого скандала всегда будет стоять за их спиной.
Лили издала еле  слышный  вздох  и  высвободилась  из  объятий  герцога.
Страшная картина, подсказанная ей воображением и  знанием  жизни  света,
подействовала на нее  как  ледяной  душ.  Она  отвернулась  к  огромному
зеркалу в тяжелой позолоченной  раме,  которое  висело  над  камином,  и
начала с нарочитой тщательностью приводить в порядок свою растрепавшуюся
прическу.
   Лили хорошо знала, что, пока она поправляет локоны и втыкает шпильки,
вертясь  перед  зеркалом,  она  дает  герцогу   прекрасную   возможность
полюбоваться собой  -  волнующими  изгибами  ее  бюста,  тонкой  талией,
красивыми плавными линиями ее бедер.
   Она  действительно  любит  Дрого,  говорила  себе  Лили,  любит  всем
сердцем, более, чем кого бы то ни было в своей жизни, но..,  все  же  не
настолько, чтобы похоронить свою красоту вдали от света,  отказаться  от
привычной жизни, от восхищенного внимания и комплиментов  в  свой  адрес
зная, что о ней судачат во всех гостиных, осуждая за нарушения приличий.
Пока Лили укладывала волосы, ей в голову пришла неожиданная идея, и  она
резко повернулась к  герцогу,  который  стоял  позади  нее,  сердитый  и
удрученный.
   - Дрого, я кое-что придумала!
   - Что?
   Его односложный ответ был резок, почти  равнодушен.  Герцог  понимал,
что он брошен,  что  Лили  потеряна  для  него  и  он  ничего  не  может
предпринять, чтобы вернуть ее.
   - Я придумала кое-что! Это позволит нам видеться и быть  вместе  даже
чаще, чем прежде.
   - Что же?
   Голос Дрого звучал недоверчиво. Теперь он знал, что Лили  никогда  не
уйдет к нему, как бы он ни молил ее об этом. Общество  для  нее  превыше
его любви к ней. Это был серьезный удар по его самолюбию,  и  мысли  его
все время возвращались к этому.
   - Не понимаю, как я раньше не подумала об этом! -  неожиданно  весело
воскликнула Лили. - Это же превосходный выход для нас обоих.  Ты  должен
жениться на этой девушке!
   - Жениться? На ком?
   -  На  племяннице  Джорджа,  разумеется.  Девице,   которая   сегодня
приезжает сюда, в наш дом.
   - Ты с ума сошла?
   - Дрого, да не будь же таким  тупым!  Она  миллионерша.  Слава  богу!
Миллионы долларов позволят тебе привести в порядок Котильон. Ты  же  сам
всегда жаловался мне, что тебе не по карману поддерживать замок в том же
виде, как при  твоем  деде.  Пожалуйста,  вот  твой  шанс.  А  когда  ты
женишься, мне не придется больше сопровождать ее, скучать на стуле среди
старух и делать еще что-то в этом  роде,  смертельно  унылое,  как  того
желал бы Джордж, чтобы досадить мне.
   - Это сумасшедшая идея! Ты не можешь  говорить  об  этом  всерьез,  -
протестующе сказал герцог, но Лили улыбнулась:
   - Дорогой Дрого, будь разумен! Это решит  все  проблемы.  К  тому  же
когда-то ты должен  жениться...  Твоя  мать  только  на  прошлой  неделе
говорила об этом со мной. Ты должен иметь наследника. В  следующем  году
тебе будет уже двадцать девять. Самое время жениться.
   - Если я не могу жениться на тебе, я не хочу жениться вообще.
   - Я знаю, дорогой. Я тоже  меньше  всего  на  свете  хочу,  чтобы  ты
женился. Но Джордж здоров как бык. Вероятно, он доживет до  восьмидесяти
лет. Все Бедшнгтоны такие. Их ничто не берет. Но раз  уж  ты  не  можешь
жениться на мне, то почему бы тебе не жениться на племяннице Джорджа? Ты
сможешь бывать у нас так часто,  как  пожелаешь,  и  Джордж  не  посмеет
возразить ни слова. Понимаешь, не посмеет! Мы сможем  бывать  вместе,  а
Джордж и тут ничего не сможет поделать, потому что ты  будешь  женат  на
его племяннице.
   - Я не собираюсь жениться ни на племяннице Джорджа,  ни  на  ком-либо
еще! - упрямо заявил герцог.
   Лили глубоко вздохнула, бессильно опустилась на софу и  закрыла  лицо
руками.
   - Так, значит, ты хочешь смириться с обстоятельствами  и  никогда  не
видеть меня больше?
   Как ты можешь быть таким жестоким, таким бессердечным после того, что
мы значили друг для друга? Я люблю тебя, Дрого!
   - И я люблю тебя, ты знаешь об этом, - отозвался Дрого.  Говоря  это,
он подошел к софе, возвышаясь над Лили, а затем неожиданно с силой  сжал
ее запястья так, что она покорно и даже робко откинулась на  подушки.  -
Черт возьми! Ты сводишь меня с ума!
   - Не так грубо, дорогой. Если ты будешь умником, мы спасены. Спасены!
   - Я ведь уже сказал тебе: я не собираюсь жениться на какой-то  глупой
девчонке, которую в глаза не видел.
   Герцог проговорил эти слова, но им не хватало  прежней  убежденности.
Он вновь залюбовался раскинувшейся на софе Лили. Ее полузакрытые  глаза,
зовущие губы, казалось, молили о поцелуе. И герцог знал, что с первым же
поцелуем страсть захлестнет их обоих как волной, заставляя позабыть  все
на свете.
   - Я не хочу жениться.
   - Значит, ты хочешь распрощаться со мной?
   Герцог знал, что выбора у него нет. Джордж Бедлингтон не тот человек,
который  будет  попустительствовать  в  вопросах,  касающихся  фамильной
чести. Ему и в голову не  придет  ревновать  Лили  как  женщину,  но  он
проявит чрезвычайную щепетильность в вопросах, связанных с его именем  и
положением. Глупо, что они мало заботились о том, чтобы  сохранить  свою
связь в секрете.
   - Дорогой,  я  не  смогу  вынести  разлуку  с  тобой,  -  еле  слышно
прошептала Лили. Дрого скорее догадался, чем расслышал ее слова.
   Он колебался не дольше секунды. Ее губы, нежные, манящие, трепещущие,
завораживали его.
   С невнятным возгласом, который был наполовину стоном, герцог рванулся
вперед и впился жарким поцелуем в ее рот. Они слились  вместе,  и  Дрого
почувствовал, что пламя вспыхивает в нем, зажигая ответный огонь в Лили.
   Это был экстаз, почти агония, и ценой этому была его  свобода.  Но  о
последнем он сейчас мало беспокоился...
 
*** 
 
   Когда герцог покинул дом, Лили скользнула  наверх  в  спальню,  чтобы
успеть прибрать волосы до того, как Джордж со своей племянницей  приедут
с вокзала. Лили с беспокойством заметила, сидя за туалетным  столиком  и
пристально разглядывая себя  в  зеркало,  что  бессонная  ночь  оставила
темные круги под ее глазами, а множество волнений и переживаний, которые
ей принес день, безусловно, отразились на ее внешности.
   И все же, думала Лили с удовлетворением, она добилась своего,  а  все
остальное сейчас не имело значения.
   Уж  она-то  сумеет  извлечь  немало  выгод  из  женитьбы  герцога  на
племяннице Джорджа. Тогда они смогут открыто  появляться  даже  в  таком
избранном обществе, как кружок Эмили Роухэмптон.
   В этом замкнутом кругу существовало только одно правило, которое Лили
хорошо знала и неукоснительно ему подчинялась: "Не пойман - не виновен".
Хозяйки салонов, где придерживались старомодных взглядов, косо  смотрели
на кружок Эмили, но Роухэмптоны  являлись  слишком  важными  и  знатными
персонами, чтобы заботиться о том, что болтают у них за  спиной.  А  тот
хорошо всем известный факт, что новый король,  Эдуард  VII,  был  частым
гостем в Котильоне, заставлял умолкнуть самые злые языки.
   Конечно, существовала вероятность, что Эмили Роухэмптон заставит сына
отказаться от женитьбы на никому не известной девушке, чье воспитание  и
происхождение было, мягко говоря, сомнительным.  Но  Эмили  нуждается  в
деньгах и вряд ли устоит перед богатым приданым, рассуждала практичная и
расчетливая Лили.  Ни  один  из  Роухэмптонов  не  обладал  достаточными
средствами, и, хоть  Дрого,  разумеется,  был  состоятельным  человеком,
Котильон являлся  монстром  с  чудовищным  аппетитом,  готовым  истощить
любое, даже огромное, состояние.
   Когда Лили воскрешала в своей памяти Котильон, это громадное поместье
с замком, занимающим несколько акров земли, с парками и садами,  прудами
и оранжереями, фермами и  конюшнями,  то  она  понимала,  что  появление
богатой невесты не вызовет у Эмили Роухэмптон ничего, кроме  радости.  А
деньги заставят ее закрыть глаза на множество других недостатков.
   Джордж никогда не  преувеличивал,  и  если  он  сказал  ей,  что  его
племянница является владелицей нескольких  миллионов  долларов,  то  так
оно, несомненно, и было. Лили сразу подметила благоговейные нотки в  его
голосе, которые появлялись  когда  речь  заходила  об  этом  неожиданном
богатстве, и ей хватило  ловкости  отвлечь  внимание  Джорджа  от  своих
собственных проступков на разговор о подготовке к приезду племянницы.
   Вследствие этого Джордж обошелся  с  ней  не  так  сурово,  как  того
ожидала сама Лили и как, несомненно, было бы в любое другое время.
   Возможно,  философски  рассуждала  Лили,  все  разрешится   наилучшим
образом. Очевидно, что рано или поздно Дрого женится, хотя бы только для
того, чтобы обеспечить герцогству наследника.  И  ей  останется  лишь  с
ненавистью наблюдать, как его подцепит одна из этих  молоденьких  девиц,
что крутятся возле него каждый  сезон.  Какой  неожиданный  подарок  для
какой-нибудь амбициозной мамаши! Не говоря уж о том, что Лили  стала  бы
дико ревновать Дрого к его избраннице.
   Лили  возлагала  большие  надежды  на  то,  что  племянница  Джорджа,
возможно, окажется не слишком привлекательной.  В  любом  другом  случае
трудно было бы смириться с тем, что у Дрого есть жена, но уж  совершенно
невозможно - если бы она вдобавок оказалась хорошенькой.
   Но нет, это невозможно, думала Лили, улыбаясь своим мыслям  и  своему
отражению, совершенно невозможно представить  другую  женщину  столь  же
привлекательной внешне и притягательной в любви, как она  сама.  В  свои
тридцать восемь лет Лили  по-прежнему  оставалась  самой  очаровательной
женщиной, украшением лондонского общества. Более того, наиболее  горячие
поклонники превозносили Лили как первую  красавицу  во  всей  Англии,  а
каждая ее новая фотография в газете порождала новых почитателей.
   Лили издала легкий вздох. Однажды, думала она, это все  кончится,  но
сейчас  она  еще  молода,  она   признанная   красавица,   она   внушает
восхищение.., и любовь, само собой. Лили положила руки на сердце,  когда
вспомнила Дрого - такой высокий, сильный, знатный. Он был почти таким же
воплощением мужской красоты, как она - женской. Они были бы превосходной
парой!  Ах,  если  бы  она  познакомилась  с  Дрого,   когда   ей   было
восемнадцать, мечтала Лили. Ей припомнилось затем, что  в  ту  пору  она
обычно проводила время в гостиной Эмили, на ее фривольных вечеринках,  а
Дрого было только восемь лет, и он под присмотром  гувернантки  играл  в
солдатики в саду.
   Лили внезапно резанула  острая  мучительная  боль:  тридцать  восемь!
Через какую-то пару лет ей будет сорок. "Я старею", - Лили поежилась  от
внезапного холодка, но затем решительно откинула назад  свою  золотистую
головку. Пока она еще молода! Она еще может заставить мужчин  сходить  с
ума от любви и выполнять любые ее прихоти. Ведь только из  любви  к  ней
Дрого согласился жениться на девушке, которую он в  глаза  не  видел.  И
потому, что он  любит  ее,  она  еще  долго  будет  молодой!  Она  будет
танцевать, кружиться в вальсе с Дрого, слушать его страстный шепот,  все
эти восхитительные глупости, предназначенные ей одной...
   Мысли Лили были прерваны звуками звонка внизу  и  стуком  закрывшейся
двери. Должно быть, вернулся Джордж.
   Лили бросила последний взгляд на  себя  в  зеркало  и  направилась  к
двери. Она грациозно спускалась вниз по лестнице, и оборки  ее  шелковой
юбки колыхались в такт движению.
   Слуги заносили багаж. Дверь библиотеки была отворена, и Лили  поняла,
что Джордж поджидает ее именно там, вместе со  своей  племянницей.  Лили
быстро пересекла мраморный холл и вошла в библиотеку.
   Джордж повернулся спиной к камину, рядом  с  ним  стояла  девушка.  В
первый момент Лили бросились в глаза старомодное серое дорожное пальто и
отвратительная зеленая фетровая шляпа, украшенная потрепанными  перьями.
Джордж что-то сказал, девушка обернулась, и Лили увидела ее лицо.
   И тогда Лили рассмеялась негромким  легким  смехом,  в  котором  была
смесь облегчения и удивления одновременно: девушка носила темные очки, и
в ней не было абсолютно ничего, что заслуживало бы внимания... Не говоря
уж о привлекательности.
 
Глава 2 
 
   Когда Корнелия узнала, что  она  должна  отправиться  в  Англию,  она
почувствовала, что для нее настал конец света. Сначала она протестовала,
отказывалась, спорила, а затем, поняв, что никакими усилиями не  сломить
упорства адвоката, она отправилась на поиски Джимми.
   Корнелия нашла его там, где и рассчитывала,  -  Джимми,  как  всегда,
чистил лошадей, насвистывая при этом сквозь зубы. Он был  сед,  страшен,
как смертный грех, и не было ни единой кости в его теле, которая не была
бы переломана в то или иное время благодаря его страсти к лошадям.
   Корнелия любила Джимми.
   - Они отсылают меня, Джимми, - тихо  сказала  она,  и  Джимми  понял,
бросив один-единственный взгляд на ее лицо, что Корнелия страдает.
   - Я ожидал этого, малышка, - ответил он. - Ты  не  можешь  оставаться
здесь  теперь,  когда  мисс  Уитингтон  -  упокой  господи  ее  душу!  -
отправилась на небеса.
   - Почему не могу? - пылко возразила Корнелия. - Это  мой  дом,  часть
меня. А родственники отца никогда прежде не хотели знать  меня.  Что  же
заставило их так измениться?
   - Ты знаешь ответ так же хорошо, как и я, - отозвался Джимми.
   - Разумеется, знаю, - презрительно бросила Корнелия. -  Это  все  мои
деньги. Это деньги, которые мне самой не нужны и  которые  свалились  на
меня, опоздав на целый год.
   Джимми вздохнул. Он слышал эти речи из уст Корнелии много раз прежде.
Глядя на выражение лица  Джимми,  Корнелия  вспомнила,  как  горько  она
плакала, когда узнала, что американская крестная  оставила  ей  огромное
наследство. Ей казалось верхом  несправедливости  стать  богатой  именно
теперь... Корнелия помнила, как ее отец часто сетовал  на  их  бедность,
как ее мать вздыхала по нарядным платьям. И  вот  спустя  год  после  их
смерти, когда ей уже ничего было не нужно, деньги полились рекой.
   Это случилось задолго до того, как Корнелия вновь научилась смеяться.
Джимми услышал новость о наследстве от самой Корнелии. Она сообщила  ему
об этом холодным, бесстрастным тоном, в котором  не  было  и  следа  тех
горьких слез, что пролила она несколькими часами раньше.
   - Я богата, Джимми, - сказала Корнелия. -  Моя  крестная  из  Америки
умерла и оставила мне огромное наследство в  акциях  нефтяных  компаний.
Это сотни и сотни тысяч английских фунтов.
   - О небо! Что же  ты  собираешься  делать  с  такой  уймой  денег?  -
вскричал Джимми. Корнелия пожала плечами:
   - Не имею ни малейшего представления.
   - Тогда, может быть, нам стоит  приобрести  новую  лошадь  для  такой
изысканной маленькой  леди?  Например,  ту,  что  в  прошлую  среду  нам
демонстрировал капитан Фицпатрик? - лукаво предложил Джимми.
   В конце концов после целого дня торгов они. приобрели кобылу капитана
Фицпатрика  за  двадцать  пять  фунтов,  и   Джимми   на   этом   иссяк,
затруднившись придумать что-нибудь еще.
   - Это огромная ответственность, дорогое дитя, - сказала нежно  кузина
Алина, также оповещенная Корнелией. - И  ты  должна  просить  у  господа
совета,  чтобы  он  помог  тебе  справиться  с  этой   ответственностью,
ложащейся на твои плечи.
   - Я не желаю  ни  денег,  ни  ответственности,  -  угрюмо  отозвалась
Корнелия.
   Неделю  спустя  кузина  Алина  предложила  нанять   миссис   О'Хаген,
приходящую прислугу, на " четыре дня в неделю вместо двух, как прежде, и
так же, как и Джимми, больше ничего не смогла придумать.
   Для себя Корнелия не желала ничего. Фактически для нее было бы  лучше
вообще забыть о существовании этих денег.
   Деловые бумаги приходили к ней из Дублинского банка, но она оставляла
их без ответа,  аккуратно  складывая  стопкой  в  ящик  рабочего  стола,
который раньше принадлежал отцу.
   Однако было приятно сознавать, что  больше  не  надо  беспокоиться  о
счетах поставщиков и что  все  расходы  по  хозяйству  будут  немедленно
оплачены.  Это  была  единс