Гранты - именно так называли в прошлом эту семью, дали  Англии  известных
политиков, государственных  деятелей,  храбрых  воинов  и  первооткрывателей
новых земель, а один из них был даже пиратом во времена  правления  королевы
Елизаветы I.
   - Когда-то они были  очень  богаты  -  за  счет  трофеев,  захваченных  с
испанских кораблей, - говорил капеллан, глубоко вздыхая. - Но шли  столетия,
деньги  постепенно  иссякли,  и  сейчас  так  много  нужно  сделать,   чтобы
реставрировать замок, но мы не можем себе это позволить.
   Капеллан говорил так, будто замок и  все  угодья  Грэнтамов  были  и  его
собственностью. Вада успела заметить, что подобное отношение  было  у  всех,
имевших касательство к этой семье.
   Горничная сказала Ваде:
   - Мы знаем, что в этой комнате становится прохладно, когда дует восточный
ветер. А старший садовник невзначай обронил:
   - В этом году мы ожидаем богатый, как никогда, урожай персиков.
   "Прекрасно, что  все  считают  себя  частью  единого  целого,  дорожат  и
гордятся замком", подумала  Вада.  Теперь  она  хорошо  понимала  стремление
герцога поддерживать владения  в  хорошем  состоянии,  как  это  делали  его
предшественники.
   "Он найдет себе другую спутницу жизни", -  ободряла  себя  девушка.  Вада
всей душой желала, чтобы герцог был счастлив, как они с Пьером. Ей хотелось,
чтобы все вокруг любили так же, как она. Мечтала, чтобы  все  истории  имели
счастливый конец, а окружавшие ее люди ощущали такой же восторг  и  радость,
которые переполняли ее сердце.
   День прошел быстро. Герцогиня и Вада одни  пили  чай  в  гостиной,  когда
неожиданно вошел герцог.
   - О Давид,  ты  уже  вернулся!  -  обрадовалась  герцогиня,  вставая  ему
навстречу. - Я так и знала, что тебе удастся успеть на ранний поезд.
   Герцог  шел  по  комнате,  направляясь  к  ним.  Вада  отметила,  что  он
действительно выглядит так, как его изображали на портретах, кроме того, что
в жизни, пожалуй, более худощав и кажется значительно старше.
   В сером сюртуке, в котором ездил в Лондон, герцог производил  впечатление
очень элегантного молодого человека. Он склонился, чтобы поцеловать  мать  в
щечку, затем повернулся к Ваде и приветливо протянул ей руку.
   - Я должен извиниться, что не смог вас встретить, мисс Хольц.
   Его голос звучал мягко и дружелюбно,  и,  коснувшись  его  руки,  девушка
почувствовала, что больше его не боится. Ей казалось, что герцог поймет все,
что она намерена ему сказать.
   Он сел и стал рассказывать матери забавные истории, приключившиеся с  ним
в поездке. Вада заметила, что герцогиня очень любит своего сына.
   "Возможно, если бы я не знала Пьера, - размышляла девушка,  -  то  сейчас
серьезно думала о том, что должна поступить так, как  считает  моя  мать,  и
выйти замуж за герцога".
   Но, полюбив по-настоящему, она  понимала,  что  для  нее  брак  с  кем-то
другим, не с  Пьером,  просто  невозможен,  сколько  бы  ее  ни  уговаривали
согласиться.
   Герцог выпил чашку чая, и герцогиня встала из-за стола.
   - Сегодня у нас званый обед, - произнесла она. - Простите,  что  оставляю
вас одних, я должна пойти прилечь. Меня очень утомляют  такие  вечера,  если
перед этим не удастся отдохнуть.
   - Не беспокойся, мама, я позабочусь о мисс Хольц, - сказал герцог.
   Он проводил герцогиню через всю комнату и открыл перед ней дверь.
   Когда герцог вернулся к столу, Вада спросила, затаив дыхание:
   - Могу я.., быть откровенна с вами, ваша светлость?
   - Ну конечно, - ответил он. - Может быть, мы пойдем в библиотеку,  где  я
обычно провожу свободное время? Там намного уютнее, и нам  не  будут  мешать
слуги, которые сейчас начнут убирать чайную посуду.
   - Так действительно будет лучше, - тихо сказала Вада.
   Она  последовала  за  ним,  и  они  вошли  в  прекрасную,  полную   света
библиотеку. Все ее стены от пола до потолка заполняли книги.  Одно  из  окон
было с эркером и выходило на озеро. Тут же стояли диван  и  глубокие  мягкие
кресла, обитые красной кожей.
   - Вас уже знакомили с замком? - спросил герцог.
   - Да, ваш капеллан любезно мне все показал и рассказал, - ответила  Вада.
- Замок поистине великолепен!
   - Мне очень хотелось самому это сделать, - сказал герцог, - но поездка  в
Лондон была необходима, да и вас мы не ждали так скоро.
   - Об этом я и хотела поговорить с вами, ваша  светлость,  -  нерешительно
произнесла девушка.
   Герцог вопросительно  взглянул  на  нее,  видимо  почувствовав,  что  она
нервничает. Затем предложил:
   - Не хотите ли присесть?
   Вада покорно села на диван, и герцог придвинул к ней свое кожаное кресло.
   - Что же вас беспокоит? - мягко спросил он.
   - Я не могу.., выйти за вас замуж, - вымолвила Вада.
   Герцог ничего не сказал, продолжая  внимательно  смотреть  на  нее,  и  с
интересом слушал, когда она продолжила:
   - Я знаю, что ваша матушка и моя уже давно договорились о нашем браке.  Я
согласилась, потому что в то время мне  ничего  другого  не  оставалось.  Но
сейчас все изменилось...
   - Могу я узнать, что именно? - поинтересовался герцог.
   Вала глубоко вздохнула:
   - Я.., влюбилась.
   Герцог удивленно вскинул брови.
   - Вы, наверное, думаете сейчас о том, что так поступать не  принято.  Мне
самой трудно поверить в то, что произошло, - продолжала Вада, - но в  Париже
я встретила человека...
   - Если не ошибаюсь, - прервал  ее  герцог,  -  вы  были  в  Париже  всего
несколько дней?
   - Да,  это  так.  Мы  встретились  случайно  и,  хотя  никто  из  нас  не
предполагал, влюбились.
   Ее голос задрожал, но лицо неожиданно просияло, когда она сказала:
   - Я люблю его. Не представляла себе, что когда-нибудь так полюблю.  Я  не
могу даже думать о том, чтобы выйти замуж за  другого.  Пожалуйста,  поймите
меня правильно!
   Герцог улыбнулся:
   - Я понимаю вас. Но ваша мать знает об этом?
   - Нет, мама ни о чем не догадывается. Даже если бы я ей написала, она  бы
не успела получить  письмо.  Но  что  бы  она  ни  сказала,  меня  ничто  не
остановит.
   - А вы не слишком торопитесь? - осторожно спросил герцог.
   В ответ Вада улыбнулась.
   - Я знаю все доводы, которые вы можете привести, - сказала девушка.  -  Я
уже слышала их из уст человека, которого люблю, но они ровным счетом  ничего
не значат.
   Вада умолкла, затем продолжила:
   - Вы, вероятно, полагаете, что я слишком молода, чтобы отвечать  за  свои
поступки, но это не так, я сознаю то, что делаю! Я знаю, что  такая  любовь,
как у меня к этому человеку и у него ко мне, бывает раз в жизни. Я  не  могу
рисковать и потерять ее!
   - Что же вы собираетесь делать? - спросил герцог.
   - Если вы поможете мне, я хочу завтра же вернуться в Париж.
   - Одна?
   - Да, но когда я туда приеду, я не  буду  одна,  -  ответила  Вада.  -  Я
собираюсь сразу же выйти замуж, -  до  того,  как  кто-нибудь  захочет  меня
остановить! До того, как моя мать сможет  приехать  из  Америки,  чтобы  мне
помешать, а она непременно попытается  это  сделать,  как  только  герцогиня
напишет ей о том, что произошло.
   Некоторое время герцог молчал, потом произнес:
   - Вы, конечно, озадачили меня.  Я  не  знаю,  как  поступают  в  подобных
случаях.
   - Вы только помогите мне, - попросила Вада, - и не  пытайтесь  отговорить
меня.
   Герцог встал и, подойдя к окну, посмотрел на залитый солнцем сад.
   - Вы очень молоды, - проговорил он с тревогой.
   - Но не для любви!  И  не  так  молода,  чтобы  выйти  за  вас  замуж,  -
парировала Вада.
   Герцог улыбнулся.
   - Да, это правда. Наши матери договорились об этом браке, потому что,  по
их мнению, мы идеально подходим друг другу, - добавил он.
   - Но мы не любим друг друга, - не сдавалась Вада. -  Я  уверена,  что  вы
прекрасный, добрый человек, но я также знаю, что не смогу выйти замуж,  если
не полюбила!
   Вада поднялась с дивана и встала рядом с герцогом.
   - Прошу вас, помогите мне! Если  вы  когда-нибудь  любили,  то  прекрасно
понимаете, что я сейчас чувствую. Он для меня все! Я всегда мечтала только о
таком, как он. Я всегда знала,  что  где-то  есть  такой  человек  и  я  его
обязательно встречу!
   Возбуждение  и  страсть,  с  какой  она   говорила,   заставили   герцога
пристальнее посмотреть на девушку. Ее  лицо  и  глаза  светились  внутренним
светом. Она была восхитительна, и герцог невольно залюбовался ею.
   - Я помогу вам, - тихо сказал он. - Но не собираюсь делать вид,  что  это
будет легко.
   - Так вы поможете мне? - воскликнула Вада. - Благодарю вас! Я знала,  что
вы меня поймете!
   Герцог легко вздохнул.
   - Завидую вашей молодости и вашему счастью, - проговорил он.  -  Если  вы
все предоставите мне, обещаю, что завтра же сможете уехать в Париж, и  никто
не помешает вам.
   - Вы действительно это сделаете? - переспросила  Вада.  -  Спасибо  -  от
всего сердца!
   В порыве благодарности она тут же, повернувшись к герцогу, поцеловала его
в щеку. В этот момент дверь отворилась,  и  на  пороге  появился  дворецкий,
доложивший:
   - Лорд Питер, ваша светлость! Вада на шаг  отступила  от  герцога,  и  он
обернулся к двери.
   - Питер! - удовлетворенно воскликнул герцог.  -  Я  рад,  что  ты  быстро
откликнулся на мою телеграмму и приехал.
   Вада  почти  безразлично  взглянула  на   человека,   который   пересекал
библиотеку, приближаясь к  ним.  Ее  явно  раздосадовало  то,  что  вошедший
прервал их разговор.
   Вдруг девушка застыла на месте. Человек, появившийся в  комнате,  был  не
кто иной, как Пьер!
   Он выглядел не совсем обычно для себя и не походил на  парижского  Пьера.
Сейчас он был в сюртуке, который вполне соответствовал стилю одежды герцога,
в белой накрахмаленной рубашке с высоким воротничком и элегантно  завязанным
галстуком. Но не узнать его было  невозможно,  и  когда  Вада  его  увидела,
сердце дважды перевернулось в ее груди.
   - Я спешил, как мог, - отозвался Пьер.
   - Я знал, что ты постараешься добраться как  можно  быстрее,  -  произнес
герцог. - Но я еще  не  успел  предупредить  мать,  что  вызвал  тебя.  Если
позволишь, я пойду и скажу ей, что ты здесь, - до того, как она  услышит  об
этом от слуг.
   Герцог с улыбкой обернулся к Ваде:
   - Хочу представить вам моего брата. Питер, познакомься,  пожалуйста,  это
мисс Эммелин Хольц, о которой ты уже слышал.
   Сказав это, герцог вышел из библиотеки и закрыл за собой дверь.
   Вада и Пьер застыли на  месте  друг  против  друга.  Девушка  была  не  в
состоянии ни двинуться, ни говорить.
   - Так, значит, вы.., мисс... Эммелин Хольц! - медленно, делая ударение на
каждом слове, словно самому себе подтвердил Пьер.  -  Вот,  оказывается,  вы
кто!
   - Я.., могу, я была...  -  попыталась  объяснить  Вада,  но  Пьер  быстро
перебил:
   - Вы обманывали меня! В Париже вы только развлекались, а сами  собирались
приехать сюда и выйти замуж за моего брата, - ради его титула, конечно.  Вот
ваши  истинные  намерения!  И  вы  весьма  недурно  разыграли  роль   бедной
компаньонки.
   - Пьер.., выслушай меня! - умоляла Вада. Но скоро поняла, что  он  ее  не
слышит и продолжает говорить, все время повышая голос.
   - Вы вели искусную игру.  Превосходно!  Невинная,  юная,  неопытная  мисс
Спарлинг! А я-то действительно поверил вашим  мольбам  и  испугу,  когда  вы
впервые оказались в моей студии.
   - Я.., я.., могу рассказать...
   - Рассказать? Что вы  можете  рассказать?  -  вскричал  Пьер.  -  Что  вы
развлекались, как все богатые американки, приезжающие в Париж, и не думали о
последствиях, не придавали значение тому, что можете кого-то обидеть?
   Пьер саркастически рассмеялся.
   - Мне жаль, что не позволил вам в полной мере насладиться черной  мессой.
Вам бы это доставило огромное удовольствие  и  добавило  еще  один  забавный
случай в ваш альбом приключений.
   Ярость слышалась в голосе Пьера, когда он продолжил:
   - Может, если бы сатанисты действительно извлекли из вас душу и  заменили
ее любой другой, было бы не так уж плохо. Откуда бы она ни взялась,  она  не
была бы столь низкой, подлой и коварной, как ваша собственная! Душа  лгуньи!
Душа женщины, которая готова продать себя за титул.
   Пьер словно выплевывал слова. Протянув к нему руки, Вада заплакала:
   - Пьер... Пьер.., ты должен выслушать меня!..
   - Я больше не намерен слушать ложь! - грубо отрезал Пьер.  Казалось,  его
голос прогремел на всю библиотеку, когда он сказал:
   - Прочь с моих глаз! Я возвращаюсь в Париж и надеюсь,  Бог  даст,  больше
никогда вас не увижу.
   Он отвернулся и подошел к  окну.  Вада  тихо  всхлипнула  и  выбежала  из
комнаты, но он продолжал стоять у окна, ничего не замечая. Гнев  затмил  его
разум. Губы побелели, его трясло от бешенства.
   Пьер не знал, сколько времени простоял так, стиснув  руки,  пока  наконец
кто-то не вошел в комнату. Он догадался, что это его брат.
   - Как всегда, мама  ведет  себя  непредсказуемо,  -  произнес  герцог.  -
Теперь, когда ты приехал, она очень рада и хочет тебя  видеть.  Но  сначала,
Питер, нам нужно с тобой поговорить.
   Пьер нехотя отошел от окна и направился к камину.  Герцог,  казалось,  не
заметил выражение его лица.
   - Я просил тебя срочно приехать домой, - начал он,  -  потому  что  хотел
сообщить тебе, что замок и все поместья я переписал на твое имя.
   - Что ты сделал? - переспросил Пьер.
   - Я не сомневался, что это тебя потрясет, - сказал герцог, - но  иначе  я
поступить не мог. Только ты можешь мне помочь.
   - Ничего не понимаю! О чем ты говоришь?  Что  случилось?  -  взволнованно
спросил Пьер.
   - В последнее время я чувствовал, что  у  меня  не  все  благополучно  со
здоровьем. Три дня назад я ездил в  Лондон,  чтобы  проконсультироваться  со
специалистом. То, что он мне сказал, подтвердило мои опасения.
   - Что с тобой? - спросил Пьер.
   - У меня туберкулез, - печально  ответил  герцог.  -  Если  сразу  же,  в
ближайшие дни я уеду в Швейцарию, то смогу  протянуть  еще  год-другой,  но,
видимо, не более.
   Стало тихо. Затем Пьер положил руку на плечо брата.
   - Давид, я не могу в это поверить! - Его голос срывался.
   - К сожалению, это правда, - произнес герцог, - и честно говоря, Питер, я
не придаю этому слишком большого значения. В последний год так  много  всего
свалилось на мою голову... Нужно заниматься домом,  а  у  меня  нет  на  это
достаточно средств. Да и с мамой стали  возникать  трудности,  и  я  начинаю
чувствовать, что не могу ни с чем справиться.
   Герцог тяжело вздохнул.
   - Я написал тебе в письме, что женить меня на  этой  американке  была  ее
затея. Наша мать все решила без меня и ни разу не сказала, что девушка  дала
согласие на брак, пока та не выехала из Америки.
   Пьер помолчал, потом произнес каким-то странным голосом:
   - По тому, что я увидел, когда  вошел  в  комнату,  догадываюсь,  что  ты
сказал об этом мисс Хольц. И как она это восприняла?
   Герцог улыбнулся.
   - Конечно, я собирался сказать ей правду, но это не понадобилось.
   - Почему? - спросил Пьер.
   - Потому что в Париже  эта  хорошенькая  мисс  Хольц  по  уши  в  кого-то
влюбилась. Она заявила, что не желает выходить за меня замуж, и  уговаривала
помочь ей вернуться завтра во Францию.
   - Она тебе это сама сказала? - уточнил Пьер дрогнувшим голосом.
   - Бог мне судья, не знаю, правильно ли я поступаю, - сказал герцог, -  но
она, кажется, по-настоящему влюблена.
   Пьер протянул руку к брату и похлопал его по плечу.
   - Скажи мне, Давид, где спальня мисс Хольц? Герцог  взглянул  на  него  с
недоумением:
   - Почему это тебя интересует?
   - Я все потом тебе объясню. Ты не знаешь,  где  сейчас  может  быть  мисс
Хольц?
   - В "покоях королевы", конечно. Ты, вероятно, уже догадался, что мама...
   Он вдруг обнаружил, что брата рядом с ним нет.  С  невероятной  быстротой
тот выскочил из библиотеки и  помчался  через  весь  зал.  Герцог  удивленно
смотрел ему вслед, не представляя, что бы все это значило.
   Пьер без  стука  открыл  дверь  "покоев  королевы"  и  вошел.  Как  он  и
предполагал, Вада лежала на кровати, уткнувшись лицом в  подушку,  и  громко
рыдала.
   Он запер за собой дверь и, подойдя к постели,  взглянул  на  девушку.  По
тому, как сотрясались ее плечи, он понял, что слезы текут ручьем.
   - Вада, -  обратился  он  к  ней,  и  его  гортанный  голос  прозвучал  с
нежностью.
   - Уходи, - рыдая проговорила  она.  -  Ухо...ди!  Я  знала,  что  ты  так
поступишь!
   В ее голосе было отчаяние.
   Но лицо Пьера стало добрым и ласковым. Он сел на кровать и  откинулся  на
подушки так, как он сделал это однажды у себя в студии, и  нежно  привлек  к
себе Валу. Она не сопротивлялась и продолжала рыдать в его объятиях.
   - Почему же ты мне ничего не сказала? - спросил он через некоторое время.
   - Моя мать однажды мне объяснила, что никто.., никогда.., не полюбит меня
просто так, какая я есть.
   - Когда же ты собиралась сказать мне правду? Стало тихо.
   - Тебе все равно пришлось бы когда-нибудь мне все рассказать, - продолжал
Пьер. - И когда, по-твоему, наступил бы подходящий момент?
   Вада подняла головку с его плеча. По щекам катились слезы,  ресницы  были
влажные, припухший от рыданий рот искривился. Ее  губы  дрожали,  когда  она
стала умолять Пьера:
   - Давай поженимся! Пьер.., ну пожалуйста, мы  ведь  можем  отказаться  от
денег! Если хочешь, вообще забудь об  их  существовании.  Пожалуйста,  давай
поженимся.., я не могу жить без тебя!
   В голосе девушки звучало отчаяние. Когда ее глаза, искавшие понимания, не
нашли желанного ответа, она спрятала лицо у него на груди и снова заплакала.
   - Нам еще многое нужно обсудить, - тихо произнес Пьер.
   Он замолчал, и Вада испуганно спросила:
   - Что именно?
   - Давай начнем с того, что ты  мне  объяснишь,  зачем  сюда  приехала?  -
сказал Пьер.
   - Я думала, что не могу выйти за тебя замуж, пока как бы.., помолвлена  с
другим, - не очень складно выразилась Вада.
   - И, вернувшись в Париж, ты продолжала бы выдавать себя за другую?
   - Да, - смущенно подтвердила девушка.
   - А сколько лет настоящей мисс Спарлинг?
   - Наверно, около шестидесяти, - ответила Вада. - В Шербурге она повредила
ногу и предложила мне ехать  в  Париж  без  нее,  чтобы  купить  платья  для
приданого.
   - Уверен, у нее даже в мыслях не  было,  что  ты  будешь  разгуливать  по
Парижу с незнакомыми мужчинами.
   - Ты.., не показался мне таким.., чужим, - ответила Вада.
   - Ты увиливаешь от разговора и сама прекрасно  это  понимаешь,  -  строго
сказал Пьер. - Как  можно  было  так  опрометчиво  поступить  и  согласиться
пообедать с человеком, которого совсем не знаешь, а потом еще  пойти  в  его
студию?
   Вада собралась с мыслями и сказала:
   - Я не думала, что художники спят в своих студиях... Я  думала,  что  они
там только.., работают.
   - Все это, однако, не объясняет, почему ты приняла приглашение не  только
от меня, но и от маркиза, - с гневом произнес Пьер.
   - Возможно, потому, что для меня это была единственная возможность,  пока
я свободна, делать то, что хочу, поскольку рядом нет мисс Спарлинг.
   Пьер молчал, и Вада робко добавила:
   - Я думала, что это.., как бы приключение.
   - Ничего себе приключение! - воскликнул Пьер. - Меня в дрожь  бросает  от
одной только мысли, в какой беде ты могла оказаться.
   - Да, я была в опасности.., но ты спас меня!
   - Только благодаря счастливому стечению обстоятельств, а это бывает  один
раз из миллиона случаев.
   Вада подумала, что Пьер говорит с ней слишком сурово,  и  сказала,  чтобы
отвлечь его мысли от ее необдуманных поступков:
   - Кстати, ты тоже выдал себя не за того, кем являешься на самом  деле,  и
пытался выудить у меня сведения о мисс Хольц вовсе не для газеты.  Разве  не
так?
   - Да, ты права, меня это интересовало не для очерка. Брат мне  написал  о
предполагаемом браке, раньше он о  нем  и  не  подозревал.  В  письме  Давид
сообщил, что его невеста ненадолго приехала в