о. Тайрон направился к двери.
   - В вашем распоряжении будет горничная, мисс Невада, но  боюсь,  что  вам
придется объясняться с ней знаками.
   Горничная  оказалась   хорошенькой   молоденькой   девушкой.   Робкая   и
застенчивая, но очень услужливая, она принесла теплую воду и, как  и  обещал
Тайрон, несколько кафтанов Неваде на выбор.
   Большинство из них были ей малы, но один, нежного бледно-зеленого  цвета,
вышитый золотом, подошел ей. Ей были приготовлены новые туфли, и она  надела
золотые украшения, которые дал ей в дорогу Тайрон, считая, что было бы глупо
отказаться от удовольствия покрасоваться в них.
   У нее в комнате было большое зеркало.  Когда  Невада  взглянула  на  свое
отражение с распущенными по плечам  волосами,  она  подумала,  что  в  самом
дорогом магазине Парижа ей трудно было бы найти что-нибудь, что  бы  шло  ей
больше.
   Длинный кафтан из мягкого шелка облегал ее всю, скорее  подчеркивая,  чем
скрывая ее изящную стройную фигуру.
   Этот экзотический наряд удивительно подходил ей.
   Невада невольно представила себе, какой фурор она произвела бы сейчас  на
любого мужчину в Нью-Йорке, Париже или Лондоне. Они  и  прежде  засыпали  ее
изысканными комплиментами и слагали к ее ногам свои сердца,  но  теперь  она
наверняка пользовалась бы безграничной властью над мужчинами.
   "Какая жалость, что здесь некому полюбоваться мной", - подумала она.
   Девушке было хорошо известно, какие чувства питал к ней Тайрон Штром.
   Он  весьма  недвусмысленно  дал  ей  понять,  как  презирает  ее,  назвав
хищницей. Хотя это разозлило ее в тот момент, теперь  она  понимала,  что  у
него  были  для  этого  основания,  когда  он  бросил  ей  в  лицо  подобное
оскорбление.
   Она снова увидела перед собой  череп,  белевший  на  солнце,  и  услышала
собственный голос, с насмешкой говоривший Дэвиду, что ей было  бы  интересно
взглянуть на труп.
   Если бы Тайрон Штром не действовал так быстро и решительно, если бы он не
заметил людей шейха,  прежде  чем  они  настигли  караван,  множество  людей
поплатились бы жизнью в том ущелье  среди  скал,  погибла  бы  и  она  сама,
пораженная последней пулей из револьвера Тайрона  Штрома.  И  все  из-за  ее
безрассудного поступка.
   Невада отвернулась от  зеркала,  не  в  силах  видеть  собственное  лицо,
которым только что любовалась.
   "Откуда мне было знать, - спросила она себя, -  что  в  некоторых  частях
света жизнью правит сила оружия и что самое важное - это выжить?"
   Невада не представляла себе раньше,  насколько  драгоценна  жизнь  и  как
трудно бывает сохранить ее.
   Теперь ей казалось, что  она  преступно  недооценивала  нечто  бесконечно
дорогое, что было превыше всех ценностей  -  саму  жизнь,  саму  возможность
существовать и дышать.
   Ей было мало известно  о  Тайроне  Штроме,  но  она  слышала,  как  Дэвид
произносил его имя с благоговением, с каким молодые люди  обычно  говорят  о
героях, о своих идеалах.
   Невада догадывалась, что Тайрон Штром,  должно  быть,  совершил  в  своей
жизни множество благородных дел, сопряженных с опасностью, но,  помимо  того
что его деятельность была секретной,  Тайрон  Штром  ко  всему  прочему  был
скромным человеком.
   "Стоит ли удивляться, - подумала она, - что, побывав во многих  ситуациях
вроде той, какую они пережили сегодня, он  считал  отвратительными  насмешки
женщины над смертью или разговоры о том, как забавно увидеть мертвое тело".
   - Неужели я такая? - прошептала Невада.
   Вернувшись в гостиную, где она застала  Тайрона,  Невада  неожиданно  для
самой себя испытала робость и смущение.
   Одно дело - сидеть  с  ним  в  оазисе  в  этом  причудливом  национальном
костюме,  но  находиться  за  столом  у  него  в  доме,  наедине  с  ним,  с
распущенными волосами и в этом шелковом кафтане, надетом на голое тело, было
совсем другое, и она чувствовала себя неловко.
   Для них был накрыт низенький, по-восточному обычаю, стол перед диваном  с
шелковыми подушками.
   Но если Неваде было не по  себе,  Тайрон  Штром  чувствовал  себя  вполне
непринужденно.
   - Предлагаю выпить бокал вина, мисс Невада, -  сказал  он.  -  В  доме  у
мусульман вам этого не предложат. Однако здесь у нас нет никаких религиозных
ограничений, и я надеюсь, что вино придется вам по вкусу.
   Вино было и Правда восхитительно и напомнило Неваде о солнечной долине.
   Солнце стояло в самом зените, и жара  усилилась.  Тайрон  снова  задернул
портьеры, и в комнате стало сумрачно и прохладно.
   Поданные слугами, появлявшимися бесшумно, словно  призраки,  марокканские
блюда были очень вкусны, и проголодавшаяся Невада  с  аппетитом  взялась  за
еду. Они ели молча, и только когда на стол поставили сладости, она  смущенно
взглянула на Тайрона Штрома:
   - Простите мою жадность.
   - Ничего страшного, мисс Невада. Я тоже был голоден, - сказал он.  -  Мне
кажется, пережитый страх всегда поднимает аппетит.
   - Я очень испугалась...
   - Я так и понял.
   Неваде показалось, что он вспоминает тот момент, как она дрожала, когда в
ущелье появились всадники, и ей стало стыдно, что она  не  проявила  должной
храбрости.
   - Я думаю, что вы теперь понимаете, что  в  подобных  ситуациях  женщина,
какой бы независимой она себя ни считала,  нуждается  в  мужской  защите?  -
вопросительно взглянул на нее Тайрон Штром.
   - Вы же знаете, что теперь я понимаю  это.  Нет  нужды  внушать  мне  еще
большее смирение.
   - Смирение? - усмехнулся он. - Ну, смиренной вас никак не назовешь,  даже
обладая богатой фантазией.
   - Мне хорошо  известно,  что  вы  обо  мне  думаете,  мистер  Штром.  Мое
единственное оправдание заключается только в том, что я совершенно  не  была
готова к подобным испытаниям. Легко быть храброй, когда не знаешь, о чем  ты
говоришь; просто не понимать чувства других  людей"  когда  не  испытала  их
сама.
   - Такое признание делает вам честь, - серьезно заметил Тайрон Штром.
   Невада встала и, подойдя к  окну,  отдернула  портьеры.  В  ослепительных
лучах безжалостно палящего солнца розовые  скалы  сверкали  невыносимым  для
глаз блеском.
   - Как долго мы здесь пробудем?  -  спросила  она.  Ей  хотелось  избежать
дальнейшего разговора, касающегося ее персоны.
   - Это будет зависеть от  некоторых  обстоятельств,  -  уклончиво  ответил
Тайрон. - А вы торопитесь уехать?
   - Теперь уже нет, - ответила она.
   - Хочется знать, почему?
   - Потому что мне здесь интересно, интересна эта страна, эти люди и...
   Она не закончила фразу и после небольшой паузы Тайрон спросил:
   - И что еще?
   - Вы.., если хотите знать.
   - В каком смысле?
   - Мне хотелось бы знать, почему вы взяли  на  себя  в  моем  случае  роль
вершителя судеб. Я знаю, что вами двигало желание спасти Дэвида.  Но  вы  бы
могли легко избавиться от меня более простым способом, не привозя меня сюда,
в этот тайный уголок, который - я это  чувствую  -  имеет  для  вас  большое
значение.
   Она говорила, задумчиво глядя на отдаленные скалы, и,  когда  умолкла,  в
этом  воцарившемся  между  ними  молчании  было  что-то  необычное,   что-то
странное.
   Тайрон Штром ничего не отвечал.
   Невада задернула портьеры и вернулась на свое место.
   Солнце ослепило ее, и какое-то время она ничего не  видела.  Когда  глаза
постепенно  привыкли  к  полумраку,  Невада  увидела,  что  он   по-прежнему
полулежит на диване и глаза его устремлены на нее.
   Она медленно подошла и остановилась перед ним. В ее глазах,  пронзительно
зеленеющих на бледном лице, читался вопрос, ответа на который девушка  ждала
как чего-то необычайно важного.
   Тайрон Штром несколько секунд молчал.
   Он не сводил глаз с  Невады,  и  ей  казалось,  что  этим  проникновенным
взглядом он смотрит пряно ей в душу, ища в ней что-то сокровенное.
   Затем очень спокойно, с большой долей искренности, что лишило  его  слова
всякой напыщенности, Тайрон сказал:
   - Мне кажется, Невада, что я не зря привез вас сюда.  Вы  начали  кое-что
узнавать о себе самой.

Глава 6

   Стоя у окна своей  спальни,  Невада  любовалась  завораживающей  красотой
окружающей природы.
   Внизу, прямо под ее окном, склон холма, на котором стоял дом, был  покрыт
цветущими деревьями. Еще ниже извилистая дорога вела к  маленькому  городку,
переливавшемуся всеми  оттенками  розового  цвета,  лежавшему  в  окруженной
горами долине.
   Каждый раз при взгляде на Аммельнскую  долину  она  казалась  Неваде  еще
более прекрасной.
   Трудно было вообразить себе, что совсем близко  лежали  голые  бесплодные
земли и суровые гранитные скалы, вроде тех, среди которых пролегал  их  путь
сюда.
   Невада провела в доме Тайрона Штрома уже неделю, и время пролетело  очень
быстро.
   Иногда ей казалось, что она никогда не знала никакой  другой  жизни,  что
все ее дни прошли в покое и уединении, среди красоты, так много дававшей  не
только  уму,  но  и  сердцу.  Прежнее  ее  времяпрепровождение,  наполненное
болтовней, флиртом, танцами  и  примеркой  нарядов,  казалось  ей  пустым  и
бессмысленным.
   Перед ней на столе лежала рукопись  Тайрона  с  поправками  и  вставками,
которую она тщательно переписывала, и стопка чистой бумаги.
   Поскольку он говорил, что пишет историю, Невада ожидала,  что  это  будет
что-нибудь скучное, что будет так же трудно читать, как и те книги,  которые
она брала у него на яхте.
   Но теперь она думала, что все, написанное Тайроном Штромом, было  так  же
индивидуально и оригинально, как и он сам.
   Под его пером все словно бы оживало. Он так описывал местных жителей, что
они превращались в живых людей с их проблемами  и  трудностями,  вызывали  к
себе интерес и сострадание. Читая рукопись,  Невада  поражалась  мужеству  и
мудрости этих людей, на чью долю выпало немало трудностей и испытаний.
   С  каждой  страницей  Невада  не  только  все  более   заинтересовывалась
берберами, но и проникалась любопытством по отношению к самому  автору  этой
книги.
   С ней он всегда был суров и презрителен, но она  обнаружила,  что  Тайрон
Штром обладал тонким чувством юмора, не говоря уже об истинном  понимании  и
глубоком   сочувствии   к   предметам   своего   описания.   Она   не   была
сентиментальной, но порой на ее глаза наворачивались слезы.
   Читая его рукопись, подолгу разговаривая с ним, Невада поняла, что он был
не только очень талантливый человек, но и весьма загадочный.
   С каждым часом она узнавала о нем что-нибудь новое,  открывала  для  себя
новые, незнакомые ей черты характера его сложной натуры.
   - Я уверена,  что  в  мире  нет  другого  такого,  как  он,  -  задумчиво
проговорила она, глядя в долину.
   Стоило ей подумать о нем, как он, словно бы подвластный ее мыслям, тут же
появлялся на дороге, ведущей из городка. Тайрон ехал верхом, а рядом  с  ним
шли, оживленно разговаривая и жестикулируя, несколько мужчин в тюрбанах.  Он
внимательно слушал их.
   Она  знала  теперь  и  очень  ценила  свойство  Тайрона  Штрома   целиком
сосредоточиваться на том, что его интересовало.
   Это мог быть взрослый мужчина, которых немало являлось к нему  со  своими
личными проблемами и заботами, или плачущий на улице  ребенок,  которого  он
старался утешить и успокоить.
   Для Тайрона Штрома не было ничего мелкого и незначительного, не  стоящего
его внимания. Неваду часто поражало, что он редко  думал  о  себе,  посвящая
свои силы и время окружающим людям.
   Невада жила странной жизнью в этой розовой касбе, жизнью,  так  непохожей
на ту, которую она прежде вела.
   Тайрон обычно уезжал задолго до того, как  она  просыпалась,  и  хотя  ей
очень  хотелось  сопровождать  его,  она   не   решалась   высказать   такое
предложение.
   Он возвращался, когда  еще  было  раннее  утро  и  стояла  благословенная
прохлада, и они завтракали вдвоем во внутреннем дворике,  Кругом  благоухали
экзотические растения, яркие цветы радовали глаз, а маленький фонтан журчал,
аккомпанируя их беседе.
   Сразу после завтрака Тайрон Штром садился к письменному столу и приступал
к работе, и, поскольку ей ничего другого  не  оставалось  делать,  она  тоже
бралась за перо.
   Невада думала, что он намеренно оставляет ее одну,  без  общества  и  без
занятий, как это уже делал на яхте.
   Но после того, как она предложила переписывать его рукопись, Тайрон Штром
поймал ее на слове и разложил перед ней законченные страницы книги.
   Она немедленно приступила к делу. Временами ей было трудно разобрать  его
исправления, вставки или  какие-нибудь  слова  на  местном  языке,  и  тогда
девушка обращалась к нему за помощью.
   После второго завтрака весь дом затихал, наступало  время  отдыха,  когда
все спали, утомленные полуденной жарой.
   Наступало время их разговоров в прохладной гостиной со спущенными шторами
и колыхающими воздух бесшумно вращающимися вентиляторами.
   Они удобно устраивались на  диванах  среди  подушек,  и  сама  атмосфера,
царящая в этой комнате, располагала к беседе.
   Сначала Невада не решалась задавать ему вопросы, боясь, что он оборвет ее
или ответит резкостью, но со временем она  настолько  осмелела,  что  начала
расспрашивать его об интересующих ее вещах.
   Но не о его карьере. Она не сомневалась, что он не станет обсуждать с ней
этот вопрос.
   Постепенно девушка все же  узнала,  что  Тайрон  Штром  был  единственный
англичанин, так много путешествовавший в Южном Марокко  и  даже  построивший
здесь себе дом.
   - Местные племена очень недоверчивы к иностранцам и иноверцам, -  говорил
он Неваде, - к путешественникам они относятся подозрительно, и приключения в
Марокко нередко кончаются для них гибелью.
   - Но к вам отношение другое?
   - Они научились мне доверять в силу разных причин,  -  уклончиво  ответил
он. - Когда я впервые оказался здесь, меня передавали от  одного  племени  к
другому с талисманом в виде копья, с которым я и добирался до границ  каждой
новой территории.
   Тайрон улыбнулся своим воспоминаниям.
   - Территория, где мы находимся сейчас,  настолько  малоизучена,  что  она
обозначена как "горы Сахары, практически ненаселенные".
   Если даже Тайрон не говорил Неваде ничего о своей работе, он  рассказывал
ей о местах, где побывал, о людях, которых встречал, а заметив  ее  интерес,
поделился своими мыслями и философскими взглядами.
   "Я узнала здесь за  несколько  дней  гораздо  больше,  чем  за  всю  свою
предыдущую жизнь", - подумала Невада, внимательно слушая его и не спуская  с
него глаз.
   Солнечные лучи,  падая  на  него  сзади,  окружали  его  фигуру  каким-то
ореолом. Невада подумала, что она  никогда  не  встречала  такой  сильной  и
непреодолимо властной личности.
   Боясь чем-то вызвать его  неудовольствие  и  лишиться  этих  долгожданных
часов, которые они проводили наедине, она последнее время старалась ничем не
раздражать его.
   "Он может столькому меня научить, - говорила себе  она,  -  что  было  бы
глупо  не  воспользоваться  такой  возможностью,  пока  я  нахожусь  в   его
обществе.., волей или неволей".
   Неожиданно ей пришло в голову,  что  наступит  такой  день,  может  быть,
завтра, может быть, через несколько  недель,  когда  придется  покинуть  эти
места.
   Тайрон Штром вернет ее обратно в знакомый и привычный ей  мир.  Это  было
то, чего она совсем еще недавно так страстно желала.
   И вдруг, совершенно внезапно, как удар молнии, ее осенила мысль, что  она
не хочет уезжать.
   Ей не было необходимости задаваться вопросом, почему.
   У Невады появилось такое ощущение, как будто перед ней разверзлась  земля
и из адской тьмы до нее донесся издевательский хохот демонов при одной мысли
о разлуке с Тайроном.
   Она не смогла сдержать горестного стона, который раздался из самых глубин
ее существа.
   - Нет! Нет! - прошептала она. - Я ненавижу его.., ненавижу и  презираю..,
за то, как он поступил со мной!
   - Ты его любишь! Любишь!
   - Нет, я ненавижу его!
   "Ненавидишь!" - твердил  ей  рассудок,  но  сердце,  сердце  говорило  ей
правду: "Ты любишь его'"
   - О боже! Этого не может быть.., не должно быть! - повторяла она,  как  в
лихорадке.
   Но чем больше она спорила сама с собой, тем лучше сознавала истину -  она
любит его!
   Ненависть прошла, о ней давно было  забыто.  Когда,  дрожа  от  страха  в
ущелье на склоне горы, Невада прижималась к сильному плечу Тайрона, она была
уверена, что он защитит и спасет ее.
   А когда, опередив караван, они были на пути в Тафрут и  он  держал  ее  в
кольце своих рук, она ощущала в его близости не только облегчение  и  покои,
но нечто большее.
   Но она не хотела признаваться себе в этом даже тогда, когда заснула,  как
ребенок, в ту первую ночь в его доме, заснула спокойным легким сном,  потому
что он был в соседней комнате.
   "Наверное, я любила его уже тогда, - подумала Невада,  -  и  это  чувство
росло с каждым  днем,  и  только  моя  гордость  не  позволяла  мне  в  этом
признаться".
   Сейчас девушка признавалась себе с  чувством,  близким  к  отчаянию,  что
каждое утро казалось ей чудесным только потому, что  она  знала,  что  скоро
увидит его.
   Дни стремительно летели, потому что она была  погружена  в  его  книгу  и
считала часы до их встречи, когда они приступали к интересному неторопливому
разговору.
   В прекрасный и тихий вечер сразу же после приезда в его дом Невада  вышла
во внутренний дворик, где Тайрон ожидал ее. Она  взглянула  на  отражающееся
разноцветными искрами в струях фонтана пламя свечей и сказала насмешливо:
   - Как театрально.., настоящая декорация!
   - А по-моему, очень романтично! - возразил хозяин дома.
   - Это не для  меня,  -  вскинула  подбородок  Невада.  -  Вы  же  знаете,
романтика меня не интересует.
   - Вы много теряете!
   - Я так не считаю. Тем самым я избавлена от сердечных мук  и  безответных
страстей, делающих людей посмешищем в глазах окружающих, - усмехнулась она.
   -  Испокон  веков  любовь  вдохновляла  людей  на  героические  поступки,
побуждала их творить чудеса, создавать величайшие шедевры живописи и  музыки
и великолепные надгробные памятника, такие, как Тадж-Махал.
   -  Мне  жаль  тех  женщин,  которым  приходилось  выслушивать  весь  этот
сентиментальный любовный бред.
   - Пути господа неисповедимы, - спокойно заметил Тайрон.  -  Он  дал  вам,
мисс Невада, прекрасное лицо и  соблазнительное  тело,  но  забыл  почему-то
наделю" вас сердцем.
   - За что я каждый день  приношу  благодарственную  молитву,  -  возразила
Невада. - Пусть другие женщины терзаются в скованных  ими  самими  для  себя
цепях, зато я свободна.
   Увидев усмешку в глазах Тайрона, она холодим) добавила:
   - Я говорю о внутренней свободе, свободе чувств! Я  прекрасно  знаю,  что
физически я ваша пленница, мистер Штром.
   - Будь это сотню лет назад, я бы заточил вас в ray-бокую темницу. В Южном
Марокко они есть под каждой касбой.
   Он внимательно посмотрел на нее, наблюдая, как подействовали на  нее  его
слова.
   - Пленников приковывали друг к другу,  надели  на  них  тяжелые  железные
ошейники и кандалы, - добавил он с усмешкой. - Еды им давали ровно  столько,
сколько было необходимо для поддержания жизни.
   - Какое варварство!
   - Я с вами согласен,  мисс  Невада.  Эти  несчастные  пленники  лежали  в
темноте, иногда прикованные к трупу,  пока  их  не  освобождала  милосердная
смерть.
   - Значит, вот какую судьбу  вы  уготовили  для  меня!  -  с  негодованием
воскликнула девушка.
   - Нет, вам с вашей потрясающей внешностью темница бы не грозила. Для  вас
нашлось бы место в каком-нибудь гареме.
   При мысли  о  своей  возможной  судьбе  Невада  содрогнулась.  Гарем  или
темница! И ведь для множества неизвестных ей женщин другой участи не было!
   Ей оставалось только благодарить господа за то, что ей  удалось  избежать
этой участи.
   Прошло всего несколько дней, и мир вокруг нее изменился. Ей не  верилось,
что недавно она высмеивала то, что видела вокруг. Теперь этот чудный садик с
журчащим фонтаном букваль