воей радости, не
видеть расстроенного и вместе с тем недоверчивого лица Эдвардса. Но, как
бы он ни старался, он не мог сдерживаться. Когда он шел с площади на
вокзал, сердце его ширилось радостным ощущением победы. Походка стала
быстрой и упругой. Спускаясь с холма, он увидел справа от себя зеленевший
городской сад с фон.таном и эстрадой для оркестра. Только подумать
-эстрада! Когда в Блэнелли единственным возвышением во всей унылой долине
была куча шлака! А вот и кино наверху, па холме. Нарядные большие
магазины, а под ногами - не гордая каменистая тропа, а отличная мощеная
дорога.
   И ведь Оуэн говорил что-то о больнице, о "прекрасной, хотя и небольшой
больнице"? О! Подумав о том, как много значит для его работы наличие
больницы, Эндрью испустил глубокий вздох радости. Он забрался в пустое куп"
   кардиффского поезда и всю дорогу бурно ликовал.


   XIV

   От Эберло до Блэнелли расстояние через горы небольшое, но поезд шел
кружным путем. До Кардиффа он останавливался на каждой станции, а
пенеллийский поезд, в который Эндрью пересел в Кардиффе, не желал,
попросту не желал итти быстро. Настроение Эндрью уже изменилось.
   Забившись в угол дивана, все сильнее раздражаясь, сгорая от нетерпения
поскорее очутиться в Блэнелли, он терзался мыслями.

   Только сейчас он понял, каким был эгоистом все эти месяцы, рассматривая
вопрос о женитьбе только с точки зрения своих собственных интересов. Во"
всех своих сомнениях относительно того, говорить ли ему с Кристин и
жениться ли, он исходил только из собственных чувств, как будто согласие
Кристин разумелось само собой. А что, если он жестоко ошибается? Что, если
Кристин его не любит?
   Он уже представлял себе, как, отвергнутый ею, в унынии пишет письмо
комитету, объясняя, что "по независящим от него обстоятельствам" не может
работать в Эберло.
   Кристин стояла перед ним, как живая. Как хорошо он изучил ее: эту
легкую пытливую улыбку, манеру браться рукой за подбородок, "прямой и
твердый взгляд темных глаз. Острое томление по ней охватило его. Милая
Кристин! Если она не будет принадлежать ему, то ему все равно, что бы с
ним ни случилось.

   В девять часов поезд подполз к Блэнелли. Вмиг Эндрью выпрыгнул на
платформу и направился по Вокзальной улице в город. Он рассчитывал, что
Кристин приедет только завтра, но могло же случиться, что она уже
приехала. Вот и Чэпел-стрит. Теперь обогнуть Рабочий клуб.
   Свет в выходившем на улицу окне ее комнаты пронизал его дрожью надежды.
Твердя себе, что не надо терять самообладания, что это просто хозяйка
Кристин убирает к приезду ее комнату, он ринулся в дом, влетел в гостиную.

   Да, Кристин была здесь! Она стояла на коленях над сваленными в углу
книгами, расставляя их на самой нижней полке. Кончив, стала подбирать
бечевки и бумагу, валявшиеся на полу. Ее саквояж, жакетка и шляпа лежали
на кресле. Видно было, что она недавно приехала.

   - Кристин!

   Она быстро обернулась, все еще стоя на коленях, и при этом прядь волос
свесилась ей на лоб. Затем она вскочила на ноги с легким криком удивления
и радости.

   - Эндрью! Как мило, что вы пришли!

   Подойдя к нему с просиявшим лицом, она протянула ему руку. Но он взял
обе ее руки в свои и держал их крепко.
   Он смотрел на нее во все глаза. Она больше всего нравилась ему именно в
этой юбке и блузке. Она казалась в них тоньше, стройнее, они подчеркивали
нежную прелесть ее юности.
   Сердце его снова бурно забилось.

   - Крис! Мне надо вам сказать кое-что.
   В глазах Кристин засветилось беспокойство. Она всмотрелась с настоящим
испугом в его. бледное, грязное с дороги лицо. Сказала быстро:

   - Что случилось? Опять неприятности с миссис Пейдж? Вы уезжаете?

   Он покачал головой, крепче стиснул ее маленькие руки.
   И вдруг неожиданно выпалил:

   - Кристин! Я получил место, чудеснейшее место!
   В Эберло. Я сегодня ездил туда на заседание комитета.
   Пять сотен в год и дом. Дом, Кристин! О, дорогая... Кристин!.. Вы... Вы
выйдете за меня замуж?

   Она сильно побледнела. Глаза ее ярко блестели на бледном лице. Ей как
будто перехватило горло. Наконец она сказала тихо:

   - А я думала... я думала, что вы пришли с худыми вестями.

   - Нет, нет! Новости самые чудесные, дорогая. Ох, если бы вы видели этот
город! Весь открытый, чистенький, с зелеными лугами, и приличными
магазинами, и дорогами, и парком, и - пойдемте, Кристин! - с настоящей
больницей! Если только вы выйдете за меня, родная, мы можем сразу уехать
туда.

   Губы у Кристин дрожали, но глаза смеялись, смеялись, и в них был
какой-то новый, странный свет.

   - Так это ради Эберло-или ради меня самой?..

   - Ради вас, Крис. Вы знаете, что я люблю вас, но...
   но, может быть, вы не любите меня?

   Она издала горлом какой-то тихий звук, подошла к Эндрью так близко, что
голова ее очутилась у него на груди. И в то время как его рукд обвились
вокруг нее, она сказала прерывающимся голосом:

   - Милый... милый мой... Я люблю тебя с тех пор... - она улыбнулась
сквозь счастливые слезы, - с тех самых пор, как увидела тебя в этом
дурацком классе.


   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   I

   Дряхлый грузовик Гвильяыа Джона Лоссина с шумом и грохотом поднимался
по горной дороге. Сзади старый брезент, покрывая разбитый откидной задок,
ржавую бляху с номером и керосиновый фонарь, который никогда не зажигали,
волочился по пыли, оставляя на ней ровный узор. Расхлябанные боковые
крылья хлопали и стучали в такт древнему мотору. А на переднем сиденьи
весело жались рядом с Гвильямом Джоном доктор Мэнсон и его жена.

   Они поженились только сегодня утром, и это было их свадебное
путешествие. Под брезентом была уложена кое-какая мебель, принадлежавшая
Кристин, кухонный стол, купленный из вторых рук в Блэнелли за двадцать
шиллингов, несколько новых кастрюль и сковородок и чемоданы новобрачных.
Так как они были люди не гордые, то решили, что все это грандиозное
количество земных благ и их самих доставит в Эберло дешевле и удобнее
всего фургон Гвнльяма Джона.

   День был ясный, дул свежий ветер, полируя до блеска голубое небо.
Эидрью и Кристин хохотали, шутили с Гвильямом Джоном, который время от
времени, чтобы доставить им удовольствие, исполнял на рожке своего
автомобиля "Largo" Генделя. Сделали остановку около уединенной харчевни,
стоявшей высоко на горе над ущельем Рутин-пасс, чтобы дать возможность
Гвильяму Джону выпить в их честь римиейского пива. Гвильям Джои,
рассеянный косоглазый маленький человек, чокнулся с ними несколько раз, а
после пива угостил уже сам себя рюмочкой джина. После этого их спуск по
Рутину - узкой, как головная шпилька, тропе, проходившей по самому краю
пропасти глубиной в пятьсот футов, - происходил с поистине дьявольской
быстротой.

   Наконец они одолели последний подъем и помчались вниз, в Эберло. Это
был момент настоящего экстаза. Город лежал перед ними, как на ладони, со
своими длинными, волнистыми рядами крыш, разбежавшимися вверх и вниз по
долине, лавками, церквами и учреждениями, сосредоточенными в верхнем
конце, и рудниками и заводами внизу.
   Трубы дымили, приземистый холодильник изрыгал клубы пара, и все, все
сверкало, осыпанное блестками яркого полуденного солнца.

   - Смотри, Крис, смотри! - шептал Эндрью, крепко сжимая ее плечо. Он
увлекался ролью чичероне. - Красивое место, правда? А вон там площадь. Мы
объезжаем ее сзади. Видишь, здесь уже нет керосиновых фонарей.
   Вот газовый завод! Надо будет спросить, где находится наш дом.

   Они остановили проходившего мимо шахтера, и он указал им дорогу к "Вейл
Вью", объяснив, что дом находится на этой самой улице, но на самом краю
города.
   Через минуту они были уже там.

   - Вот и дом! - промолвила Кристин. - Он... Он очень мил, не правда ли?

   - Да, дорогая... хороший дом.

   - Клянусь богом,-заметил Гвильям Джон, сдвинув шапку на затылок,
- престранный домишко!

   "Вейл Вью", действительно, представлял собой оригинальное сооружение,
на первый взгляд нечто среднее между швейцарским шалэ и охотничьим
домиком, какие встречаются на севере Шотландии, грубо оштукатуренное, со
множеством коньков на крыше. Оно было окружено полуакром запущенного сада,
заросшего сорными травами и крапивой, среди которых тек ручей, пробиваясь
между грудами самых разнообразных пустых консервных жестянок. Через ручей
посредине был переброшен полусгнивший деревянный мостик. Сами того не
зная, Эндрью и Кристин впервые знакомились здесь с разнообразием
прерогатив и деятельности комитета, который в год подъема промышленности -
1919,- когда в его распоряжение поступали большие отчисления, объявил,
расщедрившись, что построит дом, великолепный дом, который сделает ему
честь, нечто стильное, настоящий образец красоты. Каждый из членов
комитета имел свое собственное убежденное мнение насчет того, что является
образцом красоты. А членов было тридцать человек. И результатом их
соединенных усилий явилось "Вейл Вью".

   Впрочем, каково бы ни было впечатление, произведенное внешним видом
дома на Эндрью и Кристин, они быстро утешились, очутившись внутри. Внутри
дома все было в исправности и порядке, обои чистые, пол крепкий.
   Количество апартаментов ошеломило новых жильцов. Оба тотчас подумали,
не говоря об этом вслух, что скудной мебели Кристин едва ли хватит, чтобы
обставить две такие комнаты.

   - Ну-ка, сосчитаем, милый, - сказала Кристин, когда они остановились в
передней после того, как, не переводя дыхания, обежали весь дом, и
принялись загибать пальцы:-Внизу-столовая, гостиная, библиотека или
"утренняя комната" - называй ее, как хочешь - и пять спален наверху.

   - Верно, - подтвердил, смеясь, Эндрью. - Не удивительно, что им
требовался женатый врач. - Улыбка его сменилась выражением раскаяния. -
Честное слово, Крис, мне ужасно совестно, что у меня нет ничего за душой и
я пользуюсь твоей хорошей мебелью. Я себя чувствую каким-то паразитом.
Принял от тебя все, как будто так и следует, потащил тебя сюда, не дав
опомниться, едва только тебе успели в школе найти заместительницу. Я
себялюбивый осел. Мне следовало сперва приехать сюда одному и приготовить
для тебя все.

   - Эндрью Мэнсон! Попробовал бы только оставить меня в Блэнелли!

   - Ну, во всяком случае я намерен как-нибудь загладить свою вину.-Он
свирепо нахмурился.-Послушай, Крис...
   Но Крис с улыбкой перебила его:

   - А я намерена пойти и приготовить тебе омлет по рецепту мадам Пуляр.
Во всяком случае то, что называется так в поваренной книге.

   Прерванный в самом начале своей декларации, он смотрел на нее с
открытым ртом. Но мало-помалу лицо его разгладилось. Уже снова повеселев,
он пошел за Кристин на кухню. Он не мог ни на минуту вынести ее
отсутствия. Их шаги звучали в пустом доме, как в церкви.

   Омлет (Гвильям Джон, раньше чем уехать, был послан за яйцами) появился
со сковороды, горячий, аппетитный, нежно-желтый. Они ели его, сидя
рядышком на краю кухонного стола. Эндрью энергично воскликнул:

   - Клянусь Юпитером, ты умеешь стряпать!.. А знаешь, календарь, который
они здесь оставили, неплохо выглядит на стене! Она кажется не такой голой.
И потом мне нравится картинка на нем, эти розы. Что, можно мне еще кусочек
омлета? А кто эта мадам Пуляр? Забавная фамилия, напоминает курицу.
Спасибо, дорогая... ты не можешь представить, как мне не терпится начать
работать. Здесь должны быть большие возможности! - Он вдруг замолчал,
потому что глаза его упали на лакированный деревянный ящичек, стоявший в
углу среди их багажа. - Послушай, Крис, что это за ящик?

   - Ах, этот... -отозвалась она с деланной небрежностью. -Это свадебный
подарок... от Денни.

   - Денни! -Эндрью изменился в лице. Когда он примчался к Денни с
благодарностью за рекомендацию и сообщением о том, что он женится на
Кристин, Филипп обошелся с ним сухо и небрежно. А сегодня утром даже не
пришел проводить их обоих. Это больно задело Эндрью, он подумал, что Денни
слишком сложный и непонятный человек, чтобы быть ему другом. Медленно,
недоверчиво подошел он к ящику, ожидая найти внутри что-нибудь вроде
старого башмака. Такая шутка была бы вполне во вкусе Денни. Он открыл
ящик. И ахнул от восторга. Там лежал микроскоп Денни, чудесный микроскоп
Цейса, и записка:

   "Мне, в сущности, он не нужен: как я уже вам говорил, Я костоправ.
Желаю успеха".

   Что тут было говорить? Задумавшись, почти подавленный, Эндрью докончил
свой омлет, не сводя глаз с микроскопа. Потом благоговейно поднял его и,
сопровождаемый Кристин, отнес в комнату за столовой. Здесь он торжественно
поставил микроскоп посреди комнаты, на ничем не покрытый пол.

   - Тут у нас будет не библиотека, Крис, и не... утренняя комната, и не
кабинет, ничего подобного. Благодаря нашему доброму другу Филиппу Денни, я
окрещу эту комнату лабораторией.

   Он только что успел поцеловать Кристин, чтобы освятить церемонию
крещения, как из пустой передней донесся дребезжащий звонок телефона,
прозвучавший как-то уж очень неожиданно и резко. Они поглядели друг на
друга вопросительно и взволнованно.

   - Может быть, это уже вызов к больному, Крис!
   Подумай! Мой первый визит в Ээерло! -Он бросился в переднюю.

   Но то был не вызов, а доктор Луэллин, который из своего дома на другом
конце города поздравлял их с приездом. Голос его доносился по проводу так
ясно, что и Крис, стоявшая на цыпочках у плеча Эндрью, отлично слышала его
любезные слова.

   - Алло, Мэнсон! Как поживаете? Не беспокойтесь, на этот раз я звоню не
по делу. Я просто хотел первый приветствовать вас и вашу жену в Эберло.

   - Благодарю вас, доктор Луэллин. Очень любезно с вашей стороны. Но я
ничего не имел бы и против того, чтобы приступить к делу.

   - Ни-ни! И не думайте, пока не устроитесь окончательно, - сыпал словами
Луэллин. - И знаете что, если вы сегодня вечером ничем не заняты,
приходите с женой к нам обедать, без всяких церемоний, в половине
восьмого, мы будем очень рады вам обоим. За обедом мы с вами потолкуем.
Значит, решено. Ну, пока до свидания.

   Эидрью повесил трубку. Лицо его выражало глубокое удовлетворение.

   - Правда, это с его стороны очень мило, Крис?
   С места в карьер приглашает нас к себе. Ведь он главный врач, имей в
виду! И высококвалифицированный, смею тебя уверить. Я смотрел в
справочнике. Бывший врач Лондонской больницы, доктор медицины, почетный
член Королевского хирургического общества, доктор санитарии и гигиены.
Подумай, какие все звания! А как дружески он со мной разговаривал!
Поверьте мне, миссис Мэнсон, нас здесь ждет большое будущее! - И, обхватив
Кристин за талию, он, ликуя, принялся кружить ее в вальсе посреди передней.


   II

   В тот же вечер, в семь часов, они шли по оживленным, кипевшим деловой
суетой улицам к дому доктора Луэллина "Глинмор". Им было очень весело:
Эндрью с энтузиазмом разглядывал своих новых сограждан.

   - Посмотри на того мужчину, что идет нам навстречу, Кристин! Скорее!
Вот тот, что кашляет.

   - Вижу, мои друг. Но почему ты?..

   - Да так, ничего.-Потом небрежно: - Он наверное будет у меня лечиться.

   Они без всякого труда разыскали "Глинмор",солидную виллу с аккуратно
подстриженными лужайками, потому что у подъезда стоял великолепный
автомобиль доктора Луэллина, а на узорных железных воротах сияла ярко
начищенная медная дощечка, на которой мелкими четкими буквами перечислены
были все звания доктора.
   Оробев вдруг при виде такого великолепия, они позвонили и были впущены
внутрь.

   Доктор Луэллин вышел им навстречу из гостиной, еще более элегантный,
чем всегда, во фраке и крахмальных манжетах с золотыми запонками, весь
сияя радушием.

   - Пришли! Вот и прекрасно! Я в восторге, что могу с вами познакомиться,
миссис Мэнсон. Надеюсь, Эберло вам понравится. Местечко неплохое, уверяю
вас. Входите же!
   Миссис Луэллин сию минуту сойдет вниз.

   Миссис Луэллин появилась тотчас же, такая же сияющая, как супруг. Это
была рыжеватая дама лет сорока пяти, с бледным веснушчатым лицом.
Поздоровавшись с Мэнсоном, она повернулась к Кристин и восторженно ахнула:

   - Ах, вы, моя ми-и-лочка, какая же вы хорошенькая!
   Я уже успела в вас влюбиться. Непременно должна вас поцеловать.
Непременно. Вы ничего не имеете против, моя милочка?

   И, не дожидаясь ответа, она обняла Кристин, затем отодвинула ее от
себя, продолжая восторженно любоваться ею.

   В конце коридора прозвенел гонг. Они отправились в столовую обедать.
Обед был превосходный: томатовый суп, две жареные куры с начинкой,
сосиски, пуддинг с изюмом. Доктор Луэллин и его жена приветливо беседовали
с гостями.

   - Вы скоро освоитесь со всем, Мэнсон, - говорил Луэллин. - Безусловно,
справитесь. Я вам буду помогать, чем могу. Кстати, я рад, что это место не
досталось Эдвардсу. Я бы ни за что не стал его отстаивать, хотя и пообещал
ему замолвить за него словечко... Так о чем же я говорил? А, вспомнил! Вы
будете принимать в Западной амбулатории (это ваш участок) вместе с
доктором Экхартом, - он именно такой человек, какой вам нужен, - н Геджем,
аптекарем. В нашем участке, в Восточной амбулатории, работают доктор Медли
и доктор Оксборро. О, все они славные ребята и вам понравятся. Вы играете
в гольф?
   Мы с вами будем ездить иногда на Фернлейское поле, это всего в девяти
милях отсюда, внизу, в долине... Разумеется, у меня очень много дела...
Да, да, разумеется. Амбулаториями я не занимаюсь. На моих руках больница,
я эксперт по выплате пособий рабочим, городской врачебный инспектор, врач
газового завода, рабочего дома и заведую прививочным пунктом. На моей
обязанности все официальные осмотры и большая часть судебной медицинской
экспертизы во всем нашем графстве. Да, я еще следователь к тому же.
   И, кроме всего этого,- в его ясном взгляде засверкал огонек - я между
делом имею изрядное количество частной практики.

   - Да, дальше уж некуда,- заметил Мэнсон.
   Луэллин широко улыбнулся.

   - Что поделаешь, надо сводить концы с концами, доктор Мэнсон. Этот
автомобильчик, который вы видели у подъезда, стоит не больше не меньше как
тысячу двести фунтов. А что касается... Ну, да, впрочем, это не важно.
   Вам тоже здесь ничто не помешает устроиться хорошо.
   Надо рассчитывать, что вам будет оставаться чистых тричетыре сотни,
если вы будете усердно работать и соблюдать при этом должную осторожность.
-Он помолчал, потом продолжал тоном дружески-интимным и
прочувствованноискренним: -Об одном я считаю нужным вас предупредить. Все
здешние младшие врачи по взаимному уговору платят мне пятую часть своего
заработка. -Он продолжал торопливо, все с тем же невинным видом: -Эго за
то, что я помогаю им советами. В трудных случаях они обращаются ко мне.
Эго для них большое удобство, смею вас уверить.

   Эндрью посмотрел на него с некоторым удивлением.

   - А разве это не предусмотрено правилами Общества?

   - Гм... не совсем, -возразил Луэллин, морща лоб.- Это у нас решено и
принято самими врачами очень давно.

   - Но...

   - Доктор Мэнсон! -любезно обратилась к нему миссис Луэллин с другого
конца стола. - Я только что говорила вашей милой женушке, что нам следует
как можно чаще встречаться. Я непременно хочу, чтобы она иногда приходила
к нам чай пить. Вы ее будете мне уступать, да, доктор? Мы с ней будем
ездить в Кардифф в нашем автомобиле. Это будет превесело, не правда ли,
моя милочка?

   - Разумеется,- продолжал плавно Луэллин, - вы будете зарабатывать
больше Лесли (это тот, что работал здесь до вас), потому что он был
настоящий растяпа. Да, никудышный был врач, что-то вроде старого Эдвардса.
   Он не умел даже как следует давать наркоз! А вы, надеюсь, делаете это
хорошо, доктор? Когда у меня сложные операции, мне необходим врач,
который хорошо умеет давать наркоз. Однако что же это я! Не будем пока
говорить об этом. Вы ведь только что приехали, и не следует вам надоедать
деловыми разговорами.

   - Идрис! - восторженно воскликнула миссис Луэллин, об